— Я Грешем. Младенцем меня подкинули на порог к престарелой чете. Когда я был ещё совсем мальчишкой, то сам того не ведая, в одну из ночей проснулся вампиром. Я долго жил у Леса Скорби, разбойничал, потом подался в ученики к некроманту. Вот вроде и всё.
Грешем почесал когтями щёку, у Эмириус Клайн они, кстати, были обычной длины.
— Да будет тебе известно, что когда люди становятся вампирами, их возраст перестаёт подвергаться изменениям, — сказала Матрона Тьмы, задумчиво глядя в красные глаза. — Дети навсегда остаются детьми, а старики стариками. Однако у тебя рост взрослого мужчины. Ты мне врёшь, получается?
— Нет, он говорит правду, — вступился я за ученика. — У меня есть теория, согласно которой признаки вампиризма могут проявляться через поколения. До поры они спят в организме‑носителе, а когда просыпаются — преображают его. При этом сохраняются некоторые из человеческих особенностей — например, способность к росту.
— Твоё предположение интересно, — лениво протянула Эмириус Клайн, всё пристальнее всматриваясь в моего ученика. Ответив мне, Матрона Тьмы вновь обратилась к Грешему:
— На тебе имелись следы клыков, когда ты проснулся той ночью?
— Точно нет, но вот шеи моих приёмных родителей были растерзаны. Думаю, это я убил их во сне, не осознавая, что делаю.
— В тебе может скрываться намного больше, чем кажется на первый взгляд. Как жаль, что у меня нет времени выяснить, что скрывается за тайной твоей трансформации.
Матрона Тьмы воздела руку к потолку, последовала короткая вспышка, и моё облако замедления рассеялось. Эмилия и Серэнити стали свободны.
— Милые леди, я попрошу вас ненадолго отложить делёжку жениха и послушать меня.
В голосе Эмириус Клайн проскользнула неприкрытая издёвка.
Недавно обездвиженные соперницы гневно раздули ноздри. Их взгляды прожгли в начале меня, а затем Грешема. На губах застыли слова злости, но они так и не были произнесены. Обе девушки понимали, что сейчас лучше помолчать.
Эмириус Клайн фыркнула, сложила за спиной крылья, после чего заговорила, глядя на меня:
— Многое подтвердилось из того, что ты мне поведал. Десница Девяносто Девяти Спиц действительно рассекла пелену материи. Её порталы выплёскивают орды демонов. Они воют и вершат разорение. Война захлестнула землю. Кровь льётся рекой, и почва жадно вбирает её в своё лоно. Когда придёт весна, и льды поползут к морю, здесь не останется ничего кроме пепелищ, руин, да мёртвых полей, засеянных костями страдальцев. Я предвижу, что волна Смерти не успокоиться до тех пор, пока последняя капля Жизни не будет ею выпита до дна.
Матрона Тьмы глубоко вдохнула.
— Я сказала тебе, что помогу, и я не отрекаюсь от своих слов. Пророчество… я исполню его. Только у Ураха хватит сил остановить расползающуюся скверну. Однако одна я не успею оповестить троих повязанных с Ним о том, что час Замысла пробил — гнев Десницы Девяносто Девяти Спиц опередит меня. Поэтому мы с вами разделимся. Я займусь поисками Нолда Тёмного, а вы отправитесь к Цхеве, Владычице Вод.
— Ты знаешь, где её искать? — спросил я, внутренне трепеща.
Эмириус Клайн подошла к обрыву и снежинки закрутили её волосы.
— Конечно. Её дом — это вода. Но есть место, где она бывает и на суше. Оно называется Блики Тишины. Это хитроумный лабиринт, расположенный на острове недалеко от Леса Скорби. Чтобы туда попасть, вы возьмёте мой корабль — Клинок Ночи. Капитан корабля — старый морской волк, он знает куда плыть. Когда окажетесь в центре лабиринта, отыщите Чашу Призыва и положите в неё амулет Буля. Тогда Цхева явится на зов.
Эмириус Клайн постучала по амулету, весящему на моей груди.
— Цхева будет ждать меня, а увидит тебя. Понимаешь, что это значит? Будь осторожен. Передай Владычице Вод, что я встречу её в Килкваге.
Я снял с себя амулет и спрятал в сумку.
— Килквага?
— Это замок в Великом Лесу, он принадлежит Джеду Хартбладу. Там мы совершим ритуал, и там Пророчество Полного Круга обретёт форму. Наши противоположности стянутся и заполнят пространство Божественной Сущностью. Кстати, ваше присутствие в Килкваге тоже обязательно.
— Зачем мы там нужны? — спросила Эмилия.
Матрона Тьмы повернула голову к моей подруге.
— Зачем? Потому что без вас нельзя. Пока Калеб спал, я изучила его книгу с Пророчеством Полного Круга. «И глас отмеченных Мною смертных должен вторить вам» — эта строчка тебе о чём‑нибудь говорит? Нет? Плохо, Эмилия Грэкхольм, очень плохо — она безгранична важна. На всех, кто здесь находится, лежит Перст Божий — это кристально ясно мне. В то время, как четвёрка бессмертных станет созидать предначертанное, вы — судьбоносные и подвластные угасанию, будете молить Вседержителя снизойти к вашим мукам. Без этого крохотного нюанса, без преклонения коленей, Урах не явит свой лик, и Десница Девяносто Девяти Спиц прошествует победоносным маршем.
— От Леса Скорби до Великого Леса месяцы пути! — воскликнула Серэнити. — Нам ни за что не преодолеть такую дорогу быстрее!
Матрона тьмы смерила Великого инквизитора презрительным взглядом.
— Цхева — искусная колдунья. Я уверена, что она найдёт способ, как доставить вас в Килквагу намного раньше, чем ты думаешь.
Эмириус Клайн поманила меня тонким пальцем.
— Подойди сюда, Калеб.
Я встал над пропастью. Внизу всё такое крошечное! Лёгкое головокружение — как ты некстати! Эмириус Клайн взяла меня под локоть, её горячее дыхание полоснуло моё ухо.
— Не стоит боятся высоты. Если упадёшь, смерть настанет мгновенно.
— Умереть впустую я всегда успею, а пока у меня остались ещё незавершённые дела, — едва слышно ответил я.
— Не впустую… Для людей есть Мир Света и есть Мир Тьмы — кому как повезёт… Меня же постигнет Забвение. Иногда я жалею, что не родилась человеком. У тебя в отличие от меня всегда есть простой путь решения проблемы.
Отстранившись, вампир показала на Абрикосовое Море.
— Видишь? Это — гавань. Спускайся немедля. Я предупредила капитана, чтобы он подготовил корабль.
Улыбнувшись, Эмириус Клайн добавила:
— Пусть Урах наполнит паруса своим Святым Ветром.
— Мы ещё увидимся, — пообещал я, направляясь к выходу из зала.
Мне померещилось, что я услышал лёгкий вздох печали. Я закрыл за собой старые двери и молча запрыгал с порожка на порожек. Друзья, не отставая, следовали за мной. Пророчество Полного Круга. Оно висит надо мной. Над нами. В тот момент, когда я нашёл его, оно завладело мной. Отметило меня. Нас. Урах повесил его на наши плечи или Вселенная? Неважно. Важно то, что Судьба не отпускает, ведёт дальше к… развязке? Мы станем свидетелями триумфа, но… чьего? Бога Света или Князя Десницы Девяносто Девяти Спиц? Моя мелкая роль заднего плана выдвигается на космическую орбиту. Буду ли я достоин оваций в конце выступления? Если да, то главное, чтобы они не звучали над моей могилой. Странствия продолжаются!
Где‑то на середине спуска мы сделали привал. Мост, ведущий к Яварху, тонул в желтизне солнца, стремившегося скрыться за шапками каменных исполинов. Прижавшись спиной к скале, я жевал горький кусок хлеба. Раньше он не прикидывался таким гадким! Мне казалось, что я чувствую вкус зерна и липких дрожжей. Спасибо тебе, Буль Гнилозубый, за неожиданный подарок для моего тела! Организм перестраивается. Скоро ли он взбунтуется против нормальной пищи? Вероятно, да. Аппетит пропадает. Всё верно. Интересно, когда я попрошу у Грешема его матовую бутылку? Я никогда не думал, что стану вампиром. Забавно. Наверное, с этой мыслью нужно свыкнуться. Пройдут века… если пройдут, конечно, и я даже не вспомню, что когда‑то был человеком. На моём лице появилась ухмылка. Нет, ну а что? Плакать теперь, что ли? Я поднялся на ноги. Начинался снегопад. Белые комочки падали на мой капюшон. Собрав скудные остатки пищи, мы двинулись к основанию Пика Смерти. Опускаясь виз, я все отчётливее различал запах зимнего моря, не добиравшийся к вершине иглообразной горы. Пик Весны — так тебя окрестили древние нирфы? Держу пари, что тысячелетия назад тут было более гостеприимно. Я медленно вдохнул, затем выдохнул. Вон и подножие уже туман не застит. Конец близок. К глубокой ночи я переступил последнюю ступеньку великой лестницы. К этому моменту мы все порядком продрогли и хотели спать. Рядом с Пиком Смерти росла парочка деревьев. Они пришлись очень кстати, потому что наши одеяла остались в Трузде, а околеть во сне не так уж и весело. Наломанных веток с лихвой хватило для отличного костра. Греясь возле трескучего пламени, каждый из нас кумекал о чём‑то своём. Мои думы витали над приближающимся путешествием по морю.
Жители Соединённого Королевства боятся неспокойного Абрикосового Моря. Жёлто‑песочное, оно не менее бурливо и своенравно, чем Море Призраков. Только коренные уроженцы Керана отваживаются ловить в нем рыбу и снаряжать редкие экспедиции к котам Бархатных Королевств и магам Минтаса, витающим в облаках на городе‑диске, возле Ноорот’Кхвазама. Выходя в море, капитаны судов подвергают свою команду огромному риску. Шквалистый ветер и высоченные волны могут налететь так внезапно и стремительно, что корабли идут ко дну быстрее, чем успевают убрать паруса. Если сесть в одном из портовых трактиров и послушать россказни моряков про огромные водовороты и подводные вулканы, сотрясающие недра тёмной бездны яростными толчками, то сердце вообще уйдёт в пятки. Впрочем, не только стихия потчует людей солёной смертью. Есть ещё те, кто делает это не бездумно, но целенаправленно, а именно: разнообразные глубоководные гадины, такие как гигантские спруты, кальмары и медузы. Одним махом щупалец они способны переломить киль и обречь на погибель всю несчастную команду гордой каравеллы. Мне не раз приходилось кочевать по бездонной глади и разбросанным по ней островам. Сжимая кулаки на удачу перед отправлением, я всегда облегчённо выдыхаю, когда корабль бортом касается причала. Умереть в пучине очень легко, поэтому я всегда преодолеваю внутреннее содрогание и хорохорюсь. Так же и теперь. Что Абрикосовое Море уготовило мне на этот раз? Милость? Гнев? Неведомо.
Поглощённый раздумьями, я не заметил, как ко мне подошёл Мурчик. Кот боднул меня головой. Я сразу понял, чего он хочет — в моих руках был кусочек зажаренной ветчины, который так и не попал мне в рот. Я разделил мясо. Одну половинку я отдал Мурчику, а вторую ткнул под усы дремлющему Снурфу. Таракан поглотил свою долю и, не открывая глаз, прошелестел:
— Патибо!
— Ты совсем ничего не съел. Так от тебя скоро кожа да кости останутся, — попеняла мне Эмилия.
— Девочка, ты потерялась в этом страшном лесу? — театрально вопросил я. — Твоя шейка такая розовая, такая бархатная! Пойдём со мной вон за тот уголок, я тебе кое‑что покажу!
— Калеб! Что за гадости? Я тебе серьёзно!