Серэнити трясла Солнечного Лута, как мягкую куклу, и не давала ему произнести ни единого связного слова. Обмякнув в хватке великого инквизитора, лепрекон даже не пытался сделать попыток вырваться. Вероятно, он понимал, что ничего хорошего из этого не выйдет.
— Когда ты проиграл в загадки, то попытался скормить нас волкам, понадеявшись так решить возникшую проблему! Дай мне хоть одну причину, чтобы я не кинула твои потроха вот этому прожорливому таракану!
Серэнити подтащила Солнечного Лута прямо к морде Снурфа. Возбуждённо застрекотав, мой любимец ущипнул лапкой за холеную щёчку лепрекона.
— Знаю, знаю, провинился!
Сам такого я добился!
Но прошу понять меня!
Одинок уж очень я!
Я хотел друзей, подружек,
Строй на пире ярких кружек,
День рождения отметить
И несчастья не заметить!
Быть любимым, долгожданным
И в гостях всегда желанным!
Мною двигала идея:
Стать бы другом чародея!
С вами пел бы я, плясал
И на жизнь бы не роптал!
— Ого! Вот оно значит как? Другом? — рассмеялась Эмилия. — У тебя был день рождения и ты собирался устроить вечеринку? Но компания барсуков, сов и прочих животных тебя не устроила, и ты решил в качестве подарка преподнести себе парочку людей, так удачно попавших в беду. Однако к несчастью для тебя всё обернулось не слишком удачно. Презент оказался с характером и не захотел задерживаться на твоей радушной поляне.
— Мне особенно понравилась строчка про строй ярких кружек, — хмыкнул я. — Представляете, как было бы здорово, одурманенными лесной магией, водить хороводы под луной?
— Ничего смешного я в этом не нахожу, — рявкнула Серэнити. — Что будем делать с мерзавцем? Предлагаю подвесить его за лодыжку на самой высокой ветке. Чтобы думал другой раз над своими поступками.
Лепрекон скукожился и задёргал толстыми пальцами зелёный клевер колпака. Мне стало его жалко — попался, как рыба, в сеть и теперь ждёт, как решит судьба: казнить или миловать. Я обвёл друзей взглядом.
— Как‑никак всё закончилось хорошо. Солнечный Лут скинул нам в ловушку верёвку, а это уже говорит о том, что зла он нам не желал. Просто немного переиграл. Я за то, чтобы отпустить лесного пройдоху.
— Конечно не желал, а то, что вокруг валяется с десяток мёртвых волков, ни о чем вам не говорит? — удивлённо спросил Грешем. — Может быть, на вас всё ещё действует лепреконье колдовство? Сейчас я согласен с Серэнити: прохвоста нужно наказать.
— Я в отличие от них пока не определилась, что с тобой делать, и небольшое подношение может повлиять на моё решение. Что у тебя есть дать мне, чтобы выкупить свою жизнь? — спросила Эмилия, с интересом разглядывая маленького человечка.
— Хочешь чайник или ложку?
Может, новенькую плошку?
Котелок большой имею!
Предложить его посмею!
Есть орехи, сладкий мёд
И Сухой холодный Лёд.
Есть ватрушки, калачи!
Все что хочешь, получи!
Скороговоркой зачитав стишок, лепрекон с надеждой посмотрел на Эмилию. Колдунья рассмеялась:
— Вот это настоящие сокровища! Хотя, если ватрушки вкусные, то, может быть, я и соглашусь.
— Что это за Сухой Лёд? Это ты для рифмы вставил, чучело? — спросила Серэнити.
Солнечный Лут отрицательно помотал головой, потом, подумав, медленно заговорил, искоса поглядывая на мою подругу:
— Она страшна сейчас, как лужа,
Ей в помощь — Ледяная Стужа.
Ту часть фиала я имею,
Коей коснувшись, я немею.
Отпустите — отдам её.
Больше ничего не скажу, и то не враньё!
— То есть ты хочешь сказать, что может быть фиал, который вернёт мне красоту, и у тебя есть один из его осколков?!
Эмилия была крайне взволнована. Задавая вопрос, её голос сильно дрожал. Солнечный Лут утвердительно закивал головой.
— Давай его сюда, и мы тебя больше не тронем!
Лепрекон развёл маленькие ручки в стороны и сильно хлопнул в ладоши. У него на коленях оказался светящийся кристалл льда размером в пять дюймов. Книзу загнутый и отшлифованный, он имел наверху и по бокам неровные края скола. Солнечный Лут протянул его колдунье.
— Где искать другие фрагменты?! Сколько их всего?! Как их соединить между собой?! — посыпала вопросами Эмилия, принимая ледяную непрозрачную пластиночку, но маленький человечек стал растворяться в воздухе. Как шёпот донеслись последнее четверостишие:
— Купил свою я жизнь у вас!
Теперь отправлюсь пить свой квас,