Раздувая ноздри и хватая вампира за запястье, старейшина войны громогласно захохотал:
— Вот это мне по душе! Только просто так неинтересно! Давай, если я выиграю, то ты сбреешь себе эти заячьи усики! Они тебе не идут!
— Договорились, — отозвался Грешем. — Но если победу одержу я, то ты начистишь мне сапоги! Да так, чтобы я в них видел своё отражение!
— Хоть корону Каменного Королевства попроси, тебе не совладать со мной! — взревел Дурнбад. — Попрощайся со своими рыжими щёточками! Скоро они окажутся в мусорном ведре!
Усевшись друг напротив друга, соперники приготовились к состязанию. Пышная борода к встопорщенным усам. На кого бы из них я поставил? Трудный выбор! Конечно, старейшина войны очень силен даже по меркам гномов. Он вполне оправдывает своё звание лучшего воина Зарамзарата. Его телосложение говорит само за себя. Атлет! Камень переломит и «ох» не скажет. Вроде бы исход очевиден? Нет, нет и ещё одно нет! Грешем только кажется неповоротливым толстяком. На самом деле это не так. Он обладает мощью вампира, которая зачастую превосходит силу смертных в несколько раз. Этот поединок однозначно достоин внимания!
Положив ладонь на два стиснутых кулака, Эмилия крикнула:
— Начали!
Дёрнувшись, руки так и остались пребывать в том же положении. Если бы не побелевшие пальцы участников, то можно было бы ошибочно допустить, что состязание так и не началось. Сморщив переносицу, Грешем стал заметно краснеть. Наливаясь цветом, он являл собою наглядное пособие по созреванию помидоров. Вот мой ученик розовый, вот алый, а вот уже и тёмно‑красный. Это называется «переспел». Дурнбад в свою очередь покрылся крупными каплями пота. Вероятно, он не ожидал того, что ему придётся так долго уламывать вампира. Как бы ни так! Этот пухляк не лыком шит! Медленно‑медленно рука гнома двинулась по направлению к столешнице. Раздувая щеки, словно парус, Грешем жал старейшину войны к проигрышу. Вены‑то как вздулись! Наверное, любой из этих достойных персонажей меня раскатал бы в три секунды. А как насчёт Серэнити? По моему мнению, Великий инквизитор способна повалить всех нас вместе взятых.
Животный крик, вырвавшийся из груди Дурнбада, страшно повис в тишине «Золотой Кирки». Вкладывая всю имеющуюся у него силу, гном помаленьку отвоёвывал потерянную позицию. Его кулак выровнялся, а потом устремился дальше гнуть руку вампира к поражению. Настал черёд Грешема не сдерживать в себе эмоции. Шипя по‑змеиному и выпучивая карие глазки, он сопротивлялся с упорством обречённого. Впрочем, это ему не помогло. Старейшина войны низверг его кисть на стол! Бамс! Слава победителям и горе побеждённым! Я захлопал в ладони и мои овации подхватила Эмилия! Кстати, является ли сей триумф полноправным? Вдруг, выпив оборотное зелье, Грешем лишился большей части своего природного преимущества? Или Дурнбад настолько дюжий гном, что и вампир ему неровня?
— Горы и пропасти! — гаркнул Дурнбад, разминая помятую руку. — Ты первый, с кем я возился больше трёх секунд! Будь ты мощнее раза в два, то смог бы одолеть меня! Что не говори, а ты крепкий орешек, Грешем!
— Сегодня из нас лучший ты, но я надеюсь на реванш! — ответил вампир.
— Хорошо, кликни меня, когда настроишься повторить поединок. Я с радостью раздавлю тебя вновь! — гордо согласился старейшина войны. — Как ни крути, а с усами придётся расстаться! Уж больно они у тебя кислые!
— С охотой сдержу данное мною слово, — отозвался Грешем печальным голосом.
— Только не надо это делать прямо сейчас! У нас есть дела поважнее, чем бритье верхней губы! — оборвала беседу Серэнити.
— Она права, — сказал я. — Пора найти Кувалду.
— У меня уже руки чешутся молотом помахать, — хохотнул Дурнбад. — Старина Грешем задал мне жару! На вид тюфяк тюфяком, а получается, что по одёжке судить его не пристало!
— Одёжка у меня и правда, так себе, — ухмыльнулся вампир. — Кожаная броня сидела на мне куда лучше…
Поблагодарив хозяйку за еду, мы покинули «Золотую Кирку» и устремились к воротам, через которые нас вчера привели стражи. Лабиринт кварталов расширился и сменился эспланадой. До чего же дивно и затейливо выглядят эти столбы с алмазами. А своды, теряющиеся в свете огней? А бордюры? А цветы, не подозревающие о лучах солнца? Трузд очень красив, однако его жемчужина — это не коридоры и не золотые бульвары. Главная ценность города — это бородатые лица, смешные валики щёк, глаза‑колодцы, картошкообразные носы и ботиночки с бубенчиками. Я надеюсь, что чума попустит свои терзания, и клан Караз вновь возродиться во всём своём великолепии.
Толстые створы раскрылись, чтобы моментально захлопнуться. Как только я услышал щелчок запирающегося засова, я инстинктивно напрягся. Этот поход научил меня быть начеку и ждать неприятностей сразу после того, как моя нога покинет дружеский очаг. Стараясь идти бесшумно, мы беспрепятственно добрались до лестницы, ведущей к развилке «Трон, Горн, Звон, Сон, Торг». Ступая по порожкам и прислушиваясь к каждому шороху, наша компания спустились на три уровня ниже. Улица, представшая моему взору, была ужасна. Разбросанное военное снаряжение, разрушенные колонны и отбитые куски плитки говорили о том, что здесь многократно велись боевые действия. Кое‑где валялись обезображенные трупы, источающие из себя миазмы смерти. Пригибаясь, мы перебежками двигались от одного здания к другому. Присев на корточки возле покрытой серебристым лишайником ротонды, Дурнбад показал пальцем на статую посреди площади. Джелла выглядел как мускулистый гном с бородой до колен. В правой руке он держал молоток, в левой — клещи, перед ним стоял кузнечный горн. Почему‑то я его так себе и представлял. Подгорный народ изобразил своего покровителя похожим на самого себя. Единственный дом, разместившийся напротив Джеллы, имел бочкообразный вход, к нему‑то нас и повлёк старейшина войны.
Я перешагнул через полукруглый порог и оказался в самой обыкновенной гостиной. Тапочки, стулья, вешалки, посуда и прочие бытовые вещи лежали так, как будто их владелец пользовался ими всего пару часов назад. Где же тут замаскирован вырытый туннель? Всё так чисто вокруг, нет и намёка на горняцкий труд. Может мы что‑то напутали и не туда пришли? Между тем Эмилия водила пальцами вдоль развешанных гобеленов. Подмигнув мне, она вдруг продавила растянутую материю прямо в стенку. Вот оно! Колдунья приподняла полог и нырнула во тьму. Мы в свою очередь заторопились следом за ней. Лаз, который прорубили гномы, был узким. Согнувшись в три погибели и цепляясь головой за скосы потолка, я враскорячку тащился за светящимся зеленью Людвирбингом.
— Эй, куда ты пропала?
— Там углубление!
Я спрыгнул в яму и зажал нос платком. Кое‑как сконцентрировавшись для создания шариков света, я явил нашим глазам страшную картину. Окостенелые тела шахтёров воняли настолько сильно, что у меня потекли слёзы. Кирки и мотыги, зажатые в стылых руках, безмолвно свидетельствовали о желании гномов выполнить свою задачу на столько — на сколько это будет возможно. Дурнбад, прощупывая борозды раздроблённой породы, присвистнул:
— Они практически всё сделали. Тут работы максимум на полдня осталось! Вон, там уже виднеется основание подпоры! Её обойти и всё — дело в шляпе!
— Если мы будем дробить камень и одновременно дышать этой гадостью, то непременно задохнёмся! — сказала Эмилия, пряча лицо в складках капюшона.
Моя подруга знала, о чём говорит — по своей природе трупный газ неимоверно ядовит. Я слыхал чудовищные рассказы о древних виалах Рунного Королевства, которые, боясь разграбления своих пышных могил, завещали хоронить себя вместе с живыми слугами. Вскрывая подобный склеп и вдыхая витающие в нём пары, незадачливый расхититель гробниц чаще всего погибал, не успев даже толком обыскать карманы усопшего. Я не хотел присоединиться к числу тех, кто так нашёл свою смерть.
— Брат по крови, жахни‑ка в ту трещину магией! — пробасил Дурнбад, вспомнив о том, что я колдун.
— Чтобы всё здесь обвалилось?
— А ты легонько.
— Боюсь, что так не получится.
— Так‑таки? Ты настолько сильный маг?
— Ну, я не то, чтобы впереди всех и вся, но моя…
— Он тебе сейчас нажужжит в уши о своих незаурядных талантах, — перебила меня подруга. — Суть в том, что даже самый малый ледяной или огненный взрыв может привести к незапланированному микросейсмическому сдвигу, каменному обвалу и кончине всех присутствующих. Калеб не хочет рисковать.
— Именно это я и собирался сказать, — подтвердил я.
— Тогда…
— Моё вино для похудения содержит в себе эссенцию толстолистного бадана, из‑за которого многие отравы меня не берут, — прервал нашу дискуссию Грешем. — Посидите у входа, а я пока попробую пробить дыру на седьмой ярус.
Верно. Будучи вампиром, Грешем имеет иммунитет к самым разнообразным токсинам и ядам. Вдыхание зловония, наполняющего пятачок гибельными испарениями, ему не принесёт никакого вреда.
— Ты точно в этом уверен, парень? — недоверчиво спросил Дурнбад. — Такой смрад и мёртвого поднимет.
— Либо уложит в гроб, — добавила Серэнити. — Мы с благодарностью примем твоё усердие, однако не задерживайся надолго, иначе сам знаешь, что случится.
— Я постараюсь побыстрее, — отозвался Грешем подбирая зазубренную кирку. — Дурнбад, покажи, куда надо долбить.
Выбираясь из незавершённого секретного прохода, я услышал глухие удары шахтёрского инструмента. Не теряя времени, мой ученик принялся колотить сероватый гранит. Достигнув гобелена, мы сошлись на том, что в гостиную выползать не разумно. Я пригасил все магические шары, при этом оставив один для Грешема, а второй, тусклый, для нас. Сидя на холодной выбоине между Серэнити и Эмилией, я погрузился в плавное течение минут. Остановка? Пора поспать! Так видимо мерил своё существование Снурф. Он забрался мне под коленки и тихонечко засопел. Его полосатому другу в этом месте нравилось намного меньше. Мурчик прижал уши и уткнул морду в плечо колдуньи. Я потрепал хмурого кота за лапку, а потом обратился к Великому инквизитору:
— Серэнити, твои руки…
— Что мои руки?
— Я таких никогда не видел. Можно мне посмотреть ещё раз?
— Зачем тебе это?
— Ты сказала вчера, что родилась такой, но это невероятно, потому что линии и изгибы на твоих локтях и плечах образуют геометрические фигуры! Это удивительно! Ведь в мире нет ничего ровного и прямого! Вселенная стремиться к творчеству, но не к созданию правильных углов! Твои руки надо изучить и попытаться найти ключ к их разгадке!
— И что мне это даст?
— Пока не знаю, — серьёзно ответил я.
— Ему просто интересно всё то, с чем он раньше не сталкивался, — встряла в разговор Эмилия. — Калеб вечно суёт свой нос, куда его не просят. Правда, милый?