Плеснув водой на лицо еще раз, Марта подняла голову и встретилась взглядом со своим отражением. С изможденного лица на нее взирали яркие горящие безумным огнем голубые глаза. Почему-то от этого взгляда у нее мурашки побежали по телу. Она выглядела безумной, как те обитатели лечебниц для душевно больных. Да и кто бы выглядел нормально, если бы ему сказали, что его голова послужит членским взносом?
Марта глубоко дышала, стараясь не поддаваться панике и отгонять от себя эти мерзкие мысли. Она пыталась внушить самой себе, что Коул боится ее гораздо больше, чем она его. Тщетно… Паника нарастала с новой силой, стоило ей только взглянуть на силуэт мужчины за шторкой. Ей даже начало казаться, что события последних дней пошатнули ее здравый рассудок.
Еще несколько глубоких вдохов, несколько встреч лица с ледяной водой, и, кажется, кровь отхлынула от ее лица и перестала стучать где-то в ушах. Марта откинула прилипшие мокрые пряди со лба и вытерлась. Ворот водолазки намок и слегка сполз вниз, но это не так уж и волновало ее.
Куда важнее было понять, что дальше делать с Коулом. Воспоминания о его окровавленных запястьях отметали вариант вновь связать его в подвале. Она не была садисткой, намеренно причинявшей людям боль. А потому, смотря в свои испуганные глаза, она искала решение этой проблемы. Просто оставить его в подвале и закрыть дверь на замок было глупо. Дверь была бы серьезной преградой для нее, но уж точно не для него. Стоит ему хоть немного окрепнуть и, как она думала, он с легкостью сможет выбить дверь и выбраться наружу.
Было два исхода его побега: либо он приведет своих дружков, и они вместе убьют Марту, либо он приведет полицию — и Марта загремит в тюрьму. Длительное участие в оранжевых пижамных вечеринках не нравилось ей в равной степени со смертью. А потому позволить ему выбраться на свободу было нельзя.
Единственным вариантом, приходившим Марте в голову и казавшимся лучше предыдущих, были магические тувроты ее матери.
Коул выключил воду. В отражении Марта увидела, как шторка немного отодвинулась в сторону и в появившейся щели показалась мокрая голова пленника.
— Можно полотенце?
Марта рассеянно кивнула и, сняв полотенца с крючка, кинула его ему. Коул, слегка поморщившись, поймал то израненной рукой. Мужчина обмотал полотенце вокруг бедер и вылез из ванной, слегка пошатываясь.
Девушка брезгливо отдала ему вещи отца и отвернулась в сторону, не имея желания наблюдать за тем, как он будет одеваться. Теперь этот мужчина вызывал у нее еще больше отвращения, чем в подвале.
Чтобы хоть как-то отвлечь себя от гнусных мыслей, она залезла в ящики под раковиной и достала оттуда запылившуюся гостевую аптечку. Ее мать была настолько правильным и немного дотошным человеком, что во всех гостевых комнатах держала абсолютно все, что может понадобиться гостям. Марта проверила срок годности на заживляющей мази и, убедившись в том, что в запасе было еще пару месяцев, достала запакованный бинт, у которого, к счастью, срока годности не было.
Когда шуршание одежды прекратилось, Марта повернулась к Коулу, удивляясь тому что одежда ее отца была не то чтобы свободна — она буквально свисала с него, — хотя, если ей не изменяла память, на отце она сидела практически в облипку. Что было странно, ведь отец никогда не казался ей таким громилой, как Коул, и никогда не внушал ей этого чувства мужского превосходства, когда человеку достаточно просто схватить тебя за руку, а ты уже понимаешь, что он намного сильнее тебя. Возможно, причиной служило то, что отец никогда не проявляй этой мужской силы по отношению к Марте, оттого она и не воспринимала его подобным образом.
Справившись со своим секундным шоком, Марта взглядом указала на унитаз и односложно приказала:
— Сядь.
Мужчина без лишних вопросов исполнил ее приказ. Марта, опустившись перед ним на колени, вскрыла тюбик и принялась толстым слоем наносить мазь на его запястья.
— Вот ты мне скажи, — начала она, — ты действительно думал, что у тебя получится задушить ведьму голыми руками? Без какого-то ни было оружия?
— У меня было оружие… изначально… — донесся до нее сконфуженный голос мужчины. Похоже, его гордость сегодня проходила невиданные маршруты падения. — У меня был арбалет и защитный оберег… от магии…
— Крест что ли?
— Нет.
— А что тогда? — рассеянно спросила Марта, продолжая наносить мазь.
— Мешочек с белой кошачьей шерстью.
Марта подняла на него изумленный взгляд и, не веря собственным ушам, спросила:
— Ты серьезно?
Коул неуверенно кивнул, а Марта разразилась громким смехом. Человек пришел убить ее, вооружившись арбалетом и мешочком с кошачьей шерстью? Это было выше ее сил. От смеха на глазах проступили слезы.
— А почему именно белая? — задыхаясь от смеха выдавила Марта.
— Ну… белая… чистая… — неуверенно пытался что-то объяснить мужчина, заливаясь краской.
— А черная — грязная? — не в силах остановится, пролаяла Марта. Это было так нелепо… так абсурдно… что все переживания просто по щелчку пальцев исчезли из ее головы. — Кто этот невероятный человек, который всучил тебе белую кошачью шерсть, чтобы защититься от ведьм?
— Кеторин Чубоски, — с ненавистью, смешанной со смущением, выплюнул мужчина.
— Ах… Шарлатанка из «Ведьминой обители», — протянула Марта, буквально смакуя каждое слово. — Ты взял оберг у мнимой ведьмы, чтобы защититься, как ты думал, от магии настоящей ведьмы. Я одна вижу в твоем плане огромную дыру?
Она всплеснула руками, описывая круг.
— Она не мнимая ведьма, — прохрипел он.
— А кто? Настоящая ведьма? — уже не смеясь, но продолжая улыбаться, спросила Марта.
— Она знахарка, — со знаниям дела ответил Коул.
— Она-то может быть и знахарка, вот только ты — идиот! — усмехнулась Марта и, схватив бинт, начала перевязывать его запястья.
Кеторин Чубоски? Да уж… Удивительное где-то рядом. Уж кого-кого, а ее в этой истории она встретить не ожидала.
— Знаешь что, кошачья шерсть защитит тебя только от той ведьмы, у которой аллергия на нее, — пояснила Марта, закончив с перевязкой, и поднялась на ноги. — Пойдем, горе-охотник.
— Куда?
— Обратно в подвал, — пожала плечами девушка. Удивительно, но теперь у нее было отличнейшее настроение.
Марта отвела его обратно в подвал и, заперев замок, просто надеялась, что он не попытается сбежать хотя бы до тех пор, пока она не найдет материнские тувроты. Она вернулась на чердак, где хранились все магические артефакты в доме, и принялась искать небольшую бархатную зеленую шкатулку. После недолгих поисков она нашла ее в одном из шкафчиков в комплекте с толстым слоем пыли. Марта аккуратно достала шкатулку с полки и, смахнув пыль, отвязала небольшой бархатный мешочек, привязанный к замку.
Поставив шкатулку на стол, Марта вытряхнула содержимое мешочка на ладошку, заранее зная, что там окажется. Странная медная серьга, всем своим видом больше походившая на гвоздь, чем на утончённый атрибут женского образа. Но по правде говоря это был ключ. Ключ к тувротам.
Она сняла одну из своих сережек и заменила ее той, что держала в руке. Свою же серьгу Марта убрала в карман брюк.
Затем, открыв шкатулку, проверила, все ли тувроты на месте. Их было ровно четыре. Четыре розовых кристалла кварца. Убедившись, что все на месте, Марта захлопнула шкатулку и поспешила в подвал. Нельзя было терять ни минуты — мало ли что могло взбрести в голову человеку, охотившемуся за ведьмами с кошачьей шерстью на перевес.
Марта сознательно игнорировала упомянутый им арбалет. Ведь, в отличие от кошачьей шерсти, оружие не делало его хоть немного безопаснее в ее глазах.
Вернувшись в подвал, она застала своего пленника сидящим за столом и поедающим яичницу с сосисками, которую она принесла до этого. Он ел с такой невероятной жадностью, запихивая в себя еду, даже не удосуживаясь жевать, что сразу становилось понятно, насколько он был голоден.
Воспользовавшись его отвлеченностью, Марта принялась расставлять кристаллы. Она разгребла завалы мусора в одном из углов подвала и поставила там южный — самый маленький — туврот. Затем пошла строго по диагонали к противоположному углу, к счастью, свободному, и поставила северный туврот. Первые две точки заняли свои места. Теперь можно замыкать клетку.
Марта поспешила к западному углу, пока Коул еще не заметил ее странных манипуляций. Как только западный кристалл встал на свое место, появились две бледно-розовые едва различимые стены. Коул, конечно же, не мог увидеть этого почти неуловимого свечения его новой тюрьмы. В этом и была вся прелесть магии Артефактов: легка в применении и не требует платы, ведь за нее уже кто-то однажды заплатил.
— Что ты делаешь? — спросил Коул, когда Марта подошла к последнему углу рядом с ним и поставила восточный туврот, возводя еще две стены. Его клетка была готова. Идеальная темница, в которую без ключа не войти и из которой тем более не выйти.
— А ты как думаешь? — не без толики самодовольства вопросом на вопрос ответила Марта. — Запираю тебя здесь самым надежным способом.
Она подошла к лестнице и села на холодные каменные ступеньки. Теперь они были самым безопасным местом, находясь за границей стен, которые не являлись препятствием для Марты. Она вытянула ноги и скрестила их, наблюдая за тем, как в месте, где ее ноги проходили сквозь прозрачную светящуюся стену, образовывалась маленькая прореха.
— Ты заперла меня здесь с помощью артефактов, — понимание отразилось на его лице. Коул отложил вилку и посмотрел Марте прямо в глаза. Как ни странно, но это взгляд не особо пугал ее. Теперь он был зверем в клетке, которого бояться было бессмысленно — он все равно ничего не смог бы сделать.
— Бинго, — протянула Марта, ощущая, как самодовольная усмешка появляется на ее губах.
Она разрешила себе ощутить маленькую радость, чувство триумфа, хотя и осознавала, что он сам позволил ей себя запереть. Коул не был глупцом и, задайся целью, смог бы ее остановить и не дать возвести тувроты. Но он не сделал ничего. И, к ее удивлению, он не разозлился на ее слова или действия. В его глазах была спокойная отрешенность. Он выглядел уставшим и по-настоящему изнуренным. Возможно, у него просто не было сил сопротивляться происходящему, и он решил плыть по течению. Во всяком случае Марта думала именно так.
— Где твой отец? — спросил Коул, не отрывая от нее взгляда. — Ты его убила?
Самодовольная улыбка сползла с ее лица, а глаза округлились от шока. Марта была настолько поражена его предположением, что даже на секунду потеряла дар речи.
— Чего? — возмущенно воскликнула она. — С чего бы мне заниматься подобным?
— Ведьмы — порождения дьявола, — серьезно произнес Коул, слегка кивая в такт своим словам. — Бедный мужчина… Его жизнь была так тяжела: он провел ее во лжи, его околдовала ведьма и даже родила от него детей…
— Это он тебе сказал? — Марта ощутила, как внутри зарождается нехорошее чувство.
— Не нужно быть гением, чтобы понять муки человека, вынужденного жить с ведьмами, — начал было он, но Марта перебила его.
— Моя мать не была ведьмой! Все, что она могла делать, это изготавливать кристаллы, способные определять магическое присутствие. Во всем остальном она была обычным человеком, — Марта испытывала невероятную нужду сказать это. Очистить имя матери. И удивление, отразившееся в его глазах, стало достойной наградой. — Можешь и дальше строить теории о жизнь других людей, вот только пока в них нет и доли истины. Ты довольно странный охотник на ведьм! Начинает казаться, что вся ваша организация — это лишь кучка ни на что не годных фанатиков, которые дальше собственного носа не видят.
Его глаза заблестели от гнева.
— Не смей так говорить.
— А что, ты единственная паршивая овца в семье? — усмехнулась Марта, вставая на ноги.
— Можешь оскорблять меня сколько хочешь, но не смей так отзываться о моих братьях, — сурово процедил Коул.
— Ведро там, — Марта пальцем показала на старое железное ведро в углу подвала. — А я ухожу.
Коул ничего не сказал. И даже не попытался ее остановить. Марта поднялась по лестнице и на всякий случай закрыла подвал на ключ. Конечно, тувроты были вещью отличной, вот только никому не хотелось, чтобы Мегги случайно забрела в подвал, поэтому Марта решила на всякий случай спрятать ключ в своей комнате.
Хотя куда разумнее было бы вообще отправить сестру к бабушке до того времени, пока не решится вопрос с Коулом. Нужно было каким-то образом избавиться от него, но убийство в планы Марты не входило. А что можно было бы предпринять еще, она толком не знала.
Марта написала бабушке сообщение о том, что вновь заперла пленника в подвале. Получив от бабушки ответное сообщение о том, что они все еще в больнице и что с Мегги все в порядке, Марта решила посетить одно не самое приятное заведение.
Нацепив осенние сапоги и закутавшись в пальто, она обмотала вокруг шеи мягкий вязаный шарф и вышла из дома. На улице было не так уж и холодно, но, решившись на длинную прогулку до Ведьминой обители, Марта догадалась одеться потеплее.
Расположенная практически в центре города на небольшой площади Ведьмина обитель не всегда являлась таковой. Еще пару лет назад это была старая деревянная католическая церковь с небольшим приходом. Но затем церковь неожиданно получила огромную материальную помощь от неизвестного спонсора. Настолько огромную, что смогла позволить себе возвести новое здание где-то на окраине города. Марта хорошо помнила, какие слухи тогда ходили — она как раз была в выпускном классе, и все школьники только и делали, что перешептывались о переезде церкви и о том, сумел ли пастор прикарманить хоть немного денег из бюджета. Слухи ходили несколько месяцев, пока в один день просто не оборвались, сменившись другими, куда более насущными.
Причиной новых слухов стало появление в городе Кеторин Чубоски. Чужачка выкупила пустующее здание старой церкви и заменила крест на неоновую вывеску «Ведьмина обитель». Возмущению прихода не было предела, они даже писали петицию в городскую ратушу и выходили с протестными плакатами, часами восседая на площади вокруг церкви.
Но все было бестолку, их одиночная война была безуспешной. Старая церковь стала чем-то вроде бара-ночлежки, где мнимая ведьма Кеторин Чубоски принимала своих гостей.
Вот только не такая уж и мнимая. Она была настоящей ведьмой, умело прячущейся под личиной шарлатанки, с каждым днем обрастая все большим количеством слухов. Кто-то говорил что она была послана самим дьяволом, чтобы свести город в пучины ада, кто-то отмахивался от нее, не принимая всерьез, были и последователи и завсегдатаи Ведьминой обители, которые любили и поклонялись Кеторин. Кто-то называл ее знахаркой и лекаркой, а кто-то даже пытался поджечь старую церковь, обозленный не сработавшим приворотным зельем.
Так, всего за пару лет чужачка Кеторин Чубоски «появившаяся из ниоткуда ранним июньским утром» стала городской легендой. Вот только правда лежала на поверхности.
Марта медленно доплелась до старой церкви. Здание было старым и обветшалым, а высохшие и пожухлые лужайки предавали ему мрачной таинственности в сочетании с серым нависшим небом и голыми деревьями. Эта гнетущая и тягостная атмосфера, окружавшая Ведьмину обитель, давала еще больше почвы для слухов.
Марта преодолела лужайку и направилась прямиком к двери, ведущей в главный зал бывшей церкви, где раньше читали проповеди. Марта потянула за тяжелую ручку в виде львиной морды и распахнула дверь. Вместе с перезвоном колокольчиков на нее обрушилась дикая смесь благовоний. Вербена, сандал и мускус — неизменно тяжелый аромат словно плыл в воздухе, окутывая и дурманя. Именно этого и пыталась добиться Кеторин. Она не просто дурила людей. Она каким-то неведомым образом умудрялась дурить весь город.
Ведьмина обитель была насмешкой над традиционными ценностями городка. В ней сочеталось несочетаемое. Рядом с фресками и обветшавшими иконами висели веточки сушеных трав и глиняных бутафорских летучих мышей, которые издалека казались довольно реалистичными. Здесь все еще оставалось несколько резных церковных лавок, по которым были разбросаны яркие абсолютно не сочетаемые между собой подушки: бархатные, шелковые, льняные, с нелепыми этническими рисунками. Описывать цвета даже не имело смысла, ведь Марте казалось, что на этих лавочках собраны все краски мира.
И было немного странно от того, как это обилие цветов сочеталось с деревянными стенами, выкрашенными темно-коричневой краской. На редких витражных окнах, стекла которых от времени потускнели уже настолько, что практически не пропускали света, висели старинные местами поеденные молью выцветшие гобелены, которые перекрывали доступ и без того бледному свету. В итоге, свет в Ведьмину обитель проникал только благодаря моли и дыркам, которые она оставила. Но не стоит думать, что в Ведьменной обители было совсем уж темно. На каждом столике стояли настоящие ароматические свечи, каждая из которых обладала своим уникальным ароматом, примешиваясь к общему аромату здания и придавая ему легкие, едва уловимые нотки, делая его многогранным и уникальным.
Еще одним источником света была люстра. Такая же бутафорская, как летучие мыши. Издалека казалось, что в ней есть много отверстий, в которых стоят настоящие свечи, освещая комнату. Но при детальном рассмотрении становилось понятно, что это были лишь лампочки, имитирующие огонь.
Ведьмина обитель была по-настоящему уникальным и неповторимым местом. Местом, которое буквально дышало магией. И легкая, едва уловимая музыка лишь подыгрывала, заставляя поверить в волшебство.
Марта сразу же заметила ее. Да и Кеторин Чубоски было сложно не заметить. Молодая женщина была лишь немного старше Марты, лет на пять или шесть. Никто не знал ее точно возраста. Говорили лишь, что ей было около тридцати. Кеторин была красива. По каким-то неведомым причинам ее черные волосы всегда, независимо от ситуации, лежали идеальными локонами. В ее карих, почти черных, глазах играл дьявольский огонек. Ее кожа была чистой, без единого шрама, и такая же светлая, как у фарфоровой куклы. И, конечно, неизменная красная помада на губах.
Вот и сейчас, идеальная настолько, чтобы казаться ненастоящей, Кеторин Чубоски стояла за небольшим баром, который своим видом напоминал большую и вытянутую кафедру, с которой читали проповеди. Своеобразная насмешка над приходом, что все еще вел с ней подпольную войну.
И как при взгляде на нее Коул, этот горе-охотник, не понял, что она ведьма?
Близилось предобеденное время, но людей в баре практически не было, от силы пару человек. Марта направилась прямо к бару, минуя старые деревянные столики, на которых красовались засохшие букеты цветов и гипсовые черепки. Заметив ее, Кеторин натянуто улыбнулась:
— Паршиво выглядишь, — вместо приветствия своим низким прокуренным голосом, который все же придавал ей еще больше шарма, пророкотала она. — Слышала про отца. Соболезную.
— Откуда? — так же не поздоровавшись, осведомилась Марта. Она сняла шарф и куртку и, положив их на один из табуретов, взобралась на тот, что был напротив хозяйки Ведьминой обители.
— Марта, — протянула женщина с улыбкой. — Рупи — городок маленький, новости тут разносятся быстро. Вчера тут только и обсуждали, что аварию на выезде из города. Говорят, пьяница не местный… только вот непонятно, что твой отец там забыл в такой час. Навещал вашу бабушку? Она вроде за городом живет.
— Без понятия… Хотя к бабушке он, скорее всего, не ездил, она бы сказала.
— Да уж… ну и городок… В последнее время в Рупи заявляется много чужаков… Думаешь, они ищут приключений? Недавно объявился тут один странный паренек, все расспрашивал про Грабсов — что они да как. А потом такой говорит: «А у вас есть оберег от колдовства?»
— И ты продала ему белую кошачью шерсть, — закончила за нее Марта.
Ее алые, как кровь, губы расплылись в широкой улыбке.
— За большие деньги, прошу заметить. И где он сейчас?
Марта наклонилась вперед и прошептала так, чтобы не услышали зеваки за столиками:
— Сидит в подвале. Заперла его там тувротами после того, как он попытался сбежать и чуть не придушил меня при этом.
Она отдернула край водолазки, показывая синяки.
— Тувроты? Откуда они у тебя? — в глазах женщины зажегся нешуточный интерес.
— Это все, что тебя волнует?
— А что ты хочешь услышать? Тебе повезло, что я продала ему кошачью шерсть вместо защиты. Так что там с тувторами? Их сейчас днем с огнем не сыщешь. Вещица безумно дорогая. Говорят, они способны даже дьявола удержать в своих оковах.
Кеторин оперлась о полки позади бара и посмотрела на Марту выжидающе.
— В материнской коллекции были. Откуда они у нее — без понятия, — сдалась Марта и пояснила.
— А что еще есть в ее коллекции? — спросила Кеторин, сделав музыку погромче, чтобы другие посетители нас не услышали.
— Много чего, — безэмоционально ответила Марта. — Это сейчас не важно! Хоть тувроты, хоть камни воспоминаний, да даже любовные зелья — все это сейчас не важно! Я пришла не за тем, чтобы хвастаться материнской коллекцией магических штучек.
Марта демонстративно всплеснула руками.
— Это мне понятно, — недовольно выгнула бровь Кеторин. — Ты никогда не приходишь ко мне поболтать о насущном.
— Кеторин, он охотник на ведьм! — в сердцах выпалила Марта. — Ну или собирается им стать.
Лицо Кеторин вытянулось от изумления, становясь похожим на деревянную маску, что стояла на полке сбоку от нее.
— Охотник, — протянула она, так медленно, словно пытаясь распробывать слово на вкус. — А по нему и не скажешь… Нет, ну честно, просто обычный мужчина. Я думала, охотники на ведьм должны выглядеть… ну… скажем так, чарующе… нет, не подходящее слово… Мощно! Да, точно! Я думала, охотники на ведьм должны выглядеть мощно!
— Ты совсем не боишься? — опешила Марта.
— А чего мне боятся? Думаешь, какому-нибудь охотнику придет в голову, что настоящая ведьма может жить открыто? Мне кажется, они подобному не верят, — снисходительная улыбка мелькнула на ее лице, а потом тут же пропала. — А вот тебе опасаться стоит, если он уже растрепал о тебе кому-то из своих.
— Он сказал, что ведьмы рода Грабс известны среди охотников на ведьм, — обреченно вздохнула Марта и положила голову на лакированную столешницу, всю в следах от бокалов. — Может есть способ стереть ему память и отправить восвояси? Или внушить, что я оказалась обычным человеком?
— А может приворожить и пусть защищает тебя? — усмехнулась Кеторин.
Марта резко выпрямилась и буркнула:
— Не смешно!
— А кто смеялся? Я абсолютно серьезна! — пожала плечами хозяйка Ведьминой обители.
Она взяла бокал и, наполнив его чем-то горячительным, поставила перед Мартой, но та лишь отрицательно мотнула головой.
— Марта, милая, объясняю на пальцах. Если ты заберешь у него воспоминания и отправишь, как ты сказала, восвояси, остается шанс того, что он уже рассказал обо всем кому-то, а если потревожить память, то воспоминания о событиях постепенно вернутся. И тут уже неважно, забрала ты у него воспоминания о себе полностью или изменила их частично — стоит лишь потыкать в них палкой, и все вернется на круги своя, а он вернется вместе со своими дружками, чтобы убить тебя. Так что вариантов у тебя немного, — она принялась загибать пальцы. — Первый — убить его до того, как он убьет тебя. Второй — держать его в подвале до конца его дней или третий — приворожить его и использовать.
— Не горю желанием гореть на костре, — буркнула Марта.
— Сомневаюсь, что сейчас хоть кого-то сжигают на кострах. Но тавтология огненная, — она игриво вздернула брови. — Ты подумай над последним вариантом, он не так уж плох. Если решишься, могу сварганить приворотное зелье.
— Конечно же с кошачьей шерстью? — подколола ее Марта, не воспринимая всерьез предложение женщины.
— А вот сейчас без шуток: есть парочка приворотных зелий, в основе которых кошачья шерсть. Но там нужна шерсть кошки в разгаре течке.
— Понятно, — хихикнула девушка. — Спасибо, конечно, за предложение, но если мне когда нибудь понадобиться зелье, я сама его и сварю.
— Ты? — изумленно воскликнула Кеторин. — Сомневаюсь. Зельеварение это не та наука, где достаточно только теории. ПРАКТИКА. Важна только практика. А ты за всю свою жизнь ни одного зелья не сварила. Так что не глупи и обращайся за помощью, когда она тебе понадобится. Раз уж решила избегать своих сил, положись на наши. И я, и Джослин поможем тебе, когда придет время.
Марта немного опешила от ее слов. Кеторин была, пожалуй, чересчур радушным человеком. Она всегда помогала нуждающимся в отличие от Джослин, которая не делала ничего, если это не приносило ей пользу. Но Джослин легко было понять: с годами теряется какое бы то ни было желание помогать людям, — а эта старушка была немногим моложе бабушки Марты. Так что Кеторин поступала немного опрометчиво, приплетая эту женщину.
— Сразу же скажи мне, если в городе появится кто-то подозрительный, — прочистив горло, попросила Марта. — Не хочу быть загнанной в угол. К тому же, мне нужно защищать Мегги в случае чего.
— А что, ее сила так и не пробудилась? — Кеторин спросила об этом намеренно, прекрасно зная, как этот вопрос взбесит Марту.
Сегодняшний день не стал исключением.
— Мегги обычная, — упрямо твердила Марта. Она уже устала твердить это раз за разом. Мегги — обычная.
— Можешь пытаться убеждать себя в этом сколько угодно, — пожала плечами Кеторин и принялась протирать бокалы. — Но будь готова к тому, что однажды ее сила пробудится.
— Она Рудбриг. У нее нет магии.
— И ты тоже, но она у тебя есть. Возможно в тот день, когда родилась ваша мать, проклятье изменилось, но мы не узнаем, так ли это, пока ты не начнешь пользоваться своими способностями.
— Я не стану рисковать.
— Мы ходим по кругу, Марта, и не выйдем из него, пока ты не примешь решение. Либо все выяснишь ты, либо твоя сестра…
— Хватит, — прервала ее Марта. — Я не хочу об этом говорить.
— Как хочешь, — равнодушно ответила Кеторин. — Но твоя сила странная, не похожая ни на одну из нас. Ты видела меня и Джослин и видела, как мы используем магию. Мы черпаем магию природы. Нам нужны артефакты и предметы силы, мы связаны с лунами, приливами и отливами, но сила вашего рода лежит за гранью. Откуда вы черпаете ее? Джослин уже много лет пытается найти разгадку, но все тщетно…
— Если ты не прекратишь, я уйду…
— Марта, что вы скрываете? Знай мы источник твоей силы, это стало бы великим благословением для всех нас.
— Благословение? Ага, как же, — не выдержала Марта. — Это проклятье. Я проклята, Кеторин. Каждый раз когда использую способности, что-то во мне ломается. Я это чувствую. Чувствую, что теряю нечто важное. Мама говорила, что источником моей силы является душа, но и она толком не понимала, что это значит.
— Душа? — Кеторин закусила нижнюю губу, задумавшись. — Джослин рассказывала, что каждый раз, когда т используешь магию, твое тело покрывается черными пятнами. Это правда?
— Только руки, — подтвердила Марта.
— Даже не представляю, что это может значить. Я не слышала ни об одной ведьме с такими же способностями, как у тебя, пока не приехала в этот город.
Марта устало выдохнула. Кеторин из раза в раз заводила этот разговор, и из раза в раз он ни к чему не приводил.
— Давай сойдемся на том, что я единственная в мире Проклятая ведьма со странными способностями, и больше не будем заводить этот разговор, — с надеждой в голосе предложила Марта. — Поверь, исследовать и развивать эти силы я не намерена. Проживу свою жизнь спокойно и без них, а потом так же спокойно и умру.
— Боюсь, мужчина в подвале не даст тебе спокойно жить, — на идеальных алых губах Кеторин расцвела немного зловещая ухмылка, и она как-то странно посмотрела на Марту. — Но насчет приворотного зелья ты подумай. Идея огонь! Мало кому в голову вообще приходило привораживать охотников на ведьм.
Марта лишь скептически посмотрела на хозяйку Ведьминой обители.
— Вот сама и привораживай. Если хочешь, к вечеру он уже будет у тебя.
— А мне-то зачем? — искренне удивилась женщина. — Поверь, мне вполне хватает проблем с бывшим мужем.
— Не знала, что у тебя был муж, — теперь уже была очередь Марты удивляться. В ее представлении образ Кеторин никак не вязался с типичной замужней женщиной из маленького городка.
— Да… была одна ошибка в молодости… и ты уж поверь, говорить о нем я как-то совсем не хочу. Мое замужество не та вещь, о которой вспоминаешь с улыбкой — скоре уж с парочкой отборных ругательств и бутылкой дорогого коньяка.
Огромные старинные часы, чем-то отдаленно напоминающие крест, что висели над головой Кеторин пробили двенадцать. Обед неумолимо приближался, а значит и количество гостей в Ведьминой обители непременно бы увеличилось. Марта не особо хотела столкнуться здесь с кем-нибудь из своих знакомых, хотя и сомневалась, что кто-то из них, за исключением Джослин, мог бы по доброй воле заглянуть в подобное злачное заведение.
— Я пожалуй пойду, — Марта спрыгнула с барного стула и, вновь закутавшись в куртку с шарфом, поплелась к выходу.
— Удачи с Охотником, — бросила ей в спину Кеторин.
А Марта скривилась. Конечно, маловероятно, что в Ведьминой обители в тот момент могли быть другие охотники, и так же маловероятно было и то, что хоть кто-то из услышавших слова Кеторин понял бы их смысл, но Марта все равно скривилась. Иногда Кеторин была до безумия простодушной, и Марта не могла понять, было ли это частью детально продуманного образа или же крупицами настоящей Кеторин, просачивающимися сквозь ее же броню.
Да и сколько вообще правды было в человеке по имени Кеторин Чубоски? И права ли была Марта, доверяя ей?