— Грязная болезнь грешников и невинных, — скривилась Серэнити. — Чума, пробирающаяся тайком в тёплый дом. Если ты покусаешь кого‑нибудь из нас ради утоления голода, мне придётся оборвать твою осквернённую жизнь.
— Хорошо, когда Великий инквизитор на твоей стороне, — согласился я. — Я надеюсь, что по дружбе ты подаришь мне лёгкую смерть.
— Не сомневайся.
— Хотите попробовать? — предложил Грешем, протягивая мне пузатую тару.
— Наверное, пока нет. А у тебя большие запасы?
— Не очень, — отозвался мой ученик, после того как покопался в своей сумке. — Всего три целых бутылки осталось.
— И надолго тебе их хватит? — поинтересовался Дурнбад, выставляя ноги к огню.
— Дней на восемь, может, десять, — пожал плечами Грешем. — Вампиры по‑другому устроены, нежели люди или гномы. Нам не надо есть три раза в день. Иногда я могу не есть целые сутки и не испытывать особых неудобств.
— Ежели кровосос вообще перестанет питаться, то попросту впадёт в спячку, пока кто‑то не разбудит его, — добавил я.
— Разве такие дураки бывают?
— Время от времени встречаются, — ответил я старейшине войны. — Буль тогда нам хорошо описал прелести вампиризма. Помнишь?
— Вроде бы, да. Бессмертие и всё такое. Оно, конечно, и хорошо, только без этих вот клыков и злобы.
— Да они как‑то не мешают, — дал свою оценку Грешем.
— Это ты про что сейчас, вампир, про клыки или злобу? — осведомилась Серэнити.
— Эм? Про клыки, естественно.
Великий инквизитор брезгливо поморщилась.
— Кстати, Эмилия, почему ты ещё сидишь с нами? Насколько я помню, ты вроде бы собиралась покинуть отряд и пустить нос по ветру.
Я посмотрел на подругу. Она сидела, поджав под себя ноги. Капюшон порванного плаща уже привычно закрывал обезображенную половину лица. Рядом крутился изрядно исхудавший Мурчик. Буду ли я против, если ты захочешь уйти? Я не имею права просить тебя остаться. Эмилия, я желаю, чтобы ты была счастлива. Увы, находясь рядом со мной, ты — стойкая, отважная и добрая девушка, терпишь лишь одни страдания. Почему ты никогда меня не бросала? Почему, стиснув зубы, терпела все выпадающие на мою долю невзгоды? Почему я задаю себе эти вопросы только сейчас? Почему я был слепцом, и только в этом походе понял, как сильно тебя…
— Если тебе надоело моё общество, то так и скажи, — горечь проскользнула в словах колдуньи. — Хотя куда мне идти? Да и зачем? Самый дорогой мне человек находится здесь… и вы. Я не могу бросить друзей, зная, что, возможно, больше никогда их не увижу. Калеб… ты, Грешем, Дурнбад, малыш Снурфи пойдёте к демону на рога, а я буду прятать хвост? Нет. Я не из тех девочек, что увиливают от драки. Просто… те мои слова вызвала обычная человеческая усталость. Я устала от этого мертвящего холода и бесконечных тревог… Знай, Серэнити, я — твёрже кремня, и я не сверну.
Великий инквизитор примиряюще улыбнулась.
— Я не ошиблась, когда сказала, что в тебе есть Свет. С нами всё будет хорошо. Я не дам тебя в обиду, верь мне и храни надежду в душе.
Я обнял Эмилию за плечи.
— Ты самая крепкая девушка, которую я знаю.
— Калеб, если это комплимент, то он так себе!
— Тогда выражусь иначе — для меня ты — эталон дружеской верности.
— Женской верности.
— Чем женская верность отличается от дружеской?
— Тем и отличается, старый гриб.
Колдунья высвободилась из объятий и подбоченившись воззрилась на моего ученика.
— Говоря о верности, я тут вспомнила, что уже якобы пообещала её некому ловеласу, которого, к сожалению, никак не отвоюю у Серэнити. Грешем, ты случайно не видел того милого сердцееда? Я хочу ему немножечко накостылять!
— Не смотри так на меня! Это не я! Я не знаю, куда делся тот парень!
Грешем артистично обернулся за плечо.
— Он был тут, но видимо ушёл!
— Ах, ушёл?
— Ушёл! — подтвердил мой ученик, медленно пятясь назад от надвигающейся колдуньи. — Я и сам удивился, как сильно он на меня похож!
— Прямо не отличить!
— Именно!
— А сколько в нём безумия?! — грозно добавила Серэнити, вставая с коряги. — Обвинить Великого инквизитора в… симпатии к вампиру! Нет, ну вы слышали?!
— Вот уж правда, нахал из нахалов! — поддакнул Грешем.
Его теснили уже с двух фронтов, и он изрядно нервничал.
— Да я тебя за такое! — закричала Серэнити, прыгая на моего ученика под дикий хохот гнома. — Я тебе покажу любовь Света и Тьмы!
Вампир метнулся в сторону, и Великий инквизитор упала прямиком в снег. Однако этим дело не закончилось. Эмилия совершила рывок — её пальцы ухватили лишь воздух, так и не дотянувшись до цели.
— Постойте! Я всё могу объяснить! — выкрикнул Грешем, убегая от колдуньи.
— Непременно объяснишь! Когда я тебя догоню!
— Вот этого я и боюсь!
— И правильно делаешь, красавчик!
Пронёсшись мимо меня, Грешем завернул за угол лестницы. За ним, словно две всклокоченные мегеры, последовали Эмилия и Серэнити. По жалобным возгласам я понял, что мой ученик попал в западню. Его сцапали.
— Тяжело признавать, но мне нравится этот парень, — прислушиваясь к звукам грозной беседы, сказал Дурнбад. — Он знает, что такое дружба и поддержка. Хорошо, что я не прихлопнул его, как древесного клеща, когда он на моих глазах обратился вампиром! А ведь я мог не сдержаться и отправить Грешема к праотцам!
— Ему крайне повезло, — кивнул я.