Кеторин сидела на каменном полу, обложившись гримуарами так, что если бы стопки вокруг нее обвалились, то вполне могли похоронить ее заживо. Закрытое крыло Ведьминой библиотеки было тем местом, куда не пускали никого, кроме Старейшин и Главы ковена. Заклятие пропуска надежно защищало его от незваных гостей, а те, кто мог прийти сюда, сейчас были слишком заняты, чтобы предаваться чтению и корпеть над древними фолиантами. Так что Кеторин была в относительной безопасности в своей маленькой гробнице из древнего папье-маше.
Сама-то она сюда, конечно, проникла не совсем законным способом — госпожа Ева вполне могла бы назвать действия Кеторин кражей, но Кеторин предпочла бы окрестить свой подвиг другими словами. Она же все-таки собиралась вернуть ключ от закрытого крыла. Лет семь или восемь назад, но собиралась же! Госпожа Ева все равно успела обзавестись дополнительным комплектом ключей, и слова против не сказав, так что никакой проблемы, с точки зрения Кеторин, не было.
Кеторин захлопнула очередной талмуд и страдальчески чихнула, когда облако пыли окутало ее чуть ли не с головой. Минусы закрытого крыла: уборщиц сюда не пускают, а Старейшины слишком велики, чтобы протереть пыль на книгах. Так что в закрытом крыле везде и всюду лежал сантиметровый слой пыли. Местами он, конечно, был чуть потоньше, но только там, где недавно брались гримуары.
Кеторин искала информацию, что было неудивительно. Кеторин сколько себя помнила все время искала какую-нибудь информацию.
Вот только сейчас она искала информацию о Марте. Марте Грабс и всех ведьмах ее рода. В основном открытом крыле не было и малейшего упоминания о ведьмах Грабс, в закрытом же информации было чуть больше. Как минимум здесь встречались пометки о ведьмах-отщепенцах, появившихся много веков назад — примерно тогда же, когда и все ведьмы, вот только Грабсы никогда не вступали в ковены и не образовывали своего. То всегда была ведьма или же колдун-одиночка, которые иногда появлялись в Шарпе. В хрониках упоминалась некая помощь, которую Грабсы оказывали, но на этом все. Ни слова о том, какая конкретно помощь, и когда конкретно она оказывалась. Пару раз Кеторин наткнулась на фразу «пришлось позвать Люсинду Грабс» или же какую-нибудь Матильду Грабс — или Ферену, или Питера и еще десятки имен в разные времена.
Все это натолкнуло Кеторин на один простой вывод — Марта Рудбриг Грабс была ключ к магии. К свободной и сильной магии. Вот только как воспользоваться этим ключом никто не знал, и в гримуарах и хрониках о подобном не писалось. А это в свою очередь натолкнуло Кеторин еще на два вывода: либо в Шарпе было еще одно закрытое крыло, о котором никто не знал — разве что Старейшины — либо лет сто назад информация о Грабсах была кем-то уничтожена. Потому как примерно сто лет назад Грабсы перестали упоминаться где бы то ни было вообще.
Вот только все это Кеторин и так знала — сказывались предыдущие незаконные проникновения в закрытое крыло. Кеторин вообще знала много такого, чего обычной ведьме знать не положено. Так что день по большей части был потрачен впустую. Хоть она и освежила в голове некоторые детали, полной картины у нее все равно не было. И заполнить пробелы тоже было некому. Разве что старая как мир Госпожа Ева… Но как у нее спросить, не вызывая лишних вопросов?
— Так и знала, что ты тут, — госпожа Ева прошла по узкому проходу к Кеторин, то и дело задевая своими тучными боками гримуары на полках. — Мне иногда действительно становится интересно, все ли пропажи в моем доме связаны с тобой или это дело случая.
Кеторин пожала плечами, задумчиво поглядывая на госпожу Еву в тусклом магическом свете. Сейчас перед ней была красивая молодая женщина, а Кеторин никогда не умела смотреть сквозь иллюзии. К своему огромному сожалению.
— Люциан вернулся, — сказала госпожа Ева, опустившись на пыльный пол рядом с Кеторин.
— Быстро он, — только и ответила ведьма, не желая показывать своей заинтересованности.
— Там кое-что произошло, и ему пришлось вернуться. Задействовал последний мгновенный перенос, который у нас был, — госпожа Ева поджала колени к груди, превратившись в большой и круглый шар, обмотанный мягкими тканями. — Эх… больше такой не изготовить… но хорошо, что он у него был, даже не знаю, чем бы все закончилось, если бы он был там без него.
— Что произошло? — нетерпеливо потребовала Кеторин.
— Демьяна попыталась убить новую Королеву, — избавив Кеторин от подробностей, ответила госпожа Ева.
— Вау, — присвистнула Кеторин. — Предприимчиво.
— Нет тут поводов для восхищения! У нее ничего не получилось. Люциан не дал убить девчонку. Говорит Демьяна и ее прихлебалка Вивьена превратили попытку убийства в какой-то балаган, а остальные были настолько затюканные, что и слова против не сказали бы. Если бы не Люциан, убили бы девочку, и все тут.
— Сомневаюсь, что кровавых можно назвать затюканными, да и Джульетта Морт далеко не девочка. Сколько ей сейчас? Двадцать семь? Тридцать?
Госпожа Ева тяжело вздохнула и укоризненно посмотрела на Кеторин, мол, для меня вы все девочки, сколько бы лет вам ни было.
— По-моему, двадцать шесть, но я могу ошибаться. Когда проживешь с мое, перестанешь задумываться в возрасте. В какой-то момент все люди становятся для тебя либо младенцами, либо детьми. Люциан для меня все тот же ребенок — я ведь помню, как он под стол пешком ходил, как за ним мать по всему городу с ремнем бегала, как отец катал его на шее в праздник Поворота Года. Вот только их обоих уже давно нет, а Люциан… ох, я ведь даже не помню, сколько лет нашему мальчику!
Кеторин хотелось спросить, сколько лет госпоже Еве, но она промолчала, ведь и так было ясно, что та скорее всего не помнит. Кеторин всегда помнила слова матери о том, что для ведьм возраст не важен. Для них важна магия, и чем больше в ведьме магии, тем дольше она живет. Как оказалось, в маме магии было не много. Она умерла, едва разменяв шестой десяток, в то время как госпожа Ева продолжала жить, несмотря ни на что. Кеторин тоже так хотелось: прожить столько, чтобы все окружающие тебя люди вдруг стали сущими детьми.
— Что думаете делать с новой Королевой? — спросила Кеторин, вернувшись к изначальной теме разговора.
— Ее нужно найти и привести в Шарпу. Пока девчонка жива, новую Королеву избрать они не смогут, а мы, если правильно разыграем карты, сможем ее использовать, чтобы повлиять на кровавых.
Кеторин поджала губы. Да, чего-то подобного она и ожидала. Старейшины как всегда в своем репертуаре. Она даже знала, кто предложил этот умопомрачительный план. Брунгильда. Кто же еще?
— Подожди, — нахмурилась Кеторин. — Ты же сказала, что Люциан накинул на нее покров. И как вы ее искать-то будете, если она под покровом?
— В этом есть небольшая загвоздка…
— Он, как всегда, в своем репертуаре: сначала делает, потом думает. Покров дистанционно снять не получится даже тому, кто его наложил. Есть предположения, куда Королева могла бы податься?
— Никаких. Одно время ходили слухи, что внучка Королевы живет где-то на юге, но то были лишь слухи и, даже если она там и жила, сомневаюсь, что в нынешних обстоятельствах она подастся обратно. Я надеюсь, что она сама придет в Шарпу в поисках защиты.
Кеторин насмешливо взглянула на госпожу Еву. Безупречный план, ничего не скажешь. Давайте ничего не будем делать, и все само как-то разрешится.
— Где Клем?
— Ищет сферу по всему миру, так как одна наша милая девочка обиделась и украла ее. Мы не видели Клементину уже почти месяц. Где-то с пол года назад, когда охотники рассекретили одну из наших лавочек, пошли слухи о сфере. То ее на торги выставляли, то ее купил какой-то коллекционер, то еще что-то.
Кеторин нахмурилась еще больше. О сфере просто не могло ходить никаких слухов, ведь та спокойненько себе лежала в подвалах Ведьминой обители, и Кеторин не собиралась ее пока отдавать.
— Понятно, — только и ответила Кеторин.
Когда Джуди неделю назад вернулась и сказала, что матери все еще нет в Шарпе, Кеторин не придала особого значения этой новости. Лишь еще минус одно препятствие для нее и Марты на пути спасения глупого мальчишки, сбившегося с пути. Но теперь отсутствие сестры показалось ей странным хотя бы потому, что слухи о сфере явно были выдуманы. Но Кеторин решила попридержать пока это знание о себе. Пусть думают, что Глава ищет сферу, не хватало еще разжечь панику, когда ситуация и так складывалась не самым лучшим образом.
— Как Марта? — спросила Кеторин, желая увести мысли госпожи Евы подальше от своей никудышной сестрицы.
— О, чудесно! Мы как раз рассказывали ей и Коулу о том, кем они являются друг для друга, когда появился Люциан.
Кеторин выпучила глаза и воскликнула:
— Вы сделали что?!
Ее голос эхом разнесся по пыльным коридорам закрытого крыла.
— Рассказали им о комплементарности. Они должны об этом знать, так как мы собираемся провести обряд…
— Вы просто кучка тупорылых!..
— Кеторин!
— Общество престарелых глупцов! — выплюнула она и вскочила на ноги, задев стопки гримуаров и раскидав их по полу.
— Да что с тобой? — возмутилась госпожа Ева и тоже поднялась с пола с прытью, которой совсем не ожидаешь от женщины столь преклонного возраста. — Что такого в том, что они знают о комплементарности? Он же ее муж в конце-то концов! Она только рада должна быть, что ее выбор оказался самым правильным!
— Точно… муж, — неуверенно пробормотала себе под нос Кеторин, гадая, что может выкинуть Марта, узнав о подобном в таком ключе. Ох, ничего хорошего.
А Коул? Этот парень вполне может отказаться от обряда.
Может не стоило их приводить в Шарпу? Может она и сама бы справилась?
Кеторин запустила пятерню в волосы и взъерошила их, пытаясь совладать с обуревавшими ее чувствами. Она просто ненавидела, когда ее планы рушились, и при этом от нее ровным счетом ничего не зависло.
Нужно было что-то предпринять, пока все не улетело в трубу окончательно. Вот только что?
Кеторин схватила госпожу Еву за руку и хмуро посмотрела на нее.
— Мне нужно поговорить с Мартой. Немедленно.
— Ох, она в гостинице Розы. Сомневаюсь, что ты сможешь попасть туда незамеченной.
— Так отвлеките Розу, — предложила Кеторин, всплеснув руками.
— Все-таки я не понимаю, почему ты так вспылила, — причитала госпожа Ева. — Но я помогу. Правда, не думаю, что надолго.
Кеторин просто кивнула и, прикоснувшись к одному из стеллажей, запустила заклинание, возвращающее гримуары на свои места. Книги принялись кружиться по залу и в считанные секунды уже стояли на полках. Мгновенная уборка — удобная вещь. Жаль, что дома она не может сделать ничего подобного. Такие места, как библиотека ведьм, были созданы много лет назад, и ни одна ныне живущая ведьма не сможет повторить подобного заклинания: привязать каждый гримуар к определенному месту, заложить в стеллажи память, да еще и примешать магию воздуха для левитации. Кеторин оставалось только завидовать тем ведьмам, в руках которых было столько магии.
Выходя из закрытого крыла, она проигрывала в голове различные комбинации того, как построить разговор и убедить Марту, что Коул не так уж плох в качестве ее партнера и вполне поддается дрессировке. А уж мысли об убийстве ведьм из его головы вытравить не так уж сложно.
***
Элиот теперь был счастливым обладателем подержанного дома на колесах. Как же это приятно, когда ты наконец можешь осуществить мечту своего детства!
Элиот, выросший в старой тесной квартирке, где за стеной всегда храпел сосед, а наверху топали слонопотамы, при этом передвигая металлические стулья, ни о чем в своей жизни не мечтал так, как о собственном доме на колесах. Его будоражила мысль, что он может сесть за руль и уехать куда глаза глядят: остаться на ночь где-то в лесу и смотреть, как на небе зажигаются звезды; надоест — поехать на пляж и встретить рассвет, наслаждаясь дыханием моря и шумом волн; а если претит одиночество, то он всегда может вернуться в город и жить на какой-нибудь парковке.
Благо работа не привязывала его к месту. Хороший Wi-Fi, солнечные батареи, на которые пришлось изрядно раскашелиться, потрепанный ноутбук — и он может работать где и когда угодно. Когда ты фрилансер, весь мир открыт перед тобой. Точнее, так Элиоту казалось.
Элиот был аутсорс-бухгалтером для нескольких маленьких фирм, и, к сожалению, такая работа не приносила много денег. На свой дом на колесах он откладывал почти десять лет и все это время жил в старенькой квартире родителей, слушая мать с отцом, которые периодически ругались не хуже соседей, которых было ничуть не меньше слышно через картонные стены.
Но сегодня всему этому пришел конец. Теперь у Элиота был его Рольф — так он назвал свой дом на колесах. Рольф был большим и красным, правда потрепанным, но ведь все мы не без изъянов. Вот и Рольфу можно было простить, что краска у него местами потрескалась, а когда-то кожаная обивка в салоне слезла ошметками. В этом не было ничего страшного. Элиот подкрасит Рольфа, а для сидений закажет чехлы.
Он как раз гадал, какую расцветку выбрать для чехлов — зеленый рубчик или коричневый бархат — когда фары Рольфа высветили фигуру посреди дороги. Это было настолько неожиданно, что Элиот едва успел ударить по тормоза, чуть не сбив девушку.
И откуда, черт возьми, ночью на проселочной дороге выскочила девушка?
Это мысль крутилась у него в голове, когда он рассматривал сквозь лобовое стекло фигуру с раскинутыми в разные стороны руками. Да, фигура в свете фар определенно была женской. Девушка стояла в одном свитере и джинсах с копной взлохмаченных и, кажется, рыжих волос.
Элиот отстегнул ремень безопасности и выбрался из машины. Он не стал глушить двигатель Рольфа — на всякий случай, мало ли каких сумасшедших можно встретить на проселочной дороге ночью. Тем более когда они кидаются под колеса большой машины.
Идя по покрытому тонкой коркой льда асфальту, Элиот пожалел, что не обзавелся разрешением на ношение оружия.
— Ты что творишь? — крикнул он, стараясь перекричать завывания ветра. — Совсем ум отморозила? Кидаться под колеса! Ты видела, какой лед? Я едва успел затормозить! Еще чуть чуть, и мы летели бы в кювет вместе!
— Извините, — прошептала девушка, обхватив себя руками и прижав к груди какой-то предмет. Ее так трясло от холода, что понять то, о чем она говорила, было крайне сложно.
— Девушка, вы в порядке? — стушевался Элиот.
Вся его злость и негодование лопнули, как мыльный пузырь, стоило ему подойти и увидеть ее поближе. Там, в машине, он не мог разглядеть одной маленькой детали. Маленькой, но до чертиков пугающей — свитер девушки и ее волосы были залиты кровью, так что теперь Элиот еще больше засомневался в своем выводе о рыжине волос девушки.
Что было пугающе, но при этом частично успокаивающе, кровь вряд ли принадлежала незнакомке. Хотя на перепачканном лице и было несколько царапин, из них физически не могло вытечь столько крови.
— Не совсем, — только и смогла произнести девушка.
Элиот дернул молнию на толстовке и, стянув ее с себя, накинул девушке на плечи. Ему тут же стало невыносимо холодно в своей цветастой футболке с пальмами. Сказать по правде, он выглядел неуместно на этой промозглой проселочной дороге: солнечный мужчина со смуглой кожей и вьющимися волосами цвета пшеницы. Он словно шагнул из жаркого лета в суровую зиму. Да и девушка тоже была не приспособлена к погодным условиям. Кто увидел — посмотрел бы как на сумасшедших, сбежавших из клиники, в чем пришлось. Но, слава богу, посторонних глаз не было.
Элиот еще раз окинул тонущие в снегах и ночи поля, пытаясь найти того, кто мог бы гнаться за этой девушкой, но на мили вокруг не было никого, кроме них. Сколько же она провела на морозе?
— Ох, пойдемте в машину, там точно теплее, чем здесь, — без какой-либо задней мысли предложил Элиот, и девушка кивнула — хотя вполне возможно, что Элиот сам себе придумал этот жест в своей голове, чтобы как-то оживить странную незнакомку в своей голове — и последовала за ним.
Печка в Рольфе работала на максимум, и девушка испустила такой протяжный вздох облегчения, когда забралась на пассажирское сидение, что Элиот почувствовал себя прямо-таки супергероем.
«Как мало, оказывается, нужно, чтобы доставить женщине удовольствие, — подумал он и усмехнулся, покосившись на розовый свитер, торчащий из-под его огромной черной толстовки. — А за чашку чая она может меня поцеловать или убить — тут уж как повезет.»
Элиот решил отъехать от того места, где подобрал свою попутчицу, а уже потом закидать ее вопросами. Если за ней кто-то гнался, то стоять посреди дороги было бы не самым лучшим решением. В бескрайних полях красный Рольф можно было бы разглядеть издалека. Особенно если фары включены.
К тому же, стучащие зубы попутчицы явно не особо располагали к долгой беседе. А Элиот любил долгие беседы. В компании друзей он слыл балаболом, заткнуть которого можно было только едой.
В полной тишине они доехали до ближайшей заправки. И в этой тишине Элиот чувствовал себя максимально некомфортно. Обычно он не имел ничего против тишины: когда растешь в доме, где слышно буквально каждый шорох, начинаешь ценить всю прелесть умиротворения, но когда едешь с незнакомой девушкой, заляпанной кровью, тишина немного — ну так, самую малость, да — напрягает.
Элиот припарковался под неоновой ярко-красной вывеской бензоколонки и повернулся к девушке.
— Я думаю, нам стоит познакомиться, — начал он и протянул ей руку. — Я Элиот. Элиот Тротт. А ты?
— Джилс, — коротко ответила девушка и неуверенно пожала его руку. Пальцы девушки все еще были холодными и в неоновом свете приборной панели казались какими-то синюшными.
— И все?
— Джульетта Морт, — после некоторой заминки произнесла девушка. — Но зови меня просто Джилс.
— Хорошо, Джилс, что ты делала на дороге?
— Шла? — скорее спросила, чем ответила Джилс. Ее брови изогнулись, а во взгляде читалась немая паника, словно это она хотела спросить у Элиота, что она делала на дороге зимой в одном свитере и джинсах, вся в крови, да еще и с какой-то короной в руках.
Элиот повнимательнее присмотрелся к короне — там, на дороге, он был слишком огорошен, чтобы сосредоточить свое внимание на чем-то еще, помимо замерзшей девушки. А корона была старая и кажется медная. Девушка с такой сильной сжимала ее своими отмороженными пальцами, словно эта корона была спасательным кругом, а она — утопающей. Кто знает, возможно так оно и было? Однако Элиот до сих пор не знал всей — или хотя бы части — истории, поэтому поспешных выводов делать не спешил.
Мужчина ощутил, как в голове появляются все новые и новые вопросы, и он вполне мог бы их задать. Собственно, что он и сделал, при этом подбирая слова очень осторожно — ему не хотелось напугать девушку или спровоцировать ее на убийство.
— На вас напали?
— Да, — короткий, но очень уверенный ответ. Джилс даже кивнула, словно пытаясь подтвердить свои слова.
— Из-за того, что вы украли корону? — Элиоту такое предположение показалось более чем разумным.
— Нет, — ответила девушка и снова помотала головой. Элиоту показалось даже забавным то, как Джилс сопровождала каждое свое слово каким-то действием. — Ее хотели украсть.
— В полях? — недоверчиво поинтересовался Элиот. Он, конечно, не был знатоком местности, но никаких поселений поблизости точно не было. Хотя девушка могла вполне выпрыгнуть из машины, которая проезжала мимо, и идти вдоль дороги. Элиот и здесь не был особо сведущим человеком, но, если судить по боевикам, которые так любила его мать, выпрыгнуть из машины, движущейся на полном ходу, вполне можно. Только вот каковы последствия?
— Нет. Не в полях. Дальше, если идти по проселочной дороге, есть городок, маленький такой. Я оттуда бежала.
Кажется, это была самая длинная реплика, которую Элиот услышал от своей попутчицы с момента их встречи.
— Вас похитили? Если так, то, думаю, нам следует обратиться в ближайший в полицейский участок за помощью.
При этих его словах Джилс выпучила глаза и отчаянно замотала головой из стороны в сторону.
— Нет. Ни в коем случае.
Элиот насторожился и еще раз пожалел, что у него нет никакого оружия. Разве что, разводной ключ в ящике с инструментами, но пока он до него доберётся, пройдет целая вечность. Хорошо, что у Джилс из оружия была только корона, и Элиот сомневался, что ею можно нанести хоть какой-то ущерб.
Вот только когда незнакомая девушка, которую ты подобрал на дороге, говорит, что не стоит обращаться в полицию, нечто под названием здравый смысл, начинает нещадно бить во все колокола, да так, что даже голова начинает болеть. И Элиот не мог игнорировать этот звон.
— Слушай…
— Это семейные неурядицы, — не дала ему договорить Джилс. — Мы с родственниками поссорились из-за моего… наследства, — девушка покосилась на корону. — Они хотели ее отнять. А она моя… моя по праву. А если я пойду в полицию, то их за насилие могут… как же это… призвать к ответу. А я этого не хочу… а еще… а еще…
Элиот поймал себя на двух мыслях сразу. Во-первых, девушка использует слишком много «а», а во-вторых, ему не нравится эта история. Пускай они поругались из-за наследства — бывает, видели, знаем такие истории. Но почему она ушла в ночь, не по погоде одетая, и при этом еще и вся в крови?
— Откуда кровь? — возможно чуть резче, чем нужно было, спросил Элиот, и Джилс вздрогнула.
— Она не моя… — начала было девушка и разрыдалась.
Громко так, протяжно, что даже мужчина в припаркованной рядом машине недоброжелательно посмотрел в их сторону. Небось думал, не вызвать ли полицию. Элиоту даже захотелось открыть окно и крикнуть ему, чтобы не переживал, ведь он скорее всего и сам первым вызовет полицию.
Элиот никогда не мог адекватно реагировать на женские слезы, его они вгоняли в ступор и вызывали желание сбежать. Он прямо чувствовал, как его рука сама потянулась к ручке двери. Но, приложив немалые усилия, Элиот заставил себя сидеть на месте и даже бормотать какие-то невнятные утешения.
— Ну что ты, ну что ты… ну не надо, — причитал он. — Ну что ты, ну не плачь. Ну, пожалуйста.
А она завывала, вторя ему.
— Не моя… я ничего не делала… они… а я… не надо полиции, пожалуйста…
И все на повторе, как у заевшей пластинки, временами меняя порядок слов и постановку всхлипов. В итоге, когда Джилс все-таки успокоилась, Элиот чувствовал себя, как выжатый лимон. Несколько раз выжатый. Даже самому захотелось всплакнуть, самую малость.
— Кофе будешь? — устало спросил он, не сводя взгляда с зазывно мигающей вывески. Ему вот очень хотелось кофе с сахаром, чтобы поднять себе настроение и немного взбодриться — вдруг все это глюк от бессонницы и после кофе никакой девушки в чужой крови у него в машине не будет.
Джилс шмыгнула носом и ответила «да», не забыв сопроводить ответ очередным кивком.
— Отлично, — буркнул Элиот и собирался уже выбраться из машины, когда вновь зацепился взглядом за окровавленный свитер и свою толстовку. Наверное стоило ее забрать — холодно идти до заправки в одной футболке, еще за умалишенного примут. — Слушай, там бак с горячей водой полный.
Он показал рукой на утопающее во мраке нутро Рольфа. А потом, осознав, что девушка скорее всего не совсем понимает, что он имеет ввиду, встал с водительского места и, нащупав выключатель, который то и дело заедал, включил свет. Нутро Рольфа приветливо озарилось теплым светом. Теперь из мрака выступила и крохотная кухонька с зелеными дверцами шкафчиков, и облупившийся диванчик, который Элиот застелил мягким флисовым пледом в черно-белую шашечку, и цветочные шторки, оставшиеся от прежних хозяев. Там еще была облупившаяся дверь в ванную, такую же крохотную, как и все, что было в Рольфе, и ступени, ведущие к спальному месту, расположенному над передними сиденьями.
Элиот раскрыл сумку с вещами, что оставил на диване — у него пока не было возможности их распаковать — и достал оттуда водолазку с длинным рукавом. Ему она была чутка маловата в плечах, а худощавой Джилс будет в самый раз. Сообразив, что ей еще нужны будут брюки и немного подумав, Элиот достал свои пижамные штаны с начесом — самое оно для зимних ночей в доме на колесах — и добавил пару чистых носков с пальмами. Ну нравился ему принт с пальмами — и что с того?
Он протянул вещи Джилс, и та безропотно приняла их. В ярком свете Джилс выглядела еще хуже, чем раньше. Такая вся из себя потрепанная бродяжка, но зато с короной.
— В ванной есть полотенце. Оно у меня одно, — пожал плечами он, словно извиняясь за то, что другого нет.
— Ничего страшного, — ответила Джилс и вновь кивнула. — Я не брезгливая.
— Это хорошо, — как-то неловко ответил Элиот и почесал затылок.
Он не стал просить отдать толстовку, а взял свою куртку, что висела на крючке у «выхода из дома» и, натянув её, вышел. Уже дойдя до раздвижных дверей заправки, Элиот осознал, насколько опрометчиво все-таки было оставлять Джилс в Рольфе, так еще и с ключами в замке зажигания. Но возвращаться не стал — только косо смотрел на машину, пока стоял в небольшой очереди и делал заказ, пока ожидал готовности, пока отвечал на надоедливые вопросы продавца, и даже пока бежал к фургону, сжимая в руках два стаканчика с кофе и пакет со сладкими пончиками.
Он все ждал, что его Рольф сейчас взвизгнет шинами, немного пробуксует на льду и унесется в неизвестном направлении, но ничего из этого, к счастью, не произошло. Элиот выдохнул, когда забрался в Рольф и услышал шум из ванной.
Мужчина со спокойной душой уселся за столик и принялся пить свой стопроцентно сладкий кофе — без молока, но с пятью ложками сахара. О да, Элиот любил сахар, особенно когда наступали стрессовые ситуации. В последнее время стресса было много. Наверное, это поэтому ему стали маловаты некоторые вещи — наверняка ведь поэтому? Недавно он для себя даже решил сесть на диету и ограничить свое потребление сахара, но Джилс, очевидно, спутала ему все карты. И как после такого не верить отцу, что если бы не мать, то он давно разбогател бы, а не работал автомехаником?
Элиот, как сторонний наблюдатель отцовского регресса, конечно, знал, что причиной была не мать, а затяжные запои, но помалкивал. Все-таки мистер Мортимер Тротт был не тем человеком, которому можно было указывать на его недостатки — особенно когда тот был пьян. Элиот с детства уяснил одну простую истину: никогда не знаешь, что конкретно отец примет в штыки, а значит, ему лучше не попадаться на глаза, когда тот уже залил в себя что-то.
Шум воды стих, и Элиот подумал о том, что нужно, наверное, наполнить бак, прежде чем двигаться дальше. Через пару минут вышла Джилс с намотанным на голову полотенцем и в одежде Элиота, в которой выглядела она вполне неплохо — хотя все что угодно было лучше, чем окровавленный свитер. О, мужчина был просто уверен, что не скоро забудет этот предмет гардероба — главное, чтобы в ночных кошмарах не являлся, надетым на какого-нибудь жуткого призрака.
— Там вода закончилась… совсем, — девушка мялась возле двери, похоже, не зная, куда ей податься.
— Я так и понял, — кивнул Элиот. — Успела хоть шампунь смыть?
Девушка усмехнулась.
— Что?
— Извини, — ответила она, закусив губу. — Впервые встречаю парня, у которого столько шампуней и гелей для душа. У меня от такого обилия аж в глазах зарябило.
Элиот понимающе улыбнулся.
— Это моя коллекция. Я покупаю почти все, что вкусно пахнет, — он потянул носом. — О, вижу тебе понравился «тропический взрыв». Он классный, пахнет ананасами и кокосами. Я его использую, когда совсем грустно, чтобы взбодриться.
После его слов Джилс как-то резко расслабилась, словно натянутая струна ее нервов лопнула, и она улыбнулась. Широкой такой улыбкой… и очень красивой. Элиот даже не знал, что можно так улыбаться… так искренне что ли.
— Я купил кофе и пончики с шоколадом.
Элиот махнул девушке рукой, предлагая присесть на диванчик напротив, и Джилс села, вцепившись в несчастный пончик с каким-то диким остервенением. В итоге Элиоту пришлось вновь идти на заправку, но на этот раз уже за сосисками, пачкой чипсов и еще одной порцией кофе. Как выяснилось, Джилс не любит кофе с сахаром. Точнее Джилс не любит кофе с ТАКИМ количеством сахара. Стоило ей сделать глоток, как она выплюнула его и, скривившись, сказала:
— Я буквально чувствую, как мои зубы покрываются кариесом.
Удивительно, но в этот раз Элиот шел на заправку со спокойным сердцем и душой. Не может человек с такой улыбкой сделать ничего плохого. Просто не может. Он, конечно, понимал, что судить о человеке, основываясь лишь на том, как он улыбается, неправильно, но ничего не мог с собой поделать.
Они сидели за столиком и ели хот доги с кофе, когда Элиот спросил:
— Хорошо, раз в полицию мы не едем, то куда дальше?
— Ты можешь скинуть меня в любом близлежащем городе, а дальше уже сама разберусь, — предложила Джилс.
— Как разберешься? У тебя деньги-то есть?
Джилс грустно пожала плечами и склонила голову на бок.
— Мои документы и карточка были в моем плаще. И телефон тоже был там.
Элиот упрямо посмотрел на неё, вскинув брови — мол что и требовалось доказать. Хотя он сам при побеге схватил бы в первую очередь телефон и кошелек, а никак не корону. Элиот вновь покосился на предмет, который лежал на диване рядом в Джилс. Старая корона, очень старая. Раритет. Кто же ее родственники, раз в наследство ей досталась корона?
— У тебя есть, к кому обратиться за помощью?
Джилс задумчиво ела свой хот дог и не спешила с ответом, что натолкнуло Элиота на мысль, что обращаться за помощью ей, собственно, не к кому. И что ему с ней делать?
— Тетя, — все-таки произнесла Джилс. — Мы не близкие родственники, но, думаю, она мне поможет.
— И где она живет, эта твоя тетя?
— В Рупи, — ответила Джилс, но без уверенности в голосе.
— Серьезно? — Элиот уставился на нее, как на умалишенную. — Ты предлагаешь мне провести тебя через всю страну, чтобы доставить к тетке?
— Наверное, да, — стушевалась девушка.
— Ты просто нечто, Джилс!
— Это хорошо или плохо?
— Я пока не разобрался, — буркнул Элиот, осознавая, что ему не повредит еще одна порция кофе или очередной пончик. Больше стресса — больше сахара на борьбу со стрессом. Простая и легкая философия, которая уже не раз доказывала свою эффективность на практике.
Элиот поднялся на ноги, собираясь еще за одним пончиком. Ему нужно было подумать. Рупи, конечно, далеко, но ведь ему все равно нечем заняться. Wi-Fi на заправках есть, и он вполне может работать там, когда будет останавливаться, чтобы передохнуть. Да и Джилс сама не доберется до Рупи без денег и документов. Стоя на кассе, Элиот поймал себя на мысли, что составляет план действий. Сам не понимая, когда он уже решил, что повезёт Джилс к тетке.
— Рупи так Рупи, — выдал он, войдя в Рольф. — Только с одним условием: твоя тетка оплатит мне бензин. Я, конечно, человек добрый, но лишних денег у меня нет.
— Хорошо, — Джилс очень активно принялась кивать головой.
— Тогда переночуем здесь, а завтра тронемся в путь, — предложил Элиот. — Забирайся наверх, а я тут на диванчике размещусь.
Джилс доела свой хот дог и, пожелав Элиоту спокойной ночи, забралась на кровать. Элиот же, не долго думая, тоже улегся, уже после пожалев, что отдал попутчице свое спальное место. Диван был старым и местами продавленным, и ему на нем лежалось, мягко говоря, не мягко. Всю ночь он ворочался и думал о том, как его сердобольность однажды сведет его в могилу. Хотя возможно причина бессонницы крылась в чрезмерном количестве сахара и кофеина перед сном — но это уже детали.
Вот только не у него одного ночь выдалась паршивой. Джилс тоже мало спала: все ворочалась и ворочалась, а матрас скрипел и мешал спать Элиоту. В итоге еще даже толком не рассвело, а Элиот уже сел за руль и поехал в направлении Рупи, надеясь, что уж следующей ночью он переселит Джилс на диван внизу и отоспится. Наивный.