— Не думаю, что он мог забыть, но так и быть, сделаю, как ты просишь! — пообещал я подруге. — Итак, мои дорогие, я поел и готов прогуляться до читальдума. Кто из вас хочет составить мне компанию?
— Мой ответ категоричное «нет», — страдальчески выдохнула колдунья. — Почему в последнее время ты приглашаешь меня в самые скучные места, которые только возможно найти? Пойдём лучше походим по подземным паркам и садам? Я книг в Алхимикус Деторум начиталась на две жизни вперёд, и сейчас сидеть и переводить иероглифы Надургха меня ну ни капельки не прельщает!
Моя подруга повернулась к вампиру и великому инквизитору.
— Как и старый гриб, предлагаю вам отправиться вместе со мной. Моя культурная программа порадует вас лёгкой ненавязчивой прогулкой по достопримечательностям Зарамзарата с заворотами в магазины, рынки и музеи. Помимо этого, я порассказываю вам занятные факты про гномов и Железные Горы. Ну и, конечно, сходим попробовать местные сладости в одну из кафешек. Рахат‑лукум гномов — это что‑то с чем‑то!
— Эй, так не честно! — шутливо воскликнул я. — Ты так всех переманишь к себе!
— Она уже это сделала, — впервые за утро улыбнулась Серэнити.
— А ты, Грешем? — обратился я к своему ученику. — Не желаешь поучить лундулум?
— Пожалуй, что нет, — ответил вампир, поглаживая Мурчика. — Я осознаю, что мне надо перенимать ваши знания и всё такое, но когда я ещё окажусь в Зарамзарате? Я не хочу упустить шанс осмотреть его величественные колоннады, исполосованные затейливыми канелюрами, диковинные барельефы, неописуемо светящиеся золотом аркады и могучие контрфорсы. Здесь всё совсем по‑другому!
— Почему‑то я не удивляюсь вашим предпочтениям.
— Было бы странно, если бы самый занудный разорванный носок во Вселенной удивлялся тому, что он как всегда остался с носом.
— Мой нос при мне!
— Тогда назначай нам время встречи, мистер пунктуальность.
— В семь часов на этаже скульптур. Они предшествуют деревьям в ящиках, помните?
— Помним. Ты, конечно, придёшь туда уже в шесть двадцать?
— Эмилия, твоими подколками мою толстую кожу не пронять!
Моя подруга чмокнула воздух, и я расплылся в улыбке. Скормив Снурфу остатки бекона, я попрощался со всеми, а затем покинул овальный холл. Припоминая нетрезвый разговор с Дурнбадом, я упорядочивал появившиеся у меня познания о его соплеменниках и гномах как таковых.
Зарамзарат, ставший домом для клана Надургх, имеет восемь ярусов. Четыре из них полностью жилые, а остальные делятся между различными хозяйственными службами. Например, шестой ярус включает в себя военные палаты, кузнечные артели и распорядительные подряды. Сердцем горы служит сокровищница. Находясь под неусыпным надзором караульщиков, она примыкает к тронному залу, в котором обсуждаются самые важные и насущные вопросы.
Все гномы всех племён разграничены на сословия. После гибели Буля Золотобородого и распада Каменного Королевства на самой верхушке пирамиды стоит не король, а глава клана и верные ему старейшины. Чуть ниже располагаются воины и жрецы. Середину иерархической лестницы занимают рудокопы, каменщики, оружейники, лекари и писцы. Следующая, наибольшая по численности ступень принадлежит разнообразным ремесленникам, торговцам и заготовщикам пищи. Линию сословий замыкает каста «отверженных» или обесчещенных семей. Им препоручается наиболее грязная и тяжёлая работа в штольнях. Перебраться из худшего класса в лучший практически невозможно. Профессии передаются из поколения в поколение, поэтому гнома, имеющего в роду одних гончаров, вряд ли назначат старейшиной, а вот важный жрец, замеченный в краже золота из храма Владыки Гор, легко может шагнуть к отверженным, и провести остаток жизни, отделяя пустотелый камень от потолка нового строящегося коридора.
Интересна так же и торговля гномов. Добираться от города одного клана до другого крайне сложно. Огромные расстояния и трудности пути всегда мешали товарообороту в Железных Горах. Поэтому некогда по взаимной договоренности, вынесенной на великом совете Гхага, Трузд, возведённый на удобной развилке скалистых дорог, обзавёлся Великим Базаром, в искрящейся шири которого собираются торговцы всех кланов. Несомненно, что вынужденное решение неимоверно обогатило гномов Караз, и год от года влиятельные подгорные семьи поглядывают на их чертоги со всё возрастающей завистью, которая, по мнению Дурнбада, когда‑нибудь выльется в широкомасштабную и кровавую войну. «Владыка Гор мне не даст соврать, главное хранилище Трузда уже не может вместить в себя все то, что Караз получил со всего Будугая. Эта пчелиная матка так распухла, что скоро треснет, или её треснут. Так много мёда в этом улье, что его нужно разделить или переложить в более широкий карман». Так он вроде бы сказал?
Размышляя, я не заметил, как добрался до спуска, ведущего на другие ярусы. Я сбавил темп и, подстроившись под боязливое царапанье Снурфа, стал неспешно переступать с порожка на порожек. Затяжной виток, ещё следом такой же, и вот, я — на нужном этаже. Широкая, выложенная красным мрамором мостовая была полна гномов. Их цветастая одежда рябила перед глазами, а перезвон колокольчиков, закреплённых на ботинках, создавал подобие несмолкающей музыки. Они шагали по своим делам и изредка на ходу мне кланялись. «Вараз чалук! Вараз Зарамзарат!» — слышалось из‑под длинных бород — «добро пожаловать, человек», «добро пожаловать в Зарамзарат»! Я меж тем отвечал помянутой по старым дням отговоркой «кудун о мурудан, тап галах», что дословно означает «моё почтение тебе, благородный гном». Повторяя фразу и заглядывая в приоткрытые медные двери, я тщетно искал читальдум. Тут верстаки, там магазин, здесь алтарь, а что за тем проходом? Я завернул за угол и увидел две соединённые колонны, поддерживающие шапками выточенную сову — символ мудрости в Железных Горах. Наверняка это то, что мне нужно! Устремившись через арку, я достаточно быстро дошёл до небольшой комнатки с одним единственным столом, за которым сидел престарелый гном. Он читал гранитную табличку через очки с огромными стёклами, а за его спиной подпирали стенку два скучающих стражника.
— Ты потерялся, человек? — неожиданно спросил старый гном на чистом диалекте Соединённого Королевства.
Облегчённо вздохнув, я радостно развёл руками.
— Я давно не пользовался лундулумом, поэтому то, что ты говоришь на моём языке, для меня большая удача. Я ищу читальдум.
— В самом деле? Ты его нашёл.
Гном показал пальцем через плечо.
— Он за той дверью, но полагаю, тебя туда не пропустят.
— Несколько дней назад Дурнбад назвал меня кровным братом, а сегодня он гостеприимно разрешил мне посетить читальдум, так что с твоего позволения я…
Двигаясь к дверному проёму, я чуть было не лишился уха от молниеносно скрестившихся алебард. Обернувшись на свист рассекающего воздух оружия, старик посмотрел на меня чуть насмешливо.
— Я ничего не слышал о том, чтобы Надургх нарекал кого‑то из людей братом по крови.
— Но это так! Я не лгу!
— И даже если это так, то где письменное разрешение от главы клана? Уж не надумал ли юный старейшина войны, что его слова достаточно для того, чтобы я пустил чужеземца рыться в знаниях нашего народа?
— У меня нет разрешения, но…
— Никаких «но», человек.
Гном укоризненно помотал седой головой.
— Я думаю, разговор окончен. Возвращайся, когда будешь иметь нужную табличку.
Делать было нечего. Последний раз окинув взором резную дверь, скрывающую за собой древние клинописные книги, я поплёлся обратно к лестнице. Конечно, я очень жалел, что мне не дозволили зайти в читальдум, однако уныние недолго владело мною. Будучи созерцателем по натуре, я провёл оставшееся в моём распоряжении время, скитаясь по ярусам Зарамзарата. В каждой улочке и в каждой витиеватой галерее, коих тут было множество, я видел величие и искусность гномов. Прихотливые вырезы камня и где‑то угловатые, а где‑то и мягкие переходы вертикалей массивных строений приводили меня в восторг. Архитектурная фантазия мастеров Надургх дышала монолитностью, единением и завершённостью. Особенно меня поразил длинный мост. Разверзший свои уста над пропастью, он зигзагообразно льнул к украшенной парапетами террасе. Изрезанная квадратами плитки, она служила пристанищем для мифических животных. Потрогав рельефного кабана за базальтовый клык, я был готов поклясться, что статуя чуть подалась вперёд. Зачарованные хранители? Возможно.
Где‑то сверху запел рожок, призывая собраться на пир. Циферблат гигантский ярусных часов показывал шесть тридцать, пора поворачивать на оговорённое место встречи. Поднявшись к аллее с каменными фигурами, я принялся ждать своих товарищей. Шесть пятьдесят, семь, семь пятнадцать… Ну наконец‑то! Идут! Ох, как я не люблю, когда кто‑нибудь запаздывает! Мою сердитую физиономию Эмилия встретила хохотом и пересказом случая, когда я по её милости проторчал под дождём полдня. Бурля как закипевший чайник, я подхватил её под руку и со всех ног бросился на соседний этаж, всеми фибрами души желая не оказаться на мероприятии самым последним. Преодолев витиеватый подъём с застывшим почётным караулом, мы оказались у деревьев с пандусами. Там, где раньше виднелась мраморная дорожка, теперь тянулся широкий стол, затянутый красно‑белой скатертью. Приглашённые гномы в большинстве своём уже успели расположиться по местам. Они держали в руках столовые приборы и нетерпеливо осматривались. Так, а где же нам сесть? О, вот и Дурнбад! Одетый в просторную белую рубашку и чёрные штаны, он горделиво выпячивал грудь, на которой болтался всё тот же медальон в виде золотой наковальни. Широко улыбнувшись через элегантно уложенную бороду, старейшина войны повлёк меня за собой в самое изголовье стола, где нашу компанию поджидали низенькие удобные креслица, делающие нас едва ли выше гномов вокруг. Заиграла музыка. Вначале грянули барабаны, затем выступил стройный ряд флейт, а потом, сохраняя торжественный ритм, мелодию дополнили мелизмы арфы и бряцанье цимбал. Вместе с этими звуками в моё сердце проникало что‑то волнующе‑величественно‑скорбное. Не отдавая себе отчёта, я выпрямился и воззрился на пустующий трон. Когда фанфары достигли своего апогея, из внушительных ворот вышел глава клана. На волосах Дунабара возлежал серебряный венок, в листьях которого поблёскивали крупные горошины сапфира. Весь вид гнома излучал силу и власть. Он встал справа от незанятого престола, поднял кубок и в наступившей тишине громко заговорил на лундулуме. Его речь была запальчивой и полной внутреннего достоинства. После того как она подошла к концу, зал разразился ликующими криками. Выждав какое‑то время, Дунабар воздел руку вверх, призывая к молчанию. Гул голосов тут же стих, и старик, не опуская кубка, посмотрел на меня.
— Моё фа’ера рядом с теми, кто потерял близких и родных. Я скорблю по воинам, сложившим головы на защиту отчего дома. Пусть Урах заберёт героев в свои чертоги. Я печалюсь за братьев, навеки уснувших в каменных гробницах, — пришедшие по древнему зову дружбы, они ценили честь превыше всего. Пролиты слёзы, но должно им высохнуть! Я пью за победу, одержанную под стенами Эльпото’одо! За человека, в пылу сражения ставшего братом по крови для клана Надургх! За кровавую виру, кольцо короля Буля Золотобородого, по праву вернувшееся под сени Зарамзарата! Я пью за нерушимый союз гномов и людей!
Дунабар поднёс кубок к губам и, не останавливаясь, осушил до дна. Гномы, а вместе с ними и мы, последовали его примеру. Надо отметить, что такого хорошего вина я не пил давным‑давно, и вчерашний день был не в счёт! Какого оно года? Думаю, лет десять ему точно есть. С удовольствием отхлебнув из заново наполненного кубка, я восхитился тонкими нотками горных винных ягод, оттеняющих главную тему букета. Такой игры вкуса ещё достигнуть надо! Красота!
Стоило только мне перевести внимание от чудесного красноватого нектара к пустому столу, как, словно по волшебству, он стал заполняться всевозможными яствами. Надо непременно упомянуть о том, что я попробовал на празднике в Зарамзарате! Удивительно пахнущий горшочек с тушёным мясом, картофелем и зеленью произвёл истинный фурор! Выскребав его дочиста, я потянулся за бараньими рёбрышками, прожаренными до хрустящей корочки. Потом настала очередь коричневого риса с изжаренными на вертелах индейками, выдержанными в винном соусе и фаршированными белыми грибками, крохотными кусочками ветчины, тушёным красным луком и паприкой. Не смог я обойти вниманием и говяжий язык в сливочном соусе, и заливное из телятины, и салаты — индейка, каперсы, брынза, зелень, кружки лука, соус; гусь, имбирь, чеснок, листовой салат, лук‑порей, в соус добавлен вермут; телятина, морковь, яблоки, маринованные огурцы, крошеные яйца, соус; свекла, чеснок, твердый сыр, соус; куриная печень, свекла, сыр, сельдерей, соус. Сначала салаты показались мне невыразительными, но распробовав, я срочно подложил себе добавки. Маринованные огурчики, грибочки и заквашенная до хруста капустка, щедро политая маслом, дополняли стол. Однако больше всего мне понравился хлеб. Тяжёлый, как бы сырой, абсолютно чёрный, с крупными ржаными зёрнышками. Я ел его просто так, ну или укладывая сверху толстый пласт буженины. Единственное, чего не было совсем — так это рыбы, что, впрочем, неудивительно. Речную гномы не любят, а свежую морскую в этих краях не достать. Зато на пиру присутствовало любимое гномами жаркое из летучих мышей. Прекрасно приготовленное, прижаристое, оно соблазнительно красовалось на тарелках. Но мы не рискнули попробовать, а гномы такое угощение просто смели.
Мои челюсти работали так интенсивно, что вскоре их стало сводить судорогой. Какой‑то важный гном, сидящий ближе всего к Дунабару, заметил это и, зычно расхохотавшись, ткнул Дурнбада, который разразился ещё большим смехом.
— Это мой старший брат, Дубунар, — представил мне незнакомца старейшина войны. — Он не так бегло калякает по‑вашему, поэтому просит передать, что у тебя аппетит как у истинного гнома!
— Скажи ему, что я очень рад познакомиться, и что съел бы ещё, если бы плотно не пообедал перед пиршеством, — улыбнувшись, ответил я Дурнбаду.
Наклонившись к своему брату, старейшина войны перевёл мои слова. После чего новый взрыв смеха сотряс двух гномов. Пока они гоготали во всю глотку, я украдкой приподнял скатерть, чтобы подкормить Снурфа и Мурчика. Протягивая им кусочки мяса, я понял, что они и без моих подачек успели переесть. Гномы едят неаккуратно, и их еда сыплется, куда ни попадя, так что таракан и кот старались выбирать только самые сочные кусочки, в изобилии усеявшие пол. Усмехнувшись, я опустил скатерть и посмотрел на подруг. В отличие от меня, Эмилия и Серэнити ели, как настоящие леди — малюсенькими порциями. У колдуньи на тарелке лежали две кабаньи отбивные и немножко салата из зелени, а Великий инквизитор ограничилась горстью горошка и котлеткой с ложечкой пюре из капусты. Вот кому‑кому, а ей‑то как раз надо бы набрать пару‑тройку фунтов! Грешем тоже наложил себе еды, но он ковырялся в ней только для вида. Сидящий между двумя девушками, вампир был скрыт от подозрительных взоров.
— Дурнбад, — обратился я к гному, спорящему о чем‑то с Дубунаром.
— Чего тебе, брат по крови?
— Завтра мы должны отправиться в Трузд.
Старейшина войны сумрачно кивнул и единым махом опорожнил свой кубок.
— Я помню данное тебе обещание стать провожатым и не отступлю от него. Хоть моё сердце и противится твоему скорому уходу из Зарамзарата, но я понимаю, что медлить нельзя.