– Нет, этого не должно быть.
– Например, на переезде мы столкнемся с автобусом. Тепловоз сойдет с рельс и опрокинет за собой вагоны: они как домино повалятся с насыпи. Мы со своих мест слетим, и все.
– Что все?
– Все закончится. Я ударюсь, к примеру, виском об угол столика, а тебе распорет печень.
– Перестань, Володя.
– Или пожар. Умирать от дыма, наверняка, мучительнее.
– Зачем ты этот разговор завел?
– Видишь, какое дело, мы же можем в любой момент потерять друг друга. Навсегда. Мы ведь когда-нибудь расстанемся навечно. Мы об этом не вспоминаем, а так будет. А вдруг, это произойдет сегодня ночью, в поезде? Я вдруг испугался этого.
– Я знаю твердо, что Бог каждому свой срок отмерил. Сколько положено, столько человек и живет. Это по божеской части, а не по нашей, сроки блюсти. И нечего преждевременно в будущее заглядывать. Давай стелиться и спать. Что ты молчишь? Что опять задумал?
– Всего хуже, что нас могут запросто убить.
– Час от часу не легче. Кому же мы помешали?
– Да просто так, из нечего делать. Меня, тебя, соседей за стенкой. Как раз плюнуть. Мы же ничего не успеем предпринять.
– Володя, давай укладываться.
– Ты знаешь, мне страшно.
– Не бойся ничего. Без божьего ведома ничего не произойдет.
– Быть может, он уже идет.
– Кто?
– Убийца. Мы уляжемся, а он из-за паршивого кошелька или по извращенной своей прихоти взрежет нам животы. И будет очень больно.
– Ну что ты, Володя, прекрати.
– В мягкий беззащитный живот острым ножом, – это ужасно больно. И никак не исправить, не вылечить. Только умирать беспомощно. Мы же абсолютно, понимаешь, абсолютно не защищены. И обидно умереть от руки ничтожества какого-то, урода морального. Почему это ему разрешается?
– Это никому не разрешается.
– Но если есть такая возможность: делать больно и убивать, значит, она может использоваться. Значит, она не по оплошности оставлена. Не возможно оживить мертвеца и камень превратить в младенца. А убить живого – пожалуйста. Это что же, проверка такая?
– Нам этого не понять.
– А тому, кто убивает и мучает, приятно. Он свою силу осознает. Ведь есть такие, что убивают с легким сердцем. И ничего ему после не воздается. Например, на войне.
– Ты не суди, откуда ты можешь про всякого знать? Давай ложиться.
– Мне страшно, Галочка, за всех нас.
– Не бойся, положись на провидение и будь честен. Я рядом с тобой.
– В какие переделки не попадал, чего не повидал, но так страшно никогда не было. Не чувствовал себя никогда столь беззащитным.
– Успокойся, все будет хорошо.
– Ты думаешь?
– Я уверена.
– А я вот вспомнил случай…
– Хватит. Снимай второй матрац.
– Ты обо мне очень хорошо заботишься. Мне очень приятно.
– И мне приятно. Позволь, я постелю тебе.
– Постели.
– Мы ляжем, послушаем, как колеса стучат, и уснем.
– Ты быстро засыпаешь?
– Особенно в поездах, при равномерном покачивании. Но я тебя дождусь, прежде тебя не стану засыпать. Ты слышишь, Володя? Что ты молчишь?
– Я в окошко выглянул. Где-то едем мы.
– Устраивайся поудобнее. Ты любишь на боку засыпать или на спине?
– Я, видишь ли, на спине храплю.
– Тогда укладывайся на бок.
– Хорошо.
– Свет тебе не мешает.
– Нет, ничего. Он тусклый.
– Ну, спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
– До завтра.