Я сбила слизней и схватила коробку мела для колдовства.
— Все вещи, которые продают в таких магазинах, имеют в себе каплю магии. Этого мало, чтобы напитать заклинание, но это ведет себя как помощь при колдовстве. Конечно, такая помощь не нужна. Технически круг или заклинание можно нарисовать чем угодно, но маркеры и мел с каплей магии внутри помогают силе остаться в пределах линий, когда ты призвал ее для заклинания. Так и с бумагой для заклинаний, лентами и прочим, что люди берут, чтобы колдовать было удобнее. Все это заряжено магией. Это делает вещи ценными, а эти комки слизи все съели! Им даже не нужно было ломать упаковку. Они просто сели на коробку и все выпили. И, раз они невидимые, мы не знали, что все было испорчено, когда делали ставку! Теперь мы потеряли десять тысяч из-за бесполезного магазина!
Я кричала под конец. Я знала, что звучала истерично, но не сдержалась. Мы с Ником покупали новую квартиру каждый день на этой неделе — две в среду — и мы еще не получили выгодную. Это место должно было стать джекпотом, но, похоже, стало самой крупной потерей. Мы даже не могли продать маркеры, лишенные магии, как нормальные, потому что они были покрыты жижей слизней. Потому тут так воняло. Слизни не просто ели магию из товаров. Они еще и оставляли за собой повсюду отходы, пока ели. Экскременты были невидимыми, как и те, кто их оставил, но теперь я знала, что искать, и ощущала на полках и полу вязкое месиво каждый раз, когда опускала ладонь. Все это место было провалом, но мы не могли его бросить, потому что все еще по контракту должны были очистить его, чтобы город мог сдать магазин кому-то другому. На очистку места могли уйти дни, чтобы СЗД это приняла. Дни, которые нам не оплатят. Я даже не могла посчитать, сколько это будет нам стоить.
И все было моей виной.
— Это не твоя вина, — резко сказал Ник, читая мысль на моем лице. — Мы оба видели фото и согласились сделать ставку. Ты не могла знать.
— Я злюсь не из-за этого, — мой голос был отчаянным. — Я не виню себя за то, что не видела невидимых слизней, но ты знаешь, какие шансы найти заражение слизнями снов в СЗД?
— Нет, — сказал Ник. — Но я даже не знал о слизнях до того, как ты рассказала, значит, низкие.
— Нулевые! — закричала я. — Они тут не живут! Они обитают в Африке к югу от Сахары. Я знаю о них, потому что смотрела много программ про загадочных созданий природы в детстве. Тут не должно быть слизней снов, но целая колония как-то оказалась в магазине, который мы купили.
Я хотела сжать его руку, но вспомнила, что на мне были перчатки в невидимой жиже.
— Не видишь? — я сжала грязные ладони в кулаки. — Это мое проклятие! Магия папы не может теперь портить все прямо, ведь покупки совершаешь ты, так что она нашла новые способы мешать мне заработать. Это все моя вина!
— Это глупости, — отмахнулся Ник. — Мы купили этот магазин утром. Слизни были тут неделями. Как проклятие могло подстроить это?
— Так же, как заставляло меня покупать плохие квартиры последние полгода, — недовольно ответила я. — Я не знаю, как это работает! Папа не учил меня тонкостям магии драконов, потому что я не его дочь, вылупившаяся из яйца, но ты знаешь, как и я, что что-то происходит. Мы — опытные Уборщики, и мы работали всю неделю, но все еще не получили выгоды. Теперь мы спустили десять тысяч зря!
Ник пожал плечами.
— Уборка — бизнес с взлетами и падениями.
— Не такими!
— Не все неудачи от магии, — упрямо сказал он. — Я понимаю, что ты проклята, но ты винишь во всем проклятие, узнав, что оно на тебе. Ты даже сказала, что от этого я пробил шину два дня назад.
— Это было проклятие! — завопила я. — Я видела шину, дыры не было. Ее спустило без причины, и так мы пропустили лучшую сделку ночи!
Я узнала позже, что ДеСантос планировал нанять меня и Ника помочь ему с камерами хранения. Нам платили бы за каждый час, но мы опоздали, и он дал работу кому-то другому. Звучало как очевидная работа проклятия, но, когда я сказала Нику, он стиснул зубы.
— Опал, все хорошо. Бывает плохое. Просто отпусти это.
Это не было хорошо, и я не собиралась просто отпустить. Я еще не говорила Нику, но в первую очередь, получив немного денег от него за продажу того, что мы смогли добыть — отнеся до этого Сибил к хакеру, чтобы он убрал слежку папы — я пошла снимать проклятие. Я попробовала двоих мастеров, но оба сказали одно: только драконы могли снять проклятия дракона.
Пожалуй, это было очевидно. Люди не видели, пока я не говорила им, что проклятие было там. Драконы его отлично видели, и это меня выделяло. Как Хартстрайкер, которая сообщила, что я была проклята, любой дракон, с которым я пересекалась, тут же знал, что я была под магией Ёна, и хоть многие драконы хотели бы задеть Дракона Кореи, освободив меня, я не хотела быть перед ними в долгу. Проклятие от папы было обидным делом, но он хотя бы не убил меня. Не было гарантий этого с другим драконом, особенно с тем, кому хватило бы смелости перечить моему отцу. Но если я не сниму проклятие, жизнь будет становиться только хуже.
— Сейчас не так плохо, — прошептала Сибил в наушнике. — Знаю, с Ником вышло не так, как ты хотела, но ты хотя бы перестала постоянно терять. Это уже лучше, чем ты справлялась сама.
— Скажи, когда мы узнаем, сколько эта работа будет нам стоить, — буркнула я.
— Ты просто ведешь себя пессимистично, — упрекнула меня ИИ. — Да, товары испорчены, но остальной магазин еще тут. Есть стеллажи, кассовый аппарат и прочие вещи. Ты можешь продать это, да?
Нет, если это было в фекалиях слизней.
Сибил цокнула от моего негатива, и это должно было разозлить меня, ведь я не сказала это вслух. Но я была слишком подавлена, чтобы переживать, что она читала мои мысли. Я опустилась на крыльце магазина, обдумывая это, но Ник сжал мое плечо и поднял меня.
— На это нет времени, — он сунул черный мусорный мешок мне в руки. — Это место — не полный провал. Еще может оказаться что-нибудь хорошее сзади. Может, сейф прошлого владельца.
Это было такой глупой надеждой, что я засмеялась.
— С каких пор ты — оптимист?
— Я не оптимист, — сказал Ник, снимая бронированную куртку и вешая ее на поручень у входа в магазин, где не было слизи. — Я реалист, и мы не можем ничего поделать с уже испорченными вещами. Лучше справиться тут как можно быстрее и взяться за следующую работу. Сейчас, — он указал на мой мешок. — Ты видишь слизней, так что ты их убираешь. Я займусь полками и кассовым аппаратом. Кто знает? Может, удастся что-нибудь спасти.
— Возможно, — сказала я, но не могла даже сыграть надежду. Я хотела расклеиться, но Ник был прав. Трата времени только усилит наши потери и даст папе победить, так что я заставила себя идти за Ником в магазин, фыркая в ребризер, чтобы запах гнили не проник в нос. Я стала хватить с пола склизких слизней и запихивать их в мусорный мешок, упрямо говоря себе с каждым комком слизи, что дальше будет лучше.
* * *
Сюрприз, лучше не стало.
После последнего полугода я могла бы привыкнуть к поражениям, но сегодня было новое дно по моим стандартам. И дело было не в уборке гадких комков жижи, которые дико извивались и ужасно воняли. Просто я поднимала их с красиво сделанных коробок с ярлыками, где значилось «Оригинальная вода каппы» и «Недорогая Кричащая Мандрагора». От всего этого вычурного бреда хотелось кричать, потому что я была права. Это место могло стать кладом. Часть коробок, с которых я снимала слизней, была с ценниками в тысячах, но тупые слизни их высосали. Теперь все чудо-товары были просто тяжелым мусором, воняющим смертью, но слизни были настоящим оскорблением.
Можно подумать, было просто собирать нечто без глаз, не движущееся, но это было ошибкой. Даже с тепловым зрением, помогающим видеть их, ловить слизней снов было отвратительной работой. Как бы старательно я ни убирала их в мешок, они находили способ выбраться. Я поймала одного, протискивающегося сквозь мешок, и от этого я задумалась, как слизни вообще тут оказались. Или они не были тут заперты? Может, они остались поесть.
Как бы там ни было, я час собирала их. Я собиралась выбросить их в урну в здании, но после их попыток побега бросать их в открытый бак казалось приглашением вернуться. И они воняли. Я не хотела быть рядом даже с ребризером, так что я обошла здание и выбросила все мешки в мусоропровод. Надеялась, что их сожгут, но меня устраивало и то, что я их не видела. Как только я выбросила последний мешок в дыру, я стряхнула слизь с перчаток, как могла, и пошла проверять прогресс Ника.
Как обычно, он сделал больше меня. Пока я почти ползала по полу, подбирая слизней, он выбросил все испорченные товары и снял всю рекламу с магазина в переулке. Как и ожидалось от заведения высокого класса, полки были милыми: большие плиты красивого прочного дерева, соединенные без гвоздей. На боках стеллажей даже были вырезаны чары, чтобы продлить жизнь магических материалов. Мебель была хорошего качества. В обычных обстоятельствах за стеллажи мы отбили бы цену всей работы тут, но обстоятельства не были нормальными. Это была моя жизнь. Судя по лицу Ника, проклятие папы еще держалось.
— Они — фигня, — недовольно сказал он, опустив ладонь в перчатке на сияющее дерево. — Серьезно. Выглядят хорошо, но на них жижа невидимых слизней, и кто знает, что еще. Я потер одну полку, обработал, чтобы проверить, можно ли спасти, но грязь впиталась в дерево. Видишь?
Я сняла перчатку и провела ладонью по месту, по которому он стучал, а потом отдернула ее с гримасой. Он был прав. Дерево выглядело хорошо, но ощущалось как жирный брезент, а пахло еще хуже. Запах был таким сильным, что я ощущала его на языке за ребризером. От этого глаза слезились, хотя это могли быть слезы возмущения. Полки были последним шансом превратить эту работу в доход, а они были испорчены сильнее, чем товары.
— Хоть что-то удалось спасти? — спросила я, стараясь не расклеиваться.
— Я нашел диван в комнате сзади, — сказал он, кивнув на переулок, где Сибил смогла втиснуть наш арендованный грузовик.
Я взбодрилась. Диваны были хорошим делом. Я могла продать диван. Но, добравшись до грузовика, я поняла, почему Ник не был воодушевлен. Диван был гадкого оттенка оранжевого. Я заметила во время чистки, что слизней не было в крохотной комнате сзади, наверное, потому что там не было ничего магического, так что диван не вонял. Это делало его лучше всего, что мы нашли, но подушки были протертыми и уродливыми. Теперь я была ближе и видела, что гадкий оранжевый был покрыт не менее ужасным узором крохотных искаженных птиц. Или это были листья? Не удавалось сказать.
— Как думаешь, сколько это стоит? — спросил Ник, подойдя ко мне.
Я вздохнула.
— Если покупатель слепой? — я толкнула диван. — Основа крепкая, но никто с глазами не выберет эту ткань.
— Мы можем его улучшить?
— Нет, если хотим получить доход, — но было обидно просто выбрасывать его. Если проигнорировать, что от него кровь текла из глаз, диван был идеально рабочим. Хорошей длины, довольно мягкий, ножки в хорошем состоянии. Он был намного лучше моего дивана, который все еще лежал кучек обломков в гостиной, благодаря бандитам Коффмана.
— Можно его забрать? — спросила я у Ника. — Мы не можем его продать, а у меня сейчас с мебелью беда.
— Бери, — сказал Ник. — Мы платим за грузовик, полный он или нет. Можно его и использовать, а урна тут и без того будет полной.