— Расслабься!
— Вам легко говорить!
— Нет, но что…
— Мамочки! — закричала Эмилия, когда Фарганорф подпрыгнул.
Крылья расправились! Мы взмыли в облака! Чувство свободы поглотило меня. Ещё несколько минут назад я бы сказал, что драконы не более, чем вымысел трухлявых книжек да странствующих бардов. Оказалось всё не так… Меня несёт вирм! Потрясающе!
Фарганорф поднимался всё выше. Я посмотрел вниз. Кроны заснеженных деревьев раскинулись вдаль на сотни миль… Великий Лес не имел ни начала, ни конца. Я перевёл взор на надвигающуюся Килквагу. Джед Хартблад выстроил замок на отвесной скале. От его укреплённых ворот до кромки земли протянулся длинный иззубренный мост. Остроконечные шпили и круглые башни, как грибы после дождя, усеивали пространство над внушительными стенами.
По правую лапу от дракона‑лича с нами поравнялась Эмириус Клайн. Она махнула мечом указывая Фарганорфу, где лучше нас высадить. Старейший Вирм Севера зарычал, а затем принялся планировать на широкую площадку. После двух витков он смог сбавить скорость и наконец, сесть. Пригнув шею к плитам, дракон‑лич дал нам слезть. После перелёта все, кроме вечно бледного Грешема, обзавелись зелёными лицами. Даже Серэнити имела крайне нездоровый вид. Великий инквизитор держалась за желудок и что‑то шептала.
Фарганорф сложил крылья и положил голову на чудовищные когти. Из его ноздрей, так же, как и из глаз, закружились струйки красного дыма. Дракон‑лич равнодушно уставился на меня ничем не выражающим взглядом. Я ощутил мощный толчок побуждающей энергии. По рукам и пяткам забегали мурашки. Загадочность, исходящая из пляшущих глазниц Искривителя Реальности, манила к себе. Я заворожённо вглядывался в красные всполохи орбит и… Сам того не ведая, я направился к голому черепу…
Меня схватили за ремень.
— Стой, глупенький.
Фарганорф фыркнул и наваждение прошло. Со спины ко мне прижалась Эмириус Клайн. Её горячее дыхание согревало мне ухо…
— Нельзя смотреть Фарганорфу в глаза. Он подчинит тебя своей воле и разберёт на части. Плоть его не интересует, ему нужны только твои кости. А знаешь зачем? Ну же, ответ на самой поверхности!
Я постарался отстраниться. Матрона Тьмы не возражала. Её клыки были обнажены в улыбке.
— Примерно за тем же, что и мне запасные суставы для неуклюжих скелетов, — поморщившись, предположил я.
— В точку! Используя материал, Фарганорф ремонтирует прорехи в своём корпусе. Чем‑то вы с ним похожи.
Эмириус Клайн отворила на двери тугой засов.
— Добро пожаловать в Килквагу!
— Калеб, этот дракон умер тысячи лет назад, но все ещё продолжает жить! Представляешь! — в полголоса восхищалась Эмилия, спускаясь по лестнице за Эмириус Клайн. — Я думала, что вирмы — это выдумка, сказка! Невероятно! Они есть! Вернее были, Фарганорф, скорее всего, единственный в своём роде. Но все же он когда‑то состоял из кожи и мяса! Значит, легенды не врут!
— Видимо так, — тихо откликнулся я.
— Фарганорф вдвойне уникален, — продолжала моя подруга, — он не только воплощение древней мощи, но и прецедент величайшей магии. Уму непостижимо! Кто‑то смог гальванизировать дракона! Понимаешь? Не быка и не медведя, а целого дракона! Как такое возможно?
— Не знаю. Всё, что я могу сказать — Фарганорф не является безмозглой нежитью. Я осознал это, когда он пытался меня… приманить. Дракон действовал, исходя из собственных помышлений. Он разумен и высокоорганизован.
— В летописях Братства Света есть упоминания о драконах, — сообщила Серэнити мне в затылок. — Много их было злых и совсем мало добрых. В эпохи, покрытые мраком, они безраздельно владели всеми небесами, морями и землями. Старые Боги неустанно сражались с ними, но проигрывали — так было, пока не пришёл Урах. Любовью своей Всеотец перетянул к себе на сторону семь наиболее мудрых и справедливых вирмов. С их помощью Урах истребил драконов‑узурпаторов и изгнал Старых Богов в запредельные дали. Вероятно, Фарганорф один из этой семёрки.
— Не похоже, чтобы он был хорошим парнем, — еле слышно сказал Грешем.
— Верно подмечено, — согласился Дурнбад. — От этого костяного мешка так и тянет могилой.
— Что возвращает нас к вопросу Эмилии: как существо, благословлённое дланью Ураха… стало таким? — промолвила Великий инквизитор.
— Чтобы сломить силу — нужна сила, — прошептал я.
— Бог Тьмы — извечная противоположность Бога Света, — подхватила мою мысль колдунья. — Может это он надругался над Фарганорфом?
— Теория ничем не хуже других, — ответил я, снимая с капюшона налипшую паутину.
Серэнити задумчиво сдвинула брови. Поразмыслив не более минуты, она вновь нарушила молчание:
— Да. Только у Назбраэля хватило бы порочности и смелости надсмеяться над творением Ураха. В нём лежит корень всего извращённого и исковерканного. С ним Всеотец повелел Братству Света бороться, не зная жалости. Нынешний Фарганорф — это наверняка его работа.
— Меня восхищает то, что ты рассуждаешь как истинный фанатик своей веры, — громко произнесла Эмириус Клайн, не сбавляя темпа. — Поразительно, ты выносишь суждения, подстраивая их под заранее заготовленный шаблон. Для тебя нет заблуждений и сомнений — есть только белое и чёрное. Урах — хороший, Назбраэль — плохой. Отчасти это правильно, однако ты не видишь весь спектр цветов — ведь существуют ещё и такие оттенки как: синий, красный, фиолетовый, жёлтый и зелёный. Твоя дорога пряма, а разум — кристально чист. Ты идеальное, послушное орудие. До поры…
Матрона Тьмы осеклась и резко остановилась возле Серэнити.
— Ты и я — мы служим Ураху. Это наш долг и наша святая обязанность. Тем не менее, между нами лежит пропасть — мне ведома его суть, и я знаю, чего он хочет, а ты намеренно затыкаешь уши и закрываешь глаза, лишь бы не впустить в себя то, что изменит тебя раз и навсегда, то, что уничтожит в тебе слепую преданность к… добродетельному Богу. Однако в каждой, пусть и самой глухой стене рано или поздно появляется трещина. Я предвижу — твоё невежество рухнет, и тогда ты вспомнишь мои слова.
— Не пытайся сбить меня с толку своими лживыми предсказаниями, вампир, — процедила Серэнити сквозь сжатые зубы. — Я думаю, что Всеотец пленил тебя и посадил в клетку, нерушимую клетку, из которой всемогущественной Эмириус Клайн ни за что не выбраться. Носить на груди знак Ураха для тебя не почесть, а наказание. Ты не можешь отступить от Его воли, и всё что тебе остаётся — это хитрить да выворачиваться. Мне неизвестно, зачем Урах привязал тебя к Себе — для Пророчества Полного Круга или для чего‑то другого. Зато я знаю — ты, прародитель пороков, в конце концов, лишь приблизишь триумф Света. Сейчас это случится или потом — неважно, главное, что в час икс твои цепи не дадут тебе иного выбора.
— Твоя уверенность граничит с сумасшествием!
Я почувствовал, как в Эмириус Клайн закипает гнев.
— Раньше за такую дерзость я бы не раздумывая убила бы тебя. Теперь же большей карой мне кажется оставить тебе жизнь, наполненную страданиями, исканиями и несбыточными надеждами. Ты предашь всех, а в первую очередь саму себя. Под звездопад и слезы ты упадёшь в бездонный колодец самобичевания и никто, слышишь, никто не вытащит тебя из него — потому что все, кто мог бы это сделать, все, кто тебе дорог, будут мертвы от твоей руки. Ты обречена. На твоём челе уже вовсю зреет семя Раздора.
— Посмотрим.
Эмириус Клайн отвесила Серэнити звонкую пощёчину.
— Никудышная дрянь!
— Свет хранит меня.
Я исподлобья глянул на Великого инквизитора. Она была белой, как мел, однако её глаза не опустились и смотрели без страха. Когда‑то давно Серэнити выбрала путь, которому посвятила себя всю без остатка. Её не переубедить. Она — алмаз, что не сточит ни вода, ни огонь, ни время.
Неосознанно мы все придвинулись к Серэнити. Вторая пощёчина будет стоить дорого… всему миру.
Прекрасный лик Матроны Тьмы неожиданно разгладился. Она рассмеялась:
— Я всегда ценила командный дух. Вот так вот в едином порыве встать на защиту своей подруги… Молодцы.
Эмириус Клайн продолжила спуск.
— Я горжусь тобой, ты сдержалась, — одними губами сказал я Серэнити.
— Ради Соединённого Королевства, — так же ответила мне Великий инквизитор. — Спасибо, что был рядом.
Порожки закончились, и мы вошли в пыльный, задрапированный коричневым бархатом зал. Кое‑где роскошное убранство проела моль. Длинные вереницы столов и стульев укрывал зелёный саван плесени. Повсюду валялась посуда, вилки и ножи. Миновав унылую трапезную, мы прошли по коридору. Эмириус Клайн толкнула створы — за ними начиналась кузнечная мастерская. У овального горна растопырили ножки низенькие тумбочки, на которых в изобилии валялись гайки, молотки, клещи, винты, прутья и трубы. Куча инструментов без всякого порядка громоздилась у непонятной конструкции, имевшей стальную голову. Из шеи недоделанного механизма сочилось масло. Мне захотелось хоть на секундочку задержаться, чтобы осмотреть диковинную вещь, но Матрона Тьмы непреклонно шагала вперёд, поэтому я вздохнул и пошёл дальше. За вогнутыми дверями нас ждал дендрарий. Его размерам позавидовал бы сам Алхимикус Деторум. Сотни растений, деревьев, папоротников, цветов и кустарников были разделены по секциям. На ходу я читал таблички — растения ядовитые, целебные, редкие, круглогодичные, морозостойкие, теплолюбивые, с двойным эффектом… С потолка свисали горшки с малиновыми и фиолетовыми лианами. Воздух благоухал приятными ароматами. Жужжание… Это пчёлы, выписывая причудливые пируэты, курсировали от цветка к цветку. Вдоволь набрав на лапки пыльцы, они грузно возвращались в дупло клёна, где облюбовали себе дом. Толстые бабочки и мотыльки облепили Снурфа, от этого его панцирь стал похож на раскрашенный камень. С усика таракана повисла гусеница.