— Но почему?! — удручённо спросила, Серэнити, садясь против меня. — Ты можешь являть молнии, огненные шары и вызывать мёртвых из могил, а это тебе не даётся! Ты же маг! Яви свою магию и перенеси нас за пределы этой конуры!
— Всё так, я — маг, и как маг тебе говорю: чтобы заклинания получались, их нужно денно и нощно практиковать! Я давным‑давно ничего не левитировал тяжелее мешка муки и именно поэтому мне было так важно заручиться поддержкой Эмилии. На одной силе воли я тут не вывезу.
Видя непонимание в глазах великого инквизитора, я попробовал объяснить понятнее:
— Магию можно сравнить со спортом. Даже если у колдуна ярко развита сила воли, дающая ему власть над изменением мира, у него не получится ни с того ни с сего явить мистерию, в которой он давно не тренировался. Представь, что магия некромантии для меня подобна занятию с гантелей. Я часто поднимаю и опускаю руку, накачиваю мышцы, делаю их более выносливыми и без труда могу погнуть стальной прут, а вот чары левитации — это уже иные упражнения, направленные на преодоления длинных дистанций. К чему я веду: обладая отличной мускулатурой, я не становлюсь при этом прекрасным бегуном. Ты только что видела, как я попытался левитировать Эмилию. У меня не вышло не потому, что я этого не хотел.
— Не сказать, что это то, что хочешь услышать от колдуна в критической ситуации! У тебя практически получилось! Ещё каких‑то пять футов и Эмилия смогла бы ухватиться руками за край обрыва! Ты попросту не дожал!
— Я сделал всё, что было в моих силах! Умеешь лучше? Милости прошу попробовать!
Заносчивая манера Серэнити вывела меня из себя. Наши глаза пересеклись двумя горящими углями. Стараясь пересмотреть друг друга, никто из нас не хотел отступить и отвести взгляд первым. Грешем поспешил предотвратить наше столкновение.
— Эй, эй! Перестаньте! Я вот что скажу — нам просто нужно отдохнуть! Место здесь безопасное, мы выспимся, а там, авось, с утра всё как‑нибудь само собой образумится! В любом случае обмозговывать сложившуюся ситуацию лучше со свежими силами.
Предложение, сделанное вампиром, было разумно. Я отвёл глаза от бледного лица Серэнити. Ухмыльнувшись, Великий инквизитор уселась на холодную землю. Она облокотилась спиной о камень и обхватила колени руками. Подозвав Снурфа, я крепко обнял его. Тепло панциря приятно грело моё продрогшее тело. Покрепче завернувшись в походное одеяло, я укрыл нас с головой. Хорошо, что в Лучезарных Скорлупках вместе с нами Нифиль не забыла переправила и наши вещи. Высморкавшись в платочек, я позволил себе отпустить сегодняшний день. В уставшей голове путались мысли. Они создавали картины дремотных иллюзий, и спустя минуту я погрузился в глубокий сон. Разбудил меня солнечный свет, лившийся из отверстия высоко наверху. Холодный зимний луч нехотя освещал яму, невольно ставшую нашей тюрьмой. Я потянулся и зевнул. Странно, но я проснулся первым, обычно всё происходит с точностью наоборот. Грешем спал, открыв рот. Скинув одеяло на перебравшегося под мой бок Снурфа, я щёлкнул пальцами. Идея спасения, пришедшая мне в голову, выглядела вполне реалистичной. Склонившись над учеником, я загнул один из его длинных рыжих усов так, чтобы кончиком можно было пощекотать ноздрю. Нос вампира задёргался, наконец, он громко чихнул и выпучил на меня осоловелые глаза.
— Эй, это вы сейчас меня нарочно щекотали?
— Ну что ты! Нет, конечно! Я тут покумекал и пришёл к выводу, что наше положение не так уж и безнадёжно.
— Придумали, как нам выбраться отсюда? Значит, я правильно сказал: ночка пройдёт — решение придёт! Каков наш план действий?
— Вчера вечером я совсем забыл, что ты не просто вампир, а ученик мага, и вполне сносно под моим контролем применяешь чары левитации. Если я сделаю точку магической опоры, буду тебя направлять и свяжу нити нашей энергии в единый канат, то велика вероятность, что мы с тобой сможем поднять наверх хотя бы Эмилию и Серэнити, а они там где‑нибудь раздобудут верёвку или приведут помощь.
— Лучше, чем ничего, некромант! Попытаться стоит, — донёсся из‑под одеяла глухой голос Великого инквизитора. Конечно, она не спала.
— Спасибо, что оценила, но вначале я умоюсь и поем! На голодный желудок у меня плохо получается сплетение метафизических струн.
— Как тебе будет угодно.
Ополоснув водой из маленького родничка лицо и шею, я распаковал сумку. Перед прощанием капитан Снорен пополнил наши запасы провизии из кладовой сторожевого поста. Теперь у нас в распоряжении имелись всякие разносолы: подкопчённый куриный окорок, хлеб, сыр, сушёные яблоки, спрессованные галеты, печенья, сосиски и ветчина. В качестве завтрака я предпочёл сыр, который закусил ломтём серого хлеба. Эмилия сделала себе и Серэнити несколько некрупных бутербродов. Проводя трапезу в молчании, мы все думали только об одном: получится или нет? Еда немного смазала мои переживания, а зимняя стужа, пробирающаяся под мокрую одежду, заставляла меня увериться в своих силах. Я мёрз, и от этого мне хотелось как можно скорее покинуть тридцатифутовую ловушку. Покончив с трапезой, мы с Грешемом объединили свои колдовские способности. Действуя через ученика, я делал его в некотором роде усиливающей призмой. Я пропускал сквозь него свою силу воли и тем самым приумножал энергию исходящего из нас столба заклинания. Выбрав первой для подъёма Эмилию, я сконцентрировался на левитации. С помощью Грешема это оказалось намного проще. Моя подруга оторвалась от земли и плавно полетела вверх. Напрягая силы, я чувствовал, как тяжело это даётся Грешему, таких магических нагрузок он ещё ни разу не испытывал. Пот струился по рыжим усам, усеивая каменный пол россыпью прозрачных капелек. Наконец Эмилия схватилась руками за край отверстия. Сделав рывок, она оказалась на свободе. Я отёр влажный лоб перчаткой. Колдунья исчезла из вида, но не успел я облегчённо вздохнуть, как она вновь показалась и помахала рукой.
— Молодцы, мальчики! Давайте сюда следующего!
— Нам нужно немножко отдышаться. Ты оказалась не такой худой, как обманчиво кажешься на первый взгляд, — с трудом промямлил я.
— Ничего я не толстая, это ты просто старый гриб, раз не можешь поднять такую пушинку без постороннего подспорья!
Эмилия показала мне язык и отошла от кромки ямы.
По истечению десяти минут, проведённых без шевеления, я открыл глаза и размял шею. Грешем слегка кивнул, давая понять, что готов продолжить левитировать остальных. Серэнити ждала своей очереди, скрестив руки на груди. Выражение лица Великого инквизитора было отрешённым и не изменилось, когда магия понесла её ввысь. Не будь я знаком с Серэнити, сказал бы, что это красивая девушка подобно духу добра взлетает к облакам, чтобы помолиться за наши грехи. Однако я её знал, и теперь подобные представления вызывали у меня только нервную улыбку. Сильные руки вцепились в протянутые объятья Эмилии и вот ноги Великого инквизитора уже пропали из поля зрения. Моя подруга — худышка с формами, а Серэнити, конечно, не дистрофик, но уж очень худосочная, возможно поэтому её левитировать было совсем несложно. Мы устроили небольшой перерыв, после которого подняли вначале Снурфа, а за ним Мурчика. В воздухе кот отчаянно перебирал мягкими лапами и мяукал, летать ему не нравилось. Мурчик успокоился лишь, когда оказался на руках у хозяйки. И прежде чем скрыться из отверстия, он напоследок одарил меня злобным кошачьим взглядом.
— Может, вы сами теперь попробуете взлететь? — крикнула вниз Эмилия.
— Сразу этого у нас точно не получится. Нам необходимо восстановить силы. Ты же сама знаешь, что бывает после длительного магического сеанса. Я сейчас чувствую себя раздавленной черешней.
— И сколько ты будешь приводить себя в порядок?
— Ну, час или два.
— Тогда, чтобы не терять времени даром мы пойдём поищем, чем вас можно вытащить оттуда. Вдруг что‑нибудь подвернётся раньше, чем ты оклемаешься! Не скучайте!
— Погоди, а что там вообще?
Но колдунья не расслышала моего вопроса. Она послала воздушный поцелуй и ушла, оставив нас с Грешемом сидеть друг против друга. Минуты одна за другой отмеряли течение солнца в квадратике открытого неба. Маленько приободрившись, мы взялись за совместное левитирование, но, как я и предполагал, из этого ничего не вышло. Пролетев всего пять футов, мы потеряли взаимную связь и больно грохнулись обратно. Я предпринял попытку взлететь самому, однако скрепляющие нас струны энергии натянулись, а затем порвались. Я вновь упал на каменную твердь. Значит, остаётся надеяться на предприимчивость наших подруг. Я не представлял, как далеко от людей занесли нас Лучезарные Скорлупки Нифиль. Вполне вероятно, что рядом есть деревня, селение или город, где девушки раздобудут верёвку и вызволят нас из плена. Хотя почему я так самоуверен? Вдруг до ближайшего населённого пункта десятки миль? И что тогда? Как волны в море мои мысли разбивались о скалы неведенья. Самое страшное для меня — это неизвестность. Почему их нет так долго? Я ходил по яме и считал шаги. Двадцать вперёд, двадцать назад и снова двадцать вперёд, двадцать назад. Вампир молча наблюдал за моими хождениями из угла в угол. Миновал полдень, но ни Эмилия, ни Серэнити так и не объявились. Мы перекусили, и чтобы скоротать ожидание, я принялся набивать руку в позабытой левитации. Когда‑то я мог воспарить на крышу Шато и не спеша спланировать обратно. Я намеревался вернуть утраченное мастерство, а Грешем, который учился вместе со мной, познать его впервые. Я поднимал и опускал наши рюкзаки, принуждая их то зависнуть в воздухе, то стрелой нестись к самому верху. Проведя за этим занятием все послеобеденные часы, я подумал, что через пару дней интенсивных упражнений мои ослабевшие навыки обретут силу, и мне не составит труда вытянуть нас из каменного кармана. Имея за плечами огромный магический опыт, я не сомневался в своём успехе. К закату у меня уже получалось левитировать сразу две сумки и кусок камня. Приподнятое настроение, однако, омрачалось тревогой за Эмилию и Серэнити. Впрочем, чтобы не селить удручающее настроения в Грешеме, я не подавал виду, что считаю их длительное отсутствие зловещим знаком.
— Странно, что за сутки никто не пришёл нас проведать. Может, они попали в беду? — задумчиво спросил мой ученик.
— Не думаю. Эти дамочки не так просты, как кажутся. Скорее мы пропадём здесь, чем они там. Выше нос, скоро выберемся, вот увидишь.
Хмыкнув рыжими усами, вампир повернулся на бок. Он собирался уснуть. Последовав его примеру, я свернулся калачиком и подложил под голову сумку. Сны не приходили ко мне этой ночью, а рассвет принёс пробуждение и трясучку зимнего холода. Продрогнув до костей, я скинул одеяло и, стуча зубами, принялся делать зарядку, чтобы размять застывшие мышцы. Наблюдая за мной, пробудившийся Грешем полез за своим завтраком. Откупорив бутылку, он дважды глотнул, после чего поднёс горлышко к глазу и посмотрел в нутро матовой тары.
— Скоро закончится, — грустно возвестил он. — Осталась последняя бутылка, и всё, запасы подошли к концу.
— Я мог бы предложить тебе отведать крови Серэнити, но боюсь, что тогда лишусь ученика, — печально пошутил я.
— Ничего, вылезем и я найду себе прокорм.
— Не сомневаюсь. Кто‑кто, а ты голодным не останешься. Уверен, что в течение дня за нами придут, и мы окажемся на поверхности.
Но никто так и не пришёл. Я оттачивал искусство левитации и периодически заставлял тем же заниматься вампира, который решил посвятить всё свободное время военному ремеслу. Тыча короткими клинками во все стороны, он выделывал удивительные па и комбинации ударов, доселе не виданных мною. После его очередной замысловатой восьмёрки с оборотом и приседом на одно колено, я поинтересовался, кто так научил его махаться на клинках.
— Это долгая история, — отдуваясь, ответил вампир.
Мои губы растянулись в улыбке.
— Как видишь, я никуда не тороплюсь. Чего ещё я не знаю о тебе?
Грешем грузно уселся на булыжник. Вынув из рюкзака точило, он стал любовно водить одним из клинков по его гладкой поверхности.
— Помните, я рассказывал, что после того, как стал вампиром, убежал из дому?
Увидев мой утвердительный кивок, Грешем продолжил:
— Как испуганный зверь, я блуждал то здесь, то там, пока не наткнулся на сумрачных людей, сидевших у костра. Лес Скорби — опасное место, выжить в нём, не имея никаких представлений о его туманных кущах, а на тот момент у меня их не было, практически невозможно, вот я и прибился к шайке бандитов. Не могу сказать, что меня приняли с распростёртыми объятиями, но главарь увидел во мне хороший инструмент и быстро смекнул, как можно меня использовать. Поначалу я выходил на дорогу и ждал пока не появится торговый караван. Приметив маленького растерянного мальчика, купцы всегда останавливались. Небылицами и плаксивыми россказнями я притуплял их бдительность. Они слезали с лошадей, убирали арбалеты и шли ко мне. Тут — бац! Неожиданно из‑за укрытия налетали разбойники и рубили всех в цветную капусту. Деньги меня не интересовали, моя законная добыча всегда была кровь. Я рос и учился овладевать разным оружием, однако лучше всего у меня получалось проворачивать трюки с короткими мечами, так и пошло, что я стал заниматься с ними постоянно, стараясь отточить технику до предела. Руперт — старый кузнец нашего немногочисленного отряда в прошлом был тренером в армии Вельдза. Вроде бы его выгнали с должности за какой‑то серьёзный проступок. Так вот, он‑то и показал мне большинство приёмов, которыми я пользуюсь и поныне. Кое‑что из смертельных фокусов я переиначил, кое‑что оставил как есть. С годами я понял, что одинаково хорошо владею как правой, так и левой рукой. Проходя через десятки сражений, я развивал свой талант и теперь с гордостью и лёгкостью держу два клинка одновременно.
— Совершенствуя себя в любом деле, мы приближаемся к гармонии и порядку в нашем внутреннем «я», — философски отозвался я. — Получается, ты грабил путников не один? Я всегда почему‑то думал, что ты действовал в одиночку.
— Перед тем, как прийти к вам в ученики, я многие годы скитался, не нуждаясь в чьей‑либо помощи.
— А как вышло, что ты покинул своё воровское окружение?
Грешем задумался. Казалось, он подбирал нужные слова.
— Понимаете, я возмужал и стал опытным воином. Моя физическая сила не шла ни в какое сравнение с человеческой. Из полезного гвоздика я превратился в катану, которая пугала всех. Со мной не хотели делить крышу над головой, но сказать об этом открыто никто не осмеливался. Однако в один из осенних дней решилась судьба моего пребывания среди тех людей. Седеющий главарь надумал, что я созрел для того, чтобы попытаться занять его место. Мне этого, конечно, было не нужно, но объяснений от меня не требовали. Влажное дыхание случайно долетевшего шёпота уведомило мои чуткие уши о готовящемся покушении на их целостность. Меня хотели убить все, кроме Руперта. После заката я лежал, твёрдо стискивая рукояти мечей, и когда над моей головой засверкала сталь, я нанёс удар первым. Их было двадцать. У каждого были мечты, надежды, желания. В ту ночь я оборвал это всё для девятнадцати из них. Кузнеца я оставил в живых и предложил путешествовать со мной, но он как оглох. Схватившись за голову, Руперт повалился на землю и стал неистово призывать Ураха, чтобы тот покарал мою чёрную душу. Я бросил его и как есть, один отправился исследовать плохо знакомый мир. Скитаясь по шести провинциям, я искал свою дорогу.