Конец лета и осень были, пожалуй, самыми муторными месяцами для Терры. Она все мучалась из-за Сьюзи, гадая, говорить той о магии или нет. Но Сьюзи, погруженная в мысли о предстоящей учебе и подготовке к переезду, похоже решила все за них. Терра практически не виделась с подругой, и в итоге, когда в конце августа Сьюзи уехала учиться, они так и не поговорили. Когда девушка провожала подругу на автобус, ей все казалось, что это их последняя встреча, последний шанс поговорить по душам. И похоже Сьюзи чувствовала то же самое, потому что попрощались они как-то криво: не как друзья, расстающиеся надолго, а как малознакомые люди, которых почти ничего не связывает. На душе от такого прощания словно кошки скреблись, Терре хотелось схватить подругу и рассказать той обо всем на свете.
Но она сдержалась, съедаемая желанием поделиться своими тайнами, открыться ей, хотя и понимала, что Сьюзи не тот человек, которому можно доверить эту тайну. Ведь если бы она безоговорочно доверяла подруге, то не сомневалась бы? Она же рассказала Чарли! Чарли, которого знала без году неделю.
Вот только с Чарли все было иначе: ему доверял Алистер, а Терра безоговорочно доверяла Алистеру.
Так что Терра лишь махала на прощание в окно автобуса и думала о том, как сильно изменились бы их отношения, впусти она Сьюзи в эту часть своей жизни. И вместе с тем понимая, что Сьюзи скорее всего больше никогда не вернется в Рупи.
Затем уехал и Чарли. Его отъезд опечалил Терру ничуть не меньше. Чарли был хорошим и веселым другом для Алистера, и Терра не хотела, чтобы тот терял родного человека, как она сама потеряла Сьюзи. Дружба на расстоянии, как и отношения, невозможна. Сначала вы пишите друг другу, а затем постепенно теряете связь — иначе не бывает. Но, прощаясь, Чарли и Алистер не выглядели расстроенными, даже наоборот строили планы на следующее лето, и Терра надеялась, что у них ничего не изменится.
Сложилось ли у Сьюзи с Чарли что-то или нет, Терра не знала: последние недели лета у подруги были загруженными, и у той практически не было времени на встречи. А Чарли о своих отношениях и мыслях не распространялся. По крайней мере с Террой. Она, конечно, пыталась расспросить Алистера, но тот пожимал плечами и заговорщически улыбался. Как бы Терру это не злило, но выбить хоть крупицу информации из него у неё не получилось.
Начало осени Терра прожила в своем слишком большом для одного человека доме одна. Она потихоньку привыкала к нему, проводя выходные в полупустом поместье Рудбригов, не желая терять связи с людьми, которые были ее семьей.
С возвращением Джослин их занятия возобновились, и Терра пропадала целыми днями в академии «Мария-Роза». В какой-то из дней Джослин предложила ей поработать помощницей, и Терра согласилась, ведь у нее было слишком много свободного времени, которое было нечем занять, да и деньги лишними не бывают.
Алистер устроился младшим помощником в бухгалтерскую компанию, и свою работу он охарактеризовал не иначе как «подай-принеси-уйди-не-мешай». Работа выматывала его, и сил хватало лишь на то, чтобы ездить каждый вечер за город домой, а утром обратно. Так что, к немалому огорчению Терры, виделись они редко. Так продолжалось несколько недель, пока не произошло событие, поставившее весь Рупи на уши.
В одном из разбросанных в окрестностях озер нашли мальчишку Фишера.
«Всплыл, как рыба с распоротым брюхом» — гласил заголовок местной газеты, а рядом — фото с листовки о розыске. Когда Терре попалась на глаза газета, она брезгливо поморщилась при мысли о человеке, который додумался до такого. Хорошо хоть фото трупа не разместили. Хотя хорошо это или нет — вопрос спорный, жители города пересказывали историю о мальчишке, приукрашивая и добавляя страшных деталей. Терра слышала десятки вариантов его смерти: кто-то говорил, что парень утонул, а брюхо ему распорола какая-то коряга, кто-то говорил о маньяке, кто-то о самоубийстве — но никто не знал, что произошло на самом деле.
Да Терра и не интересовалась этой правдой, если честно. Жуткая смерть, да. Вот только к самой Терре она не имела никакого отношения. Разве что Алистер принял историю близко к сердцу — он относился к той группе жителей, которые верили в маньяка. И ничто не могло их переубедить — даже тот факт, что кроме Фишера жертв не было.
Хотя на самом деле Терре немного хотелось верить, что Алистер так фанатично рассуждает о маньяке из-за нее, ведь в тот же день, когда нашли бывшего одноклассника Терры, Алистер попросился к ней переночевать, рассуждая о том, как опасно молодой девушке жить одной. Собственно с тех пор он так и оставался у нее и, даже когда спустя месяц или около того шумиха вокруг Фишера поутихла, все равно никуда не ушел. В конце концов он и вещи к ней перевез, правда на этот раз без конца рассуждая о времени и тратах на бензин. Терра лишь улыбалась и кивала, а затем устрашала его тем, что цены на бензин в ближайшее время поднимутся, и Алистер с серьезным видом принимался рассказывать о ценах на машинное масло.
Все это было таким нелепым, что вечером, оставшись одна в своей спальне, Терра смеялась в подушку, а утром счастливая шла учиться готовить фильдеперсовые, как говорилось в поваренной книге, завтраки. И так каждый день. В конце октября она поймала себя на мысли, что еще никогда не была так счастлива. Она готовила ему есть, помогала ухаживать за вещами, а вечерами они вместе сидели в гостинной и пили теплый чай, разговаривая или просто молча. Вот только Терра никак не могла отделаться от напряжения, висящего в воздухе. Когда они жили в поместье Рудбригов, все было немного проще. Возможно из-за родителей или в силу возраста. Происходящее сейчас походило на обычную жизнь семейной пары, а Терра не могла не представлять, как Алистер, приходя с работы, целует ее в щеку или в губы или…
Но Алистер ничего такого не делал. Иногда ей, конечно, казалось, что сейчас он потянется к ней и поцелует, но в следующий момент он отдергивал себя и в срочном порядке находил себе какое-нибудь занятие. А Терра с грустью смотрела ему в спину, не зная, как подтолкнуть его. А иногда впадала в прокрастинацию и думала, а стоит ли? Так и ходили по кругу, не сближаясь и не в силах сделать шаг вперед.
В какой-то момент Терра решила отпустить ситуацию — если Алистер не решается сделать первый шаг, то и она не будет. Ведь она вполне могла ошибаться, и ей совсем не хотелось выставить себя полной дурой.
Все изменилось под Рождество. В тот вечер Терра задержалась в студии допоздна: они как раз украшали кабинеты и коридоры к вечеринке для детей, которую Джослин задумала еще в сентябре и упорно подготавливала все необходимое. Они развешивали по перилам и окнам гирлянды, мигающие теплым желтым светом, добавляя к ним бумажные рождественские звезды, которые одна из учительниц сделала вместе с детьми на специальном курсе. Все звезды были разные: какие-то аккуратные и выверенные — идеальные, другие кособокие и помятые, но оттого не менее прекрасные, а были еще те, что застряли где-то посередине. На каждой рождественской звезде было написано имя ребенка, сделавшего ее. Джослин приказала развесить все звезды без исключения. Не без труда они все-таки установили в холле огромную ель, для украшения которой большой золотой звездой Терре пришлось залезть на стремянку. Спускаясь вниз, Терра чуть не рухнула, но Тони, преподающий лепку, успел ее удержать. Они даже украсили уголок для поцелуев, натянув самодельные гирлянды, которые представляли собой всего лишь крученую веревку с привязанными к ней веточками омелы. Единственное, Терра так и не поняла, зачем на детской вечеринке нужна своеобразная будка для поцелуев, но спорить не стала, поддавшись атмосфере счастья и предвкушения, которая так и витала в воздухе.
Домой она уходила счастливая, прихватив с собой веточку омелы и несколько самодельных гирлянд, чтобы немного украсить свой дом. До самого праздника времени было еще предостаточно, и Терра подумывала предложить Алистеру купить небольшую ель и поставить ее в гостиной. Всю дорогу до дома она мысленно составляла список покупок, неожиданно осознав, что в ее новом-старом доме нет ничего, чем можно было бы его украсить, и мысленный список рос в геометрической прогрессии, с каждым шагом, который делала Терра, прибавляя к себе по два, а то и по три пункта.
В итоге, когда Терра уже достигла калитки, ей пришлось признаться себе в том, что на все необходимое у нее просто не хватит денег, так что, поднимаясь по ступеням крыльца, она резво вычеркивала из списка то, что хотелось, но не так сильно, как все остальное. Пришлось отказаться симпатичного Санты чуть ли не в полный рост величиной — по типу того, что Джослин купила для студии и поставила на ступенях у входа. Санта, конечно, был потрясающем, но где Терра стала бы хранить его в остальное время года?
Раздеваясь в прихожей, она мысленно заменила огромного Санту на маленького, которого можно будет поставить под елью в гостиной.
Поглощенная своими мыслями, списками и планами, Терра не сразу заметила мягкий свет, льющийся из гостинной. На него она обратила внимание только тогда, когда проходила мимо распахнутых дверей, направляясь в свою спальню, чтобы переодеться в домашнее.
Терра так и застыла в полоборота в дверном проеме, не зная, бежать ли в спальню или в гостиную. В обоих направления бежать ей хотелось, визжа от счастья и смущения.
Алистер стоял возле разожженного камина в неизменной рубашке и брюках, а в руках он сжимал букет белых астр. Возможно Терре стоило задуматься о том, сколько могли стоить цветы зимой или почему Алистер решился именно сейчас. Вот только в тот момент в ее голове была лишь одна мысль.
«Я люблю тебя больше, чем ты меня!»
Терре вспомнилось, что именно такую характеристику дала белым астрам Джослин, когда они сушили их для заготовок.
Она наверное даже не думала о чем-то конкретном, когда громко и четко выпалила одно единственное слово, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди:
— Неправда!
Алистер удивленно вскинул брови и повернулся к ней.
— Что неправда? — спросил он.
Под его немигающим взглядом Терра стушевалась и отступила назад, как последняя трусиха. Ох, ну почему с ней всегда так? Неужели она не может просто взять себя в руки и принять неизбежное? Легко ей было рассуждать об Алистере и его чувствах, но стоило тому сделать шаг ей навстречу, как она готова бежать без оглядки.
— Терра, постой! — выпалил Алистер, явно понимая ее намерения. — Я устал.
Он положил букет на каминную полку, а сам рухнул в кресло. Терра поджала губы, смотря на него из мрака коридора и надеясь, что он не видит ее глупого и испуганного выражения лица. Она была уверена, что выглядит, как последняя тупица, потому что внутри чувствовала себя именно так.
Алистер устало потер лицо и посмотрел на нее.
— Почему ты постоянно убегаешь? Я что сделал что-то не так? Повел себя неправильно? Чем-то обидел? Терра, я чертовски устал. Устал думать и просчитывать, устал нащупывать эту черту, которую мне нельзя пересекать. И почему ты смотришь на меня, словно затравленный олень? Думаешь, я кинусь на тебя или что? — в его тихом голосе было столько обиды, что у Терры на глазах навернулись слезы. — О, чудесно, теперь я еще и до слез тебя довел!
Терра шмыгнула носом и утерла свободной рукой слезы. Ей не хотелось плакать, но вид уставшего и потерянного Алистера, сидящего у камина и смотрящего на нее такими печальными глазами, заставлял сердце сжиматься от смеси счастья и жалости.
— Терра, — Алистер смотрел на нее с мольбой. — Поговори со мной. Не жалей меня. Если я ошибся в нас… в тебе… просто скажи об этом. Мы опустим и… будем жить дальше, как ни в чем не бывало.
Терра еще раз утерла не желающие прекращаться слезы и попыталась собрать себя в кучку. Она должна сказать ему все, что думает, сказать о том, как сильно любит его, должна развеять его беспочвенные страхи. Вот только ее глупый язык выдал что-то совсем невразумительное:
— Я принесла омелу, — она даже подняла веточку и потрясла ею в воздухе.
Глаза Алистера широко распахнулись, и в этом взгляде был немой вопрос. Неужели она насмехается над ним? Он смотрел на нее в полной тишине, нарушаемой лишь потрескиванием камина, да стуком бушующего в груди сердца девушки.
— Зачем? — спросил он, и в том, как прозвучало это слово, Терре послышалась уязвленная гордость.
— Традиция, — ответила девушка и всхлипнула. — Ну, знаешь…. целоваться на Рождество.
Алистер глубоко вздохнул, прежде чем произнести:
— Я теряюсь в догадках: ты либо надо мной издеваешься, либо находишься в состоянии такого глубокого шока, что не понимаешь, что вообще происходит.
Терра понимала, что происходит. Ей признаются в любви, а она ведет себя, как сумасшедшая.
— Второй вариант, — ответила она и вновь всхлипнула.
— Я, конечно, предполагал, что ты будешь шокирована, но и подумать не мог, что настолько, — устало улыбнулся Алистер, закрыв глаза, и откинулся на спинку кресла.
— Я… — Терра замялась. — Я… — глубокий вдох. — Люблю тебя. Очень сильно.
Стоило словам сорваться с губ, как Терра испытала невероятное облегчение, словно лопнула туго натянутая струна. Алистер тут же распахнул глаза и уставился на нее немигающим взглядом, в котором отражался такой спектр эмоций, что у Терры перехватило дыхание.
Но уже в следующее мгновение Алистер преодолел разделяющее их пространство и, как показалось Терре, хотел ее поцеловать. Вот только он не сделал этого. Алистер положил свою горячую ладонь ей на щеку, поглаживая её, и девушка вздрогнула.
Он забрал омелу из ее рук и с нотками смеха, но не без страха, спросил:
— Я, конечно, понимаю, что еще не Рождество… но ведь ты сказала, что это традиция, верно?
— Традиция, — подтвердила Терра и улыбнулась.
— А мы соблюдаем традиции?
— Точно, — кивнула Терра.
Алистер поднял маленькую веточку над их головами и наклонился к Терре. Он не напирал, давая ей возможность передумать. Когда их губы соприкоснулись в нежном, мягком, едва уловимым поцелуе, у Терры подогнулись колени. Она подалась ему навстречу, открываясь, а Алистер углубил поцелуй.
В этот момент Терра только и могла думать о том, как же это правильно. Их поцелуй — это правильно. Они вместе — это правильно. Они всегда были половинками единого целого и ничто не могло бы изменить этого.