Прошла неделя с мелким вершком со дня заезда Агния в новый дом. На десятый день случилось страшное.
Узнал об этом мальчик, можно сказать, случайно. Ещё заходя в полудрёме в котельную Агний почувствовал, что что-то не так. Все суетились. Вздувшиеся, неумелые языки рабов что-то невнятно бормотали. Раздавались возгласы. Все толпились около одного места. Слегка приведя свои мысли в порядок после первого потрясения, маленький раб бросился в самую гущу людей, чтобы разузнать всё-таки, что же их так всполошило. Узнал… На полу, в луже собственной крови, лежал лев… Пьяная рука смотрителя опять соскользнула в самый неудачный момент и жестяная застёжка на обруче, крепившемся у зверя на животе, проткнула ему кожу до самого желудка, который слегка проглядывал розовым пульсирующим мешком через рану.
У Агния подкосились ноги. Дыхание застряло жестким комом и больно сдавило трахею. Мальчик почувствовал, как от его лица и худых пальцев оттекает кровь.
— Чего делать-то с ним?
— Бить его! Бить!
«Не надо бить!» — заорал что-то близкое к этому не своим голосом Агний, и тут же в истерике начал выпрашивать воду, тряпку, иглу, угольки, и всё это маленький раб кричал, хватаясь за порванные штанины своих товарищей по несчастью. Кто-то из них всё-таки додумался мало-мальски успокоить парня и заставить его повторить всё, что он только что перечислил. После этого несколько человек тут же бросились искать всё, что требовалось. А тем временем Агний снова припал к ране льва и изо всех сил пытался остановить кровотечение. Мальчик всё помнил. Он знал. Он знал то, что опыт по лечению раненой охотничьей собаки ему когда-нибудь пригодится. И он пригодился… Но, чёрт возьми, как же страшно…
А тем временем крики и суета возобновились с новой силой. Наконец, кто-то резко одёрнул мальчика. Всё готово.
— Или он не сдохнет, или за ним к боженьке полетишь, сопля курносая! — Послышалось через гомон толпы. Неуверенность и неопределённость придавили всё нутро Агния к скелету, слёзы подступили к глазам. Дрожащими руками мальчик взял иголку, другой рукой начал неумело смещать концы раны друг к другу, попробовал прицелиться. Потом ещё и вспомнил, что забыл прижечь плоть, прежде чем шить… Агний вцепился в волосы. Нет, так продолжаться не может. Ему надо успокоиться. Точно. Прийти в себя и успокоиться. Он делал это не в первый раз, и всё закончилось в прошлый более чем хорошо. Он ведь ничего сверхъестественного не делает, верно? Всё будет хорошо. Всё всегда и везде заканчивается хорошо. Надо просто уверовать в это.
Наступило минутное облегчение, такое, которое обычно приходит после головной боли. С тела снялась усталость. Галдящая толпа за спиной будто бы пропала. Агний глубоко вздохнул и начал процедуру.
Промыл рану, затем иголку, прижёг, зашил, прижёг, зашил… Аккуратно. Бережно… Чтобы не поранить внутренности… А лев всё знай себе лежит, будто всё понимает. Лишь пару раз вздрогнул. Агний даже пару раз взглянул на его морду — не умер ли? Но нет, лев просто спокойно лежал и периодически тоже смотрел на мальчика своими большущими глазами.
Прижёг… Зашил… Прижёг… Зашил… Было немного неприятно от осознания того, что он шьёт по живому… Но, что тогда, что сейчас спасало богатое воображение. Достаточно было просто представить, что он шьёт по толстой ткани — и всё немного унималось.
Прижёг… Зашил… Прижёг… Зашил… Всё! Сделав прочный узелок в несколько слоёв, Агний оглядел свою работу. Добротный получился шов. Толстый, в меру частый, такой не разойдётся. Все остальные молчали.
Весь следующий день Агний практически не отходил от своего «пациента», даже во время работы. Пару раз это мальчику чуть не стоило пары зубов, но надзиратели и остальные рабочие, видимо, ссылаясь на сегодняшний подвиг юнца, ограничивались лишь громким и надрывным криком. Льва в тот день, к слову, постарались особо не напрягать, а то мало ли ещё…
К счастью, всё обошлось. Швы и впрямь оказались крепкими, и не разошлись, чему Агний был негласно рад. После изнурительного рабочего дня, Агний без рук и ног свалился в общий стог сена, чуть прикрытый гнилой подстилкой, и тут же провалился в сон, втягивая знакомый ему с детства запах гнили, сырости и пота.
Когда мальчик через сон почувствовал, как что-то легло ему на ногу, то так подлетел на месте, что чуть не упал. Свора недовольных спящих что-то хором промычала во сне, но и не думала просыпаться. Добротный сон подневольного не разбудит даже играющий над ухом оркестр. Однако этот случай у Агния, видимо, был исключением. И нет, это был не оркестр. Замыленный сном взгляд через несколько минут всё-таки смог выхватить из-под толщи нестриженных волос белый силуэт хозяйской дочери, который словно фонарь в кромешной мгле светился в этом мрачном царстве обездоленных. Девочка, выпучив свои будто бы искусственные глазки, сделанные рукой умелого мастера, прижимала палец в пухлым губам и тихо-тихо что-то говорила, указывая на дверь. Агний прищурил невидные никому глаза и чуть поддался вперед. Наконец, ухо уловило нервное и прерывистое: «Пошли!.. Лев!.. Скорее, пошли!..»
При упоминании льва ноги Агния будто бы сами соскочили с теплой лежанки и понеслись невесомыми шагами к выходу. В последнюю секунду, однако, мальчик вспомнил, что его спутнице тяжеловато будет столь же быстро последовать за ним, и маленький раб, не теряя ни секунды, вцепился в спинку стула обоими руками, развернул его и вот они вдвоём мчатся по холодным коридорам поместья к цели.
Дверь в «зверинец» была открыта, как и клетка со львом… Агний присмотрелся ко зверю: всё ведь нормально! Почему его позвали? Но тут ему на плечо легла шёлковая рука хозяйки.
— Я папин разговор подслушала. Маме сказал, что если денег на игры его не хватит — так он льва заложит. Так что, в общем… — Девочка вздохнула. — Бежать вам надо, бежать! Я с него слово взяла, что он тебе, куда надо, путь укажет. — При слове «него» девочка кивнула в сторону льва, который всё это время терпеливо глядел на детей, лишь слегка повиливая хвостом, будто чего-то ожидая.
— П-Подожди, «взяла слово»? Он что, говор..? — Ещё до того момента, как Агний договорил, его собеседница закивала головой, подтверждая слова мальчика, а лев издал тихое гудение.
Мальчик неуверенно посмотрел на зверя, приблизился к нему и, глядя льву прямо в глаза, спросил:
— Если ты и впрямь говорящий, то как тебя зовут?
— Лорд. — С секундной паузой последовал ответ.
— Л-Лорд? — Лев утвердительно кивнул.
Отойдя от короткого ступора, Агний вновь посмотрел на хозяйку.
— Только у нас есть проблема — на чём он пойдёт? Он же… Ну… Просто…
— У нас доски его есть, только… — Девочка отвела взгляд в сторону, судорожно соображая. — Ну да, ты прав. Не уйдёт далеко…
— Дети. — Послышался вновь глубокий голос. Оба замерли. Лорд мордой указывал в сторону выхода, на охваченную лунным светом площадку.
— Помогите мне подняться, и выйти туда, к свету. И да, — лев кивнул в дальний угол маленькой комнаты. — Видите хлам? Несите его к моим ногам, когда я буду перед небом.
Агний с хозяйкой переглянулись, после чего принялись за выполнение столь странного приказания.
Хоть маленький раб и пытался отговорить хозяйку от этого, она всё равно поддерживала льва изо всех сил обоими руками, умудряясь в короткие промежутки отталкиваться тростью от пола и катиться вперёд. Практически не дыша от напряжения дети дотащили зверя до лунного света на полу. Лев уже самостоятельно дополз до самой середины того неровного бледного треугольника, пока Агний с хозяйкой таскали всякий хлам в коридор. Работали они, опять же, в паре: Агний брал в руки столько, сколько мог, потом нагружал определённое количество досок, железок и прочего барахла хозяйке на колени, и после этого они, вжавшись друг в друга, дабы не создавать лишнего шума, катились обратно наружу. Но на третий заход Агний, вывозя стул своей соработницы в коридор, вдруг оступился и одна из досок громко ударилась об пол ребром. Хозяйка, находившаяся всё это время в крайнем напряжении, непроизвольно взвизгнула. Агний тут же рывком закрыл ей рот. Наступила гробовая тишина, только звон в ушах не давал ей стать абсолютной. Казалось, даже кровь в жилах притаилась от такого. Медленно все трое, будто просыпаясь от векового сна, начали отмирать и нервно осматриваться по сторонам, не разжимаясь и не двигая ни одной мышцей своего лица.
— Хватит. — Шёпот Лорда был настолько неожиданным, что Агний с хозяйкой подлетели на месте от испуга. Лев в ответ лишь шикнул на них и указал мордой на хлам.
— Несите его на свет.
Агний сначала рефлекторно хотел пододвинуть всю эту кучку ногой, по быстро сообразив, что шуму от этого будет ещё больше, чем было, торопливо нагнулся и перетащил всю ту бесформенную кучу поближе ко льву, на лунный свет, после чего так же быстро отошел в сторону и стал смотреть.
Осознав, что всё готово, Лорд сделал протяжный и хриплый вдох, отчего все его слипшиеся в один комок внутренности, как могло показаться, захрустели и зачавкали в один голос. После того, как сварившиеся после столь долгого времени в котельной лёгкие были наполнены до предела, Лорд так же плавно и неспешно окончательно, обнажив тощий скелет под тонким своем кожи, чем очень сильно напугал своих маленьких помощников. выдохнул. Выдохнул он на хлам.
Кучу мусора тут же начала обволакивать некая призрачная пелена, похожая на утренний туман над озером. Медленно-медленно молочное марево начало расползаться по всему бледному блику ночного светила, накрывая облачным ковром и льва так, как птица-мать укрывает своим невесомым крылом израненного кошкой птенчика.
Через несколько секунд и хлам, и лев полностью исчезли за огромным столбом непроглядного тумана, Который растекся поперёк коридора и теперь больше напоминал зловещие ворота в другой, неизвестный мир. Дети стояли, затаив дыхание.
Туман начал темнеть. Всё чернее и чернее становились его густые облака, завивающиеся в отдельные смерчи, будто это первородный бульон мироздания готовится воплотить из себя первые планеты.
Вдруг, по темным «волнам», словно акварель по размоченному листу бумаги, поплыла нежная синева, которая начала всё в большем и в большем количестве смешиваться с однородной массой, образуя всё новые и новые оттенки себя. Вот уже на лазурно-голубых смерчах начал проглядывать белый. Всё более и более на расцветавших белых цветах начали образовываться и жёлтые, и зелёные, и алые, и бирюзовые лепестки. Небесный цветник разрастался всё с большей и большей скоростью, пока наконец не стал собираться в один роскошный букет, связывая свои составляющие нитями созвездий, добавляя маленькие детали, вроде запечатленных в полёте комет и ярких колец вокруг больших и малых «цветов». Ещё несколько секунд кропотливой работы — и вот, неземное творение светящимся клубком застыло посреди остаточной туманности и медленно растворявшихся в них, будто густая краска в воде, цветных огней. Через секунду в букете начали проглядываться уши, мохнатый нос, мужественная грудь, длинный и изящный хвост, мощные передние лапы и, наконец, большие и глубокие, как вся необъятная вселенная, глаза. Лорд предстал во всём своём немом великолепии.
Дети стояли на месте, не в состоянии вымолвить ни слова.
Слегка отойдя от увиденного, Агний присмотрелся к задним лапам возродившегося зверя — вместо них стояли механические протезы, которые, несмотря на то, что они были в прямом смысле этого слова слеплены из всего того хлама, что дети вытащили из той душной коморки, были при менее детальном взгляде практически неотличимы от настоящих.
— Пора. — Из голоса Лорда пропала хриплость и всякое измождение. Теперь он напоминал полностью обработанный алмаз, сверкающий своей красотой под лучами света.
— И-идём на улицу!.. — Только и смог вымолвить Агний, уже поворачиваясь назад. Лорд по-доброму усмехнулся.
— Так мы уже здесь, мальчик. — Лев сказал это как раз за секунду до того, как Агний это осознал. Туман вокруг них окончательно рассеялся, и маленький раб со своей хозяйкой поняли, что они и впрямь находятся уже не в коридоре, а у подножия мраморной лестницы. Над головой ночное небо, немного заслонённое редкими сонными облаками, в лицо дула нежная прохлада.
Но тут же Агнию в мозг ударила следующая проблема.
— Н-но как же она… Ну, то есть, х-хозяй… Г-Госпожа вернётся назад? Я её отвезу быстро наверх?
— Не стоит. — Тут же покачала кудрявой головой девочка. — Я так уже не раз поднималась, ты что, забыл? — С этими словами девочка для демонстрации потрясла в воздухе тростью, с которой она не расставалась ни на секунду.
— Так… — Агний неуверенно посмотрел на собеседницу. — Значит… Прощаемся?
— Прощаемся. — Качнула головой девочка, опустив при этом глаза.
Всё так же неуверенно, оглядываясь по сторонам и будто бы чего-то ожидая Агний подошёл ко льву, и, не без помощи последнего, вскарабкался ему на спину.
— Послушай, я только… Просто, подумал, зачем ты помогаешь нам? — Девочка непонятливо наклонила голову в сторону. — Ну, ты же просто, я так думал, не из тех людей, что помогают. Ты только не обижайся, просто… — Агний на секунду прервался, взял себя в руки, и продолжил: — Откуда мне знать, что это не подстава?
Девочка молча, и как-то особенно уныло, подкатилась к высоким ногам льва и жестом призвала собеседника нагнуться к ней, что тот спустя мгновение и сделал.
— Я ваш разговор вот с ним, — Девочка кивнула в сторону морды Лорда. — Тогда подслушала. Знаешь, а ведь я это и вправду не совсем искренне делаю. Погоди, выслушай меня! — Агний хоть и насторожился, но продолжил слушать. — Ты если взаправду знаком с людьми из этого самого «Ковчега» — то, пожалуйста, если только доберешься до них, попроси их от меня, чтобы они помогли моему папе. Он хороший, правда хороший, просто весь выгорел, когда деньги заканчиваться начали. Я прошу тебя — пусть они нам помогут. Ты сделаешь это?
Чуть погодя, Агний, с неимоверно серьёзным и почтительным видом кивнул головой и ответил на просьбу твёрдым «Да», не приправленным лишними эмоциями.
Уже приняв вновь исходное положение, Агний напоследок спросил:
— Ты прости, только имени твоего так и не запомнил. Как тебя зовут?
— Эннель. — Кукольного личика девочки коснулась хоть и лёгкая, но такая живая и добрая улыбка. — Эннель Дагсхарт. А тебя как?
— Агний. — Зависла секундная пауза. — Ну что-ж… Пока!
— Пока. — Сердечно, еле сдерживая эмоции, прошептала Эннель.
Лорд добро встряхнул изголодавшуюся по вольному ветру гриву, после чего рванулся с места и полетел через ночную мглу серебряной стрелой.
— Тоже помню твои слова. — Заговорил Лорд через какое-то время. — На юг, говоришь, твои двигались? Там мой дом! Нагрянем-ка туда, проблем там наверняка скопилось. Разрешим там всё, выясним, куда твои друзья пришли, снарядим тебя как надо и пустим в путь, идёт?
— Идёт. — Сдавленно проговорил Агний, лёгкие которого сжались от ощущения той первобытной, невообразимой воли, маленькие отголоски которой мальчик чувствовал последний раз при поездке в поезде. Что его тогда сковывало? Может, предчувствие своего неокончательного освобождения? Кто знает… Но вот сейчас, ободрённый дружеским словом своего спутника Агний, впустив в свою не видавшую такой красоты душу все эти спящие просторы просто давал сердцу вольным зверем радоваться на них в долгожданном предвкушении завтрашнего дня.
— Удачи тебе, Агний.
***
Как только «Наследие» вынырнуло из нутра густого облака, на лице и без того обеспокоенных столь непредвиденным снижением матросов высветился настоящий ужас. Внизу были горы. Нет, даже не горы, а бескрайнее поле ледяных пиков, напоминавшее сейчас омертвевшим от страха людям земную поверхность Ада.
— Орландо! — Первой отмерла Искури.
— Парус! Быстро натяните парус!!! — Мужчина вцепился обоими руками в штурвал и выглядел так, будто готовится в одиночку вытянуть весь этот корабль из болота. — На топливе не протянем!
Тут же находившийся рядом Имир стрелой вылетел наверх, на палубу, и как пожарная сирена во всеуслышание передал приказ капитана матросам. Все вновь засуетились. На одном дыхании несколько матросов, почти что уже не ощущая никакой опоры под ногами, начали на дрожащих от давления руках карабкаться качающиеся мачты. Начали закидывать тросы от парусов вверх. Первый кинули — поймал. Второй кинули — мимо. Кинули третий, и…
— Держись!! — Голос капитана, находящегося на платформе управления кораблём под палубой, был слышен в это мгновение как никогда ясно.
«Наследие» громогласно врезалось в один из ледяных шпилей. Во все стороны полетели щепки, в том числе и обрывки одного из крыльев корабля. Ловивший трос человек не удержался и сорвался вниз. У стоявшего всё это время на палубе Имира перехватило дыхание, но тут что-то молниеносно пронеслось под матросом и словило его на лету.
— Как удачно-то! — Чуть пришедший в себя мужчина встретился взглядом с улыбавшейся ему девушкой в сером котелке. Матрос с опаской осмотрелся. Метла. Они сидели на метла, которая, при всём при этом, летела задом на перед.
— Да не волнуйтесь вы так! — Всё тем же неунывающим тоном прокричала Гальдора. — Матильда у меня очень сообразительная! Сама всегда справляется!
Сделав эффектный круг, метла вновь пронеслась над палубой и сбросила окоченелого не то от холода, не то от такой неожиданной поездки матроса обратно на своё законное место. Тот поднялся на ноги, постоял с секунду на месте, а потом вновь рухнул без чувств.
— Беги к ним! — Искури испуганно посмотрела на напряжённого Орландо. — Как только паруса будут готовы — пусть спускаются вниз.
Девушка замешкалась буквально на секунду, но потом бросилась к лестнице.
Гальдора тем временем подлетела к выбежавшему наверх Лейву.
— Где Имир?! — Мальчик вместо ответа начал судорожно водить глазами по палубе, с бегающими по ней, точно стая муравьёв, людьми, а потом вдруг устремил взгляд наверх и глаза его округлились.
— Там!!! — Мальчик чисто на рефлексах вытянул руку, указывая куда-то. Гальдора посмотрела вверх и застыла так же, как и её собеседник. Тут же на палубу выскочила Искури, и, ещё не зная всей ситуации, хотела уж было отдать приказ, чтобы все спускались, но, посмотрев наверх, тоже застыла.
А наверху, пользуясь одним лишь карманным ножом, Имир вскарабкался на мачту, прицепился к ней поясом и крикнул вниз: «Давай!». Стоявший внизу матрос тут же уцепился за трос паруса и из последних сил бросил его вверх. Сделав мощный рывок вперёд, парень словил тяжеленный трос на лету и чуть не перевесился из-за него вниз, благо, ремень сделал своё дело. Уже после этого Искури наконец-то приказала всем покинуть палубу. Не теряя ни секунды, парень стал судорожно наматывать трос на мачту, и когда оставался буквально последний штрих рука предательски дрогнула из-за крика со стороны.
— Стыкуемся!
Ещё даже не осознав, что происходит, Имир крутанул голову в бок и тут же весь корабль громогласно содрогнулся.
Посудина помчалась по склону горы. Имир съехал на животе вниз, ремень не выдержал и лопнул, парень отправился в свободный полёт с тросом в руке, который тут же натянул парус до самого предела, что только придало скорости кораблю.
Имир уже мысленно приготовился к удару, как его буквально за пару метров до палубы успел приземлиться на деревянную «спину» Матильды.
— Мог бы и мне сказать, помогла бы… — Облегчённо выдохнула Гальдора, стукнув парня по спине при приземлении.
— Из-за этого и не сказал. — Гальдора непонятливо сморщила нос, смотря на своего собеседника. — Хочу чтобы хвалу возносили лишь мне!
Чистосердечное признание прервал резкий поворот, от которого Имир с Гальдорой на пару чуть не вылетели за борт. Схватив всех в одну охапку, Искури со скоростью пикирующего на добычу орла бросилась к двери во внутрь корабля.
Абсолютно всё живое на корабле срослось в одну цельную, дышавшую одновременно всеми двадцатью пятью ртами, кучу. Рывок за рывком, поворот за поворотом, даже если корабль наклонялся почти что на все девяносто градусов — вросшие в соседа пальцы отказывались отпускать твёрдую опору. Окаменевшая всеми мышцами команда на подсознательном уровне отказывалась верить в то, что они находятся не на пуленепробиваемом броневике, а на корабле. На обычном деревянном корабле, который сейчас, подобно санкам, мчится по совершенно непредсказуемому ледяному склону вниз, в бездну, в неизвестность, и управляет этой заблудшей шхуной не всесильный Господ, а человек. Самый обычный, из плоти и крови, человек. Но матросы не паникуют. Они верят. Они знают. Он справится. Он сможет. Он всегда справлялся и сейчас справится.
Всё быстрее и быстрее мчалось «Наследие», всё резче и резче становились повороты. В один момент откуда-то спереди послышался грохот и всю команду затрясло, но грозный корабль продолжил свой ход. И тут… «Наследие будто бы въехало на крутой склон и остановилось. Потом его поворотило назад. Потом опять вперёд. Так продолжалось ещё раз пять. В конце-концов, корабль замер окончательно. Практически даже не переглянувшись, матросы в полной тишине поспешили на палубу. Корабль стоял между двух склонов, взаимно не дававшим ему двинуться с места. Оба крыла «Наследия» были безнадёжно сломаны, но это было не смертельно. Всё закончилось. Всё хорошо.
— Браво, капитан! — Этот полный детского счастья возглас сработал словно выключатель. Тут же вся команда, не помня себя, начала носиться, орать, обниматься и чуть ли не плясать, празднуя эту знаменательную победу. Как только на палубу вывалился на прогибающихся под его собственным весом дрожащих ногах Орландо — толпа мужчин, готовых разорвать в припадке всеобщего обожания своего предводителя, тут же без всяких усилий подхватили капитана на руки и начали подбрасывать в воздух с дружным возгласом «Ура!!!».
Тут же подлетела радостная, как никогда, Искури и, уже не стесняясь никого, одарила своего обожаемого Орландо смачным и жарким поцелуем прямо в охолоделые губы. Естественно, и про Имира не забыли. Как и хотел парень, все благодарности сыпались лишь ему. Вот только когда из толпы послышалось несколько грустное «Жалко, что тот лохматый не дотянул…» парень вдруг резко приуныл, и, опустив глаза, принимал поздравления без былого энтузиазма. Наверное, всё ещё жалеет того маленького раба… Как его там… Агний ведь, верно? Такой маленький был, только-только на свободу вырвался, и тут такое несчастье… Но что уж тут поделаешь? Туберкулёз есть туберкулёз. Всего за ночь пацан выгорел. Бывает же…