— Так, подожди, ты меня сбиваешь, куда здесь дальше идти?
— Калеб, ты что неместный? Вон Стела, а прямо за ней начинается Толкучка.
— Точно, точно, я просто давно не посещал это место, тут всё так переиначили.
Эмилия огляделась.
— Да ладно? Мне кажется, всё по‑старому, тебе надо почаще выбираться из своей норы. Так как ты радушно пригласил меня пожить в Шато, то я, будь уверен, прослежу, чтобы это периодически случалось.
— Спасибо большое, я знал, что ты не дашь мне покрыться плесенью.
— Это сарказм, Шаттибраль? Я его чувствую!
Я улыбнулся подруге.
— Ну что ты, что ты, в мыслях не имел над тобой шутить!
Мы прошли чудный фонтанчик и, потерев кудряшки гранитного купидона, оказались на рынке. Нет, рынок — это не то слово. Его официальное название — Торговое Лицензированное Учреждение Королевства, а сокращённо — Толкучка. Так вот, архитекторы Шальха поделили Толкучку на двадцать четыре равные секции, расположенные строго по отраслям предлагаемого товара. Лавки тянутся ряд к ряду, образуя правильный четырёхугольник, в центре которого находится громадная арена Лепесткового Поля. По праздникам на ней проводят спортивные состязания и ставят спектакли, пользующиеся неслыханным успехом у публики, не имеющей денег на дорогие театральные представления. Я остановился возле башенки с часами и, развязав тугой мешочек, честно поделил его на три равные части.
— Чтобы не тянуть друг друга в разных направлениях, предлагаю разделиться. Да, Эмилия я не пойду с тобой выбирать шарфики и прочую ерунду. Можете тратить свою долю хоть на колпачки с перьями, хоть на носки. Встречаемся здесь. Так‑так, сейчас шесть тридцать две, вот в половину девятого у этой самой скамеечки, и не опаздывайте!
— Ой, что ты так кричишь, как будто мы уже опоздали? — прощебетала колдунья, засовывая золото во внутренний карман шубки. — Разве я когда‑нибудь приходила не вовремя?
— Постоянно, поэтому и напоминаю!
— Тю, ну ты и квакша! Когда ты уже поймёшь, что девушкам неприлично приходить по расписанию?
— Эмилия! Если бы речь шла о двадцати минутах, я бы смолчал, но как‑то помнится я прождал тебя полдня под проливным дождём и — да, подобных случаев потом была ещё целая уйма!
— Ой, ну всё, ты опять заканючил про тот день, когда мы договорились пойти на оперу, а у меня просто причёска из‑за влажности не задалась?
— Про него! И никуда тогда мы не попали!
— Сколько раз ты будешь вспоминать мне эту маленькую задержку? Как будто на ней свет клином сошёлся! Да, я хотела выглядеть красивой! Чтобы с тобой сидела не абы кто, а конфетка!
— Мне кажется, ты всегда красивая, — смущённо вставил Грешем.
Эмилия поцеловала вампира в щеку.
— Спасибо, дорогой, ты почему‑то в отличие от него это видишь.
Резко развернувшись, моя подруга растворилась в толпе. Вот она была, и вот её уже нет. Грешем, ошарашенный прикосновением женских губ, медленно, но верно краснел. Мой ученик дотрагивался до рыжей бороды, и его глаза говорили о том, куда он сейчас потратит все выделенные королевой деньги. Подхватив вампира под локоть, я решил дать ему парочку советов, которые хоть как‑то, если он ими воспользуется, сберегут его от глупостей.
— Да, это приятно, и ты, конечно, можешь кинуться к ювелиру и приобрести ей украшение с бриллиантами, неподъёмный букет цветов, самых лучших мятных леденцов из Карака или всего того, что сам уже себе напридумывал. Подожди немного, не беги, послушай опытного кавалера. Если желаешь сделать девушке приятное, то купи ей то, что она хочет. Это удержит твой кошелёк от ненужных расходов, и, что главное, поможет тебе неожиданно и мило удивить её.
— Что же она хочет? — тут же спросил Грешем.
— Чего хотят все девушки без исключения? Да, золото, серебро, платина, драгоценные камни и эклеры — это хорошо, но больше всего они нуждаются во внимании. Если ты действительно намерен доставить ей удовольствие, которого она, вероятно, давно не получала, то тебе придётся разыскать её в Толкучке и предложить пройтись по швейным галантереям, чтобы оказать поддержку в выборе обновок. Уверяю тебя, такие приглашения девушки ценят, ни одна прелестница не устоит перед возможностью покрасоваться в зеркале, спрашивая мнение мужчины — идёт ей это платье, или лучше примерить то зелёное, с кружавчиками. Вот увидишь — это сработает. Ещё можешь поискать бакалею, специализирующуюся на редких алхимических ингредиентах. Когда найдёшь, спроси у продавца тёртый корень семилистника. Он выглядит как голубой порошок. Это любимая составляющая ядов Эмилии, которая, по её словам, всегда очень быстро заканчивается. Кстати, надо полагать, что при первом знакомстве с моей подругой ты был отравлен как раз семилистником.
Я усмехнулся.
— Так что протянешь ей баночку со словами: Эмилия, я возвращаю тебе то, что было потрачено на меня впустую.
— Вот не можете вы обойтись без маленькой шуточки в конце! Без неё вам совет советом не покажется, — улыбнулся Грешем.
— Порассуждай мне тут!
Я подтолкнул вампира.
— Беги уже, а то она уйдёт — не сыщешь!
— Спасибо, учитель!
Наблюдая, как рыжая шевелюра пропадает среди многоголосного люда, я отряхивал забрызганную грязью штанину. Эх, юные сердца, всё‑то вам нужно на пальцах изъяснять, да показывать. Я думал, что уроков магии будет достаточно, но, как оказалось, приходиться делиться ещё и знаниями иного плана, вот, например, как обращаться со слабым полом. Раздумывая над этим, я внезапно ощутил себя старым. Это чувство стало откровением. Казалось, буквально вчера я кружился в танце с Эмилией под весёлую музыку. На мне — прелестный чёрный костюм и синий в звёздах плащ, все взгляды прикованы к нашей паре. Я — молод, моя улыбка светится счастьем, весь мир в моих ладонях, все возможно, и нет никаких преград. В молодости есть свой непередаваемый шарм, загадка, которую изо всех сил пытаешься разгадать. Достигая одной вершины, сразу ставишь перед собой новую и мчишься вперёд, забывая обо всем на свете. Эта самая волшебная пора в жизни каждого человека, и только со временем понимаешь, как стремительно она проходит. «Как в окно посмотрел», сказал мне однажды о своей жизни согнутый годами рыбак. Теперь я понимаю его. Мой возраст не определить по внешнему виду, магия наполняет моё тело энергией и не даёт ему состариться. Я выгляжу едва за тридцать, но внутри я — старик. Я осознал это сейчас, глядя на Грешема, только познающего удивительную сладость и невыносимую горечь любовных переживаний. Я завидовал его трогательной опрометчивости, его желанию броситься в омут и познать неизведанное. Однако печаль так же проникла в моё сердце, ведь не надо становиться предсказателем, чтобы по небесному кругу прочитать будущее, которое и так ясно: Эмилия и Грешем никогда не будут вместе. Хотя… Никто не знает, что будет дальше. Я искренне желал счастья полюбившемуся мне вампиру.
Взвесив на руке изрядно исхудавший мешочек, я двинулся вдоль прилавков и зазывных вывесок. Мясо, окорока, птица, рыба, картофель, сыры, колбасы и прочая снедь меня оставили равнодушным. Я завернул за угол и очутился у цепочки мелких переносных палаток. Здесь торговали приезжие алхимики, целители и шаманы. Словно шахматный конь, я перемещался от тента к тенту: вот тут целая кипа душистых листов куманики, напротив — стопка толстеньких стручков волчанки, а вон там, фу, сбывают несвежую, но замаскированную под таковую, грибницу верестянника — меня не проведёшь! Побродив туда‑сюда, я перебрался в военную секцию. Кузнецы, кузнецы и ещё раз кузнецы. От их труб столбом валит дым, а внутри слышны удары молота — в раскалённых горнах куётся смертоносная сталь. Мощногрудый бородатый мужик в фартуке смачно сплюнул себе под ноги и опустил алое лезвие меча в бочку с маслом. Шипение новорождённого оружия настроило меня на философский лад. Поверхностно осматривая клинки, я думал — а чему они послужат? Добру или злу? Защитят ли они невинного или поспособствуют совершению преступления? В чьи руки они попадут? Как скоро оружие попробует вкус крови?
Мои пространные рассуждения прервались, когда за стойкой с алебардами я увидел тюрбаны и амулеты. Нас с Эмилией хлебом не корми, а дай пощупать магические безделушки. На всех парах я залетел в колдовской переулок. Наверное, с полчаса я пролазил по его закоулкам. Хотя выставленный ассортимент был достаточно велик, представленное меня не впечатлило: самопришивающиеся пуговицы — таких пруд пруди, ножницы, стригущие только под каре — странно, что не под горшок; перья с бесконечными чернилами — такими легко заляпать что угодно; молниеносно растущие семена тыквы (наверняка полны токсичных примесей. Съев такой плод, только язву получишь); вяжущая сама по себе узлы верёвка (ага, на шее и затянется, и поминай, как звали); колокольчик дождя — жутко раздражительная штуковина, умолкнет только когда на земле высохнет последняя капля.
В конце концов эти и похожие предметы привели меня на самые задворки рынка, где я, поводив носом, узрел кое‑что особенное. Прямо у мусорной кучи возвышался холмик, больше напоминающий собою дом зажиточного крота, нежели магазин. Между тем над холмом висела лакированная табличка с надписью: «Анонимный Делец». Ну и ну, а как попасть вовнутрь? Только стоило мне подойти поближе, как часть мусора отъехала в сторону, и показался проход. Как любезно, хорошо, так и быть — зайду. Я миновал короткий коридорчик, после чего спустился по лесенке. Тусклое освещение магических шариков обрисовывало силуэт круглой комнаты, в её стенах имелись неглубокие ниши, наполненные всяческим хламом и утварью. По центру помещения разместился низкий стол из чёрного дерева, а за ним восседал тролль с зелёной кожей, длинными когтями, в изящном костюме и очках в роговой оправе. Он что‑то увлечённо писал на полях альбомного листа, и казалось, совсем не замечал меня. Слегка кашлянув в кулак, я решил обратить на себя внимание.
— Это ты Анонимный Делец?
Тролль оторвался от своего занятия и поднял на меня голубые, ничего не выражающие глаза. Секунду спустя улыбка тронула его тонкие землистые губы, обнажив под ними ряд клиновидных зубов.
— Можешь называть меня Безымянный. Анонимный Делец — это название моей лавки.
— Главное правило здесь — никаких имён?
— Я предпочитаю оставаться в тени.
— У тебя отлично получается это делать. Не каждый день увидишь тролля в Шальхе, — согласился я.
— Могу сказать тоже самое и о тебе — не каждый день увидишь чернокнижника, свободно разгуливающего по городу.
— Остроумно, — ухмыльнулся я. — Как ты узнал, кто я?
Безымянный слегка постучал когтём по душке очков.
— Вот это подсказало мне, с кем имею дело. К тому же мою лавку видят только те, кто занимается тёмными началами и ищет игрушки себе под стать.
— Как на счёт Братства Света? Не боишься, что к тебе нагрянут с облавой?
— Не настолько, чтобы сворачивать прибыльный бизнес, — гортанно рассмеялся тролль. — Пройдя рядом с моей землянкой, паладины заметят лишь кучу вонючих отбросов, которая заставит их сморщить нежные пятачки и бежать в более приятные места.
— Ты используешь иллюзию, заточенную под распознавание человеческих аур? Кто создал для тебя столь экзотичный коктейль заклинаний? Проходимец Валуа?