— Все не так плохо, — доктор Ковальски опустилась на стул со скрипом. — Возглавлять университет было хорошо для самооценки, но шаманизму не нужно было одобрение институтов, чтобы сиять. Мы потеряли влияние на людей, но каждый жрец — шаман по определению, так что у нас всегда было это.
— Почему жрецы — шаманы? — я не думала, что богам было дело до того, как ты колдовал, пока ты выполнял работу.
— Потому что жрецы служат Духам, и, в отличие от тауматургов, шаманы не пытаются запихать своих богов в крохотные круги.
— О, — я ожидала что-то великое, но в этом был смысл.
— Но хватит об упадке моей когда-то великой дисциплины, — сказала доктор Ковальски, указывая на диван под окном, который был покрыт книгами, а не овощами. — Присядь, посмотрим на твою магию.
Я кивнула и подвинула стопки, чтобы освободить себе место. Когда я села, доктор взяла мои ладони. Она тыкала кожу мозолистыми пальцами почти полминуты, а потом прижала большие пальцы на внутреннюю сторону моих запястий, словно проверяла пульс.
— Попытайся подвинуть немного магии, — приказала она. — Знаю, ты не можешь, но просто попытайся.
Я кивнула и закрыла глаза, стараясь дотянуться до густой и дикой силы в этой части СЗД. Ее было так много, что я ощущала, как она покрывала мою кожу как вода. Но, как бы я ни боролась, я не могла подвинуть ни капли.
— Интересно, — доктор Ковальски отпустила мои ладони. — Тебе говорили, что у тебя высокая тяга? Очень высокая?
Я кивнула. Тягой измеряли, сколько магии удавалось ухватить за один раз, и моя была невероятно высокой. Я знала это, потому что мама обсуждала это каждый день в моем детстве. Из-за желания отца отбросить мораль ради создания идеальной дочери-мага, мои гены были сильно подправлены перед моим рождением, и тяга была чуть выше того, что считалось человеческим пределом. Эта способность должна была сделать меня выдающимся магом, но, как все со мной и магией, это не сработало. Моя высокая тяга позволяла мне ощущать и двигать магию на годы раньше, чем другие дети знали, что они были магами, но это не сделало меня лучше в манипуляции силой, а только эта часть колдовства была важной.
Я объяснила все доктору Ковальски. Точнее, рассказала о высокой тяге, и почему это мне не помогало, оставив нарциссизм дракона, который привел меня к такому положению. Я не стыдилась того, что меня вывели в пробирке. Просто я устала от того, что папа нависал над каждым аспектом моей жизни. Серьезно, я не могла даже сломать магию, не найдя его в обломках. Можно подумать, я была рада обвинить его во всех своих проблемах, но я не буду свободна, если продолжу винить его в своих проблемах, даже если во многих он участвовал.
— Думаю, я понимаю твою проблему, — сказала доктор Ковальски, когда я закончила свою историю. — Две проблемы, но они связаны.
— Это было быстро, — воодушевилась я. — Так вы можете меня починить?
— Не починить, — она отклонилась на стуле, задумчиво хмурясь. — Люди двигают магию, пока тянутся к ней внутренней частью себя. Официально, это придаток, собирающий ману, осознающий себя, но его лучше знают по простому названию, душа. Души людей — то, что дает нам уникальную способность двигать магию вне наших тел, как силы из земли, так и силу из других сосудов, включая духов и других живых существ. Способность делать это намеренно делает человека магом, но все души людей двигают магию в какой-то степени, даже если они не маги. Но, как и с любой частью тела, душу можно повредить, если слишком сильно использовать, причинив растяжение или дыру.
— Это случилось со мной? — разорванная душа звучала ужасно.
Доктор покачала головой.
— Ты смогла зайти дальше. Растяжение души болит, но если ты ничего не чувствуешь, значит ты загнала душу дальше предела и вызвала вывих.
Видимо, на моем лице был ужас, потому что она поспешила успокоить меня:
— Не переживай, твоя душа не разбита. Она еще в твоем теле, просто не на том месте. К сожалению, я никак не могу вернуть ее на место.
— Так будет всегда? — моя паника росла.
— Не всегда, — сказала она. — Она сама вернется на место, но связи, которые ты порвала, восстановятся не сразу. Тебе нужно поменьше колдовать, пока твоя магия не исцелится. Если это случится снова, ущерб не получится исцелить.
— И тогда моя магия будет сломана навеки?
— Нет, — сухо сказала она. — Если ты оторвешь душу от тела, ее засосет в Море Душ, и ты умрешь.
— О, — я прикусила губу. — Но это заживет, если я не буду ее использовать, да?
Доктор кивнула.
— Ощущалось близко, когда я осматривала ее до этого, так что чувства должны скоро к тебе вернуться. Но меня больше тревожит не рана.
Я в ужасе уставилась на нее.
— Что может быть хуже, чем вывих души?
— То, что ты вообще могла что-то делать.
Доктор Ковальски склонилась, разглядывая меня яркими глазками, словно я была интересным и очень опасным насекомым.
— Вывих души — не обычная рана. Душа и тело человека плотно связаны, так сильно, что некоторые считают их одним и тем же. Нужно много энергии, чтобы повредить эту связь. Я удивлена, что ты не взорвала себя на куски.
— Я крепкая, — сказала я с упрямой гордостью. — Все взрывалось перед моим лицом с детства, так что я привыкла.
— В этом и проблема, — заявила старушка. — Отдача — неминуемая часть обучения управлению магией, но ты не должна делать это все время. Повторяющаяся рана за долгий период может привести к серьезному ущербу, — она нахмурилась. — Колдовать для тебя больно?
— Только когда я что-то путаю, — а это бывало часто. — Но обычно я не давлю на магию так сильно. Просто в последнее время были трудные ситуации.
— Ты вообще не должна давить, — заявила доктор Ковальски. — Это нездоровый способ колдовать, особенно с твоей высокой тягой. Ты чуть не вытолкнула свою душу из тела.
— Но у меня не было выбора! Мы с моим другом чуть не умерли.
— Я не говорю о том, что тебе пришлось делать в экстренной ситуации, — строго сказала она, прижимая мозолистые пальцы к моим ладоням. — Такая рана не могла появиться от одного дикого заклинания. Ты страдаешь от того, что всю жизнь ужасно колдовала. Если не хочешь, чтобы это повторилось, тебе нужно регулировать тягу.
Я смотрела на нее.
— О чем вы говорите? Тяга — бессознательная. Это нельзя регулировать.
Теперь доктор Ковальски уставилась на меня.
— Ты серьезно?
Да. Меня учили, что с тягой рождались, как с волосами. У каждого мага было немного иначе, потому все заклинания тауматургов начинались с круга. Круг не только служил как топливный бак для заклинания, сдерживая всю магию, пока ее не нужно было применить, но и служил для преобразования, создавая из магии, которую схватил маг, силу, которую он мог использовать.
Кроме этого, можно было записать, что именно ты хотел от заклинания, выразить это серией логичных указаний, как компьютерный код. Из-за магических кругов все серьезные маги были тауматургами. В мире, где каждый маг и источник отличались, круги были тем, что всех объединяло. Без них пришлось бы настраивать каждое заклинание индивидуально, учитывать силу и концентрацию магии. Но если направить магию в круг, все странности пропадали, становясь хорошим источником силы, которая гладко текла по заклинанию. Круги убирали проблемы и с разной тягой магов, ведь, если все шло в одно место, не важно, как быстро или сильно ты лил туда магию.
Так меня учили.
— Нет, ты права, — сказала доктор Ковальски, когда я объяснила это. — Так и должна работать тауматургия. Но помни, тауматургия, как все стили колдовства, просто концепция. Это система, созданная людьми, чтобы помочь нашим головам принять то, что мы забираем силу из вселенной и придаем ей облик для использования. Но, как все, что сделали люди, тауматургия не без ограничений. Ее создали как универсальную магическую систему. Потому у всех языков заклинаний общие понятия. Но есть заметная разница между стилями, хотя каждый тауматург может прочесть, понять и наколдовать записанное заклинание. Для этого была создана тауматургия. Это усредненная магия.
— Это хорошо, — сказала я.
— Это чудесно, — согласилась доктор Ковальски. — Универсальность тауматургии — великая сила, особенно, если ты — корпорация, которая зарабатывает на напечатанных заклинаниях, изданных комитетом, чтобы их мог применять даже идиот. Но, хоть тауматургия чудесно направила магию в массы, она не подходит для исключений. В этом проблема универсальных систем: ты не можешь спланировать все. Даже если твои заклинания работают, как должны, девяносто девять процентов времени, один процент просто не сможет справиться. И кто-то с тягой выше человеческих пределов не подходит под стандарты.
Я недоверчиво посмотрела на нее.
— Вы хотите сказать, что моя магия слишком безумная для тауматургии?