— Не знаю, кто вы такие, но клянусь, я до конца своих дней буду молиться за вас!
— Перед тобой Великий инквизитор Иль Градо, капитан, — в свойственной ей величественной манере ответила Серэнити. — Я принимаю твою благодарность.
Услышав, кто его спаситель, Снорен шмякнулся на колено и склонил голову.
— Миледи! Сам Урах ниспослал вас на наш горемычный пост! Да светится лик Всеотца во веки веков!
— Так было и так будет, — скрепила хвалу великий инквизитор. — Встань, капитан.
— Я поймал последнего, больше никого нет, — это пробасил Грешем выходящий из кустов. С его клинков капала свежая кровь.
— Расскажи, пожалуйста, что здесь произошло, — попросила Эмилия у Снорена.
Капитан бросил нервный взгляд на костёр, всё так же полыхающий синим пламенем.
— Это случилось сегодня днём. Я как обычно сидел в своём кабинете. Через пост уже пару дней не проезжало ни одного каравана, и от этого я маялся от безделья. Тут заходит ко мне Карсон и говорит: мол, закутанные торговцы приехали со стороны Плавеня, а открывать полог телеги не хотят, просят капитана выйти, переговорить им надо. Ну, я и вышел. Стоило мне приблизиться к экипажу, как из кузова выпрыгнуло сразу с десяток этих тварей. Я даже меч вынуть не успел. Меня повалили и зажали рот. Потом из леса подоспели другие демоны. Разделившись на две ватаги, они заскочили в башни. Кто спал, кто обедал. Понимаете, мы не были готовы. Они повязали нас, но убивать не стали, надели нам на головы мешки и поволокли, ну а когда их сдёрнули, вы видели сами, что было.
— В башнях есть карцер или подвал, предназначенный для преступников? — поинтересовалась Серэнити.
— Конечно, Великий инквизитор, но сейчас там никого нет. Камеры пустые.
— Что из инструментов заплечного ремесла у вас имеется?
Вопрос смутил Снорена. Почесав голову, он глуповато посмотрел на Серэнити.
— Вы говорите про дыбы, клещи и тому подобное? У нас тут просто гарнизон, а не казематы, миледи.
Серэнити недовольно нахмурилась.
— Это что, по‑твоему, ответ на мой вопрос?
— Только плети и колодки, миледи. Больше ничего, — поспешил исправиться Снорен. — Нет, простите, ещё ножной шип.
Я, конечно, догадался зачем Великий инквизитор спрашивала про подвал. Остаток ночи для ритуального шамана мог стать самым запоминающимся во всей его жизни. Насколько рьяно Серэнити оберегала невинных, ровно настолько же она любила пытать виновных.
— Этого будет вполне достаточно.
— Я боюсь оставлять портал без присмотра, мало ли что из него полезет — вклинился в диалог я. — Давай лучше проведём допрос прямо здесь.
— Нет. Если хочешь, чтобы тварь заговорила, а не умерла от тычков твоего неумелого кинжала, то придётся дойти до башни, — усмехнувшись, ответила Серэнити.
Я видел, как её глаза наполнялись всепоглощающей жаждой насилия.
— Через полчаса, а может и раньше, знания будут у тебя в кармане.
Я неуверенно покосился на потусторонний огонь.
— Но как же портал?
— Поставим возле него часовых. Как только случится что‑то из ряда вон выходящее, нам доложат, и ты сможешь вновь попробовать уладить неприятности своей магией.
Я пожал плечами. Идти до сторожевого поста было недалеко, и, в принципе, мы ничего не теряли. Видимо прервав жертвоприношение, я оста‑новил формирование межпространственного прохода.
Грубо подняв человека‑свинью, Серэнити лично потащила его к пограничным башням. Демон скулил, но попыток к бегству не предпринимал. Бежать было некуда. Окружив плотным кольцом Великого инквизитора, мы проследовали до темницы, где пленника приковали цепями к стене. Прежде чем начать вытягивать из ритуального шамана нужные сведения, Серэнити осмотрела раны тех, кто нуждался в её помощи. Почти каждый из нас получил то или иное увечье. Подставив набухшее плечо под пальцы великого инквизитора, я ощутил, как спадает опухлость и стягивается содранная кожа.
— Думаю тебе лучше покинуть нас, — сказал я Снорену, показывая на свиное рыло. — Зрелище предстоит не из приятных.
Мрачно кивнув, пограничный капитан заспешил удалиться. Дверь подвала хлопнула, внутри остались только я и великий инквизитор. Вампир и колдунья пожелали вести наблюдение за порталом, и я знаю почему — смотреть на агонию живого существа и не испытывать при этом душевных мук просто невозможно, хотя кое‑кто явно считал иначе. Одним резким движением, Серэнити разорвала красный балахон. Голым, ритуальный шаман выглядел отвратительно. На бесполом человеческом, розово‑сером теле взбухли восемь сосков. Сзади дрыгался закрученный хвостик. Уши, пятак и строение головы — как у хряка. Сдавив подбородок существа стальной перчаткой, великий инквизитор поднесла своё лицо к чёрным глазкам.
— Твоя смерть в твоих руках. Если будешь отвечать правду — умрёшь быстро. Станешь упираться или лгать — каждая секунда, проведённая со мной, покажется тебе вечностью. Итак, проверим, как ты меня понял.
Из сомкнутой пасти мыльными ручьями полилась слюна. Отодвинувшись, Серэнити отпустила руку, давая демону возможность говорить.
— Назови своё имя, тварь.
Уставившись на решётку темницы, получеловек‑полусвинья гулко захрюкал. Серэнити свела брови к переносице. Схватив ритуально шамана за пухлую щёку, она болезненно наклонила его голову вниз и, придвинувшись к уху, стала шептать тягучие, сводящие с ума слова заклинания. Вдруг я вспомнил, как нечто подобное Серэнити проделывала со мной в тюрьме Шальха. С той только разницей, что тогда она лечила меня, а тут ни о каком лечении речи не шло. Я ощущал, как сейчас сознание существа выворачивается наизнанку. После того как Серэнити закончила читать наговор, она повернулась ко мне и проговорила:
— Теперь он может изъясняться на нашем языке.
Криво ухмыльнувшись, великий инквизитор отвесила ритуальному шаману хлёсткую пощёчину.
— Твоё имя.
Моему изумлению не было предела. Свинячий рот открылся, и демон совершенно отчётливо прохрюкал:
— Брахамба.
— Кому ты служишь?
— Ты сама знаешь кому, полукровка!
За такую реплику Брахамба получил серию ударов вдоль бёдер. Подобно змее, кнут Серэнити со свистом наградил свою жертву бурыми воспалёнными полосками.
— Я жду ответа.
— Я служу Деснице Девяносто Девяти Спиц!
— Что ты сегодня делал в той роще?
— Убивал! Убивал! Я убивал, слабых мягких людишек!
Серэнити охладила Брахамбу новой пощёчиной.
— Зачем ты убивал?
— Догадайся!