— Если ты утолил первый голод, то мне есть, что сказать тебе. Выйдем ненадолго из‑за стола?
— Конечно, как тебе будет угодно, — поспешил я заверить Дунабара.
— Ты тоже пойдёшь с нами, Дурнбад.
Незаметно от всех, кроме друзей и Дубунара, я покинул пиршество. Стража расступилась, и мы зашли в комнату за троном, которая, по‑видимому, была личными покоями главы клана. Обитая изнутри светлой древесиной, она очень колоритно смотрелась в сравнении с каменными чертогами Зарамзарата. Большая карта Железных Гор занимала практически всю правую стену, к ней‑то и повёл меня Дунабар.
— Я не умею ходить вокруг да около. Поэтому скажу прямо: до меня дошли плохие новости. Несколько часов назад из крепости, что стоит на рубеже Ничейных Взгорьев, отделяющих нас от Караз, я получил от дозорного вот это.
Дунабар показал на тонкую табличку, лежавшую на столе.
— Читай вслух, Дурнбад.
Старейшина войны взял её, пробежал глазами, а затем, хмуря брови, стал читать:
— Я, Догараг, глава клана Караз, сообщаю, что мой народ пал жертвой мора. Болезнь поразила гномов в моих владениях и сотнями собирает кровавую жатву для ненасытной смерти. Во избежание распространения заразы на другие кланы я закрываю город и перевалочные бастионы для всякого посещения извне. Все, кто сейчас находиться в стенах Трузда, да не покинут его, дабы не оказаться переносчиками заболевания. Мне искренне жаль твоих соплеменников, ставших жертвами обстоятельств и злого рока. По прошествии поветрия за каждого погибшего от болезни гнома Зарамзарата я вышлю тебе золото и другие поминальные дары. Да смилуется над нами Владыка Гор. С уважением к главе клана Надургх, Дунабару Строгому.
Дурнбад глянул на отца.
— Вот оно значит, как. Получается, поход в Трузд равносилен самоубийству?
— Я рад, что ты понимаешь это, мой мальчик, — вздохнул Дунабар.
— Значит, я на него пойду. Без меня брат по крови не сможет добраться до клана Караз.
— Я не могу запретить идти туда человеку, ставшему нам братом по крови, но не один гном Зарамзарата не пересечёт границу Надургх ведущую в Караз…
— Повторяю!
— …а тебя, старейшину войны, отвечающего за ратный подвиг, я и подано не отпущу!
Дунабар скрестил жилистые руки.
— Ты услышал моё слово, и оно нерушимо!
— Я не хочу, чтобы из‑за данного мне обещания ты нарушал запрет главы клана, — проговорил я, вглядываясь в тёмные глаза Дурнбада. — Покажи мне, пожалуйста, на карте, каково расстояние до Трузда, и какой из дорог, по твоему мнению, будет наиболее удобно совершить к нему переход. Завтра мы покинем Зарамзарат.
— Нет! Клятва на крови для гнома дороже его жизни! Я буду с тобой и разделю все превратности пути! — рявкнул старейшина войны, сжимая пудовые кулаки. — Меня не испугает какая‑то вшивая болячка, стрекающая только слабаков да женщин!
Распалённый гном стукнул себя в грудь и повернулся к главе клана, который тихо, но властно заговорил:
— Если ты ослушаешься моего прямого приказа и попытаешься уйти с Калебом, тем самым подвергнув себя глупой опасности заражения, а весь Надургх, который останется без своего военачальника, военной угрозе, я заточу тебя в темницу. И знай, не будет у меня больше сына. На Совете Старейшин я отрекусь от тебя и сошлю в самые нижние ярусы Зарамзарата, где ты до конца своих дней будешь тупым напильником ломать сталактиты. Но это не всё. Знай также и то, что если ты скроешься от погони, то обратно тебя никто не примет, и вечное скитание по лысым промёрзшим скалам Будугая станет твоим уделом. Я сказал.
Багровея, Дурнбад впился глазами во внешне бесстрастное лицо Дунабара. Маленькая жилка вспухла и забилась на виске старейшины войны, отмеряя бешеные удары сердца, колотящегося под его белой рубашкой. Наконец совладав с собой гном сквозь стиснутые зубы проворчал:
— Если такова твоя воля, глава клана, то я подчиняюсь ей.
— Я знал, что ты благоразумен. Ведь договариваясь со старшинами караулок Караз о проходе за черту карантина, ты можешь подхватить от них инфекцию и, не дойдя до Трузда, погибнуть. Я же к твоему сведенью не желаю под старость лет потерять и старейшину войны, и сына сразу, — выдохнул Дунабар, непроизвольно выдавая владеющее им напряжение. Посмотрев на меня, глава клана добавил:
— Я буду просить Владыку Гор, чтобы ты и твои друзья достигли Трузда целыми и невредимыми. Поутру вас будут дожидаться мешки с едой, тёплые вещи и моё благословение. Сейчас Дурнбад расскажет тебе, как не заплутать в горных тропах, а завтра я предоставлю тебе самую точную схему ландшафта со всеми таящимися на ней преградами. На этом и порешим. Как со всем разберётесь, возвращайтесь обратно к столу.
Закончив говорить, Дунабар вышел из комнаты. Оставшись вдвоём, мы недолго помолчали, прислушиваясь к музыке и обрывкам песен, пробирающимся через неплотно закрытую дверь. Обратившись лицом к карте, Дурнбад щёлкнул пальцем в жёлтую наковальню, нарисованную чуть повыше коричневого замка с соколами.
— Это Зарамзарат. От его ворот гномы Надургх выложили Свистящий Тракт до Шагрока, дозорной крепости, за которой начинаются Ничейные Взгорья. На их своевольных и лихих просторах часто случатся обвалы и ледяные сходы. Запомни, тут опаснее всего. Держись пологих уступов и природных навесов, пока не замаячит Небесный Мост. Он огромный, ты его не пропустишь. Как перейдёшь через пропасть, окажешься близ заставы Караз, а от неё до Трузда рукой подать.
— Спасибо, Дурнбад! Ты много сделал для нас и — знаешь, что? Дунабар, прав, запрещая тебе идти вместе с нами. Являясь главой клана, он прежде всего должен думать о процветании и защите своего народа. Случись что, не дай Вселенная, кто поведёт воинство Надургх на сечу, когда тебя не будет? Есть ли, кто сможет заменить тебя? Вот именно — нет! Так что не кручинься понапрасну: твоё место — здесь. Будучи братом по крови, я прошу тебя воспринять мои слова не в обиду, но в добро.
— Возможно, ты прав, — задумчиво протянул гном, взявшись за бороду. — Возможно, прав…
Дружески похлопав старейшину войны по плечу, я отвлёк его от раздумий. Мы оставили покои Дунабара и заняли ранее покинутые кресла на всеобщем празднике, который по моему наблюдению находился в самом разгаре. После того как покончили с основными блюдами, Дурнбад и Дубунар нас покинули, а под бой барабанов грянули пляски! Разбившись на пары, гномы весело запрыгали в неимоверно шустрой присядке. У них получалось это так задорно, что я, постукивающий по столешнице в такт восклицаниям «хуг», «нуг», «руг», «мей‑ай‑нодуг», сам захотел размять ноги. На смену дроби тамтамов и литавр пришла нежная арфа и виолы.
Подмигнув Грешему, я галантно пригласил Эмилию на танец. Соглашаясь, она ответила реверансом. Сцепив руки ладонь к ладони, мы прошествовали на середину зала. Я взял подругу за талию и стал медленно вести её по кругу. Без остатка отдаваясь чувству единения, я с головой погрузился в расслабляющие движения. Ах, как же давно, моя дорогая, мы с тобой так хорошо проводили время! Изумрудные глаза колдуньи были неотрывно прикованы к моим. Я тонул в их очаровании и в той душе, что скрывалась за ними. Эмилия, ты всё так же прекрасна, как и в тот самый день, когда мы вместе открывали бал выпускников Алхимикус Деторум. Тогда на тебе было чёрное платье с блёстками, а на мне — строгая атласная мантия. Юность весны дышала в тебе со всем своим жаром, да, я помню это, я не могу забыть. Сейчас ты стала другой, но та девочка никуда не ушла, она по‑прежнему живёт в тебе. Моя подруга, моя милая Эмилия, что я безотчётно искал в каждом прожитом с тобою дне? Твои ресницы? Твой смех? Твои мимолётные взгляды? Что, кружась, среди глубинных хором Зарамзарата, я стал понимать? Кто ты для меня?
Когда переливы музыки угасли, и Эмилия отстранилась от меня, я увидел, что мы единственные стоим в центре сияющего факелами зала. Аплодисменты гномов обрушились на нас, словно камнепад. Смущаясь и краснея, мы, пользуясь паузой между композициями, поспешили к улыбающемуся во весь рот Грешему и сдержанно кивающей Серэнити.
Между тем часы пробили одиннадцать раз. Настала пора сменить вино на травные напитки. Гномы в белых фартучках принесли заварнички, благоухающие лимоном, имбирём и земляникой. На десерт каждый из нас съел по необъёмному треугольнику фирменного торта — гордости гномьих поваров. Гигантский торт представлял собой гору со сладкими фруктовыми сокровищами, скрытыми внутри неё и залитыми потоками благоухающего крема (фрукты — гордость садоводов гномьих оранжерей, имеют не самый яркий цвет, но вкус у них, безусловно, отменный). На пирожные, представлявшие собой миниатюрные горы, облитые разноцветными кремами и украшенные сияющим сахарным жемчугом, у нас уже не хватило духа. Орудуя маленькой десертной ложкой, я помог Грешему расквитаться с его долей сладкого угощения. Эмилии торт необыкновенно понравился, но вторую порцию она есть отказалась. Завистливо глядя, как я поглощаю шоколадный корж, моя подруга посетовала на то, как трудно следить за сохранением фигуры в таких нечеловеческих условиях. Я был с ней согласен. Чуть не лопаясь от переедания, я, развалившись на кресле, принялся рассматривать слабую половину подгорного народа.
Чуть ниже, чем мужчины, дамы не уступали им в плечах. Широкие скулы и близко посаженные глаза делали женщин Надургха чрезвычайно колоритными. Все в золоте и драгоценных камнях, они гордо восседали рядом со своими мужьями, отцами и братьями. Нельзя не подчеркнуть, что шутка про то, что гном выбирает себе жену по длине её бороды, является банальной выдумкой. У обитательниц горных чертогов нет ни одного намёка на лишнюю растительность в области губ и щёк.
За наблюдениями я не заметил, как меня стало клонить в сон. Да и не только меня. Все, кроме Серэнити, уже давно клевали носами. Мурчик так и вообще сопел, взобравшись на пустой стул. Мы пожелали гномам спокойной ночи, а затем, изрядно поправившиеся, потопали в овальный зал, выделенный нам для ночлега. Оказавшись в своей комнате, я лёг на кровать и, вытянувшись всем телом, накрылся одеялом по самые уши. Скрежет, подобно маятнику, исходивший от Снурфа, который никак не мог угнездиться под матрасом, вгонял меня в дрёму. Ныряя в сновидения, я вдруг уловил лёгкий шорох со стороны двери. Это ещё что? Я приоткрыл один глаз и увидел крадущуюся фигуру. Страх невольно сжал моё сердце. Кто этот незваный господин? Вряд ли его привели ко мне благие намеренья. «Концентрируйся!» Насилу угомонив разыгравшиеся нервы, я вызвал в руке малюсенькую капельку огня. «Иди сюда, голубчик, я пошлю тебе на встречу горячую штучку!» Когда стало можно различить хриплое дыхание, я увеличил зарницу пламени до размера мяча. «Пора!» Я откинул одеяло и послал клокочущую сферу во врага. Пролетев всего в дюйме от серебристого шлема, она бухнулась об потолок.
— Тише ты, тише со своим окаянным колдовством! Это я, Дурнбад!
— Что ты здесь делаешь? Ты испугал меня! А если бы я в тебя попал? Почему ты пришёл тайком?
— Все вопросы потом. Собирайся, брат по крови, нам нужно немедленно покинуть Зарамзарат.
— Но я только лёг! К чему такая спешка? Дунабар сказал, что мешки с едой приготовят к утру.
— Не беспокойся за снедь. Она собрана и ожидает у западного крыла. Я иду вместе с вами.
Окончательно протерев глаза, я понял, что старейшина войны стоит в полной боевой броне с молотом за спиной.
— Нет, не идёшь!
— Без меня ваша компания пополнит список тех, кто без вести пропал в Ничейных Взгорьях. Поверь, не имея опытного сопровождающего у вас нет ни одного шанса увидеть Трузд живьём, — отозвался Дурнбад, рывком стаскивая меня с кровати. — У нас очень мало времени. Пойдём, разбудим остальных.
— Никого будить не нужно. От твоего скрежета проснулись все, кроме этого глухого мага, — сказала появившаяся в дверях Серэнити.
— Поведай мне, силач, зачем ты подкрадывался к Калебу? — добавила, входящая Эмилия. Её заряженный Людвирбинг трещал изумрудными искрами.
— Дурнбад хочет нарушить запрет отца и пойти с нами. Он говорит, что мы без него пропадём, — ответил я за гнома.
— Ты, конечно, понимаешь, на что идёшь, и что теряешь? — спросила великий инквизитор.
— Я всё обдумал, — кивнул старейшина войны. — Меня подталкивает на сей поступок не только данное мною обещание крови, но и желание раз и навсегда отсечь Деснице Девяносто Девяти Спиц плешивые кудри. Если демонам дать уничтожить Соединённое Королевство, то их следующей целью станут подгорные города. Понимаете, о чём я? Мы, как и вы, будем втянуты в разрушительную и, скорее всего, гибельную катастрофу. Я предвижу это, и потому, мой долг — остановить Десницу Девяносто Девяти Спиц, пока она ещё не набрала силу. Калеб говорит, что на Пике Смерти кроется секрет успеха. Принимайте меня в свою команду, и я, от имени всех гномов Будугая, помогу вам его отыскать.