— В одном ты не ошиблась — я честно разделю богатства между теми, кто поддерживает мои высоконравственные намеренья сместить отца и занять трон Трузда. Взамен старому сгнившему укладу жизни, основанному на сословности и предвзятости выбора, я возведу совершенно иной, справедливый и объективный фундамент, который будет зиждиться на равноправии! Те гномы, женщина, которых ты назвала бандитами, займут в этом обществе самые лучшие места, и поэтому, дабы их не оскорблять, забери свои слова обратно. Даю тебе три секунды. Одумайся, или твои миленькие губки начнут страстно целовать чумных мертвецов.
— Скорее ты станешь свежей засечкой на моем молоте, бастард! — исступлённо закричал Дурнбад, раскалывая ближайший череп своим оружием.
Кусочки мозга упали мне на сапоги. Не могу сказать, правильно ли поступил импульсивный старейшина войны затеяв драку, но эффект первого хода положительно сыграл свою роль. Не успел Кувалда толком сообразить, что произошло, как ещё несколько голов отделились от плеч под клинками Грешема. Началось жуткое побоище, из которого, по моему мнению, вероятность выйти живыми у нас была крайне мала. Послав заряд молнии в стоящих передо мной гномов, я кое‑как отбил Альдбригом летевшую мне в бок секиру. Чтобы держать оборону от града обрушившихся на нас ударов, мы стали спина к спине. Среди лязга стали, я услышал громкий голос Кувалды, несомненно, желающего самолично руководить битвой. Вдоль моей руки прошло лезвие топора. Упав на пол, я почувствовал, как горячая кровь заструилась вниз по локтю. Превозмогая острую боль и заслоняясь мечом от нацеленной в горло алебарды, я перекатился к стене. Мяу! Р‑р‑р‑р‑р‑р! Растопырив когти, Мурчик набросился на гнома, едва не доставшего меня палицей. Наши дела складывались крайне плачевно. Зажатые среди мародёров в маленьком зале, мы были обречены погибнуть, однако Вселенная распорядилась иначе. Мои барабанные перепонки заложило от визга десятка перепуганных гномов. Безумно вопя, они кинулись от нас как от огня, и причиной тому был Грешем! Действие оборотного зелья подошло к концу в самый удачный момент! Надо отметить, что превращение толстого мужика в вампира — зрелище не для слабонервных. Кожа на моём ученике обвисла тягучей жидкостью, его глаза расширились и покраснели, скулы и лобные доли деформировались, а из челюсти полезли клыки. Вот это мой Грешем! Добро пожаловать, старина! Вцепившись зубами в парализованного от ужаса гнома, спустя секунду вампир выплюнул кусок растерзанной шеи.
— Ох, как же я скучал по своему телу! — расхохотался он, слизывая с подбородка бардовые капельки.
Дурнбад и Серэнити наблюдали трансформацию, словно окаменевшие. Конечно! Не каждый день такое увидишь! Придя в себя, Великий инквизитор продолжила разить улепётывающих мародёров. Из всех разбойников Трузда не дрогнул только один Кувалда. На лице бастарда играла сумасшедшая улыбка, говорящая, что сегодня умрёт либо он, либо мы все. Избрав свой мишенью колдунью, он направил хищный клюв оружия прямо ей в сердце. Нет! Эмилия! В самый последний миг мою подругу заслонил щит Серэнити. Сзади Кувалды показался Дурнбад. Пролетев по дуге, молот старейшины войны проломил вычурную кирасу рыжеборода и сломал ему хребет. Брякнувшись навзничь, сын Догарага захрипел, а потом умолк навсегда.
Я обвёл глазами мокрую от крови комнату — у врага четырнадцать убитых, а у нас — без потерь! Нам фартит! Тем временем Дурнбад явно собирался нанести следующий удар по Грешему. Серебристый взмах! Вампир ловко увернулся, и молот цапнул воздух. Движения моего ученика стали более плавными и уверенными.
— Иди сюда, кровун, пожравший моего приятеля изнутри! — заорал Дурнбад не собирался так просто отступать от своих попыток поймать вампира.
— Стой, стой! — закричал я, хватая старейшину войны за доспех. — Это — Грешем! Я хотел тебе сказать, да все никак момент не подворачивался!
— Ты, верно, помутился рассудком! Грешема больше нет! — гном извернулся и пихнул меня в сторону. — Кровуна надо убить, пока он не сбежал!
— Послушай! Да, я вампир! У тебя когда‑нибудь были друзья вампиры? Нет? Сюрприз! Вот он и появился! Разве от того, что я стал немного по‑другому выглядеть, я стал хуже? Глупости! Давай обнимемся и забудем, что до этого между нами пролегал небольшой секрет! Он же ерундовый! Наверняка ты тоже нам не все о себе рассказал, но мы тебя и не торопим! Личное пространство — это святое, а скелеты в шкафу есть у каждого! — затараторил Грешем, опуская клинки.
— Обнимемся?! Да я скорее изрублю тебя на мелкие кусочки! — взревел Дурнбад, пытаясь вырваться из рук подоспевшей Серэнити.
— Успокойся уже! — громко крикнула Эмилия. — То, что Грешем вновь обрёл свой истинный облик, спасло нам жизни!
— Ладно, ладно! Отпусти меня! — сердито гаркнул Дурнбад, высвобождаясь из тисков Серэнити. — Объясните мне одно! Как у вас тут всё так получилось? Как маг, вампир и… светлая жрица тихо‑мирно путешествуют вместе?! Кто вы?! Такие же?! Кровуны?!
— Это сразу несколько вопросов, — вздохнул я, протягивая Серэнити повреждённую руку для лечения. — Нет, мы не вампиры. Однако тебе пора узнать о нас чуть больше. Я — некромант, а Грешем — мой ученик. Под моим началом он уже около года овладевает чародейством. Эмилия — моя лучшая подруга и выдающаяся колдунья, а Серэнити, правда, светлая жрица, отправленная с нами на задание королевой Констанции Демей. Как и ты, она вначале с подозрением отнеслась к нам и не слишком жаловала своим добрым отношением.
— Да, — подтвердила Серэнити. — Не скрою, что в первые дни знакомства я жаждала убить эту троицу. Они находились в моей власти, и только прямой приказ королевы сдерживал мою длань от расправы. Так вышло, что меня обязали идти с ними в поход, и то было не иначе, как провиденьем Ураха. Я злилась, но дни совместных невзгод и неприятностей меняли мою злость на нечто иное. На то, что раньше я не испытывала.
Серэнити тяжело давались слова.
— От ненависти я перешла к брезгливости, от брезгливости — к холоду, от холода — к пониманию, а от понимания — к теплоте и… тому, что за ней следует. Я осознала, что не каждый маг, занимающийся некромантией, хочет уничтожить мир…
Великий инквизитор прервалась, но затем, глядя гному в глаза, твёрдо договорила:
— И что не всякий вампир несёт в себе зло. Грешем пошатнул мои прежние убеждения, и теперь я знаю, что могущество Всеотца настолько всеобъёмно, что и Тьма под его милостью иногда обращается в Свет.
Обхватив голову руками и безумно уставившись на Грешема, старейшина войны вдруг рассмеялся:
— Жил‑не тужил, послали мне вас боги в наказанье! Эй, парень, ты хочешь сказать, что тебе больше не нужно сбривать рыжие усики? Так? Провёл Дурнбада!
Все облегчённо выдохнули, напряжение, царившее в воздухе, постепенно рассеивалось. Подняв секиру и отделив ею рыжеволосую макушку Кувалды, гном поискал глазами, куда её можно положить. Приметив туго перевязанный мешочек, Дурнбад высыпал из него золотые монеты, а затем засунул в нутро кровавый трофей.
— Вот, значит, ты какой на самом деле, — протянула Серэнити, прищурившись рассматривая Грешема.
— Я симпатичный, правда? — улыбнулся вампир.
— Ты такой же прекрасный, как моя жизнь, — пошутил я. — Не надо теперь всё время так скалить свои клыки, хорошо? Дай людям привыкнуть к твоей новой внешности. Такие ухмылочки могут быть неправильно интерпретированы.
— Ладно. Я понял.
— Голова у нас? Тогда давайте отнесём её Догарагу, — предложила Эмилия, поправляя причёску. Моя подруга всегда остаётся женщиной, даже после вот таких вот сражений.
— Хорошая идея. Чем дольше мы здесь торчим, тем больше подвергаемся неоправданному риску, — согласилась Серэнити.
Толкнув дверь ногой, Грешем выбежал на улицу. Просторная одежда, уже без скинутого доспеха, забавно висела на его жилистых плечах. Как у пугала, слезшего с морковной грядки, — усмехнувшись, подумал я. На золотистой мостовой мы оказались одни. Видимо, слух о жутком чудище, вылезшем из человека, успел облететь весь уровень за считанные минуты. Не встретив никаких препятствий, наша компания добралась до баррикады. Грешем без труда уцепился бледными пальцами за откос и играючи перенёс гибкое тело за стену. Только поглядите, какой живчик стал! У меня так не получится! Кряхтя, как старый пень под упитанным селезнем, я забрался за ним следом.
Пройдя мимо погибших от чумы гномов, мы нашли здание, над крышей которого имелся потайной ход. Поднимаясь по ступенькам и запрыгивая в разлом дыры, я думал, как объяснить Догарагу необычный вид Грешема.
— Ты наколдовал, да и всё тут, будешь ещё выдумывать небылицы, — подсказала мне Эмилия.
А что? Коротко и ясно. Колдунья порой шевелит мозгами куда лучше меня. Недаром Альфонсо Дельторо некогда нарёк её «Весенний Шторм». Прозвище может и так себе, зато оно точно отражает суть моей подруги. Быстро, смертоносно, свободно, остроумно, изящно, красиво и свежо — это всё про неё.
Преодолев вырубленный шахтёрами туннель и раздвинув края гобелена, я очутился в доме напротив внушительной статуи Джеллы. Надо заметить, что пока я пробирался в каменном коридоре, мне дважды становилось дурно. Трупный запах, исходящий из ямы, дышал мне в спину удушливым поветрием. Если бы не светлая магия Серэнити, то чума бы уже сто раз прибрала меня к себе. Спасибо, Вселенная, за то, что послала нам Великого инквизитора!
Постоянно осматриваясь, мы пошли к лестнице, ведущей на различные ярусы Трузда. Следуя по зигзагам улиц, я представлял, как ещё совсем недавно здесь кипела жизнь. Пространство полнилось голосами. Гномы спорили, ругались, распевали песни, делились новостями, рассуждали и сплетничали. Всё оборвалось, когда в гости к подгорному народу постучались две сестры — Война и Болезнь. За какие‑то пару недель процветающий торговый город превратился в склеп. Сколько времени потребуется клану Караз, чтобы зализать раны? А сможет ли он это сделать? Вдруг пандемия и мародёры поставят на нём крест? То, что кажется незыблемым и вечным, зачастую рушится прямо на глазах, оставляя после себя только руины да обугленный остов. И как же быть, когда потерял семью и некуда больше идти? Я отвечу — вопреки всему — бороться, не сдаваться, грести против течения, надеяться и жить. Мне хочется верить, что, испив горькую чашу юдоли, гномы Трузда переварят её и сызнова расцветут лепестками благоденствия. Впрочем, есть и другой ракурс, с которого иногда нужно смотреть. Как некромант я знаю, что без смерти нет обновления. Новое всегда прорастает из корневища старого, так было и так будет всегда.
Порожки. Топ, топ, топ, вверх и вверх. Я очнулся от философских рассуждений, лишь когда ступил на этаж, подконтрольный Догарагу. Преодолев сеть проулков и пройдя через площадь скульптур, мы остановились у дозорных ворот. Подавшись вперёд, старейшина войны трижды постучал кулаком в их твердь. Увидев Дурнбада в караульное оконце, гномы принялись отпирать двери, но едва створы раскрылись, как в поле их зрения попал Грешем — и тут же затрубил рожок! Отовсюду послышались возгласы «Кровуна’эра унабар! Кровуна’эра табах!». Терпеливо дождавшись пока нас окружат, Дурнбад гулко заговорил на лундулуме, показывая пальцем то на меня, то на Грешема. Наконец с задних рядов кто‑то крикнул — «граман». Гномы опустили оружие, и мы зашли внутрь фортификации. Повинуясь инстинкту, я обернулся. За нами двигался солидный эскорт охраны. Ну, а кто в здравом уме и твёрдой памяти оставит без присмотра жуткого бледного кровуна? Правильно — никто! Миновав алмазные столбики и светящиеся фосфором кусты, мы взошли на эспланаду. Бьющей на ней фонтан потянул меня к себе. Зачерпнув ладонями студёную воду, я поднёс её к лицу. У меня ведь с самого утра ни капельки во рту не было! Напившись и наполнив флягу, я старательно потёр виски и шею. Да, так намного лучше! На террасе громадного здания нашу компанию допросили повторно. Дюжий стражник сомневался, стоит ли пускать нас к Догарагу вместе с Грешемом. Посмотрев на маячившую за нашей спиной свору секир, он облегчённо вздохнул и скрылся испросить разрешение на аудиенцию. Вернувшись, стражник повёл нас к главе клана. Догараг принял нашу семёрку, все так же сидя. Да и вставал ли он вообще, пока мы отсутствовали? Чувствую, что нет. Смерив вампира насмешливым взглядом, гном выжидательно сложил руки на впалой груди.
— Пусть тебя не обманывает новая личина моего ученика. Я применил магию и изменил его форму для того, чтобы разбойники узнали, что такое настоящий страх. Пройдёт пару дней, и он снова станет самим собой.
— Меня не интересуют твои методы. Обращай друзей хоть в кровунов, хоть в химер, хоть в прочую нечисть, если подобные фокусы помогут тебе достигнуть цели, то действуй — я буду только «за». Ликвидация Кувалды — это единственное, что меня заботит, — прохрипел Догараг.
— Мы это помним и поэтому пришли не с пустыми руками, — хохотнул Дурнбад, развязывая мешок и вытряхивая его содержимое наружу. — Принимай гостя! Сейчас Кувалда расскажет тебе, где и как обретался, покуда не встретился с моим молотом!
Догараг уставился в заплывшие глаза своего непризнанного сына.
— Значит, всё окончено?
— Да, — твёрдо сказал я. — Наша часть сделки у твоих ног, а это значит, что и тебе пора сдержать слово.
— Хорошо, хорошо, вы заслужили это…
Гном прокашлялся.
— С чего бы начать? Два с лишним тысячелетия назад в читальдуме Трузда обрушился картографический купол. Все гранитные таблички побились. Большинство из них, конечно, воссоздали вновь, но вот дорогу к сумрачному Пику Смерти никто заново перечерчивать не стал. Зачем потомкам знать, где таиться праотцовское зло? Сорвиголов хватает всегда, а не тронешь, как говорится, не вспыхнет. Через несколько поколений народ Караз позабыл, как добираться до Эмириуса Клайна, а спустя века неурядицы, войны и другие невзгоды истёрли в пыль четыре крупных клана, так или иначе связанных с Пиком Смерти. На сегодняшний день возможно уже никто не скажет, где спит предвечный кровун.
— Получается, что ты соврал нам? — Губы Серэнити гневно задрожали.
Заперхавшись, Догараг случайно зацепил пальцем язву на щеке.
— Выбирай выражения! Главы клана Караз никогда не опускались до лжи, и я тому не исключение! Вчера я сказал вам, что знаю того, кто хранит тайну месторасположения Пика Смерти, и это действительно так. Ныне он перед вами. Удача привела вас сюда или ваш могучий Бог — мне постигнуть не дано, однако Судьба распорядилась так, чтобы вы шли дальше, к добру то будет или к худу. Та история про королевского посла, которую ты мне, Калеб, вкратце описал, хорошо известна моему роду. Всё оттого, что Гугодун, сопровождавший Мальта на кряжах Будугая, — это мой предок по материнской линии. Чаще всего гномы выбивают записи на камне, так надёжнее, но мой прапрадед, долго проживший в Эльпото’одо, предпочитал бумагу. У меня сохранился дневник, который Гугодун вёл многие годы, вот, держи, теперь он твой.
Догараг протянул мне потрёпанную книжку.
— В самом конце есть раздел, посвящённый его странствиям с Мальтом. В нём ты отыщешь карту Будугая с отметкой «Пик Смерти».