Джокс запнулся и облизнул белёсые губы.
— Но? — подтолкнул его я.
— Это мой долг, и я все ещё могу исполнить его…
— Ты ходишь по кругу.
— Мне необходима помощь в одном щекотливом деле, — выпалил Джокс. — Ты понимаешь, о чем идёт речь?
— Пока нет, — с улыбкой ответил я.
Монах сощурился.
— Сделай кое‑что для меня, и я буду держать язык за зубами.
— О том, что как ты выразился, я нечестивый?
— Верно.
— Ты точно перебрал.
— Если откажешься, то попадёшь в смертельную передрягу.
— Пытаешься шантажировать меня?
— Мне видно, кто ты.
Я расхохотался, Крикс бросил на меня взгляд полный презрения. Как можно смеяться, когда с тобой говорит брат света?
— Ладно, старик, ты раскусил меня, но тебе от этого мало проку. В моём кармане лежит бумага, заверенная личной печатью королевы Элизабет Тёмной. Я обладаю статусом неприкосновенности.
Я улыбался, смотря на осунувшееся лицо Джокса.
— Ты действительно имеешь при себе официальный документ?
— Можешь не сомневаться.
Я показал краешек письма из выемки шубы.
— Если по твоей милости меня что‑то задержит в этом захолустье, и я не прибуду ко двору в срок, то ты наверняка отправишься гнить в самую сырую клетку королевского каземата. Там ты познакомишься с такими забавными вещицами как «колыбель» и «груша». Никогда не сидел на деревянной пирамидке со спущенными штанами? Нет? Тюремщик с радостью восполнит этот досадный пробел в твоей жизни. Подумай — надо оно тебе?
— Моё положение безвыходно. Мне нечего терять, и я готов рискнуть испытать гнев Её Величества. Пусть на кону моя жизнь — это неважно, я подниму тревогу и выдам тебя, нет, вас всех людям деревни. Даже если вы успеете меня убить, скрыться вам все равно не получится. Уже через пять минут каждая собака в Подлунных Пеньках будет лаять о шайке богомерзких колдунов, поклоняющихся Назбраэлю. За вами отправиться погоня. Вас поймают и сожгут у ворот храма по всем правилам и ритуалам.
Джокс твёрдо посмотрел на меня, однако ответа не дождался. Я невозмутимо и чуть насмешливо его разглядывал. Спустя секунды, которые для моего оппонента наверняка показались вечностью, старик, несколько стушевавшись, продолжил:
— Ни ты, ни я не хотим отступать от своих принципов. Значит, кому‑то из нас надо пойти на компромисс. Пусть это буду я. Мне послышалось, что вашей компании нужна повозка? Выполни маленький уговор, и я даром отдам тебе свою вместе с лошадью.
— Ого, теперь подкупаешь?
Монах вновь подбоченился.
— По рукам, или я кричу на весь «Хмельной Лунарь», что у меня под боком чернокнижник?
Взбалтывая в бокале дешёвое вино, я оценивал угрозу, исходившую от слов Джокса. Он не выглядел глупым. Наверняка Джокс понимал, что такая рыбка, как я, ему не по зубам. Взять меня будет крайне непросто, а скорее всего, даже невозможно. Впрочем, то, что мне предлагали сделку, подстёгивало мой интерес. Я люблю игру.
— Хватит угроз, дорогуша, скажи уже, какая помощь тебе нужна, — спокойно проговорила Эмилия.
Брат света повернул к ней своё обветренное лицо, потом его взгляд снова устремился ко мне. Он хотел вести разговор только со мной.
— Моя жена, сестра прихода… Моя Изабель умерла, неделю назад… Я не могу пережить этой утраты. Она была для меня всем смыслом жизни. Я знаю, что тебе под силу её вернуть… Пусть и не совсем такую как раньше.
Джокс опустил взгляд на стол.
— И за это ты дашь нам лошадь с телегой? — уточнил Грешем.
— Да, дам и ещё вывезу вас в ней без лишних глаз, — просто ответил наш новый знакомый.
Я потёр руки. Ситуация выдалась презабавная и вполне выгодная — как нам, так и Джоксу. Ему несказанно повезло, что я остановился в «Хмельном Лунаре» — во всем Соединённом Королевстве никто лучше меня не смог бы выполнить его просьбу. Наверняка Джокс думал о гальванизации супруги с того самого дня как она почила. Удачный билет!
Я постучал пальцами по посоху и принял решение.
— Пойдём, покажешь мне свою Изабель.
Я встал из‑за стола и задвинул стул. Друзья и Джокс последовали моему примеру. Всё так же меланхолично протирая кружки, Крикс проводил удаляющуюся Эмилию пламенным взором.
Выйдя из трактира, мы миновали нескольких деревянных домов и свернули на узкую улицу. Многие жители уже проснулись. Занимаясь своими повседневными делами, они бросали любопытные взгляды нам вслед. Преодолев тройку извилистых проулков, мы подошли к конусообразному зданию с мощными белыми стенам — обители Бога Света. Монах снял с калитки тяжёлый амбарный замок и пропустил нас вперёд. Внутри было светло. Множество разноцветных слюдяных стёклышек в окнах придавали убранству храма нарядный вид. Посередине зала высился каменный алтарь. На его основании возлежали букетики малиновки. Подсвеченные пробивающимися с купола лучами, они выделялись сочным красным цветом. По углам, в ожидании прихожан, выстроились лавочки. На их подлокотниках застыли миниатюрные статуэтки Ураха. Вырезанные из алебастра, они представляли собой человека с огненной головой. В одной руке он держал сердце, а в другой меч. Проследовав за Джоксом, мы остановились в самом конце помещения. За неприметной ширмочкой пряталась дверка в погреб. На её белоснежной краске вились прожилки трещин и рисунки лилий.
— Она там. Я отнёс Изабель в катакомбы сразу после её смерти, — тихо проговорил Джокс, раздвигая створы в стороны.
Я внимательно посмотрел на монаха — уж не ловушку ли он мне готовит? Его глаза говорили обратное. Он не врал. За свою достаточно продолжительную жизнь я хорошо научился распознавать скрытую угрозу.
— Надеюсь, это случилось недавно, а то кое‑что могло и… немножко залежаться.
Повернувшись к друзьям, я добавил:
— Попрошу вас не расходиться. Я скоро вернусь.
— Ладно, дорогой, мы посидим и помолимся о выздоровлении Изабель, — отозвалась Эмилия.
Поправив волосы, колдунья умастилась на краешек лавочки возле алтаря. Грешем расположился справа от неё. Мой ученик поджал ноги под себя и склонил голову набок. Такая ненавязчивая поза давала ему возможность улавливать аромат духов, исходивший от Эмилии.
Джокс вынул свечу из продолговатого сундучка. Запалив фитиль, он потопал по ступенькам вниз. Я отправился за ним. Источником света мне служил посох. Вечно капающие свечи никогда меня не привлекали. Они исключительно коварны. Стоит чуть‑чуть наклонить свечку и — блямс — горячая восковая клякса уже застывает на руке. Прежде чем нащупать ногой пол, я насчитал сорок ступенек. Не представляю, как Джокс стащил сюда тело в одиночку. Конечно, спустить труп с горки легче, чем тянуть его ввысь, но все же — такое физическое упражнение, достаточно выматывающее. Воображаю, как ему пришлось попотеть. А вдруг он корпел не один? Впрочем, это неважно. Ведь у большинства людей есть знакомые, готовые оказать содействие в перетаскивании износившейся мебели. Наверняка он воспользовался их добросердечными услугами.
Я поднял Ночь Всех Усопших повыше — по сводам заплясали красные блики. Мы оказались в маленькой сырой комнатке, из которой шли два коридора. По стенам змейкой ползли линии грубых полок. Доверху забитые круглыми урнами, они стали последним пристанищем почивших монахов. Кое‑где под потолком перемигивались шарики колдовского света. Унылая обстановка склепа меня ничуть не смутила.
— Хорошее местечко, чтобы припрятать жену. Кстати, как тебе это удалось? Я знаю, что членов Братства Света, если только они не помазанные рыцари, практически всегда сжигают. Поведай, Джокс, как ты провернул тёмное дельце прямо под носом у всего монастыря?