Что‑то ещё забыл упомянуть? Если так, то припомню потом. О Соединённом Королевстве можно думать часами, а время моего дежурства вроде бы уже успело пролететь. Я потёр слипающиеся глаза ладонями и толкнул таракана — настала его очередь нести вахту. Снурф фыркнул, в его заспанных чёрных бусинках стоял протест. Нехотя, он размял лапки и засеменил к выходу из пещеры. Всем своим видом таракан старался показать, как ему не хочется сторожить наш сон. Я лёг туда, где только что спал мой питомец. Место ещё хранило тепло нагретое его брюшком. Я положил голову на Грешема и практически сразу уснул. Оставшуюся ночь меня ничто не тревожило.
Я проснулся с первыми лучами солнца. Они робко проникли через полог тумана и коснулись моего лица. Было холодно, и я сильно озяб. Грешем прибывал в хорошем настроении, сказывался сон и плотный ночной перекус. Вампир пытался надеть свой ранец на таракана, но тот лишь шипел:
— Нит! Нит! Нит!
В конце концов, терпение Снурфи лопнуло, и он тяпнул Грешема за лодыжку. Под его укусом образовался лиловый синяк.
— Так тебе и надо, — подметил я, пытаясь расшевелить затёкшие конечности. — Он тебе не носильщик.
Грешем что‑то обиженно пробубнил, слов я не разобрал. Прикладывая к ране платок, он рассеянно чесал когтями нижнюю губу.
Мы не спеша позавтракали и вышли из пещеры. Тело могучего Смоктумайта мы оставили на совести природы. Она позаботится о том, чтобы из него получилось приличное удобрение или корм для мелких падальщиков. Наша дорога лежала вглубь леса. По пути стали попадаться воистину гигантские вязы и дубы. Их обхват достигал двух или трёх моих широко расставленных рук, вот так исполины! Тропинки, по которым мы шли, никак не собирались помогать нам в поиске Эмилии. Они то появлялись, то исчезали, то петляли в разные стороны. Это раздражало. Иногда я был готов поклясться, что мы уже проходили мимо тех елей пару часов назад. Мне казалось, что наш маленький отряд ходит по кругу. Остановившись, я внимательно осмотрел высокоствольник. Где мне найти хоть какую‑нибудь подсказку как выйти к домику подруги? Я задумчиво опёрся на посох. До моих ушей донеслась заливистая птичья трель. Что‑то щёлкнуло, и на меня снизошла идея. Крадучись я направился к её воплощению.
Пташка, что пела ту песенку, праздно сидела на самой нижней ветке дуба. Я дал знак оставаться спутникам на месте, а сам медленно, стараясь не привлекать к себе внимания, обошёл дерево с другой стороны. Изогнувшись, моя рука ловко схватила пернатое тельце. Птичка этого не ожидала. Отчаянно пытаясь вырваться на волю, она забилась в ладони, как крошеное мягкое сердечко. Чтобы успокоить её трепыхания, я слегка сжал кулак. Помогло. Головка опустилась вниз, жалобное «ко‑ко‑ко» оповестило меня о конце борьбы. Я разжал один из пальцев, чтобы получше рассмотреть свою пленницу. Серенькая, с пёстрым нахохленным гребешком и загнутым клювиком. Мне она показалась страшненькой. Глазки смотрели затравленно. Наверняка птичка неправильно истолковала свою судьбу.
— Я тебя не обижу, — мысленно шепнул я. — Знаешь, где живёт Эмилия Грэкхольм, прекрасная колдунья этого леса?
Ответом мне стала возбуждённое треньканье. Я растолковал его как — «да».
— Я тебя сейчас отпущу, и ты лети в сторону её дома. Но предупреждаю, если попытаешься ускользнуть или приведёшь в западню, то тогда непременно станешь обедом для вот этого, вечно голодного таракана.
Дабы подтвердить свою угрозу я поднёс руку с птицей к морде Снурфа. В ожидании угощения таракан радостно защёлкал зубками. Когда я убрал пленницу из пределов досягаемости его лапок, то услышал расстроенный вздох.
Почему я сразу не додумался спросить верную дорогу у животных? Старею. На близком расстоянии, если мысли зверя просты, я могу вклиниться в его разум и установить телепатическую связь. Если кратко, то это происходит так: я одеваю свои слова в зрительные образы и передаю их в сознание. Для этого способа общения идеально подходят мелкие птицы и грызуны. С лисами, к примеру, я уже не могу найти общий язык. Их мозг выставляет мощный защитный барьер, и я бьюсь об него, как муха о стекло.
Я выпустил птицу и побежал за ней. Грешем бросил на меня тяжёлый взгляд. Бегать он не любил, да и я тоже! Быстро шлёпать по мокрой от вчерашнего дождя земле было трудно. Сапоги завязли в грязи, и мы вскоре выдохлись. Пташка пропала из виду, и я досадливо шмыгнул носом. Горячий пот капельками стекал по моей шее вниз. Только я собрался присесть, чтобы перевести дух как наша проводница появилась вновь. Опустившись на ветку ясеня, она терпеливо ждала, когда мы сможем идти дальше. Вероятно, страх очутиться у таракана в желудке оказался сильнее её желания сбежать. Кстати, все, что попадает Снурфу в лапы, оттуда не возвращается, конечно, если это дело касается еды, а не вашего тапка.
— Эгей! Тут наш честный воробушек! — облегчённо улыбнулся я.
— Я надеюсь, он не заведёт нас в логово к монахам, паладинам и прочим, излишне просветлённым особам, — скептически отозвался Грешем. — Я слышал, что друиды и рейнджеры специально пользуются услугами братьев наших меньших, чтобы заманить бандита или, ну там, вампира в ловушку. Я лично не хочу, чтобы меня всего утыкали стрелами вон из‑за того дерева.
Иногда я удивляюсь подозрительности моего ученика. В его годы я кидался в приключения сломя голову! Грешем же имеет сугубо прагматический взгляд на жизнь, который, ну никак не вяжется с его молодостью. Наверное, всему виной горький опыт прожитых лет.
— Ты посмотри на неё. Разве этому милому созданию знакомо, что такое подлость? Нет, она выполнит наш маленький уговор и станет свободна. Уже этой ночью она забудет все неприятные моменты и сладко уснёт в своём гнёздышке.
Я протянул палец и погладил по мягкому брюшку птички.
— Лети, мы постараемся не отстать.
Крылышки затрепетали, и мы двинулись за разноцветным хохолком. Перед взором мелькали живописные пейзажи Лунных Врат. Постепенно день уступал место сумеркам. Когда длинные тени стали сливаться в однородную кляксу мы, наконец, достигли своей цели.
Передо мной стоял домик Эмилии. Аккуратный и приветливый — именно таким я хранил его в своих воспоминаниях. Основательный каменный фасад обрамлял густой слой коричневой краски. Яркая зелёная дверь так и манила подойти к ней поближе. За окошками висели элегантные синие шторы со всевозможными небесными узорами из золотистых звёзд. Вот такие домишки любят усталые путешественники. От него дивно пахло пирожками, ветчиной и свежим хлебом. Желание постучаться и попросить об ужине настойчиво подталкивало меня к порогу. Я встряхнулся, и на моих губах заиграла улыбка. Сколько злодеев попалось на эти чары я не знаю, но думаю, что немало.
Я осмотрелся. Вокруг домика раскинулся миниатюрный сад. В нём чувствовался порядок и влияние женской руки. Как жаль, что зомби в Шато способны устраивать только кавардак! Ровные выемки грядок были заполнены разнообразными растениями. Откуда в конце поздней осени здесь такое изобилие жизни? Так мог бы подумать человек незнающий, что большинство культур в дендрарии Эмилии являются морозостойкими и, как факт, крайне ядовитыми. Если сорвать вон тот нежный голубой цветочек с желтоватой каймой у самого стебля и невзначай поднести его к носу, то жить после этого останется десять минут. Пыльца фелистуса мгновенно разъест лёгкие и вызовет кровавый кашель. Последующая за этим смерть станет настоящим освобождением от короткой, но яркой агонии.
Мои мысли прервало тоненькое пение. Это наша лесная проводница деликатно напоминала о себе. В этот раз она села на мшистый камень, который находился достаточно далеко от меня и уж тем более от Снурфа. Переминаясь с лапки на лапку, птица смотрела настороженно. Она собиралась взлететь при первой опасности. Таракан, как и я, обратил внимание на птичку. Зарывшись для маскировки в мокрую листву, он потихоньку, с грацией толстячка‑боровичка, пополз в сторону пернатого комочка.
— Я тебя больше не держу, лети куда хочешь и помни, что Калеб Шаттибраль всегда держит своё слово.
Пташка молниеносно взмыла в небо и растворилась в ночи. Мы с Грешемом переглянулись.
— Может, вы сами зайдёте в гости к Эмилии, учитель? Ну, то есть, я имею в виду без меня. Потолкуете за жизнь, а я пока подожду снаружи. Мне же необязательно с ней видеться, правда? Да и к чему вам третий лишний? У вас там свои секреты, магия и все такое, а я буду только мешать, — пятясь от двери, предложил вампир.
— Ни в коем случае! Ты пойдёшь со мной и вежливо поздороваешься с Эмилией! Так вести себя, как ведёшь себя ты, некрасиво! Прояви учтивость! Ты же не хочешь сегодня ночевать в саду?
Поджав губы, я схватил небольшую медную колотушку и постучал в дверь. С видом мученика Грешем стал ждать неминуемой встречи.
Глава 3. Лесная ярость
Дверь плавно открылась. На пороге показалась Эмилия. Она была все так же неувядающе красива, как и раньше. С нашей последней встречи колдунья ничуть не изменялась. Длинные каштановые волосы, открытые плечики, большие зелёные глаза, изогнутые линии бровей — эта девушка могла свести с ума любого мужчину в королевстве! Чудесное фиолетовое платье с вырезом подчёркивало идеальную фигурку. Я уверен, что Грешем влюбился в неё с первого взгляда и только поэтому не хотел явиться сюда вновь. Позволительно предположить и другой, более скучный вариант — вампир остерегался встречи с колдуньей, потому что оцарапал её и сам чуть не погиб, объевшись пирожков. Причина в этом? Хотя, что ему бояться? Что мёртво — умереть во второй раз не сможет. Это одна из чёрных шуточек, понятных только людям моей профессии. Украдкой взглянув на ученика, у меня не осталось сомнений, по какой причине он опустил свои красные глаза вниз. Видеть смущённого вампира забавно.
— Ого! Ничего себе, какие гости к нам пожаловали! Калеб Шаттибраль! Своей собственной персоной на моём пороге!
В мягком голосе Эмилии я услышал неподдельную радость. Она широко улыбнулась нашей компании.
— Ну, входите же скорее, ах, вы такие голодные на вид! Я вас мигом чем‑нибудь вкусненько угощу! Как на счёт брусничного пирога с корицей или вам больше по душе рулет с курицей? Что за грязь на плаще? Признавайся, сутулый гриб, ты что — катался по листве?
При слове «вкусненько» Снурф решительно прополз вперёд через дверной проем.
— Я очень рад снова тебя видеть Эмилия, примешь на ночлег старого друга?
— Когда тебе было нужно особое приглашение, чтобы посетить мой дом? — вскинула бровь Эмилия.
Я слегка поклонился.
— Ну а это Грешем. Он мой ученик. Ты, наверное, уже имела удовольствие видеть его когда‑то. Вы мельком встречались на одном светском рауте, где, по мнению сего, пытающегося скрыться за моей спиной господина, подавали чудесные пироги.
— Конечно, я помню этого джентльмена.
Эмилия нахмурилась.
— У нас с ним возникли некие разногласия по поводу предлагаемого меню, но я о них уже забыла.
Колдунья примеряющее улыбнулась вампиру.
— Вы войдёте или так и будете стоять на пороге? Мне, между прочим, холодно!
С этими словами Эмилия затащила нас в дом. Кровопивец чувствовал себя крайне скованно, и я улыбался его застенчивости.
Оставляя за собой мокрые следы, мы проследовали в гостиную. По стенам висели гротескные картины. Мебель была проста, но функциональна — стулья, шкафы, комоды — всё подбиралось с большим вкусом и стояло там, где и должно! Ничего лишнего! Эмилия явно следила за своим интерьером, и ощущение домашнего уюта окутывало с первых секунд. Самым ярким местом в доме был, конечно же, стол. Заставленный множеством яств он восхитительно благоухал. Аромат разносился по комнате и выходил далеко за её пределы. Снурф кинулся к утке на блюде, но едва понюхав её, откатился обратно.
— Гадафсть! — прошипел он.
— Прошу располагайтесь, как вам удобно, и накладывайте с горочкой! Всего есть добавки!
— Эмилия, от твоего внимания не ускользнуло, что мы сильно проголодались и не против были бы отведать горячего супа с грибочками. Однако твоё пристрастие добавлять в еду яд делает это невозможным. Не знаю, как Грешем, а я хочу сохранить свой желудок, да и остальные органы в целости. Спасибо за предложение, конечно!