Перестав чихать, Догараг внимательно посмотрел мне в глаза.
— Твоя честность и благонамеренность побуждает меня вознаградить вас советом. Даже скорее не советом, а размышлениями. Видите ли, пока вас не было я, перечитал дневник и понял, что восточные дороги, по которым двигался Мальт, уже не существуют, а обходной путь займёт у вас многие месяцы.
— Не самая приятная новость за минувшие сутки, — вздохнула Эмилия.
— Девочка, почему ты позволяешь себе перебивать меня? — возмутился Догараг. — Разве я чешу языком просто так?
— Не обращай на неё внимание, продолжай, пожалуйста, — сказал я, предупреждающе наступая подруге на ногу.
Больной гном упёрся затылком в подушку.
— К Пику Смерти есть иная тропа. Нехоженая с Эпохи Королей. Под самыми нижними этажами Трузда, в блеске немеркнущих огней, покоятся заброшенные шахты, а за ними — проходы, затопленные подземными водами. Если вы умеете надолго задерживать дыхание, то можете попытаться переплыть их, чтобы попасть в Залы Странствий, где в седой давности клан Караз разместил венец подгорного труда — «Железный Путь». Оснащённый механическими устройствами — тачанками на колёсах, он некогда позволял очень быстро переправлять гномов в различные города Будугая. Так вот, если вам посчастливиться добраться до тачанок, то садитесь в них и следуйте прямо, никуда не сворачивая. Когда упрётесь в стену — вылезайте, вы прибыли в нужное место — в престольный Яварх, покинутую и преданную забвению столицу Каменного Королевства. Уже без малого, как вечность, Яварх стоит напротив Пика Смерти.
— Значит, когда‑то гномам не надо было покрывать многие мили по склонам гор?! — воскликнул я. — Это восхитительно!
— Именно! Под Будугаем пролегает сеть туннелей, которая издревле соединяет все крупные поселения между собой.
— Следовательно, мы могли бы попасть в Яварх даже из Зарамзарата? — поинтересовалась у Дурнбада Серэнити.
— Нет. Во времена ожесточённой грызни за опустевший трон Каменного Королевства, клан Надургх предусмотрительно завалил спусковые лестницы и сломал подпоры галерей ведущих в Залы Странствий.
— Для чего? — удивился Грешем.
— Неужели не ясно? — изумился Дурнбад. — Для безопасности! В те дни зачастую вместо товаров племена отправляли друг к другу закованных в доспехи секирщиков. Уничтожить безалаберного соседа, дабы присвоить его богатства, и сейчас‑то у некоторых кланов считается нормой, что уж говорить о Поре Слез и Предательств.
— Приятно, что подрастающее поколение не забывает о трагических событиях нашего прошлого, — хмыкнул Догараг. — Каменное Королевство трещало по швам, и многие кланы по примеру Надургха благоразумно запечатали или завалили входы и выходы Залов Странствий. То, что не сделали наши предки, довершили землетрясения и обвалы. Своды над тачанками порушились, и истёрлись дороги, приводящие к ним. Всего через каких‑то сто лет после смерти Буля Золотобородого Железный Путь смолк навсегда.
— Но если это так, то где гарантии, что ваши тачанки не засыпаны камнем? — осведомился Грешем. — Ты спускался к ним? Вдруг они сломались или, того хуже, как и туннели, погрузились в толщу воды?
— Народ Караз всегда отличался здравой предусмотрительностью, которую лучше всего охарактеризовать поговоркой — «не выкидывай поношенный тулуп, стукнет холод — оденешь». Вместо того чтобы крушить Залы Странствий, наши старейшины повелели инженерам направить к ним поток Алмазницы, реки, бегущей под Труздом. Когда коридоры заполнились водой до нужного уровня, Алмазницу перекрыли. Наш Железный Путь был установлен на плато с искусственном навесом. Шанс того, что механизмы пришли в негодность, крайне мал. Однако он, конечно, есть. Ни одна нога не ступала в Залы Странствий с момента их закрытия — что там сейчас творится, ведает только Владыка Гор.
— Стало быть, ты рекомендуешь нам отправиться к Пику Смерти на тачанках? — уточнила Эмилия.
— Я не рекомендую, а всего лишь указываю на альтернативу, о коей вы наверняка не знали. Воспользоваться картой Гугодуна или положиться на Железный Путь — решать вам. Я за голову Кувалды уплатил сполна.
— Мы очень признательны за то, что ты поделился с нами столь драгоценной информацией, — сказал я, слегка поклонившись. — Если мы выберем путь под горами, подскажи, где нам будет нужно спуститься, чтобы попасть к тачанкам?
— Мне нравится твоя хватка, Калеб, — похвалил меня глава клана Караз. — В Трузде полным‑полно выработанных шахт. Те, что примыкают к Залам Странствий, находятся в западной части самого нижнего яруса.
— Мы попадём туда через развилку Трон, Горн, Звон, Сон, Торг? — задал вопрос Дурнбад.
— Да! Идите по ней к третьему уровню. Как снизойдёте в холл, круто развернитесь и следуйте по ответвлению меж ромбовидных амфор — они приведут к Садам Симметрии, где среди листвы выдолблены порожки Выверта Дзоля. Ступив на них, вы начнёте свой путь к корневищам Трузда.
— Спасибо, мы запомним, — сказал я.
— Вам спасибо, — ухмыльнулся Догараг, сжимая кулаки. — Сняли проблему с моих плеч. Теперь я живенько раздавлю мошек, позарившихся на чужой хлеб. Уже сегодня грянут первые карательные операции, которые положат конец бесчинству мародёров.
Глава клана Караз отлепил платок от растревоженной язвы.
— Когда Трузд расцветёт вновь — возвращайтесь, будем беседовать не о тревогах, а о природе, музыке и гармонии. Ну, а пока поешьте, поспите, да отправляйтесь, куда наметили. И — спасибо!
— Приглашение принимается, — ответил я чахлому гному. — До свидания, Догараг.
Покидая комнату, Эмилия остановилась, чтобы пропустить Мурчика вперёд. После того как его полосатый хвост вышел за дверь, колдунья процедила:
— Та голова, что мы принесли в мешке, попала сюда из‑за тебя. Она принадлежала твоему обозлённому сыну, которого ты кинул умирать в Ледяные Топи. Только ты виноват в том, что народ Караз помимо чумы хлебнул боль ещё и с ножа.
Глаза Догарага впились в лицо, так похожее на его собственное. Губы главы клана беззвучно зашевелились. Проведя дрожащей рукой по слипшимся рыжим волосам, он сморщился и тихо заплакал. Сейчас гном выглядел жалким и слабым, отчасти мне было его жаль.
— За ошибки молодости всегда расплачивается старость, и хорошо, если деньгами, а не кровью своих близких, — жёстко заключила моя подруга, с грохотом закрывая за собой дверь. Догараг и его горе остались наедине.
— Может, не стоило ему говорить про Кувалду? — спросил я у Эмилии, направляясь к «Золотой Кирке». — В конце концов, это, как ты недавно подметила, — не то дело, куда просят совать свой нос.
— Ты о чём, Калеб? — рассердилась колдунья. — Он сходил налево, взял своё, а потом словно чаю попил: вывез младенца и его мать к границе Ноорот’Кхвазама! В снег! Только вдумайся, что эндориты могли сделать с беззащитным ребёнком! Догараг — бессердечный убийца, его слёзы — фальшь, и, извини, я не могу об этом молчать!
— Ладно, ладно, ты права! Я знаю, что ты добрая душа!
— Как бы дико это не звучало, но у нас принято урегулировать дрязги, связанные с честью, при помощи тайны и топора, — вмешался в разговор Дурнбад. — Если бы гномы Караза прознали, что их глава клана крутит интрижку со служанкой и тем более имеет от неё сына, то весь его род был бы опозорен. Всех родственников Догарага сослали бы на добычу руды, а его самого лишили бы титула и выгнали за пределы Трузда. Так что он, хоть и совершил непростительную ошибку, однако пожертвовал малым. Потому что супружеская измена у подгорного народа является одним из семи пороков, за который высокорождённому полагается суровое наказание.
— Просто под юбку не надо лезть, чтобы не идти ни на какие жертвы! — ответила Эмилия, гневно раздувая ноздри.
— Дети не должны страдать из‑за пороков родителей, — поддержала мою подругу Серэнити. — Однажды я совершенно случайно стала свидетелем того, как женщина скинула нежеланного младенца в сточную яму. Я вытащила малышку, а потом поволокла ту безумную в кельи инквизиции, где щипцами…
— Серэнити, прошу тебя, хватит! Я не хочу об этом слышать! — взмолился я. — Мы уже у порога харчевни. Давай не будем портить друг другу аппетит подробностями истязаний. Моё воображение может помешать мне насладиться трапезой.
— Я и не подозревала, что у тебя такой впечатлительный желудок, — приподняла бровь Великий инквизитор.
— И не только он, — отозвался я, устало садясь за стол.
Издалека увидав Грешема, хозяйка выронила поднос с чашками. Она сдавленно вскрикнула и, держась за сердце, сползла по стенке. Горячий картофель весело шлёпнулся на каменный пол. Найдя там прибежище, он поманил к себе усы моего оголодавшего питомца. После того как Серэнити вернула женщину в сознание, Дурнбад принялся ей терпеливо втолковывать, что мой ученик — не вампир, а всего лишь видоизменённый магией человек, который её есть ни за что не станет. Кое‑как отойдя от шока, хозяйка вновь подала нам ужин. Она поставила угощения на краешек стола, а затем тут же удалилась. О, долгожданная еда, я приветствую тебя! Наши челюсти взялись исполнять положенную им службу. Следя за тем, как старейшина войны уплетает баранью отбивную, мой ученик предлагающе поднёс свою бутылку к его стакану.
— Так как насчёт бокальчика вина, господин гном? В этот раз оно не кислит, и я готов разделить с тобой его букет.
— Уж точно не надо. Дай, кстати, ты попробовать мне его раньше, то я бы разбираться не стал — размазал бы тебя молотом, да и всё тут, — прорычал Дурнбад, не оценив юмора.
— Теперь понимаешь, почему я так изворачивался, когда ты уламывал меня поделиться спиртным? Я не хотел быть раздавленным! — улыбнулся Грешем, притягивая к себе тару.
— Угу.
— Дурнбад?
— Что такое?
— Сейчас и я хочу тебя кое о чём попросить.
— Надеюсь, речь пойдёт не о моей крови?