— Пошла вон, — спокойно сказала она.
Славка молча открыла дверь, забрала гитару и сумку и вышла.
Лариса сидела неподвижно, сгорбившись за рулем. Потом подняла глаза — Славка шла не оглядываясь. Свернула за угол. Лариса включила скорость, догнала ее, открыла дверцу.
— Садись, — велела она.
Славка села в машину. Они помолчали, не глядя друг на друга.
— Что, так бы и ушла? — удивленно спросила Лариса.
Славка пожала плечами.
— Может, еще извиняться перед тобой прикажешь?
— Не надо.
— Ладно, извини.
— Вы тоже извините.
— Это я его выгнала, поняла? — сказала Лариса. — Я сама!.. Последнее счастье — успеть выгнать, пока тебя не бросили…
Они шли по бесконечному коридору «Мосфильма».
— Нет, если б вы наших пацанов увидели — вы бы не удивлялись, — рассказывала Славка, успевая глазеть на фрагменты декораций, старые съемочные краны и пиратов, торопливо докуривающих у входа в павильон. — Это себя надо не уважать… Поговорить даже не о чем: запас — пять слов, из них десять матерных… Нет, у меня были, конечно, романы…
Лариса вдруг быстро отступила за угол. Славка не заметила и продолжала говорить на ходу, размахивая руками, обращаясь к отсутствующему собеседнику слева:
— Я в одинадцатом классе была, а он уже студент, в лесотехническом. На два года старше. Интересный парень, высокий, на Влада Бойцова похож. Все девчонки по нему с ума сходили… Ну вот. Долго у нас продолжалось, месяца три. Серьезные отношения, целовались, все такое. Потом все уже решили — ну, вы понимаете… Родители на работе были. Почти уже все случилось, а тут брат с тренировки вернулся, — она показала брата. — И все. Этот парень потом на километр боялся ко мне подойти…
Славка наконец обратила внимание, что встречные странно поглядывают на нее и старательно обходят стороной. Она обернулась — Ларисы не было ни рядом, ни во всем длинном коридоре. Славка заметалась вперед и назад среди множества дверей, закоулков, переходов.
Навстречу ей появилась процессия — Малиновский в золотом пиджаке со свитой. Следом шли обе близняшки. Деловито переговариваясь, все направились к павильону.
— Здрасьте! — бросилась к ним Славка. — Вы Ларису Ивановну не ви… Ой!
Она налетела на тетку из свиты и выбила у нее из рук переплетенные в книжицу нотные листы. Все испуганно ахнули и расступились.
— Ты что наделала? — заорал Малиновский. — Это же песня!
— Извините, — Славка наклонилась было поднять.
— Не трогай! — закричали все разом.
Славка отдернула руки и растерянно оглянулась, не понимая, что надо делать, из-за чего такой переполох.
— Садись! Садись! — кричали все, указывая на лежащую книжицу, как на ядовитую змею.
— Зачем?
— Садись, тебе говорят!
Славка пожала плечами и села на ноты, глядя снизу на обращенные к ней лица.
— Теперь прижми и вставай!
Славка неловко поднялась, прижимая одной рукой ноты к заднице. Тетка трижды плюнула через левое плечо и взяла ноты.
— Идиотка! — в сердцах сказал Малиновский, и они гуськом втянулись в павильон, злобно оглядываясь на Славку.
Она пошла дальше и наконец заметила Ларису. Та осторожно выглянула из-за какой-то декорации, осмотрелась — в один конец коридора и в другой.
— А я вас потеряла, — облегченно сказала Славка.
Лариса бессильно привалилась плечом к стене и молча закурила.
— Он? — догадалась Славка.
Лариса кивнула.
— Но вы же сами его искали!
— Тогда я готова была. А тут… — Лариса расстроенно ударила кулаком в ладонь. — Нос к носу… Не ожидала… Ладно, пойдем…
В павильоне к ней тотчас подкатился колобок-директор.
— Ларисочка, ты только сразу не психуй, ладно? Они на финал скай-лифт хотят, чтобы Ирочка с Шайтановым как бы вознеслись, как бы в небо, как бы над суетой…
— А как бы вертолет им не нужен как бы вознестись? — тут же завелась Лариса. — А «боинг» не нужен?!
— Ларисочка, я то же самое им сказал, слово в слово. Давай сейчас не будем конфликтовать, процесс как бы идет… — Он подхватил Ларису под руку и увел в сторону.
Славка обогнула фанерную декорацию, подпертую сзади брусьями. Ярко освещенная декорация изображала дома с нарисованными окнами, деревья и фонтан с фанерными струями. Между домами стояли парочки, у фонтана — Пепеляева и сладкий восточный красавец Шайтанов. Перед декорацией расположилась съемочная группа и операторский кран на рельсах.
— Пробуем! — крикнул режиссер. — Фонограмма!..
С полуслова зазвучала песня: «…этот волшебный вечер, твои продрогшие плечи и первая губ наших встреча…»Кран двинулся вдоль декорации, постепенно опуская стрелу.
— Пары пошли!.. Игорь, чуть медленнее! Ира, обернулась!..
Шайтанов, беззвучно открывая рот под фонограмму, догнал Пепеляеву, та обернулась с улыбкой, они обнялись и поцеловались перед опустившейся на уровень лиц камерой.
— Ладно лизаться-то, — досадливо сказала она, вытирая губы. — Не снимаем еще.
— Нормально. Можем фиксировать, — сказал режиссер.