Весна его пора и как красавец горностай!
Он — всей земле подарок!
— Ну, если исходить из того, что на тебе всё зелёное, а весной всё так же бывает зелёным, то твой любимый цвет — зелёный!
Я посмотрел на непонятное рыжее существо, выкрикнувшее «зеленый»! Что за рычащие звуки вылетают из его утробы? Портит весь отдых своим присутствие. Неужели нельзя хоть чуть‑чуть побыть наедине с прекрасным? Как зовут это чучело, вылезшее с огорода? Кто оно?
Я хотел прогнать образину, нахально мешающую наслаждаться моментом, но не мог встать — не хотел, так уютно мне было сидеть и слушать волшебные строфы, проникающие в самую душу. Этот человечек снова будет говорить! Я жду! Быстрее! Что‑то расстроило Солнечного Лута, божественно звучит речь, но слышаться нотки печали. Почему?
— Чёрный, верный, говорящий
И на всех других шипящий.
Вспомни имя и скажи!
Лапки быстро покажи!
— Ну, наконец‑то! Эта загадка мне по душе! Конечно, это Снурф!
Угольный большущий таракан раскопался прямо из‑под сугроба! Вот так неожиданность! Какой симпатичный! Где‑то я тебя уже видел, приятель! Что смотришь так, как будто мы знакомы? Я бы точно не забыл такого симпатягу! Можно погладить по панцирю? Какой ты необычный! Я обязательно возьму тебя в Шато! Я с трудом подумал:
— В Шато? В Ша‑то? А где э‑то?
Между тем декламировался новый великолепный стих! Как он читает! Настоящий актёр! Он создан для выступлений!
— Мягкий, вредный и игривый
Полосатый и красивый,
Ну же! Как его зовут?!
Отгадаешь — встретишь тут!
— Ха‑ха! Ну, конечно, старина Мурчик‑Огурчик! Давай его сюда, старая перечница!
Во имя Вселенной, вот это кот! Выпрыгнул с ветки того дерева! А глазища‑то, глазища! Настоящие изумруды!
— Кыс‑кыс‑кыс! У дядюшки Калеба для тебя есть вкусная сосиска!
Я поманил кота тремя движущимися пальцами.
— Ой, что за взгляд? У меня, правда, для тебя кое‑что припасено, ты только подойди! Только, где? Я угощу тебя колбаской! Что ты любишь? Я просто хочу потискать тебя немножко! Ты такая лапушка!
Переведя взгляд на лепрекона, я отметил, как он побелел. Живот, может, разболелся? Такое бывает, если переешь фасоли с гороховым пюре. Надо посоветовать ему одно чудесное средство, неприятные ощущения как рукой снимет. Какой основной ингредиент, а? Вспомнил! Полынь! Вереск и полынь! Смешаю ему завтра в ступке! Или сегодня? А может вчера? Да какая разница?
— Красива однажды была, как алмаз.
Не скрыть теперь эти изъяны от глаз,
И сморщилась, словно осенний сморчок.
Попробуй распутать ты этот клубок!
— Эмилия! Прекрасней её нет и не будет! Быстрее отдавай колдунью, лесной демон! — загрохотал Грешем.
Из‑за ветвей показалась девушка, одна сторона её лица нежная, привлекательная, почти детская, вторая — жуть, да и только — чёрная, вся в буграх, грибках и язвах. Что за чудовище сотворило с ней такое? Вдруг это заразно? Я попытался отползти от приближающейся ко мне девы.
— Не тронь меня своими пальцами! Я не хочу стать таким же, как ты! Нет! Не подходи!
Сделав шаг‑другой, дева остановилась недалеко от меня. Что? Она плачет? Конечно, ревёт! Быть такой никому не пожелаешь!
— Так и хорошо! Там и стой! Если прикоснёшься ко мне, я потом точно не отмоюсь! Что ты так смотришь? Тебе что, грустно? Но это не я тебя так изувечил! Почему не поёт песни наш зелёный лесной цветочек? Наш Лучик! Только он в этом месте достоин внимания!
— Закон, порядок и надежда
Её привычная одежда,
Сильна и сердцем, и душой.
Но любит пытки и разбой!
— Ну, насчёт разбоя ты загнул, зубастая морда! — зашипел кто‑то с рыжей бородой вблизи меня. — Несомненно, это Великий инквизитор Серэнити! Думаю, она вскоре всё тебе припомнит и взгреет по первое число!
Я перевёл затуманенный взгляд на юную девушку. Видно, ещё совсем недавно она нянчила плюшевых медвежат, а тут что‑то позабыла про них и закинула в самый дальний угол. Что за серьёзность? Она тебе не идёт! Ласточки‑брови хмуришь над переносицей, чем ты недовольна‑то? Сядь со всеми и слушай, другим не мешай!
— Защитник леса наблюдает
И фея каждая здесь знает:
Он ночью ловит, днями спит
Он тут, за ветками стоит!
Последние слова Солнечный Лут пропел не слишком приятным голосом. Я проводил взглядом его руку, указывающую за ветки деревьев. Глаза. Жёлтые. Десяток? Два или все три? Постепенно дурман, заполняющий голову сотнями сумасшедших мыслей, сходил на нет. Лепреконье колдовство и морок! Если бы не Грешем, я бы так и остался до конца своих дней на этой фантасмагорической прогалине, думая про зайцев и сладкие ватрушки. Вскочив на ноги, я выставил посох впереди себя. Грешем встал рядом и, по‑боевому заведя клинки за шею, приготовился к схватке. Из чащобы, злобно рыча и воя, один за другим выпрыгивали здоровенные волки. Пока я формировал заклинание, Серэнити успела разделаться с двумя близко подошедшими злобными четвероногими. Не ведая страха, она направилась в самую гущу мохнатого скопища. Оросившись кровью, светлая булава требовала добавки!
Отбив оскаленную морду Альдбригом, вторую я изжарил Ночью Всех Усопших, после чего еле отскочил от зубов, желающих попробовать мою лодыжку на вкус. Развернувшись, я рубанул приближающегося противника мечом. Алые брызги увлажнили мои одежды. Неподалёку Грешем серией выверенных взмахов уложил незаметно подбирающегося ко мне крупного кабана. Призывный клич побудил меня покинуть тандем с вампиром и кинуться на выручку Великому инквизитору, которую окружили пять волков и косматый медведь. Парируя выпад на левом фланге щитом Нолда Тёмного, она на секунду раскрылась и со свистом опустила булаву на серую голову. Противный хруст ломающегося черепа возвестил о смерти существа. Я стал за спиной Серэнити и через три секунды осветил поле сражения яркими вспышками молнии. Трое из четверых превратились в пепел. Последнего добила подоспевшая Эмилия. Кислотно‑зелёный сгусток обволок шкуру медведя, превращая его в живой факел. Хищник заметался, поджигая собой деморализованных зверей. Мы победили! Поджав хвосты, лесная братия покидала лощину с большими потерями.
Писк и шип послышался с противоположной стороны окровавленной поляны. Мурчик и Снурф боролись против загнанного в угол лепрекона, вооружённого коротким резным ножом. Делая выпады, Солнечный Лут пытался достать остриём до незащищённого полосатого живота, но таракан всячески прикрывал товарища панцирем. Прячась за Снурфом как за щитом, Мурчик по— фехтовальному высовывал лапу и царапал сморщенное лицо острыми когтями. Пора положить конец этой затянувшейся игре. Размахнувшись, я шмякнул лепрекона посохом по голове. На миг, потеряв от удара сознание, он растянулся на снегу. Пользуясь моментом, кот запрыгнул сверху на Солнечного Лута, норовя дотянуться зубами до кадыка, скрытого под плотным воротником зелёного комбинезона. Жалобный писк возвестил о безоговорочной капитуляции сломленного врага. Подхватив Мурчика под рёбра, Эмилия оттащила его от изрядно помятого лепрекона. Серэнити схватила Солнечного Лута и рывком поставила его обмякшее тельце на ноги. Фиолетовые глаза, полные слез, и оттопыренная нижняя губа не смогли разжалобить великого инквизитора — стальная перчатка цепко держала человечка за шиворот.
— Я не хотел для вас плохого!
Я не задумывал дурного!
Пожалуйста, освободите
И в лес, на волю отпустите!