- Толя!
Андала хмуро сплюнул под ноги:
- За рыбачка пришел просить?
- Надо поговорить.
- Обожди... - Он взял у матроса фонарь. - Иди за мной.
Спустились к конфискованным лодкам.
Андала тотчас нашел среди них лодку Гриппы и, распахнув трюм, ткнул лучом... Суденко увидел птиц, сваленных в кучу: чирков, гаг и гагар и серых гусей с длинными клювами. Печально смотреть на любую смерть, но в особенности на мертвых птиц, еще недавно летавших в небе, а теперь перепутавшихся шеями, словно удавленных одной рукой, сваленных в мерзкую кучу... Было тут и еще разное: ляжки оленя с лежащей отдельно отрубленной головой; несколько бочек отборных, продушенных специями, омулей, сигов, крупных гольцов. Впрочем, Суденко посмотрел только на птиц. На остальное глянул вскользь.
- А теперь - проси...
Суденко молчал, понимая, что говорить рано. Пусть в Андале выкипит злость, как вода в его самоваре...
- Молчишь?
- Сокола при мне. Он не виноват, с соколом.
- Почему так?
- Мог броситься на человека.
- Брось! - Андала рассмеялся, выдыхая дым. - Я никогда не видел, чтоб они бросались. А что топят они в море - ложь! Да он тебе просто затемнил мозги... Ты посмотри, что брал: почти одних гусей, белое мясо... А ведь я, хоть знал, что он гад... я от него ожидал чего-то... Я б знаешь что... - он вынул из кобуры пистолет, положил на ладонь, - я б его расстрелял на твоих глазах, собственноручно! Если б дали приказ...
- Приказа не будет.
- За природу? Будет! Уже пора давать.
Андала сунул пистолет обратно.
- Толя, верни лодку.
- Ты меня, кажется, просил: не вмешиваться в твои дела, - ответил он. Я тебе обещал. Чего же ты теперь лезешь в мои?
- Это тоже мое дело.
- Если ты просишь за личное, если ты говоришь так... - его голос зазвенел яростью, - то ты мне враг!
- А теперь скажи: как можно забрать лодку?
- Составим протокол с описью преступления. А лодку-через магазин. Покупай любой, кто имеет право.
- Могу купить я?
- Выкупить для него? Как только он включит мотор, я ее возьму опять. По новой статье.
- Ему надо уехать.
- Вот это правильно. В его интересах... Я ему дал срок до ноля.
- Как же он уедет без лодки?
- А это меня не касается! Хоть круизом вокруг Европы...
- Я эту лодку возьму, - сказал старшина, тоже закипая. - Верну любой ценой, можешь быть уверен! Но у меня времени в обрез, мне жалко время. Я тебя навел на след, и я тебя прошу в последний раз: продай лодку мне! Закрой глаза, что он уедет. Лучше уступи сейчас, чтоб не делать потом.
- Ничего ты не добьешься, Жора, - ответил он спокойно. - Вот я сейчас перееду ее катером, и все.
- Вот ты, Толя, сказал, что я тебе враг. Но я стою с тобой. Ты Гришу Ковшеварова возил под конвоем. Не глянул вчера, как он глотал кровь... Так знай! Никогда, ничего я не сделаю для тебя. Если я тебе враг, то и ты мне.
Андала помолчал в темноте, как бы присматриваясь.
Потом сказал:
- Кто же с вами пойдет завтра? Кто будет вас вести? Кто из нас прав, я или ты?
- Толя, уступи!
- Ладно...
Пока Гриппа отлучался, посидел возле лодок на его месте, слушая, как грохочет на берегу разный металлический хлам. Ветер продувал гавань, сбивая снег, который шел редкими струями, приоткрывая огоньки. Какая-то женщина в тулупе, закутанная по глаза, ходила неподалеку, охраняя баржу с вином. Думалось обо всем как-то тускло, невнимательно. Не выходил из памяти утопленник, которого привезли. Нельзя определить точно, не определишь по рукам. Но это мог быть он, Володя Марченко.
С той стороны, куда ушел рыбак, послышались шаги... Суденко привстал удивленный: Гриппа должен был подъехать с воды.
Это был не Гриппа, а матрос Андалы.
- Товарищ старшина! Разрешите обратиться?
- Обращайтесь без "старшины". Я не на службе.
- Товарищ старшина... - Он вынул конверт с арктическим штемпелем. Напишите, пожалуйста, свой адрес.
- Зачем вам?
- Я вам напишу со службы. Разрешаете?
- Почему же нет? Много привезли птиц?
- Полный катер! Еле рулевку могли крутить.
- Счастливо дослужить.
- И вам счастливо!