Коул буквально вывалился из палатки. Ноги его дрожали, как у новорожденного олененка, и он едва ими перебирал. Так еще и в голове была какая-то каша: в этот момент свой мозг он мог сравнить только с разварившейся овсянкой; наверное потому, что безумно хотел есть — вчерашних бутербродов ему явно было недостаточно.
Марта, сгорбившись, сидела на бревне у костра, закутавшись в спальный мешок. Коул подошел к ней и сел рядом.
— Есть что поесть?
— Нет, — ответила Марта, не отрывая взгляда от телефона в руках.
— Прискорбно, — буркнул Коул. — Что с ним?
— Сдох, — односложные ответы Марты были какими-то странными. Она и раньше не была особо разговорчивой, но все вкупе: манера разговаривать, напряженные плечи, нахмуренные брови и рассеянный взгляд, — насторожили Коула.
— Что произошло? И где твоя подружка? — спросил Коул, оглядывая их лагерь.
— Ее здесь нет, — нервно хохотнула Марта и, вскинув голову, посмотрела на Коула. — Черт!
— Она что, нас кинула?
Марта закатила глаза и рассмеялась.
— Больше похоже, что нас заманили в ловушку, — она потрясла перед его лицом рукой с браслетом. — Он не снимается. Телефон разряжен. И я без понятия, куда идти. Сомневаюсь, что тащиться к ведьминской деревне теперь будет разумным. Наверное, нам стоит вернутся на ту заправку и попытаться вернутся домой.
— Хм… сомневаюсь, что мы сможем вернутся к ней. Я без понятия, куда идти, — Коул осмотрелся по сторонам: вокруг был лишь нетронутый снег. — Ты все еще видишь дорогу к ведьмам?
— Это не дорога.
— Не умничай, — Коул посмотрел ей прямо в глаза, вкладывая в этот взгляд все свое негодование. Если так подумать, то в этой ситуации они оказались только по вине Марты.
— Я не умничаю. Это след, — натолкнувшись на полное непонимание, Марта скривила губы, словно попробовав что-то кислое, и задумалась, подбирая другое объяснение. — Сгусток света. И да, я все еще его вижу.
— Значит она и об этом соврала, — подвел итог Коул. — Хотя доверять женщине, которая подсунула мне кошачью шерсть вместо защиты — было глупо.
— Я не собираюсь обсуждать с тобой свои умственные способности, — едко сказала Марта и, вскочив на ноги, принялась наворачивать круги вокруг магического костра — то ли пытаясь согреться, то ли не в силах сидеть на одном месте, а возможно и из-за всего сразу.
— Жаль. Потому что у меня накопилась уже много замечаний.
— Вот и оставь их при себе.
Она все кружила и кружила, поднимая хлопья снега. И от этого у Коула уже начало рябить в глазах. Как будто начинающего разгораться света солнца и блестящего снега было мало.
— Прекрати и сядь. Мешаешь думать, а нам по-любому нужно решить, что делать. Не хочу замерзнуть до смерти, а потом с того света наблюдать, как волки грызут мое тело.
— Да что тут думать? Нам нужно возвращаться.
— Повторяю, у нас нет никаких ориентиров! Мы просто потеряемся в лесу!
— Я должна вернуться, — не унималась Марта.
— Это еще почему?
— Мегги, — ответила Марта, и остановившись, посмотрела на Коула так, словно он был самым тупым человеком, которого ей доводилось встречать в жизни.
— Нет. Пойдем на этот ваш волшебный свет. Возможно есть еще один путь. Всяко лучше, чем бесцельно плутать по зимнему лесу.
— Это может быть ловушка…
— Даже если так, ты что, хочешь замерзнуть насмерть? Или чтобы тебя съели волки?
— Сомневаюсь, что они здесь есть.
— То, что ты их не слышишь, не значит, что их нет. Нам нужно выдвигаться, и мы пойдем к ведьмам, как бы мне не претила эта мысль.
— Коул…
— Не спорь, ты ведешь себя неразумно. Ты нас в это втравила. И дураку понятно, что сама вырулить ты не сможешь. Так что послушай меня: мы собираем вещи и идем на шабаш, а там уже будем решать проблемы по мере их поступления. Мы связаны, — он потряс браслетом, — и действовать мы должны общими усилиями и никак иначе. Согласна?
Марта неуверенно кивнула, плотно сжав губы. Да уж, такого утречка Коул не ожидал. Собственно как и предательства Кеторин. Надо же, бросила их в лесу. Он считал ее ведьмой, которая дурит охотников ради защиты своих. А теперь? Она бросила свою, такую же ведьму. Он просто не мог понять, что творится в голове этой женщины и что их ждет дальше. Если их заманивали в ловушку, то с какой целью?
Мысли роились в его голове, пока он убирал палатку и перебирал содержимое сумок, составляя список того, что у них есть. А полезного у них не было практически ничего, кроме палатки, его личной дозы «вкуснятинки» и несчастного котелка, а еще того странного металлического диска, который извергал огонь. Насколько же щедрой была Кеторин, что решила оставить его им? Вот только Коул не имел не малейшего понятия, как взять его с собой. Оставалось только надеяться, что Марта умела с ним обращаться. Потому что пока от нее толку было мало. Она все время сидела у костра, смотря перед собой, и было видно, что мыслями она была где угодно, но только не здесь.
Он дал ей котелок и предложил растопить в нем немного снега. Марта, конечно, котелок взяла, но выглядела при этом так, словно он дал ей коровью лепешку и предложил съесть. А когда он сказал, что получившуюся воду они будут пить… О, лицо Марты нужно было видеть! Коул согнулся пополам от смеха.
Марта насупилась, подумав, что это он просто над ней подшутил, а она купилась ему на потеху. Когда же поняла, что не шутил, насупилась еще больше, и Коулу стоило больших усилий не засмеяться снова. Эта ведьма и реальный мир шли параллельными дорогами и, похоже, никогда не пересекались.
Однако пить талую воду Марта не стала. Коул не знал, были ли это принципы или банальная брезгливость, но придерживался мнения, что к концу вечера ей придется пересмотреть свое отношение к происходящему. У них не было ни еды, ни воды, если не брать в расчет снег. А сколько им идти до поселения, Коулу оставалось только гадать — он этого света и в помине не видел. Неудивительно, что наставник ничего не говорил о больших поселках, они всегда охотились на одиночек.
В путь они двинулись где-то через час, судя по наручным часам Марты. И прихватили с собой тот магический диск. Оказалось, его нужно было сложить пополам, чтобы пламя потухло, а потом раскрыть вновь для получения огня. Удобная штука, ничего не скажешь: не нужно ходить по лесу в поисках хвороста, а потом еще думать, чем его поджечь. Выбивать искру Коул не умел, а спичек Марта взять не додумалась. Хотя возможно они были у Кеторин, и та забрала их с собой.
По большей части шли они молча, чтобы не выпускать тепло из себя. Точнее Коул внушал себе, что именно поэтому они молчат, а не потому, что им совершенно не о чем разговаривать. Он бы мог спросить о Чарли, но все еще был не готов услышать ответ. Так что тему брата он и не думал поднимать, а больше говорить было не о чем, кроме как о вероломном поведении Кеторин, но в этом смысла было не больше, чем в обсуждении погоды. Оба знали, что их предали, и обоих злил этот факт.
Так что шли они молча в неизвестном для Коула направлении. Марта вела его, и ему оставалось только надеяться, что она знает, куда идет. Было чертовски холодно, и к обеду Коулу безумно захотелось есть, вот только еды не было, да и охотник сейчас из Коула был не ахти. Из ружья он стрелял хорошо, с пистолетом дела обстояли еще лучше, с арбалетом были некоторые проблемы — для него он был слегка тяжеловат. Но вполне мог бы подстрелить какого-нибудь зайца, и они поджарили бы его на костре. Вот только под рукой не было ни ружья, ни пистолета, ни арбалета, ни даже самого старого ржавого ножа.
Коул шел, мысленно перебирая все произошедшее за последнее время.
«Ох, яйца, как же я по вам скучаю»
— Думаешь, она подсыпала снотворное в тот странный соус в бутербродах? — спросил Коул, когда мысленно дошел до вчерашнего вечера. И вспомнил, как резко ему захотелось спать.
— Я не ела бутерброды, — сиплым голосом ответила Марта. — Только чай.
— Думаю, снотворное было и там, и там, — предположил Коул. — Женщины — опасные создания.
Марта хмыкнула.
— Она вполне могла нас отравить, но не сделала этого. Значит, мы ей нужны. Вопрос только один — для чего?
— А вариант, что она просто решила над нами поиздеваться, тебе не нравится?
Марта посмотрела на него через плечо снисходительным взглядом и продолжила путь.
— Только не надо так на меня коситься.
— Как?
— Словно я самый глупый человек на свете. Каждый раз, когда ты зактываешь глаза, хочется зарядить тебе подзатыльник.
— Я не закатываю глаза!
— О, поверь мне: ты делаешь это почти постоянно. Словно люди вокруг тебя какие-то не такие… низший сорт! И тебя это так сильно огорчает, как и то, что ты никак не можешь им помочь, поэтому снисходительно закатываешь глаза и поджимаешь губы.
Марта резко остановилась и развернулась к нему лицом.
— Я так не делаю, — она чеканила каждое слово, буравя Коула недовольным взглядом.
— Делаешь! Еще как! Даже сейчас у тебя взгляд: «Боже мой, я наступила в прелый виноград! Мои дорогие слуги, смойте его!»
— Идиот! — воскликнула Марта и пошла дальше, тяжело топая по снегу.
***
Марта злилась. Злилась буквально из-за всего. Ее раздражал снег под ногами. Ее доконал этот чертов мороз, ей казалось, что в конце пути, где бы они не оказались, ее придется отрезать пальцы рук и ног, потому что они отмерзнут настолько, что пользоваться ими будет уже нельзя. И ее это злило. Ее бесил Коул с его едкими замечаниями. Он то и дело указывал ей на то, что она какая-то неправильная, да еще и на то, что позволила себя обмануть.
Ох, Кеторин! Когда они встретятся — потому что никакого «если» быть не могло, ведь они непременно встретятся — так вот, когда это случится, она самолично свернет ей шею и будет наслаждаться хрустом ломающихся костей.
Кеторин нажила себе врага. Марта никогда не простит ей такого. Оставить ее одну в лесу с человеком, который уже не раз пытался ее убить. И не просто оставить, а привязать к нему. Марта уже не единожды пыталась снять браслет, но безрезультатно. И это тоже ее злило.
А самой высшей точкой кипения, мыслью, от которой Марта не могла отделаться, да и не хотела особо, была Мегги. Мегги, которая находилась сейчас очень далеко. Осознание того, что, если с сестрой что-то случится и Марта об этом не узнает и не сможет помочь, гложило ее. Ей хотелось кричать. Сравнять этот чертов лес с землей. Но она продолжала идти к магическому следу, толком не зная, что ждет ее там.
Ее мир снова перевернулся вверх тормашками, накалив ее нервы до предела. А голод и холод лишь еще больше распаляли ее ярость.
Они шли, пока солнце не начало клониться к горизонту. К этому времени Марта практически выбилась из сил и замерзла так, как не замерзала никогда в жизни. Ее обувь была мокрой, как и штаны, как и перчатки, как и куртка, как и свитер. Ветер пробирал до костей. И за все это время они ни на йоту не приблизились к магическому следу. Он все так же мерцал вдалеке между деревьями.
Коул предложил разбить лагерь возле старого высокого дуба, чтобы можно было привязать к нему палатку, и Марта согласилась — все равно других вариантов у нее не было. А спорить из-за того, будет палатка привязана к дубу, сосне или иве, ей совершенно не хотелось.
Охотник поставил палатку, и они решили положить огненный диск внутри нее, надеясь, что тот не подожжет их не самое лучше укрытие от начинающейся бури. Марта разделась и попыталась развесить вещи в палатке, чтобы те хоть немного просохли. Коул последовал ее примеру. Хорошо, что Марта взяла с собой немного сменной одежды, в которую они смогли переодеться.
В палатке было относительно тепло из-за пламени огня и безумно влажно из-за мокрых вещей. Марта закуталась в спальник и уселась рядом с огнем, стараясь не думать о еде. Получалось с периодическим успехом.
— Не хочешь поговорить? — спросил Коул, придсев рядом с ней.
— О чем? — устало отозвалась Марта. — О том, какая я неприспособленная к жизни? По-моему, ты уже много чего наговорил на эту тему.
— Не обязательно об этом, — Коул прикрыл глаза и вытянул руки, чтобы погреть их над огнем. — Просто поговорить о чем-нибудь, чтобы скоротать время. К примеру, давай я у тебя что-нибудь спрошу, а ты ответишь — и так по кругу.
Марта кивнула, но, поняв, что Коул этого не видел, произнесла:
— Хорошо.
— Ты в порядке?
— Да.
— Ты знала, что, когда у тебя шалят нервы, ты скатываешься до односложных ответов? — Коул повернулся к ней и открыл один глаз.
— Не знала, что ты заделался моим психоаналитиком, — усмехнулась Марта.
— И что? У тебя такой был?
— Да.
— И? Можно немного подробностей? Не хочу думать, что сижу в лесу с женщиной, у которой шарики за ролики заехали.
— В детстве. Я уже всего не помню. Вроде бы я постоянно плакала, когда отец приближался ко мне или что-то подобное. Мама ничего не предпринимала, а отец и подавно. Так что в какой-то момент мадам Рудбриг все это надоело, и она втихую начала водить меня к психоаналитику, — пояснила Марта после некоторых раздумий.
— Мадам Рудбриг?
— Моя бабушка.
— Так бы и сказала. Зачем так официально называть собственную бабушку? Словно она тебе посторонний человек.
— Привычка. Мама так ее называла, вот и я переняла манеру, — пожала плечами Марта, чувствуя, как начинает понемногу согреваться.
— Все-таки ты странная. А что там с твоим врачом? — спросил Коул немного придвинувшись к ней. Марте показалось, что движение было неосознанным. Он просто искал тепла. Она же постаралась не обращать на это внимание.
— Хм… если я правильно помню, я посетила не больше трех консультаций, прежде чем мама узнала об этом… собственно на этом все и закончилось.
— Помогло? — спросил Коул. — И только попробуй вновь бросить на меня свой недовольный взгляд.
— Не особо. Мне не нравилось ходить к мозгоправу, и скандал, последовавший после, мне тоже не понравился. Знаешь, моя мама никогда особо не кричала: она просто смотрела осуждающим взглядом, а ты понимай, как хочешь. Точнее, она не кричала на меня и Мегги, а вот на отце она временами отыгрывалась дай боже.
— Теперь понятно, от кого у тебе этот взгляд, — Коул нервно хохотнул и стукнулся коленом о ее колено.
Марта поджала губы.
— Ты будешь меня слушать или будешь и дальше обсуждать мою мимику? Что поделать, если у меня такой взгляд? Не смотреть на тебя? Завязать глаза повязкой? И нет, я не считаю тебя тупым, если для тебя это так уж важно. Просто у меня такой взгляд. Смирись и живи с этим.
— Ну ты и разошлась. Мне кажется, будь у тебя под рукой сейчас что-то тяжелое, ты непременно запустила бы мне этим в голову, — Коул продолжал улыбаться. И от этой улыбки Марта чувствовала себя странно. На ее памяти он впервые так много улыбался.
— Знаешь, до недавнего времени я и не думала, что ты такой балабол, — усмехнулась Марта и отвернулась к огню, не в силах смотреть на Коула.
— Что есть, то есть, — в голосе мужчины слышались те же смешливые нотки. — И чем закочилась твоя уморительная история о постановке мозгов на место?
— Ничем особенно, я просто начала давить в себе всякие эмоции по отношению к отцу, чтобы не нарваться на очередной скандал, — пожала плечами Марта и тяжело вздохнула. — Как видишь, с периодическим успехом у меня это получается.
— Даже интересно, что такого мог сделать мистер Рудбриг, чтобы вызвать у своего ребенка панический страх, — рассеянно пробормотал Коул и чихнул.
— Страх? — Марта подняла на него удивленный взгляд. — Я никогда не испытывала к нему страха. Опасаться его, боятся того, каким будет его мнение — да. Даже когда я, мягко говоря, поступала неправильно и боялась, что он мне всыплет по первое число, чего он, кстати, никогда не делал, я никогда не испытывала к нему панического страха. Это нечто другое. Каждый раз, когда я рядом с ним, в моей груди словно открывается бездна. Тоска. Одиночество. Пустота. Вот, что я чувствую, но не страх. И знаешь, что самое странное: после маминой смерти стало чуточку легче, словно кто-то приоткрыл кран, и в эту бездну начала сочиться вода, понемногу заполняя ее.
К глазам подступили слезы, и Марта до боли закусила нижнюю губы, давя их в зародоше. Плакать перед Коулом она не станет, хоть ей и казалось, что сегодня он не станет ее осуждать.
— Высокопарные слова, — протянул он и откинулся на руках назад. — Но суть я уловил. Это похоже на то, что я испытал после смерти Ады. Словно от меня оторвали кусок, и я уже никогда не стану прежним.
В его голосе звучала та самая застарелая тоска, которую Марта хорошо знала, ведь жила с ней всю жизнь.
— Ада была твоей девушкой?
Коул непонимающе уставился на нее.
— Ты звал ее в бреду и просил простить тебя. Я подумала, что вы поругались перед ее смертью или…
— Ада — моя сестра, — перебил ее Коул. — Сестра-близнец.
— О как…
— И да, она умерла, и я не хочу обсуждать с тобой это.
Марта ощутила себя, как человек, в руках которого захлопнулась шкатулка, чуть не прищемив пальцы. Ей даже показалось, что она услышала хлопок, с которым Коул закрылся от нее, разорвав то ощущение покоя, которое окутало ее совсем недавно. И в этом было нечто странное. Она и подумать не могла, что именно Коул Томсон вызовет у нее такие чувства.
Он вскочил на ноги, пригибая голову, чтобы не цепляться за крышу палатки. Коул не смог бы выпрямится во весь рост даже если бы захотел.
— Пойду наберу снега, теплая вода немного притупит чувство голода.
Все еще не совсем пришедшая в себя, Марта просто кивнула ему и пошла расстилать свой спальник.
Проснулась Марта в еще более странной позе, чем вчера. Она буквально забралась на Коула, обхватив его руками и ногами, как обезьянка. Медленно, очень медленно, Марта подняла голову, чтобы посмотреть ему в лицо.
Дышал он ровно, и глаза под веками вроде тоже не двигались. Марта пришла к выводу, что он спит. Она вздохнула от облегчения и откатилась в сторону. Похоже, вчера она так и уснула в расстегнутом спальнике. Марта никогда не любила спать в тесноте, ее главным принципом всегда было «чем больше кровать, тем лучше». Оставалось только надеяться, что Коул никогда не страдал чутким сном и не станет попрекать ее тем, что она делала в бессознательном состоянии.
Коул проснулся уже после того, как Марта надела на себя все еще не просохшие вещи. Похоже, с мыслью о сухой одежде в ближайшее время стоит попрощаться. Коул брезгливо кривился, когда одевался, но ничего не сказал. Позавтракали они теплой водой, что на фоне полного отсутствия еды уже вторые сутки показалось Марте роскошью. Еще со вчерашнего вечера она испытывала легкую тошноту и боялась, как бы легкое недомогание не превратилось в лихорадку или еще что похуже.
В путь они двинулись едва рассвело. Ночью снега навалило еще больше, словно у неба появились излишки, от которых следовало избавиться как можно скорее. Им приходилось пробираться по свежим сугробам, то и дело увязая по колено, а то и выше. Как-то раз Марта даже провалилась по самую шею, и снег попал ей за шиворот. Она проклинала все на свете: свой маленький рост, Кеторин, которая обрекла ее на подобный турпоход, Коула, который пытался достать ее, но лишь закапывал в снегу. В итоге, когда он ее достал, она уже чуть не плакала от злости и собственной беспомощности. Хотелось буквально спалить этот чертов лес дотла, и ей казалось, что она вполне была способна на это. Достаточно лишь посильнее ее раздраконить, довести до нужной кондиции.
Марта решила, что, если с ней случится нечто подобное еще хоть раз, она превратит это место в огромный камин — и все равно, на что ради этого придется пойти. Зато ей будет тепло!
К источнику магического следа они пришли, когда солнце было уже в зените. Электронные часы Марты отказались работать еще утром, когда они двинулись в путь, а снежное купание их и вовсе доконало.
Марта рассеянно думала о неработающих часах, о пожаре в лесу, о своих злоключениях, смотря на пустой берег реки. От земли, припорошенной снегом, поднимался магический след. И все. Никакого поселения, никакого входа. Да даже пещеры, в которой могли бы жить ведьмы, не было. Просто река или скорее даже ручей, потому что до противоположного берега было не больше десятка футов, а то и того меньше.
— Мы пришли, — не веря собственным глазам, произнесла Марта.
Запыхавшийся и уставший Коул смотрел по сторонам. Наверное, для него происходящее было еще более неоднозначным, ведь он не видел светящейся земли у них под ногами.
— Возможно все не так плохо, и мы просто наткнулись на поселение ведьм-невидимок, — он старался говорить непринужденно, вот только глаза его выдавали и рушили всю наигранную непринужденность, как карточный домик.
— Или лилипутов, — решила подыграть ему Марта, чувствуя как ее начинает захлестывать паника. Она шла сюда, хотя вполне могла вернутся домой. Боже, может Коул был прав, и она действительно скудоумная? — Аккуратнее, а то еще раздавишь ведьмину-королеву.
— А что, у ведьм есть королевы?
— Не знаю, — пробормотала Марта, смаргивая злые слезы. — Но ты все равно поаккуратнее, а то мне совсем не хочется выгораживать тебе перед стражей, если такая есть.
— А у тебя отличное воображение. Маленькое поселение ведьм в магическом кармане ты превратила в целое королевство с королевой и стражей. Надеюсь, у них будет сексуальный премьер-министр. Пусть это будет брюнеточка с голубыми глазами, которая будет передвигаться на метле.
— Нехилые у тебя запросы… — усмехнулась Марта. — Подожди… в каком таком кармане?
Коул присел на корточки и скинул с себя поклажу.
— Ну помнишь Кеторин в машине все распиналась о том, что нам нужно попасть к неохраняемому входу в поселение. А поселение расположено в каком-то магическом кармане… хотя она выразилась как-то иначе, но сути-то это не меняет.
— Складка, — рассеянно пробормотала Марта, мысленно перебирая все, о чем говорила Кеторин. — Поселение и не должно здесь находиться! Здесь должен быть вход!
Сама от себя не ожидая, Марта начала кричать.
— Поселение находится в складке — пространстве, образующемся меж материальных слоев, — она рухнула на колени и принялась ползать по снегу, ища место, где магический след был бы ярче. — Магический карман. И нам нужно найти в него вход.
— Только если она не соврала, — мрачно сказал Коул, косо поглядывая на Марту.
Ее воодушевление как-то разом пропало. К Кеторин у нее больше не было доверия. Она ведь и правда могла соврать и просто заманить их сюда. Вот только зачем?
Пока Марта елозила по снегу, Коул собрал палатку и разложил магический костер. Было принято решение, что сегодня они не двинутся в обратный путь. Солнце уже клонилось к горизонту, и никто из них не желал блуждать в темноте в лесу. Хотя возле реки и было холоднее, они все же решили остаться там. Марта хотела узнать, изменится ли магический след с наступлением темноты.
Пока Марта сидела на бревне возле палатки, закутавшись в свой спальник и бесцельно смотря на магический след, с которым не происходило ровным счетом ничего, Коул нашел куст засохшей ежевики и обломал с него веточки вперемешку и сухими ягодами. И Марта была ему безмерно благодарна, когда он сунул ей в руки котелок с темной жидкостью, в котором плавали разбухшие от воды ягоды. Марта выпила и съела все. Не весть какая еда, но от нее ей стала немного лучше.
Они заваривали такое подобие чая еще несколько раз, передавая котелок друг другу. До этого «турпохода» Марта и подумать не могла, что будет есть и пить с Коулом из одной тарелки, да и то, что придется спать с ним в одной палатке, тоже ей в голову не приходило.
— Слушай, я вот что подумал, — начал Коул. Сидя рядом с ней, он так же кутался в свой спальник, — ты могла бы наколдовать нам еду или, скажем, сухую одежду?
— Никогда не пробовала. За всю свою жизнь я использовала магию не больше десяти раз, и большая их часть приходится на последние недели.
— Может попробуешь?
— Это же насколько ты отчаялся, что просишь меня наколдовать еды? — усмехнулась Марта и посмотрела на Коула.
В свете закатного солнца он выглядел изможденным. Под недельной щетиной резко проступили скулы, а в мешках под глазами вполне можно было хранить овощи. В уголках губ залегли морщины, да и сами губы были странного немного синюшного цвета. Если так выглядел Коул, то как должна была выглядеть Марта? Она обрадовалась, что под рукой у нее не было зеркала: ей точно не хотелось бы видеть, в каком плачевном состоянии была она сейчас.
Вот только Коула к тому же еще била мелкая дрожь. Марта всем телом ощущала исходящую от него вибрацию.
— Тебе нужна новая доза, — поняла она.
— Пока нет, но нас ждет не самый приятный путь назад, и я не хочу умереть с голода, раньше чем распну эту суку на дыбе.
Марта хохотнула, и котелок в ее руках затрясся.
— Приятно знать, что не меня ты хочешь распнуть на дыбе. Давно надо было переключить твое внимание на кого-то другого.
Коул ничего не произнес, просто хмыкнул, а Марте оставалось только гадать, что именно означал этот жест.
Марта услышала, а потом уже почувствовала всплеск магической энергии. Что-то произошло с землей, она начала ярко светиться. Все вокруг затопило теплым светом, словно миру подкрутили насыщенность. А затем на поляне появилась фигура. Это определенно был мужчина в белой шубе и железными ведрами в руках.
Коул вскочил на ноги и схватил валявшуюся на земле ветку. Марта осталась сидеть там, где и была, во все глаза смотря на мужчину. Тот обернулся к ним и удивленно уставился на странную парочку у костра.
А Марта обомлела. Она видела это лицо. Точнее, она видела более молодую версию этого лица. А если совсем точно, то она знала женщину, у которой было точно такое лицо.
— Джуди, — едва слышно произнесла она, и ее голос потонул в завывании ветра.