— Ты знаешь, что я — шаман? — сказал Питер резким не своим тоном.
— Блин, — выдохнула я, закрывая лицо руками. — Прости, я не хотела…
— Нет, хотела, — заявил Питер. — Но я не удивлен. Я видел твою магию много раз. Ты — тауматург, обученный по книжке. Они плохого мнения о шаманах.
Меня учили, что «практика шаманов» была другим названием безумия, которое люди придумали, потому что не могли справиться с логикой настоящей магии, это если выразить мягко. Серьезно. Кроме Питера, все, кто звали себя шаманов, были почти психами. Они даже не использовали заклинания. Они просто бросались магией. Я тоже ею бросалась, но я была плохим магом. Я знала, что делала это неправильно. Шаманы звали это стилем магии, якобы они лучше понимали природу магии, а это было бредом.
— Я не хотела тебя оскорбить, — осторожно сказала я, стараясь быть тактичной и не врать. — Я счастлива, что тебе повезло с магией шамана, но у меня не так.
— Откуда ты знаешь? — спросил Питер. — Ты ее пробовала?
Конечно, нет, ведь не была безумна. Шаманы были популярны шестьдесят лет назад, когда магия была еще новой, и люди не знали лучшего, но теперь она была на одном уровне с исцеляющими кристаллами и прошлой жизнью. У меня не было денег на настоящего врача. Я не собиралась идти к лекарю Питера, как бы он ее ни рекомендовал.
Но, хоть я решила это, я не хотела заканчивать хороший вечер спором из-за стилей магии. Питер тоже устал от этого, потому что поднял руки, когда я открыла рот.
— Просто пообещай, что что-нибудь сделаешь, — попросил он. — Я не знаю, как ты терпишь магию в таком состоянии. Больно даже смотреть на тебя.
— Все не так плохо, — сказала я. — Да, болит, но я уже была у двух снимателей проклятий, и оба сказали, что моя магия заживет сама, если дать ей отдохнуть.
Я не понимала, что сказала, пока брови Питера не подпрыгнули.
— Зачем ты ходила к снимателям проклятий?
Блин. Блин, блин, блин. Глупый алкоголь.
— Пустяки.
Питер скрестил руки.
— Я так понимаю, что проклятие и проблемы с магией ты посчитала пустяками.
— Хорошо, не пустяки, — недовольно сказала я. — Но я ничего не могу с этим поделать. Как и сниматели проклятий, к которым я ходила, так что приходится терпеть.
— Хочешь, я попробую?
Я вскинула голову.
— Ты это сделаешь?
— Да, — он улыбнулся. — Ты — друг. И мой бог хорошего мнения о тебе. Это открывает много дверей.
Помощь Пустого Ветра была неожиданной, но я все равно покачала головой.
— Спасибо за предложение, но вряд ли это сделает магия человека или духа. Меня проклял дракон, так что снять может только дракон.
Теперь Питер был впечатлен.
— Как тебя проклял дракон?
— Повезло, — я увильнула от ответа, но стоило знать лучше. Как и многие смертные, которые не жили с чешуйчатыми гадами, Питер воодушевился, когда я сказала «дракон».
— Можно посмотреть? — взволнованно спросил он. — Я не хочу лезть, но никогда не видел магию дракона вблизи и…
Он замолчал с улыбкой, полной надежды. Я была не такой воодушевленной, но вряд ли он мог навредить, и я могла загладить вину за свои слова о шаманах, так что я протянула руку.
— Валяй.
Питер сжал мои пальцы своими ладонями, закрыл глаза. Я пристально смотрела на него, ведь, хоть я знала магию драконов, я не видела жреца в деле. Но зрелища не было. Ветер не выл, мертвые не стонали, но моя рука стала ужасно холодной. Я дрожала, когда он отпустил, и это было неплохо, ведь ночь была жаркой. Но Питер был мрачен.
— Вот так проклятие, — потрясенно сказал он.
— Я в курсе, — буркнула я.
— Что он делает?
— Насколько я знаю, оно дает мне неудачу, — ответила я. — Особенно с деньгами. Потому я в команде с Ником. Он делает покупки и продажи, помогает мне держаться.
Питер задумчиво нахмурился.
— Это работает?
Я стала кивать, но покачала головой.
— Не совсем.
— Я так и думал, — сказал он. — Привлечение другого человека в проклятие почти никогда не помогает.
— О чем ты? — я такое не слышала.
— Это очевидно, — деловито объяснил он. — Если ты проходишь трудности, чтобы наложить проклятие на кого-то, ты не оставляешь легкий выход. Хорошее проклятие думает на несколько шагов вперед и обладает встроенными блоками для всех очевидных попыток обойти его. Если мишень меняет поведение, чтобы избежать желаемого эффекта, выходит, что ты зря рисковал.
Я потрясенно смотрела на него.
— Ты много знаешь об этом.
— Я не всегда был жрецом, — Питер пожал плечами. — Не у тебя одной предрассудки насчет шаманов, и проклятия — хорошие деньги, если нет иной работы. В юности я творил много магии, которой не горжусь. К счастью, Пустой Ветер принимает заблудшие души даже до их смерти, так что я не ушел далеко по неверному пути.
— Эй, — я подняла руки. — Я точно не буду винить тебя за то, что пришлось делать, — учитывая, что я сделала с ладонью доктора Лиля. — Но, думаю, это круто. Я нашла тех двух снимателей проклятий онлайн. Я не знала, хорошие ли они, но отзывы были положительные. Но я знаю, что тебе можно верить. Поможешь мне с этим?
— Я не могу его снять, — виновато сказал он. — Я даже не мог видеть проклятие, пока ты не сказала, что оно там. Магия отличалась сильно.
Я вздохнула. Так говорили и другие, но слова Питера все равно дали надежду.
— Ладно, — сказала я. — Я уже не надеюсь выбраться, но меня заинтересовали твои слова о проклятиях. Если при создании проклятия магу нужно думать на несколько шагов вперед, значит, проклятия можно обойти, не снимая их. Иначе зачем нужно было бы встраивать блоки? С моим проклятием может быть что-то? Лазейка? — если она была, я собиралась ее использовать.
Питер сжал мою ладонь, его ледяная магия затрепетала поверх моей, он трогал проклятие моего папы. Теперь я знала, что искать, и ощутила, как дернулось проклятие, когда он задел его, острая магия шипела, как змея. Это произошло несколько раз, и Питер вздохнул.