Марта все-таки решила пойти на это нелепое свидание, хотя изначально, конечно, не собиралась.
Свидание с человеком, который бесил ее с первой встречи? О да, это определенно было бы лучшее свидание: бесячий Джон и раки с пивом. И как он только додумался до такого? Неужели нельзя было спросить у самой Марты, чего она хочет? Она, конечно, не меняя репертуара, ответила бы ему, что хочет, чтобы он оставил ее в покое, но так он хотя бы показал, что ее мнение что-то значит. Примерно такими были мысли Марты, когда она выходила из «У Бобби».
Вернувшись домой и переспав с этой мыслью, она решила, что идея не так уж плоха. На фоне всего остального свидание с Джоном было, пожалуй, самой обычной вещью. Так сказать глотком прежнего воздуха. Да и когда Марта последний раз ходила на свидание? Подсчитав, она даже ужаснулась. Полтора года прошло с того раза, когда она еще пыталась завести отношения. Проблема была в том, что Рупи — городок маленький, и с большинством потенциальных парней она ходила в школу, что тут же ставило на них табу. Так что найти себе парня в Рупи — все равно что ловить рыбу в городском бассейне. А попытку завести отношения в школе можно считать катастрофой. Марта до сих пор помнила его дрожащие губы и влажные глаза. А эти речи?
— Марта, ты хоть на мгновение любила меня? Может я тебе нравился хоть немного? Признай это! Мне нужно знать. Ты всегда такая холодная: мы не сможем быть вместе, если ты продолжишь в том же духе.
— Мэтт, давай не будем. Я только вернулась с похорон, — Марта в тот день была совсем не в духе. — У меня только недавно умерла мама, извини, но меня не хватит еще и на тебя.
— Причем здесь твоя мать? Мы говорим о нас, а не о ней. Просто ответь мне!
— Ответить на что? — Марта подняла на него усталый взгляд. Почему он выглядел куда более сломленным, чем она. Это злило. Его мир не рухнул в одночасье в отличие от ее. Как он может приходит к ней и разыгрывать дешевую трагикомедию?
— Ты меня любишь?
— Нет, — ответила она и поняла, что не соврала.
— Ты… ты… боже мой! Тогда зачем? Мы же даже переспали!
— И что? Мэтт, давай не сегодня.
— Ты — ледяная сука! Вот ты кто! — в его глазах стояли такие крупные слезы, что он были похожи на глаза побитой собаки. Наверное, так не стоит думать о человеке, на которого потратил почти два года своей жизни?
— Отлично, Мэтт. А теперь уходи.
И он ушел, громко хлопнув дверью, как обиженная девушка из сериала. Так громко, что аж стены затряслись. Марта жалела. Действительно жалела о штукатурке на потолке, на которой появился маленькая трещинка. О Мэтте она не жалела и годами не вспоминала. Да и не вспомнила бы, если бы не предложение Джона. Она давно уже убедилась, что с мужчинами у нее не складывается. Наверное не стоит ходить на свидание с мыслью «боже мой, как выйти живой с этих полевых действий»?
А как же то свидание полтора года назад? Оно имело эффект разорвавшейся бомбы: после него ей запретили появляться в местной пиццерии, еще и счет заставили заплатить за всех. И в чем она была виновата? В том, что парень кинулся на нее драться? Так это у него нервы шалили, а не у нее.
Так что от свидания с Джоном она ничего особо не ждала, но отправила в сумочку перцовый баллончик. Если не кинется драться и не начнет рыдать — уже победа. Осталось надеяться, что помимо раков там есть еще картошка фри. Марта никогда не пробовала раков и пробовать не собиралась. Она мысленно содрогалась, представляя, что их каким-то образом нужно чистить.
Марта закончила укладку. И да, это был практически героический подвиг — сделать из ее коротких волос эффектные локоны. Джон просто обязан оценить ее усилия, иначе второго шанса она ему просто не даст.
Она как раз перебирала вешалки в поисках подходящего наряда, в котором она выглядела бы уместно в подобного рода заведении, когда зазвонил ее телефон. Она даже не сразу узнала мелодию, настолько редко она им пользовалась. Точнее, настолько мало в этом мире было людей, которые могли бы ей позвонить.
Марта достала его из сумки — как всегда наполовину разряжен — и увидела незнакомый номер на дисплее. Это мог быть кто угодно: спам, работники салона красоты, в который Марта ходила летом, даже Джон, но…
— Здравствуй, Кеторин, — произнесла она, ответив на звонок и прижав телефон плечом к уху, мигов возвращаясь к вешалкам.
— И тебе, привет, принцесса, — послышался звучный голос Хозяйки Ведьминой обители. — Чем занимаешься?
— Выбираю наряд для обеда в пивном баре.
— Ошибаешься.
— Почему это?
— Ты выбираешь наряд для турпохода в компании ведьмы и охотника. Кстати, у тебя есть, во что нарядить нашего маленького принца?
— К чему ты клонишь? — Марта перестала перебирать содержимое шкафа и обратилась в слух.
— Джуди вернулась. Клем нет в поселении. Так что нам пора выдвигаться. У тебя есть одежда для Коула или мне что-нибудь купить?
— Придется покупать. Сомневаюсь, что в гардеробе отца найдется что-то, в чем можно отправится в поход… как и в моем… — призналась она, критическим взглядом окинув рубашки, юбки, легкие платья и офисные брюки и мысленно подсчитывая, сколько денег уйдет на то, чтобы укомплектовать себя и Коула.
— Сумеешь все купить до обеда? Нам нужно выдвигаться как можно быстрее.
Марта отняла телефон от уха и посмотрела на часы.
— Если очень-очень сильно постараться, то да.
— Отлично, тогда я подъеду за вами к четырем часам. Не забудь дать Коулу свою кровь, иначе он не пройдет барьер, — выдала указания она и отключилась.
Марта окинула себя взглядом в зеркале, с тоской задерживая взгляд на прическе. О да, звери в лесу непременно оценят ее старания. И принялась быстро одеваться. Свидание с Джоном отменяется.
Вскоре Марта уже стояла в местном спортивном магазине, единственном на весь город, и искала термобелье. Продавщица — кругленькая женщина лет пятидесяти, может быть старше, — смотрела на Марту круглыми глазами и все никак не могла взять в толк, как белье может греть, если оно не шерстяное и не с начесом. В итоге, расчехлив свою кредитку, Марта покинула спортивный магазин в компании двух ярко-зеленых болоньевых комбинезонов, черных пуховиков, пары шерстяных свитеров и вкладышей для обуви, на которых было написано заветное слово «термо».
Коул стал ее крупным финансовым вложением. Неокупаемым крупным финансовым вложением. И это не могло не злить. Она за всю свою жизни не потратила ни пенса на мужчину, если не брать в расчет тот счет в пиццерии. Хотя, если так задуматься, то она платила лишь за мужчин, которые стремились причинить ей боль. Странная закономерность, которую стоит поскорее разрушить.
После покупок Марта заскочила в студию, чтобы взять отгул на несколько дней. Все равно перед праздниками детей на занятиях остается совсем мало. Так что девочки из отдела планирования с легкостью разбросали ее смены на следующий год, не задавая лишних вопросов.
Вернулась домой она уже после обеда. Примерно в это время ей следовало бы сидеть в баре и ждать свой заказ с раками. На секунду она даже задумалась о Джоне, который скорее всего сейчас ел их в одиночестве. Но то была лишь секундная мысль, от которой она отмахнулась, как от назойливой мухи, и пошла варить чай.
Марта все гадала, достаточно ли пары капель, разведенных в чае, или ей нужно вскрыть себе ладонь и заставить его пить прямо из руки? Кеторин не дала четких указаний. А от представления себя, вскрывающей вены, Марту подташнивало, так что она остановилась на паре капель, а там будь что будет.
Пока чайник закипал, Марта отыскала швейный набор и достала из него тоненькую иглу. Она стянула перчатки, которые все еще продолжала носить, хотя раны по большей части уже затянулись и остались лишь несколько струпьев. Волшебная мазь Кеторин была действительно волшебной.
Она проколола палец и выдавила несколько капель в чашку, затем положила туда чайный пакетик и залила кипятком.
— Что за сумки в коридоре? — спросил отец, войдя на кухню. Выглядел он так, будто не спал всю ночь.
— Одежда для Коула, — ответила Марта, помешивая ложечкой чай.
— Одежда? Зачем?
Алистер подошел к столу и заварил себе чаю, пока Марта искала в холодильнике то, чем можно было бы накормить Коула. Вчера на ужин она отнесла ему эклеры, и выглядел он разбитым и подавленным, даже ничего не сказал. На утро тоже были эклеры, и в этот раз он оповестил ее, что не любит сладкое. Да еще и с таким выражением лица, что Марте захотелось заехать по нему подносом.
— Мы с Кеторин и Коулом собрались на вылазку в… это что-то вроде города ведьм, как я поняла, или небольшой общины, — сказала Марта, достав из холодильника очередную коробку яиц.
— И когда ты собиралась мне сказать об этом? — нахмурился отец.
— Сейчас говорю.
Марта обошла его и поставила сковороду на плиту, включила автоподжиг.
— Марта, так нельзя. Ты должна была сразу сказать мне — еще когда вы начали планировать…
— Так же как и ты должен был мне сказать о Коуле. Но не сказал.
— Это другое.
— Абсолютно то же самое, — отрезала Марта и разбила четыре яйца на сковородку.
— Я не хочу спорить. Зачем вам туда? — Алистер опустился на стул с чашкой в руках.
— Найти способ излечить Коула, — пояснила Марта, поддевая лопаточкой края яичницы. Ей нравилось, когда она обжарена с двух сторон.
— Бедный мальчик, — его голос так и сочился сочувствием, Марта даже обернулась к нему, чтобы убедиться, что ей не почудилось. — Но зачем тащить его с собой?
— Не знаю, — пожала плечами девушка и перевернула яичницу. — Кеторин так сказала.
— Хм… ты ей доверяешь?
Марта ненадолго задумалась, прежде чем ответить.
— Отчасти.
— Держи с ней ухо востро.
— Ты к ней придираешься, — усмехнулась Марта и взяв тарелку с сушилки выложила на нее обед для Коула.
— Не придираюсь. Положи ему кусочек зернового хлеба. Кажется, он ему нравился.
— Ладно, — Марта нырнула в холодильник в поисках хлеба. — Но ты к ней действительно неровно дышишь. Вчера ты бы ее на месте сжег бы, окажись у тебя спички под рукой.
— О, я не обязан ее любить. Можешь не переживать, сжигать ее я не собираюсь, — смешок сорвался с его губ.
Марта выпрямилась со своей добычей.
— Я и не просила ее любить. Но и твое недовольство беспочвенно. Только если ты не ревнуешь.
— Я ревную?
— Да. Ревнуешь Мегги к Кеторин. Потому что она может дать ей то, чего не можешь ты.
— Это глупо.
— А ревность — глупое чувство, — снова пожала плечами Марта.
Она собрала всю еду, предназначенную для Коула, на поднос и вышла с кухни, оставив отца разбираться с его чувствами. Приятно было осознавать, что не она одна так ревниво относится к Мегги. Ревновать девочку к посторонним людям? Глупость да и только.
***
Ночью Коул не спал. Лежал, уткнувшись невидящим взглядом в потолок, стараясь ни о чем не думать. Хотелось переключится, затолкать воспоминания обратно. Но перед глазами стояла Ада: улыбающаяся, злая, испуганная. Ада, которую бросил парень и с которой они напились до чертиков, обсуждая, каким никчемным он был. Затем ее сменил Чарли. Коул плохо его помнил. Ему было где-то лет десять, возможно одиннадцать, когда брат погиб. К тому времени он уже давно не жил с ними: просто приезжал по праздникам, привозя с собой горы подарков. И если Аду Коул помнил в мельчайших подробностях, вплоть до родинок на плечах, то образ Чарли был словно подернут дымкой.
Марта любила Чарли.
Он попробовал представить ведьму рядом с братом. Бред какой-то. Сколько ей тогда было? Года четыре? Пять? Конечно, она могла любить его, ведь Чарли любили все. Но Коул все равно не мог поверить в это. Как его брат мог дружить с ними? С ведьмами.
Эта мысль не давала ему покоя. Когда Марта утром пришла с так называемым «завтраком», он все смотрел на нее, пытаясь представить своего брата на руках с маленькой ведьмой. Она и на него смотрела так же едко, как и на Коула?
В голове не укладывалось просто. А может мистер Рудбриг просто соврал? Чтобы поколебать Коула?
Если таким был его план, то он преуспел. Нужно потребовать доказательства. Если они действительно были знакомы, то у них должны были быть совместные фотографии. Коул решил поступить именно так. Если уж Марта любила Чарли, то она должна его помнить, и у нее определенно должны быть фотографии. Если же она ничего не знает, то мистер Рудбриг всего лишь жалкий лжец и отличный актер. Мегги ведь та еще лгунья, а это определенно заложено на каком-то генетическом уровне.
Вот только когда Марта пришла во второй раз за этот день, Коул так и не нашелся спросить у нее о Чарли. Он просто не знал, что делать, если она действительно знала его.
Он посчитал, что слишком удивлен ее появлению с подносом и огромным бумажным пакетом, чтобы заводить разговор о старшем брате. Но еще больше его удивило то, как выглядела сама Марта. Он привык видеть ее потрепанной, с волосами, напоминающими мочалку или одуванчик, и уж тем более без косметики. Сейчас Марта выглядела эффектно. Нынешняя Марта и Марта сегодняшнего утра будто были двумя разными Мартами. Перед ним словно стоял другой человек.
— Собралась на свидание? — в лоб спросил он, пока она ставила поднос на тумбочку.
— Собиралась, — ответила она, подойдя к кровати, и вывалила содержимое пакета на нее. Это оказалась мужская зимняя одежда.
— Тебя продинамили, — сочувственно протянул Коул. Он наблюдал за ней, сидя на кресле.
Марта обернулась к нему и смерила его озадаченным взглядом.
— С чего ты так решил?
— Ты бы не была сейчас здесь, если бы тебя не продинамили.
Марта усмехнулась и покачала головой.
— Это я его продинамила, а не он меня. Можешь гордиться собой.
— Почему? Есть повод? — Коул выгнул бровь.
— Ага. Выбирая между тобой и свиданием, я выбрала тебя.
— Польщен, — буркнул он.
— Рада за тебя, — насмешливо ответила Марта. — Примерь. Я брала на глаз, надеюсь, подойдет.
— Пытаешься задобрить меня вещами? Извини, но ты ошиблась. Неси мясо. А яйца можешь съесть сама.
— Прекращай ерничать и примерь вещи, вдруг не подойдут. Мне бы не хотелось ехать и покупать что-то еще.
Ее слова были приказом. Он ощутил их каждой клеточкой тела. Все в нем буквально требовало, чтобы он поднялся и начал примерку.
— Марта, — сквозь зубы прошипел он, сдерживая накатывающую на него ярость. Она приказывала ему, хотя обещала не делать этого.
Девушка удивленно уставилась на него, слегка округлив губы. Коул встал с кресла. Его движения были деревянными, он пытался бороться с собой, но тщетно. Стянув через голову футболку с длинным рукавом, он натянул на себя свитер.
— Ты обещала, — он угрюмо сопел облачаясь во все, что она принесла. — Ты обещала не приказывать мне, но все равно делаешь это.
— Я не специально, — пожала плечами Марта.
— Ври больше, — Коул застегнул молнию на куртке. Ему уже было жарко, словно его запихнули в сауну. — Как раз. Могу снимать?
— Да.
От ее слов ему стало легче. Тело снова начало его слушаться, он резко дернул молнию вниз, скинул куртку и свитер, за которыми последовали дутые штаны.
— Зачем все это нужно? — спросил он и плюхнулся на кровать, недовольно посматривая на кучу вещей на полу.
Марта заняла место на кресле, поджав под себя ноги. Отвечать она не торопилась, да и на Коула она не смотрела. Он помахал, привлекая к себе внимание — реакции ноль. Девушка сознательно игнорировала его.
— Мы поедем в поселение ведьм, — тяжело вздохнув, все-таки призналась она. Было видно, что говорить правду ей не хотелось.
— О, ты тащишь меня в осиное гнездо. Надо помочь с зачисткой?
Марта вскинула голову и возмущенно воскликнула:
— Коул! — даже щеки немного покраснели.
— Что? Зачем еще тебе тащить охотника на ведьм в город ведьм?
— Чтобы помочь тебе… сомневаюсь, что твои дружки захотят тебя излечить. Скорее будут использовать на пределе возможностей, а потом оставят умирать.
— Ты их не знаешь, — сквозь зубы прошипел Коул. — Не удивлюсь, если твои подружки из ведьминского городка расчленят меня, а потом используют мои внутренности для каких-нибудь мерзких обрядов.
Марта вся скривилась, ее лицо теперь выражало ничем не прикрытое отвращение.
— Сомневаюсь, что такое вообще возможно…
— Сомневаешься? — недоверчиво переспросил Коул. — Я видел их жертв. Они их убивают, а затем вырезают органы…
— Магия так не работает…
— … а кровь разливают по баночкам, чтобы использовать в дальнейшем. Мы с учителем гонялись за одной такой, когда он только взял меня в ученики. В рабочие дни милая директриса в детском доме, а в выходные… Ты знаешь, что она делала в выходные? Расчленяла деток, которых вроде бы на прошлой недели должны были забрать родители.
Марта его не перебивала. Но ее трясло.
— Да что ты говоришь? Ты выворачиваешь факты наизнанку. Вот он ты — весь такой правильный — рассуждаешь о злобной ведьме, убивающей детей; я ее не оправдываю, но твои люди наставили арбалет на мою младшую сестру. Прошу заметить, она тоже ребенок. И никому не причинила вреда.
— А ты уверена, что это был кто-то из охотников? — резонно спросил Коул. — Может ты кого-то довела до ручки, и он решил тебя припугнуть.
— Не неси чушь! Кроме вас — некому, — она сделала глубокий вдох. — Хватит. Не хочу больше об этом говорить. Пусть каждый остается при своем. Иди ешь, а то уже все остыло.
Коул закатил глаза и, взяв поднос, вернулся на кровать. На самом деле спорить с Мартой у него особого желания не было. Куда больше его интересовал Чарли. Но в тот момент спросить о нем было бы неуместно, так что он уплетал свой обед, косо посматривая на девушку. Когда он доел, Марта забрала поднос и вышла из комнаты, бросив перед этим:
— Я пошла собираться. Скоро выдвигаемся.
Коул чувствовал себя некомфортно в преддверии ожидавшей его поездки. Ему не хотелось ехать в гнездо гадюк и отдавать себя на их милость. Вот только выбора у него практически не было. Марта вполне могла бы ему приказать, и он безропотно подчинился бы. В таком случае даже побег не предоставлялся бы возможным, если у него не будет надежных беруш. Вот только и они его не спасли бы. Он все еще отчетливо помнил огромные невидимые руки, которые сжимаются на его шее. Чего ей стоит провернуть подобное еще раз? Надави она тогда чуть сильнее — и он был бы уже мертв.
Так что Коулу не оставалось ничего, кроме как смириться со своей участью. Он сомневался, что кто-то из охотников действительно смог бы убить Марту Рудбриг. Та ведьма, расчленяющая детей, не была способна сотворить того, что делала Марта. Она была абсолютно на другом уровне.
Марта вернулась, когда солнце уже практически село. Одетая в наряд, который казался уменьшенной версией тех вещей, которые она принесла ему в обед. В руках она держала черную шерстяную шапку и ботинки Коула, с которыми он уже давно попрощался.
Он быстро оделся в вещи, которые все это время лежали на полу, и обулся, а затем вышел из комнаты вслед за Мартой. Сменил свое место прибывания впервые за две недели или около того.
Мистер Рудбриг поджидал их у подножья лестницы с дорожной сумкой в руках, и был он одет так, словно собирался провести обычный вечер у камина с книжкой в руках. Это натолкнуло Коула на мысль, что с ними он не поедет. Он не знал, радоваться этому факту или нет. Маленькой леди нигде видно не было.
Вместе они вышли из дома и направились к внедорожнику, припаркованному за воротами. За рулем Коул разглядел Кеторин. Чертову ведьму, которая водила за нос его Наставника. Внутри поднялась волна гнева, который он попытался затолкать обратно. Из-за этой женщины его жизнь превратилась в полнейший хаос. Если бы она не строила бы против него козни, все могло сложиться по другому. Именно она привела его туда, где он был, и именно она теперь вела его туда, где ему быть совсем не хотелось. Он чувствовал себя мышонком, над которым Кеторин ставила какие-то эксперименты. И ему определенно не нравилось, что он не понимал ни мотивов ученого, ни конечного результата, которого та хотела бы достичь.
Проходя через калитку, он чувствовал себя так, словно заходил в море во время сильного шторма. Делаешь шаг, но волна сносит тебя обратно. Странное и даже жуткое ощущение. Никогда прежде он не испытывал подобного. И не хотел бы испытывать вновь.
Кеторин выскочила из машины и поспешила к ним. Под желтым светом уличного фонаря, Коул отчетливо видел ее яркую улыбку: примерно так же она улыбалась ему и когда он приходил забирать тот проклятый амулет для защиты от темных сил. О, она определенно отлично посмеялась после того, как он ушел, будучи в полной уверенности, что кошачья шерсть защитит его от любого магического воздействия.
— Уже готовы?
Она продолжала улыбаться, а Коул гадал, успеет ли он ее придушить, прежде чем Марта сможет его обездвижить. Наверное, не успеет. Жаль.
— Да, — Марта зачем-то еще и кивнула. Наверное, простого утверждения было недостаточно.
— Отличненько, — протянула Кеторин и подошла вплотную к Коулу.
На него пахнуло едкими цветочными духами с примесью церковного ладана. Захотелось немедленно зажать нос руками.
— Неплохо держишься, охотничек. Хотя признаки вредных привычек на лицо. Вон какие белки красные.
Как она разглядела его белки при таком свете, оказалось для Коула загадкой. Он вот даже не мог разобрать, какого цвета были ее глаза, что уж говорить о белках.
— Ты сможешь его вылечить?
Коул перевел взгляд на мистера Рудбрига, который выглядел куда более озабоченным, чем обычно. Возможно причиной был вчерашний разговор. Он задумался о том, что мог отец Марты знать об Аде (если, конечно, брать на веру, что он действительно был знаком с Чарли). Скорее всего — ничего. Ведь все случилось уже после смерти брата, и тот факт, что мистер Рудбриг не узнал Коула изначально, вполне доходчиво объяснял, что его нисколько не интересовали младший брат и сестра погибшего друга.
— Не знаю, — ответ Кеторин вернул Коула в настоящее, — надеюсь, что да. Если же нет, то мы можем попытаться выторговать для него запас этой дряни, чтобы он мог прожить несколько десятилетий. Как думаешь, тебя бы устроила смерть в пятьдесят?
— Ты это серьезно? — выражение его лица выдавало его мнение о Кеторин. И Коулу было приятно знать, что не ему одному не нравится эта женщина.
— Я просто рассматриваю все возможные варианты, — пожала плечами та. — Не воспринимайте все слишком серьезно.
Последние слово она произнесла с толикой издевки в голосе. Мистер Рудбриг хотел что-то сказать, но Марта осадила его.
— Пожалуйста, не начинай.
— Мне она не нравится.
— Это прискорбно. Потому что мне вы очень нравитесь, — если бы ее улыбка могла бы стать шире, то непременно бы стала. Коул все не мог понять, была ли она честна или же насмехалась над мистером Рудбригом. — Давайте выдвигаться, дорога нас ждет долгая. Еще успеем обсудить, кто кому и в какой степени нравится.
Кеторин запустила руку в карман пальто и выудила оттуда два металлических браслета. Обычные тонкие обручи без каких-либо украшений.
— Надевайте, — приказала она и протянула один Марте, а другой — Коулу.
— Это еще зачем? — возмутился тот, не желая принимать ничего из рук этой женщины.
— Затем, чтобы наш маленький принц не сбежал в ночи. Они заговоренные. Не дают возможности отойти от обладателя второго браслета более, чем на два метра. Ты уж извини, мальчик, но я тебе не доверяю.
Марта стянула перчатку и без малейших вопросов натянула браслет на руку.
— Не стану, — отрезал Коул, буравя ведьму взглядом. — Я тебе не комнатная собачка.
— Конечно же нет. Только лучше ты будешь делать, что тебе говорят, по доброй воле, а не против нее. Результат-то один, — от ее жеманной улыбки по спине побежал холодок. — Ну так что? Наденешь? Или мне попросить Марту приказать тебе?
— Ты переходишь границы, — выражение лица Алистера Рудбрига Коул охарактеризовал, как мрачное.
— А их кто-то проводил? — как ни в чем не бывало спросила женщина. Теперь Коул увидел наглядный пример выражения «косить под дурочку».
— Коул, надень пожалуйста, — вмешалась Марта. Выглядела она при этом, как человек, который всеми возможными путями пытается избежать конфликта. — Пожалуйста.
Коул глубоко вздохнул и, выхватив браслет из рук Кеторин, резко надел на свое запястье, ощутив при этом легкое покалывание по всему телу. Ничего ведь особо не изменилось, не так ли? Раньше его клеткой был подвал, затем условия улучшились до целой спальни, а теперь его клеткой стала Марта.
— Чудненько. Теперь уж точно можем выдвигаться, — она обогнула машину и открыла багажник. — Ты не забыла то зелье, которое я тебе варила? Не нужно, чтобы в поселении кто-то раньше времени узнал, что ты умеешь колдовать.
Мистер Рудбриг поставил сумку в багажник, стараясь не подходить к Кеторин слишком близко.
— Да, взяла.
Ведьма кивнула и захлопнула багажник. Она обошла машину и вновь заняла водительское сиденье. Завела двигатель и открыла окно с пассажирской стороны.
— Запрыгивайте, ребята. Кстати, пока не забыла: Джуди придет завтра после обеда. Вы ее либо впустите в дом, либо можете пока заниматься в Ведьминой обители. Я ее закрыла на время нашего отсутствия. Не думаю, что Джуди справится с управлением баром.
Коул всегда был именно тем человеком, который засыпал в машине, стоило ей только тронутся с места. Исключением были только те случаи, когда ему приходилось самому садиться за руль. И даже тогда его пределом были три часа бодрствования с перерывом на заправку и кофе. По истечении этого времени он уже клевал носом и гадал, почему не поехал на автобусе.
Тот факт, что Кеторин проехала больше суток за рулем, накачивая себя несчетным количеством кофе и энергетиками, пугал Коула. Лишь пару раз она пустила Марту за руль и немного поспала, когда они выехали на северное шоссе, и, судя по навигатору, который вел их к какой-то заправке, ехать прямо, никуда не сворачивая, нужно было примерно миль сто.
Пару раз они останавливались на заправках, чтобы пополнить запасы кофе для Кеторин и посетить туалет. И каждый раз Коул чувствовал себя максимально некомфортно, ведь Марта буквально сторожила его под дверью. Девушке сие мероприятие, похоже, тоже не очень нравилось, потому что ему приходилось делать тоже самое. Каждый раз, когда он пытался отойти от нее больше, чем на два метра, между ними словно натягивалась невидимая нить и тащила его обратно. Интересно, Марта чувствовала то же самое? Или то была лишь специальная функция для него?
За время пути Коул узнал две вещи. Во-первых, поселение ведьм находилось к каком-то магическом кармане. Что-то вроде складки в пространстве реальности и попасть туда можно из самых разных мест. А то, куда они отправлялись, ближайшее к ним и не особо охраняемое. Примерно так объяснила это Кеторин, а Коул постарался запомнить на случай, если ему эта информации понадобится в дальнейшем.
Во-вторых, Марте ни в коем случае нельзя говорить, что она ведьма и использовать свои силы. Вначале этот факт обрадовал Коула, но Кеторин продолжила объяснять ситуацию, и он расстроился. В крайнем случае Марта могла прибегнуть к своим способностям, но постоянно мазаться каким-то зельем, которое спрячет магический след. Что это такое, Коул так и не понял, но спрашивать не стал, тем более в присутствии Кеторин.
Официально предлогом для их появления в поселении была следующая байка: Коул, старший брат Марты и наркоман, на одной из тусовок употребил некую субстанцию для сильного прихода, но это, о Боги, оказалась волшебная трава. И теперь Марта, как любящая и глубоко озабоченная судьбой непутевого старшего брата сестра, таскает его по всем ведьмам и гадалкам, чтобы излечить. И конечно же, Коул ни в коем случае не должен говорить, что он охотник, да и вообще ему лучше помалкивать и изображать из себя дурачка.
Пока он слушал словесные излияния Кеторин, его кулаки то и дело сжимались и разжимались, а щеки горели. Он из всех сил боролся, чтобы не придушить женщину. Останавливало его два факта: Марта и то, что Кеторин большее время была за рулем. Наверное, чувствовала, как он взглядом буравит ее затылок через подголовник.
Возможно она говорила и что-то еще, только Коул этого не слышал — по большей части он спал. И счел это за благо, потому что слушать Кеторин не переставая и не испытывать при этом приступы агрессии он не мог. А вот Марта — напротив — разговаривала с ней и даже искренне улыбалась, что не давало Коулу покоя.
К заправке, которая, судя по навигатору, была их конечной точкой, они подъехали к вечеру следующего дня. Но не остановились возле нее, как Коул того предполагал, а свернули на проселочную заснеженную дорогу, ехать по которой было то еще удовольствие. Машину постоянно потряхивало, а Коула мотало из стороны в сторону по заднему сиденью, словно он был теннисным мячиком, а боковины машины — игроками. Пару раз он даже сильно приложился головой, и у него определенно будут синяки на плечах.
Примерно через час или около того дорога кончилась. Перед ними возвышался густой лес.
— Машину оставим здесь. Дальше пойдем пешком.
— Ты шутишь?! — на лице у Марты отразилось недоверие.
— Чрезвычайно серьезна, — ответила Кеторин и заглушила двигатель. — Углубимся немного в лес, разобьем лагерь, переночуем, а с утра пойдем к поселению. Ночью до реки не добратся, только ноги себе переломаем с таким-то снегом.
— Теперь понятно, почему этот вход не охраняется, — протянула Марта, всплеснув руками, — потому что ни один идиот сюда не полезет. Ты не говорила, что нам придется ночевать в лесу.
— Теперь говорю.
— Мы можем поспать в машине, а завтра двинутся в путь, — предложил Коул, потирая ушибленное плечо.
— Исключено. Встать на путь можно только в темноте. Днем ты его просто не увидишь, магический след блекнет под солнечным светом.
— О, мы пойдем вместе с Дороти по дороге из желтого кирпича? — Коул театрально возвысил голос.
Кеторин обернулась к нему и натянуто улыбнулась.
— Что-то вроде того.
— И убьем злобную ведьму в конце? — продолжал паясничать Коул.
— Это специальная функция, ее еще нужно заслужить.
— Что, если я буду хорошим мальчиком, ты позволишь себя убить? Какая неслыханная щедрость! А что будет, если я буду самым хорошим мальчиком?
— Я не отрежу твой язык и не скормлю его Тотошке? — предложила Кеторин, пародируя его манеру.
— Прекратите, — буркнула Марта и, отстегнув ремень, выпрыгнула из машины. — Ох!
Коул выглянул в окно. И без того невысокая Марта, казалось, уменьшилась на целую голову.
— Не представляю, как мы пойдем в глубь леса по такому снегу, — возмущалась она, пытаясь влезть на более толстый кусок наста. Получалось у нее это довольно комично: она то и дело проваливалась еще глубже.
Наблюдая за этой сценой, Коул принял решение вылезти с другой стороны, и оказался прав. Там снег был не таким рыхлым и не доставлял никакого дискомфорта.
Марта громко выругалась, а Коул закусил губу, чтобы не рассмеяться. Вот тебе и непобедимая ведьма — со снегом справиться не может. Марта еще какое-то время сражалась со своим природным врагом, а Кеторин тем временем вышла из машины и, открыв багажник, указала Коулу на его содержимое. Там оказались несколько сумок и два спортивных рюкзака, на которых закреплялись спальные мешки. Кеторин взяла один рюкзак, что поменьше.
— Бери все остальное.
— С чего бы это? Моих вещей там нет.
— Значит и спать ты будешь на снегу. Давай пошевеливайся, нужно же отрабатывать плату за помощь.
Марта как раз выбралась из снега и подошла к ним. Выглядела она, мягко говоря, потрепанной. Слабое освещение от багажника не давало разглядеть ее как следует. Она забрала ту сумку, которую вчера принес мистер Рудбриг, и слегка согнулась под ее тяжестью.
— Давайте уже быстрее выдвигаться, а то мне холодно.
Коул тяжело вздохнул и забрал оставшиеся вещи. Придирчивым взглядом он окинул лес, расходившийся от них в разные стороны. Никакой дороги из желтого кирпича не было, точнее ничего, даже относительно похожего на дорогу или хотя бы звериную тропу, видно не было.
Кеторин закрыла багажник, лишив их даже того маленького источника света, и они оказались в тяжелой глухой ночи, которую не пробивал даже самый маленький лунный лучик — настолько небо было затянуто тучами.
— Похоже, будет снегопад, — задумчиво протянула она, изучая небо. — Даже не знаю, хорошо это или плохо.
Они углубились в лес, идя без малейшего источника света. В такой темноте Коул не видел дальше собственного носа, а Кеторин каким-то чудесным образом умудрялась их вести вперед. Если у нее и были ориентиры, Коул их не заметил. Его предложение воспользоваться фонарем было отвергнуто, как глупое.
— След действительно очень слабый, — сказала Марта и указала ему куда-то в кромешную тьму впереди. — Свет будет только мешать.
Снег шуршал под ногами — местами наст не выдерживал, и ботинки утопали в сугробах. Коул замерз, его носки были мокрыми, а кожу на лице так стянуло, что казалось, она вот-вот лопнет. Коул никогда не любил зиму. Мама в детстве даже называла его тепличным растением, настолько сильно он не переносил мороз. Был даже год, когда он прикидывался смертельно больным всю зиму, лишь бы не ходить в школу по снегу. Прокатило лишь пару раз, а потом отец, взяв его за шкирку, чуть ли не волоком отволок в школу.
— Долго нам еще идти? — не выдержал и спросил Коул, когда пальцы на его ногах замерзли настолько, что он их уже не чувствовал. Получить обморожение из-за ведьм в его планы совсем не входило.
Мороз, снег, лес. Все, что он не любил, в одном месте. Просто Бинго! Какова вероятность, что на них нападут какие-нибудь звери? Медведи там или волки? Вокруг городов их обычно не бывает. Насколько большое поселение ведьм? Достаточно ли оно большое, чтобы отпугивать хищников?
— Пройдем еще немного, а потом остановимся и разобьем лагерь, — голос Кеторин был неровным, перебивался тяжелым дыханием.
То, что для Кеторин было «пройдем еще немного», для Коула оказалось невыносимым. Он шел, чертыхаясь на каждом шагу, и мысленно проклинал все, что видел. А видел он не много: Кеторин, снег, деревья и Марту. Он бы еще и луну проклинал бы, но та спряталась за облаками и не желала показываться.
В итоге Кеторин решила остановится только тогда, когда небо разразилось снегом, как будто его и так было недостаточно. А так как ему было холодно, он устал, и вообще ему все надоело, то палатку он собрал сам. Смотреть на то, как Марта крутит в руках стержни каркаса, не понимая, зачем они нужны, возможно и было бы забавно, но не в нынешних обстоятельствах, когда ее оторванность от «природного мира» стояла между ним и относительным теплом.
— Ты ведь никогда не была в походах? — спросил он у нее, забирая короткие стержни и интуитивно собирая их в один длинный.
— Нет. Я не большой любитель отдыха на природе. Лес, речка и комары — не мое, — ответила Марта, отойдя немного в сторону, освобождая ему место для маневра, когда он начал вдевать длинный прут в нужную прорезь. — Я за цивилизованный отдых возле бассейна с той установкой, которая отпугивает комаров. Не помню, как она называется.
— Понятно. И в походы ты с классом не ходила, и в летние лагеря тоже не ездила, — подвел итог Коул. Для него подобное было немного странным, ведь они с Адой годами не вылазили из летних лагерей, смену за сменой, пока сестре не взбрело в голову, что для «леди» такое поведение неприемлемо.
— Мама не любила отправлять меня куда-то одну, — призналась Марта, растирая замерзшие руки в перчатках. — А я не особо просилась. В школе я никогда не была душой компании, держалась особняком.
— О, неужели над маленькой ведьмой издевались? — Коул собрал второй прут и принялся вдевать и его.
— Нет. Никогда такого не было. Я просто не общалась с ними и все. Даже не знаю, как это назвать. Я никогда не любила детские игры и подобного рода времяпрепровождение. А когда начались вечеринки, я считала себя выше этого. Всегда спрашивала себя: «Эй, ну что ты там забыла? Будешь пить чай в сторонке, пока другие упиваются до бессознательного состояния?»
— Теперь понятно, — Коул принялся закреплять палатку, но в снегу это было задачей со звездочкой. — Я знаю, как это называется: бабуля в теле молодой девушки! Чересчур ответственная и слишком рациональная. Твой ментальный возраст восемьдесят, не так ли?
— Наверное, — хохотнула Марта. — Хотя мне иногда кажется, что он уже давно перевалил за сто двадцать.
— Стареешь, — усмехнулся Коул, вытаскивая упавшую ветку, чтобы положить на один край палатки. Закрепить ее крюками он так и не смог, так что с одной стороны пришлось привязать к дереву, чтобы ту не унесло ветром, когда они будут спать.
Пока Коул собирал палатку, Кеторин разложила костер, если это можно было так назвать, потому что увидеть горящую металлическую пластину он был точно не готов. То был небольшой круг, на котором горел огонь, и Коул не знал, как реагировать. С одной стороны он чертовски замерз, с другой — магический огонь, черт возьми! Неужели они не могли разложить обычный? Собрать парочку веток и поджечь? Разве это так сложно?
Кеторин приготовила всем чаю и достала из своего портфеля бутерброды с ветчиной и каким-то странным на вкус соусом. Коул был голоден, а потому съел без каких-либо возражений. Он уже начинал чувствовать тот самый голод, и ему это не нравилось. Сколько еще дней он продержится без новой дозы? Неужели все было зря?
— Ох, Ада, — сонно пробормотал он, сидя на поваленном дереве у костра.
За время «заточения в башне» он отвык от физической нагрузки, и события последних дней умотали его. Коул клевал носом, попивая свой горячий чай, который согревал его изнутри, еще больше настраивая на сон. Когда Марта потрясла его за плечо и предложила пойти в палатку, он тут же последовал ее совету и побрел туда, где его ждал спальный мешок.
***
Еще никогда в жизни Марте не было так сложно проснутся. Веки слиплись и не хотели подниматься, в глаза как будто песка насыпали, а во рту стоял привкус желчи. Чувствовала она себя мягко говоря паршиво, словно ее пропустили через соковыжималку и оставили лежать на холодной земле. Хорошо, что оставили большую грелку, которая приятно подогревала ее правый бок.
Погодите, откуда взялась грелка?
Марта все-таки разлепила глаза и уставилась на брезентовый потолок. Сонным мозгом пытаясь проанализировать происходящее, завертела головой из стороны в сторону. Она были в палатке, в лесу. А теплой грелкой оказалась Коул, к которому она прижималась в поисках тепла. Кеторин в палатке не было.
Девушка откатилась в сторону от Коула, утягивая за собой и свой спальный мешок. Коул что-то вяло и протестующе пробормотал, но не проснулся. Слава богу!
Ну и дура же она! Это ж надо было — устроится под боком у человека, который пытался ее убить. Марта расстегнула молнию на спальнике и вылезла из него, осматривая содержимое палатки на наличие ботинок. Они оказались возле клапана, ведущего наружу, вместе с сумкой с ее вещами и вещами Коула.
Марта не помнила, как вчера вернулась в палатку и расстелила спальник после посиделок с Кеторин у костра. Она чертовски устала и замерзла ничуть не меньше, а возможно и даже больше. Так что ничего удивительного не было в том, что укладывалась она спать чисто интуитивно на режиме автопилота. И то, что улеглась к Коулу под бок, тоже этим объясняется. Усталость отключила ее инстинкт самосохранения — все понятно.
Покопавшись в сумке, она нашла греющие вкладыши для обуви и, вложив их в свои дутые сапоги, быстро обулась, чтобы не отморозить пальцы. Вкладыши были действительно очень теплыми, и она тут же почувствовала себя немного лучше. Хотя мозг все еще работал достаточно вяло.
Накинув растегнутый спальник на плечи и натянув шапку по самые уши, Марта вылезла из палатки, сразу же закрыв за собой клапан входа, чтобы не выпустить то немногое тепло, что было в палатке.
Уже практически полностью расцвело, Марта посмотрела в ту сторону, где виднелся магический след. Кеторин была права — днем его было практически невозможно различить.
Марта подошла к пластине с огнем и села на дерево, поваленное рядом. За ночь снега намело прилично, и теперь вокруг пластины были сугробы и заледеневшая вода там, где снег таял, соприкоснувшись с огнем. Какая это все-таки отличная вещь — огонь. Особенно когда вокруг такой холод.
Марта сонным взглядом окинула их небольшой лагерь, ища Кеторин. Вот только той нигде не было видно. Собственно как и ее вещей. Да и следов на свежем снеге, если не считать тех, что оставила Марта, не было.
Кеторин ушла давно, еще ночью. И вещи свои она забрала с собой.
— О Боже, — выдохнула Марта, неверящим взглядом осматривая все вокруг, надеясь, что глаза ее спросонья не видят всего и что она просто заблуждается. Она даже несколько раз моргнула и ущипнула себя, чтобы проверить, не сон ли это.
Но ничего не менялось. Кеторин действительно ушла, оставив их с Коулом в лесу.