— Братство Света? Мне было бы больше по душе стать паладином Братства Эля, есть у вас такое? — расхохотался Дурнбад. — Теперь к делу.
Гном понизил свой глубокий голос почти до шёпота.
— Бежать из Зарамзарата придётся на снежных барсах, другого выхода нет. Я знаю, что вы не умеете ими управлять, но надеюсь, что в дороге научитесь. Я выбрал самых спокойных и выносливых кошек из всех, что у нас есть. За нами непременно последует погоня. Отец захочет меня поймать, поэтому будем надеяться, что выигранные за ночь часы дадут нам определённую фору. После пиршества залы Зарамзарата пусты, так что если мы сейчас поторопимся, то выберемся из горы никем незамеченными.
— Есть что‑то в тебе, чего я не разглядела с самого начала, — улыбнулась Эмилия, глядя на гнома сверху в низ.
— И только я здесь считаю, что это плохая идея? — насупившись, осведомился Грешем. — Почему из вас никто не думает о том, что станет с Дурнбадом, после того как мы взберёмся на Пик Смерти? Мы не можем предсказать, получится ли у нас уговорить Эмириуса Клайна отвести беду от Соединённого Королевства, а вот то, что старейшина войны не сможет вернуться под сени Зарамзарата — известно наперёд. Надургх отвернётся от него. Дурнбад превратится в отшельника, и вся его жизнь пойдёт коту под хвост. Не смотри так на меня Мурчик, я не про тебя.
— На лопастях весов лежит моя судьба, а в противовес ей — тысячи судеб других гномов. Владыка Гор даёт мне возможность повлиять на будущее, которое увидят гномы уже этого поколения. Каким оно будет? Мрачным и страшным или умиротворённым и благоденствующим? Пусть это будет стоить мне жизни, но я избираю жребий доблести, ведь то, что не зачтётся мне в бренности, стократ воздастся по ту сторону Ворот Духов. Я — герой и смельчак, мой удел — сгореть в бою, а не на вонючей койке!
Дурнбад выпятил грудь колесом.
— Однако хватит обо мне, надо трогаться в путь.
— Не верю я во все эти посмертные почести, — пробормотал вампир в рыжие усы.
— Потому что ты уже мёртв, — чуть слышно пошутил я.
— Да направит нас Урах, — громко воскликнула Серэнити, специально перебивая моё шипение.
— Воистину, — смиренно отозвался я под пристальным взглядом Великого инквизитора.
Выйдя из комнаты, я плотно прикрыл за собой дверь. Спасибо за гостеприимство, Зарамзарат! Мне здесь понравилось! Особенно, конечно, запомниться «Полная Вагонетка» с её «Неййли‑пеййли» и брисовым пивком! Эх, жалко таких заведений нет в Соединённом Королевстве!
Один за другим мы вереницей последовали за Дурнбадом, прекрасно знающим все лабиринты и туннели Зарамзарата. В мягком свечении закреплённых в стены фонарей я на ходу рассматривал проплывающие мимо величественные мраморные колонны. Поблёскивая перламутровыми, бирюзовыми и красноватыми оттенками, они навсегда запечатлели в себе красоту отшлифованного камня. Запертые на ночь круглые двери желтели мутными пятнами бронзы и меди. Проходя вдоль широкого зала с фонтаном, я не смог отказать себе в удовольствии напоследок зачерпнуть горсть холодной воды. Поднеся ладони к губам, я выпил её одним глотком. На подгорных улицах и в переплетениях извилистых галерей нам попадались лишь стражи. Прижимаясь стенам, мы пропускали их отряды идти по привычным караульным маршрутам. Воздух в Зарамзарате не был затхлым, но сейчас, поднимаясь по лестнице, увёртывающейся длинной змейкой ступенек всё выше и выше, мне показалось, что где‑то неподалёку гуляет свежий ветер. Наконец, преодолев последний резной приступок, мы оказались внутри сторожевой башни. Среди стеллажей с оружием нас поджидали пять снежных барсов. Каждый из них имел снаряжённое седло и прикреплённые к нему туго перетянутые мешки. Сквозь прорези бойниц на ночном небе проглядывал бисер звёзд. Обращая к ним взгляд, я боковым зрением заметил гнома в накинутом капюшоне. Кутаясь в чёрный плащ, Дубунар стоял у самой кромки наблюдательного поста и вглядывался в темноту. Оторвавшись от своего занятия, он подошёл к брату, чтобы заключить его в крепкие объятия. Перекинувшись с Дурнбадом фразами на лундулуме, Дубунар разжал хватку, а затем, не оборачиваясь, ушёл в спуск лестничного пролёта.
— Рискуя всем, Дубунар помог организовать тебе побег? — уважительно спросила Серэнити.
— Мы с братом слиты из единого сплава и всегда заодно. Дубунар задержит погоню, насколько сможет.
— Надеюсь, что глава клана не узнает о вашем заговоре, — покачала головой Эмилия.
— Кто в шахту не сойдёт, тот алмаз не подберёт, — ответил поговоркой старейшина войны. — Клак, ко мне! Калеб, ты на Джизи! Серэнити, тебя повезёт Норка, вон она! Грешем, тебе тот толстяк с характером — Габба. А ты, Эмилия, поедешь на Вьюне. Седлайтесь!
Приблизившись к Джизи, я погладил косматую морду. Чуть сморщившись, снежный барс замурлыкал и боднул меня головой. Дурнбад уже успел залезть на Клака и теперь в нетерпении ждал, когда мы последуем его примеру. У нас, однако, возникла серьёзная проблема — Мурчик ни в какую не хотел садиться на пятнистую спину собрата. Упираясь лапами, он шипел и мяукал, а так как сам Мурчик вырос размеров не маленьких, и был очень сильным, сражаться с ним было непросто. Вьюн, которому выпало счастье везти на себе Эмилию и её любимца, смотрел на них крайне подозрительно. Не придумав ничего лучшего, кроме как схватить упиравшегося Мурчика за шкирку, колдунья с моей помощью забралась в седло. Грешем, до того наблюдавший за этой картиной с почтительного расстояния, медленно пошёл к наиболее упитанному зверю. Лениво дёргая хвостом, Габба безразлично оглядел вампира, затем фыркнул и нехотя присел на лапы, подставляя белый бочок.
— Мы с тобой подружимся! Я знаешь, как хорошо с полосатыми лажу? Вот где тебя почесать? Под подбородком или за ушком? Как приятнее? — спросил Грешем, с опаской садясь на животное сверху.
По рыку, раздавшемуся из глубин Габбы, можно было понять, что он пока не хочет обсуждать эти вопросы.
Последняя не занятая снежная кошка предназначалась для Серэнити. По виду она была самая молодой среди пушистой братии. Плавно и грациозно Норка сама подошла к Великому инквизитору. Лизнув открытую ладонь, она завалилась на плитку и подставила живот, явно показывая свою благосклонность. Опустившись на колена, Серэнити провела рукой вдоль вздрагивающего пуза.
Дурнбад замахнулся на развалившуюся кошку кулаком.
— Эй, Норка, вставай! Кому говорю! Вставай, блохастая подстилка!
Вскочив на мягкие лапы, Норка прогнулась и вытянула когти из ножен. Пользуясь моментом, великий инквизитор легко запрыгнула в седло и вставила ноги в стремена. Я тем временем устроился на Джизи и прижал к себе Снурфа. Таракан не сопротивлялся. Его заострённые крючковатые царапки крепко обхватили мне грудь. Он что‑то застрекотал, и я стал успокаивающе тереть ему рыжий панцирь. Вскоре мы все были готовы начать путешествие. Критически оглядев нас, Дурнбад показал пальцем вдаль.
— Перво‑наперво доберёмся до той горы, Сахарного Утёса. Там сделаем короткий привал и снова двинемся в путь. К концу дня, если нас не нагонят, то, считайте, пронесло. Мы будем бежать очень быстро, поэтому предупреждаю — не хватайтесь за мех пальцами со всей силы, барсам это не нравится! Иногда из‑за этого они могут сбросить седока. Падение на скорости чревато ушибами, переломами и смертью. Также не стискивайте их ребра сапогами — этого они ещё пуще не любят. Мой вам совет: расслабьтесь, или в противном случае поездка многие недели будет отзываться ломотой и болью. Уяснили? Ну, вперёд!
Белой молнией Клак сорвался с места, увлекая за собой усатых товарищей. Ветер обжог моё лицо холодным поцелуем, в ушах засвистело. Сбегая по узенькой тропке, мы по кругу огибали башенку. Закончив спуск, снежные барсы со всех лап понеслись по направлению к величавой горе. Где‑то позади раздалось жалобное мяу — это Мурчик никак не мог смириться со своей судьбой. Я повернул голову и кинул взгляд на отдаляющийся Зарамзарат. Колеблющиеся огоньки прорубленных оконцев тысячами глаз провожали нас в неизвестность. Я немного печалился, что не смог достойно попрощаться с Дунабаром. Наверняка он теперь будет держать меня за предателя, который не остановил, а возможно и подбил его сына на неразумный поступок. Захочет ли глава клана убить меня за это, или всё обойдётся разрывом кровных уз? В любом случае отныне мне не стоит рассчитывать на тёплый приём у Надургха. А Дурнбад? Неужели его обесчестят и лишат всех титулов? Дунабар не вечен. Когда‑нибудь он навсегда заснёт в каменной гробнице, и Дубунар, ставший главой клана, вновь очистит имя брата от грязи. Но будет ли так? Ответ на это даст лишь время. На пути к Эмириусу Клайну Вселенная заставляет делать выбор не только меня, но и моих друзей, попавших под колесо Её случайности.
В испещрённой звёздами ночи доспех Дурнбада неведомым образом впитывал в себя свет неба и преобразовывал его в собственное сияние серебра. Как светлячок, он освещал дорогу нашей неугомонно мчащейся пятёрке. От мерной тряски на снежном барсе Снурф стал похрапывать. Улыбнувшись, я с завистью приложил щеку к хитиновой пластине своего любимого фамильяра. Вот у кого из нас всё прекрасно: спи да ешь, куда хозяин — туда и ты — знай себе шевели лапками! Ну что за мысли? Не совестно? Каждому хорошо быть на своём месте и в том обличии, в котором родился.
Джизи поднимался на устланную рукотворным камнем возвышенность. Город гномов остался далеко позади, а впереди открывались бескрайние дали высоких просторов, где плеядами ровных треугольников росли ввысь исконные жители Будугая — горы. От этого зрелища захватывал дух, и спирало дыхание. Когда мы оказались на верхушке склона, я посмотрел вниз. По меркам вздымающихся рядом исполинов высота была мала, но тонюсенькая ниточка Свистящего Тракта, верёвочкой заворачивающаяся по склонам и выбоинам оскаленного взгорья, произвела на меня не менее сильное впечатление.
Притормаживая, Джизи размашистыми скачками понёс меня к подножию. Мой снежный барс явно отличался сообразительностью. Предварительно оценивая ситуацию, он мог неожиданно перестроиться и уйти от ложных, схожих с дорогой, участков, которые вели к обрывам. Вместе с первыми лучами робкого солнца мы спустились в ложбину, находящуюся аккурат между тремя заснеженными пиками, ближайшим из которых был Сахарный Утёс. Издалека заметив несколько деревьев, Дурнбад потряс сомкнутым кулаком, оповещая о привале.
Соскользнув с пригнувшегося снежного барса, я принялся массировать затёкшие голени. Как и я, другие наездники вкушали последствия продолжительной поездки. Грешем, вероятно, изрядно натёрший себе с непривычки бёдра, колодой плюхнулся на снег. Дородный Габба тут же этим воспользовался. Он без обиняков положил на грудь вампира свою клыкастую морду и зажмурил глаза. Растрёпанная Эмилия выпустила из рук обезумевшего Мурчика и, со вздохом облегчения, упёрлась ладонями в колени. Кот между тем попробовал забиться под корягу. Однако его пухлый зад отказался поместиться в укрытие, оставив тем самым серо‑жёлтые штаны на виду. Серэнити, немного пошатываясь, села на вздыбленный корень, пробивающийся прямо из горной породы. Я не удивился тому, что Великий инквизитор сразу присела — передвижение на лошади кардинально отличается от скачек на снежных барсах, к такому надо привыкнуть. Дурнбад расстегнул один из мешков и достал предварительно нарезанный хлеб и кусочки бекона. Разводить костёр гном не разрешил — нас могли заметить по поднимающемуся дыму, поэтому пришлось обойтись без чая. Грешем, как всегда, предпочёл откушать из своей бутылки.
— Эй, приятель, дай‑ка мне попробовать, что ты там пьёшь. А то я в этой спешке ничего не прихватил нам из спиртного.
— Мне кажется, оно скисло, — внезапно скривился Грешем. — Не хочу тебя обижать, но тебе оно не придётся по вкусу.
— Я всякую кислятину пил, — прицепился старейшина войны. — Мне всего‑то глоток сделать надо, в горле пересохло — жуть.
— Пожалуй, что не дам.
Дурнбад выглядел оскорблённым. Уперев руки в пояс, он, подбоченившись, подошёл к вампиру.
— Не люблю я жадных гномов, а уж людей и подавно. Подозрительный ты какой‑то, скрытный. Я следил за тобой вчера на празднике. Ты ковырялся вилкой в мясе, а в рот так ничего и не взял. Как ты можешь быть таким толстым, если совсем ничего не ешь, а?
— Это обидно и оскорбительно! Нельзя так открыто порицать людей за их болячки! — взъерепенился Грешем. — Я склонен к полноте, и даже малюсенький кусочек брокколи накидывает мне фунт. Чтобы избавиться от лишнего веса я вынужден каждодневно употреблять специальное вино с добавлением множества ингредиентов, которые обычному человеку могут обернуться свищом или язвой.
— Что человеку плохо, то гному хорошо!
— Ты отравишься!
— Враки!
— Нет, не враки!
— А я говорю, что враки! Твоё вино…
Перепалку прервало отдалённое эхо поющего рожка.
— Быстрее запрыгивайте на барсов! Мои сородичи близко! — закричал Дурнбад.
Схватив Снурфа под твёрдый панцирь, я вмиг оказался на Джизи. Серэнити, следующая, с успехом уселась на Норку. Грешему повезло меньше. Он споткнулся и кубарем повалился на своего тучного барса, которому не показалось это забавным. Габба зарычал и подвёл морду к лицу моего ученика: «Не надо так со мной! Укушу!» Чертыхаясь на свою неловкость, Грешем кое‑как взмостился на рассерженного представителя кошачьего семейства. Вроде всё, но — нет! Эмилия никак не могла вытащить забившегося под корягу Мурчика. Он втиснулся под неё целиком, однако выбраться обратно ему было так же сложно, как и залезть. После того как колдунья со всей силы потянула его за загривок, Мурчик перешёл с истошного мяуканья на угрожающее шипение. Мою подругу это не испугало, но, к сожалению, её потуги не приводили к должному результату — застрявший кот по‑прежнему находился в ловушке. Ситуацию разрешил Дурнбад. Отцепив боевой молот, он с размаху опустил его на повалившееся дерево. Бабах! Переломив ствол, гном бесцеремонно схватил извивающегося кота за заднюю часть. Такое в высшей мере некультурное поведение стоило Дурнбаду двух глубоких царапин на подбородке. Не обращая на них внимание, старейшина войны вручил Эмилии её питомца. Соскочив с Джизи, я помог подруге совладать с Норкой и разместить на ней Мурчика. Сколько мы потеряли драгоценных минут, рассаживаясь на спинах могучих кошек? Наверное, немного, однако заминка стоила нам дорого. Несясь во весь опор, к нам приближались гномы. Как они так быстро нас догнали? Не знаю. Мы помчались как ветер, но от преследователей уже было не уйти. Почуяв охвативший меня страх, Джизи ещё больше прибавил ходу. Снежная поволока россыпью колючих мошек застила мне глаза. Ничего не видя, я услышал сдавленный вскрик. Я оглянулся и с ужасом обнаружил, что мой ученик вывалился из седла. Дурнбад, частенько поглядывающий назад, тут же направил Клака на выручку Грешему. Повинуясь вожаку, снежные барсы повернули вспять. Первым, добравшись до барахтающегося в снегу вампира, старейшина войны выдернул его из сугроба.
— Габба! Луундук ваар’ ан дук! — донеслась до меня ругань Дурнбада бесстрашно вцепившегося в зашеек снежного барса.
Не знаю, что уж там старейшина войны такого сказал своему толстому коту, но это возымело действие! Габба поджал хвост и негромко рыкнув, сам подбежал к Грешему. Тем временем преследователи приближались. Когда мы возобновили путь, я уже отчётливо видел их развивающиеся бороды. Дурнбад свернул в низкую прогалину, и Джизи прыгнул за ним вниз. Карательное воинство Зарамзарата неотвратимо надвигалось. Принять бой старейшина войны решил на полянке усыпанной мелкими и очень острыми обломками скал. Здесь гномам придётся спешиться, чтобы снежные барсы на бегу не поранили лапы. Я слез с Джизи и, выхватив из ножен Альдбриг, встал лицом к врагу. Сосредотачиваясь для заклинания, я машинально пересчитал гномов — тридцать против пятерых, что же, проверим насколько крепкая броня у подгорного народа.
— Дурнбад! — крикнул я. — Бьёмся на смерть или как?