Я повернулся и, пройдя земляным коридором, оказался перед выходом из «Анонимного Дельца». Толкнув дверь, я вышел на свежий морозный воздух. Большие башенные часы, высившиеся над площадью, показывали восемь ноль‑ноль. Не торопясь, я пошёл в сторону оговорённого места встречи. От природы я исключительно пунктуален и никуда, и никогда в жизни не опаздываю. Этот небольшой пунктик моей личности заставляет меня испытывать негодование и неприязнь к людям, приходящим куда бы то ни было не вовремя. Исключением этому правилу я могу назвать лишь Эмилию; её я готов ждать хоть целую вечность, что частенько и происходит.
Когда я подошёл к уже знакомой лавочке, в запасе у меня оставалось ещё двадцать минут. По‑другому и быть не могло. Чтобы скоротать ожидание я прислушался к разговорам горожан, проходивших мимо меня. Как я и полагал, обсуждали гибель короля, ставшую официально известной не так давно. Второй главной темой являлась назревающая война с отделившимися провинциями. Многие женщины утирали слезы, рассказывая подругам, как генерал Кирф Маян призвал в армию их сына или мужа для укрепления неспокойных рубежей. Порталы и исчадья Десницы Девяносто Девяти Спиц практически не упоминались. Лишь изредка кто‑нибудь вскользь сетовал на большое количество напуганных беженцев, наводнивших Мышиную Дыру. Здесь, под толстыми стенами Торгового Квартала, не шибко верили в то, что демоны способны доставить серьёзные неприятности.
До меня долетел обрывок диалога двух медленно ковыляющих женщин преклонного возраста. Одна из них, неся корзинку с грушами, безутешно рыдала:
— Лучше бы всех этих отщепенцев из Мышиной Дыры поставили на военную службу! Какой от них все равно прок? Никакого! Нет, им нужен был мой Ойл! Мой сыночек! Он так хорошо научился работать с драгоценностями! Ты бы видела, Марта, какое у него получилось ожерелье для дочери Ларри Кукка! Блеск!
— Ой‑ой‑ой, подумать страшно, Дона, сейчас его тонкие искусные пальцы держат грубый меч! Я буду молиться Ураху, чтобы он уберёг его от гибели!
Женщина споткнулась, плоды покатились на дорогу. Нагнувшись, я помог охающей старушке собрать её корзинку обратно, за что был награждён пахучей грушей. Что за сорт? Зимой? Я повертел фрукт в руке. Зелёный, твёрдый и душистый. Конечно, это каашан, он созревает только к самому приходу зимы. Протерев его полой плаща, я с удовольствием впился в глянцевый бочок. Ой, какой вкус! А сколько полезных веществ содержится в сладкой мякоти — и не передать! Кстати о пользе. Секрет молодости не всегда обусловлен магической составляющей, не менее важно есть много овощей и фруктов, не забывая при этом пить изрядное количество воды.
Доедая грушу, я увидел пробирающуюся сквозь толпу рыжую шевелюру Грешема. Под руку вместе с ним шла улыбающаяся Эмилия. Мой ученик выглядел настороженным, готовым защищать свою спутницу от любых неприятностей. Я ухмыльнулся. Дружок, это она тебя, если что, в обиду не даст, а не ты её. Поравнявшись со мной, колдунья принялась весело щебетать о проведённом времени:
— Представляешь, Калеб, не успела я дойти до Крытого Павильона, как меня догнал вот этот молодой человек.
Моя подруга кивнула в сторону вампира.
— Он предложил вместе пробежаться по магазинам, и, надо сказать, я вначале засомневалась, будет ли ему интересно ходить со мной выбирать одежду, однако моё беспокойство быстро прошло. Грешем — просто лапушка! Никогда ещё мужчина так чутко не чувствовал гармонию цвета! Два часа пролетели, как одно мгновение! Я успела перемерить полрынка и услышать о себе столько комплиментов, сколько ты мне за всю жизнь не говорил!
Эмилия поднесла пакет к моим глазам.
— Кстати это чёрное платье меня очень стройнит, одену его сегодня перед ужином, и ты непременно увидишь, как оно преображает меня в кошечку! Р‑р‑р‑р‑р!
Колдунья поскребла накрашенными ногтями в воздухе.
— Да у тебя выдался отличный денёк!
— Это ещё не всё.
В узкой ладошке появилась колба с голубым порошком.
— Грешем подарил мне корень семилистника! Даже не знаю, как он угадал! Сегодняшний поход за покупками был самым лучшим за последний год!
Эмилия светилась от счастья, и я тоже заулыбался. Всем необходимо внимание, а девушкам — так особенно. Когда они чувствуют себя нужными и красивыми, то сразу расцветают, и в благодарность за заботу, их тепло согревает наши чёрствые мужские души не хуже бренди. Украдкой посмотрев на ученика, я всё‑таки не смог поверить, что пристальное изучение передников и юбок доставило ему большое удовольствие, однако его усы то и дело топорщились, а на щеках проявлялись ямочки. Конечно, он радовался, что, как того и хотел, побыл с Эмилией наедине. Думаю, ему всё равно, чем заниматься с ней, только бы она была рядом. Сейчас Эмилия держала его под руку, и я гадал, как скоро Грешем осмелится рассказать ей о своих чувствах. Наверняка долго ждать не придётся. Отчасти, смотреть на это со стороны горько, ведь исход очевиден, не так ли? Я в конце концов надеюсь лишь на то, что трепетное нутро Грешема не будет разбито на миллионы осколков. Поживём — увидим! Пора приготовить маленькую поддерживающую речь, которую я произнесу, когда он придёт ко мне в слезах и со жгучей обидой на весь женский род. Ему надо будет понять, что сердцу не прикажешь. Получиться ли у меня мягко объяснить это?
Эмилия по‑свойски пихнула меня в бок.
— Ты как сходил за покупками? Нашёл, что поможет нам в пути?
— В отличие от вас я тряпки не примеривал, — хмыкнул я. — Кое‑что я действительно отыскал. Теперь у меня есть маленький козырь в рукаве.
— Как всегда, говоришь загадками? Как это похоже на тебя, нудный гриб.
Колдунья показала мне язык.
— Нам не пора возвращаться в замок? — обеспокоенно напомнил Грешем. — Если не успеем прийти к десяти, то будем ночевать на улице, а это как по мне не очень приятно.
— Ты прав, надо торопиться, — согласился я.
— Ой, что вы так разволновались? Заночуем в гостинице, если что, ты же не все свои денежки потратил, Калеб?
— Как раз‑таки все, и вы, по‑видимому, тоже.
— Ну ты и мот, мог бы оставить монетку другую, — рассмеялась Эмилия. — Давайте и правда тогда поспешим.
Повернувшись спиной к часам, показывающим восемь сорок восемь, мы направились к началу Толкучки. Многие лавки уже были закрыты, а некоторые торговцы ещё только сворачивали свои палатки. Громадный базар ложился спать, чтобы завтра снова продолжить бесконечный торг. В домах загорались огоньки свечей, людей на дороге практически не встречалось. Солдаты с факелами зажигали масляные фонари. Я поднял голову на звёздное небо — в ночи есть своя неповторимая красота и шарм. По пути я наслаждался видом города, его отсветами и тенями, кружащимися фигурами на фасадах зданий, увитых неувядающим плющом. Промерзающий воздух щекотал ноздри, призывая прибавить шагу, так я и сделал. Через бастионные ворота, ведущие в Квартал Света, проникал жёлтый луч гарнизонного костра. На одной створке уже висел огромный замок в форме изгибающейся звезды, последние влиятельные горожане и миряне просачивались сквозь усиленный отряд охраны. Нам преградили вход четыре монаха в полной боевой броне. Их насторожили наши посохи. Недоверчиво выслушав заверения о том, что мы новые подмастерья из Магика Элептерум они нас всё же пропустили.
Храм Ураха на Вилика Ура Светелик искрился всеми цветами радуги. Отблески пирамиды хорошо освещали скользкий отполированный песчаник. Морозец прихватил сырость, превратив её в тонкую корочку льда. Чтобы не растянуться, нам приходилось судорожно хвататься друг за друга.
Неудачно поскользнувшись, Эмилия громко вскрикнула и брякнулась на мостовую вверх тормашками. Из её сумки, полетевшей в сторону, посыпались многочисленные вещи. Паладин, проходивший мимо, решил проявить благородство и помочь, как и я недавно бабуле, собрать барахло колдуньи. Эх, как не вовремя она упала. Взревев как дикий кабан, паладин поднял заржавевший амулет Ураха, который достался Эмилии на память о Лунных Вратах. На его поблёскивающих волнистых линиях отчётливо различались извращённые руны Дромбильхваля.
Зычный рык паладина, обнажающего двуручный меч, пронзил тишину засыпающего проулка.
— Держите чернокнижников!
Находящийся неподалёку гвардейцы Канцелярии Правосудия в мгновение ока откликнулись на громогласный призыв. Спереди, сзади, слева, справа показались вооружённые люди. Бежать было некуда, кошки отрезали мышкам все ходы и выходы. Использовать Узилище Ярости или магию? Нет. Плохая идея. За это нас наверняка убьют, а тут ещё, может, есть шанс всё истолковать в нашу пользу. Не успела Эмилия подняться на ноги, как вокруг нас образовалось кольцо из ощеренной стали. К нам стягивалось всё больше и больше народу. Паладин, нашедший амулет, схватил колдунью за волосы и с силой кинул обратно на землю. Увидев это, Грешем жутко завращал глазами и выхватил короткие клинки. Его озлобление едва не стоило нам жизней. Сразу пятёрка палашей упёрлась ему в горло. Он рухнул на колени, а за ним и я. Мозолистая рука уткнула меня лицом в холодную мостовую. После того как мои запястья туго перевязали, прозвучал приказ волочить нас к инквизиторам. В полусогнутом положении мы поплелись в казематы. В просторном помещении, являющимся пыточной камерой, нас приковали цепями к скобам, торчавшим из кирпичной кладки. Всюду громоздились изощрённые орудия дознания, коими братья света активно пользовались, дабы узнать правду у неразговорчивых грешников. Сейчас узников кроме нас здесь не было, но кровавые следы на дыбе подсказывали мне, что совсем недавно тут кипела оживлённая деятельность. Для начала каждый из нас получил несколько крепких ударов по жизненно важным органам. Поджарый инквизитор с прядью седых волос наверняка хорошо знал своё ремесло дознавателя. Он сел на стульчик спинкой вперёд и не спеша стал рыться в нашем имуществе. Каждая находка заставляла его брови ползти всё выше и выше. Наконец найдя мою книгу «Прикладная магия. От новичка до мастера», дополненную в конце моей рукой записками о тёмных обрядах, инквизитор чуть слышно присвистнул. Видимо при всём моём красноречии оправдаться нам теперь вряд ли получится.
— Я так понимаю, самые настоящие чернокнижники каким‑то образом проникли в сердце Шальха. За всю мою службу я не встречал такой наглости ещё ни разу. Вероятно, вы считаете, что раз король мёртв, вам теперь всё можно и дозволено?
Дознаватель покачал на цепочке амулет Ураха.
— Не буду спрашивать, кому принадлежал сей амулет, всё равно этому бедняге уже не помочь, однако я сделаю так, чтобы его смерть и нечестивое осквернение, коему подвергся Символа Свет, были отомщены вашей болью. Я заставлю вас раскаяться в содеянном. Уж поверьте мне, я имею некоторый опыт в таких делах.
— Ты ошибаешься, — прохрипел я. — Мы…
— Молчать!
Инквизитор поднялся и обвёл глазами орудия пыток. Недолго покумекав, что уготовить нашим бренным телам, он остановил свой взгляд на маленьком металлическом сапожке со стягивающимися винтиками.
— Эй, Бак, сбегай к великому инквизитору и доложи, что у нас на крючок попалась толстенькая рыбка. Она сейчас в замке.
Услышав приказ дознавателя, молодой монах сорвался с места в сторону дверей. Как я и предполагал, первой жертвой стала Эмилия. Я судорожно думал, как выкрутиться из сложившийся ситуации, и ничего лучше, чем ждать Серэнити, мне в голову не приходило. Она придёт и освободит нас. А если нет? Вдруг вместо того, чтобы прекратить истязания она, наоборот, подкинет дровишек под разгорающийся костерок? Я явственно помню, что великий инквизитор ни один раз грозилась при удобном случае разделаться с нами, а тут на тебе, такой привлекательный шанс подвернулся. Всегда потом можно сказать, что нас обнаружили в склепе, полном пляшущих и злобно‑хохочущих мертвецов. Увы, при задержании мы сопротивлялись и нас, к сожалению, пришлось отправить на небеса, точнее в бездну. И ей поверят, я уверен, что слово великого инквизитора неприкосновенно, Констанция Демей доверяет Серэнити и не заподозрит её во лжи.
Я закрыл глаза и попытался сконцентрироваться на Эмилии. Её ногу как раз засунули в металлический сапожок. Поедая сухое дерево, под ним вовсю трещало озорное пламя. Колдунья словно пребывала в трансе. Подозреваю, что она не верила в то, что это происходит именно с ней. Крепко связанные цепью, руки Эмилии заметно побелели, а под глазом набирал краски синяк, подаренный одним из ретивых послушников Ураха. Грешем все это время рвался из оков, дюжая сила вампира была столь велика, что стальные петли, удерживающие его, постепенно стали прогибаться. По указанию дознавателя пыл моего ученика резко охладили. Дежуривший паладин нанёс ему сокрушительный удар в нос деревянной палицей, предназначенной специально для успокоения особенно буйных грешников. Послышался противный хруст костей. Мелкие красные брызги окропили доспех паладина и пол под ним. Грешем потерял сознание и, обмякнув, сполз по стене окровавленным мешком.
— Как тебя звать?
— Эмилия.
— Полное имя!
— Эмилия Грэкхольм!
Мерзкое лицо опустилось к уху моей подруги.
— Сознавайся, где укрыт твой ведьмовской шалман?