23 сентября, пятница, время 08:55
Агентство «Music Modern», личный зал для занятий.
— О, небесные апельсины! — стонет ИнЧжон. Круто я модернизировала «Performans». В первоначальном варианте есть один момент, примерно на 53-й секунде, когда интенсивность и размах движений достигает такого уровня, что очертания рук размазываются в полосы.
https://youtu.be/1Q-4dOI7Blo
Момент очень короткий, вот его я и удлинила. Если считать с паузами, когда мы меняем основную позицию, полторы секунды мы догнали до минуты. Людям со слабым сердцем повторять и даже смотреть не рекомендуется. Кстати, надо не забыть о такой предупреждающей записи в клипе. Дополнительный интерес гарантирован.
Дышу тяжело и удовлетворённо. Пожалуй, танец можно использовать в качестве утренней зарядки или короткого тренажа в течение дня. В нашем с ИнЧжон темпе это не танец, а соковыжималка. Мы с ней за полчаса наверняка по килограмму потеряли.
— Вчерне вроде готово, — прокручиваю видеозапись, тычу пальцем в экран, — вот в этот и… этот момент чуточку налажали. Давай медленно.
Медленно — не быстро, ИнЧжон вздыхает и покоряется судьбе. Через сорок минут решаю, что мы достигли удовлетворительного уровня. Теперь закрепление, а завтра — съёмки начисто в павильоне. Теперь переодеваться и за организационные вопросы.
— Аньёнхасейо, саджанним, — звоню в MBK, мне от них кое-что нужно. И приступаю к делу почти сразу.
— Саджанним, я хочу купить у вас «Кару».
Долго присматривалась к этой группе. Ножки не у всех идеальны, но полагаю, с использованием возможностей аватара богини, так сказать, с божьей помощью и работой другой богини по имени Лена, дело поправимо. Тем более, по корейским меркам они красотки. Огромный плюс у них имеется. Они все примерно одного роста. На самом популярном их постере крайняя справа выше остальных сантиметра на три. Это видно по тому, что она в босожках на тонкой подошве, а остальные на платформе.
Ножки не у всех идеальны, хм-м… да только у одной приличные, а не идеальные. Это я в разговоре с президентом MBK продолжаю глядеть на Кару, красующуюся на большом экране.
— Миллиард вон, — смысл слов крайне невозмутимым тоном даже не сразу доходит до меня.
— Простите, саджанним, не поняла, — всё-таки я крута, быстро очухиваюсь, — вы хотели сказать миллион?
— Ха-ха-ха, ах, госпожа Агдан, я слышал, что вы любите пошутить, — в смехе президента почти не ощущается налёт принуждённости.
— Не я одна, судя по всему, — бурчу я. Сама уже раздумываю, сразу сбросить разговор или сначала вежливо распрощаться. Ладно, не будем рубить сплеча.
— «Кара» это дыра в бюджете вашего агентства. Предлагаю за их контракты пятьдесят миллионов.
— Ну, что вы говорите, госпожа Агдан! — искренне возмущается президент. — Миллиард вон это всего лишь неполная компенсация расходов на эту группу…
— Не собираюсь вам ничего компенсировать, саджанним, — отрезаю жёстко, — ваши издержки останутся при вас. Я могу лишь предложить то, что предложила. Взять на себя риски продвижения флопнувшейся группы.
«Кару» действительно какой-то рок преследует. Только после последнего концерта агентство нехотя признало, что группа кое-как вышла в ноль. И мерч расходится туго.
— И всё-таки ваше предложение слишком мизерно, — президент тон сбавляет, и можно бы поторговаться, но не собираюсь время тратить.
— Хорошо. Сто миллионов и время на раздумья — до обеда. Если до 13:05 я не дождусь от вас согласия, предложение снимаю.
— Ук. Я согласен, госпожа Агдан, — вдруг сдаётся президент. — Только из уважения к вам.
Мы быстро сговариваемся, что сразу после обеда я заезжаю в MBK и мы всё оформляем. Командую ЁнЭ зарезервировать деньги в финотделе и… гляжу на часы. На обед пора, а ЧжуВон не отзвонился. Значит, в нашем кафе пообедаю.
23 сентября, пятница, время 12:15
Агентство «Music Modern», кафе рядом.
— Мне кажется, ты зря это делаешь, — замечает ДжиХён, поедая куриный супчик. — «Кара» — мусорная группа. Про тебя будут говорить, что ты отбросы собираешь.
ЁнЭ помалкивает, но насколько могу расшифровать её молчание, она тоже сомневается. ДжиХён постепенно становится моим советником по бизнесу. Ничего против не имею, только не решила пока, она — компас или антикомпас. Есть люди, которые полезны вредными советами. Их и называю антикомпасами. Они всегда советуют то, чего ни в коем случае делать нельзя. Другое решение тоже может оказаться неудачным, но может и нет. А вот их совет обязательно приведёт к поражению.
— Посмотрим, — пожимаю плечами. — Если не продвинутся, как популярная группа, то просто включу их в кордебалет. Если ты не заметила, их рост и сложение попадают в их общий стиль.
— И вообще… знаешь, ДжиХён, есть цветы, которым нужна высокая влажность и жара. А другим прохлада и сухость. «Кара» это тот цветок, которому суждено расцвести у меня. Такое у меня чувство.
Чего ДжиХён не знает, да никто не знает, даже ЧжуВон, что у меня есть чит, которого нет ни у кого. Чем больше всего горжусь, так это тем, что это моё собственное изобретение. Не возможности, подаренные ГуаньИнь, а инструмент, созданный моими руками и мозгами.
Всё, как часто бывает, началось с вопроса, с загадки. Почему корейский поп, от которого местные приходят в экстаз, в Европе и Америке вызывает лишь недоумение? Это в лучшем случае. Какие-нибудь монгольские напевы не интересны никому, кроме этнографов и самих монголов. Много месяцев я копалась в огромной куче корейской музыки, современной и фольклорной. И не зря копалась. В итоге составила карту, не менее, чем четырёх измерений. Так что поместиться она может только в моей голове. В компьютере только плоские срезы и сложные схемы.
Есть характерные для каждого народа музыкальные, а бывает, и шумовые ритмы и фразы. Родные напевы, так сказать. Услышав их в любой обработке, человек на инстинктах признаёт их своими. И раскрывается для восприятия. После этого его намного легче унести. Музыкой. Корейская карта у меня готова. Французская почти готова. Основной ключ к французам — шансон. Заканчиваю японскую карту.
С европейцами в целом проще и сложнее. Европа — родина классической музыки. Весьма разнообразной, изрядной частью восходящей к церковным мелодиям. Орган и все остальные дела. Сложность взаимодействия с фольклором разных народов парадоксальным образом упрощает дело. Многообразие даёт огромный простор для полёта фантазии.
С Америкой тоже понятно. Там великое множество культурных пластов разных народов и социальных групп. Байкеры, панки, чиканос, негритянские гетто. У всех своё. Опять же кантри…
— Что? — за своими мыслями пропускаю мимо ушей слова ЁнЭ.
— Ты на девятом месте в международном рейтинге «The 100 Most Beautiful Faces» за прошлый год, — повторяет ЁнЭ. (https://youtu.be/1UeJcSlVrd0)
ДжиХён еле заметно кривится. Этот рейтинг нам известен, несколько лет назад вошёл в силу. Очень престижный и, по слухам, неподкупный. Надо же, а я не знала. Подколоть ДжиХён?
— А ДжиХён на каком? — всё-таки спрашиваю. ДжиХён кривится уже заметно.
— Ни на каком. Её там нет, — хихикает ЁнЭ и добивает мою секретаршу в ноль, — и никогда не было.
— Зато я до сих пор в национальном рейтинге в десятку вхожу, — ДжиХён обретает прежнюю невозмутимость. — А было время, когда месяцами первое место занимала.
— Там на первом месте ты и должна быть всё время. В «Агдан корпорейшн» всё должно быть самым лучшим. Надо будет с тобой поработать, — допиваю свой сок и встаю.
23 сентября, пятница, время 12:45
Агентство «MBK», кухня-столовая общежития.
— Девочки, ваши похоронные лица меня уже наизнанку выворачивают, — заявляет главная красотка группы ХаРа. — Наше последнее выступление всё-таки вышло, хоть и в слабый, но плюс.
— Слабым плюсом сыт не будешь, — вздыхает Николь.
Остальные лицами и вздохами подтверждают её правоту. Малокалорийный десерт приканчивается молча.
Заходит строгий подтянутый мужчина средних лет, менеджер группы.
— Девочки, сразу после обеда к президенту.
Дождавшись поклонов и нестройного хора голосов «Да, господин менеджер», «Хорошо, менеджер ЛюБин», мужчина уходит.
— Ёксоль! — выражает общее мнение ЁнЧжи. Что-то будет. Конец карьеры, расформирование группы? Что бы ни было, точно ничего хорошего…
Через пятнадцать минут ЛюБин выглянул из кабинета, строго оглядел притихших девушек и сухо скомандовал:
— Входите.
Гуськом и бесшумно, чуть ли не на цыпочках, девчонки втягиваются в кабинет под взыскующий взор президента Ким КванСу. Сесть он им не предлагает.
— Девушки, у агентства с вами огромные проблемы. Мы возлагали на вас такие надежды… — президент возводит на мгновенье очи к потолку, — и казалось, что не зря. Сколько на вас потрачено времени, денег и сил…
Президент горестно качает головой. Менеджер ЛюБин поддерживает шефа скорбным выражением лица. Девушки покаянно вздыхают.
— Мы стараемся, сонбеним…
— А какие надежды вы подали дебютным выступлением. Появились фанаты, мерч продавался неплохо. И такой бледный концерт позже. И вся ваша карьера получается какой-то ненадёжной. То вверх, тут же вниз. И так всё время. Всё время вы спотыкаетесь. Что мы только не делали, два раза состав меняли. Девочки!
Президент внезапно останавливает свои речи, до чего-то додумавшись.
— Девочки, а вас случайно не прокляли?
Девчонки переглядываются, задумываются, пожимают плечами. Проклятый далеко не всегда знает, что он проклят. Вот и они не знают. Вроде никому ничего плохого не делали, — написано на их лицах. Зато лицо ЛюБина озаряется пониманием, он восхищённо смотрит на шефа. Вон оно что, оказывается!
Президент задумывается. Зря девушки считают, что его тяготит озабоченность их судьбой. КванСу подсчитывал итог. Всё-таки что-то он получил за время работы группы. Не намного, но расходы на группу отбиты. Так что деньги Агдан — небольшая, но приятная премия. Надо бы ещё что-нибудь выторговать кроме неё.
— Я нашёл решение, девочки, — торжественно объявляет президент. — Ваша жизнь круто изменится. У вас будет новый продюсер, новое руководство и… другое агентство.
Проблеск надежды на лицах девушек сменяется полной растерянностью. Но подробности услышать они не успевают. Звонит внутренний телефон, президент снимает трубку, коротко командует: «Пропустить!» и тут же кладёт.
Через минуту заглядывает секретарша, КванСу не ждёт её доклада, делает приглашающий жест. В кабинет решительно входят две девушки. Та, что впереди, нереальной для Кореи красоты, с узнаваемыми многими в мире и всеми в Корее ярко-синими глазами.
— Аньёнхасейо, саджанним, — коротко кланяется Агдан, скользнув почти равнодушным взглядом по «Каре». Её помощница кланяется более почтительно. И даже девушкам-айдолам. Те отвечают более глубоким наклоном всего корпуса. Терпеливо дождавшись конца ритуала и приглашения сесть, Агдан располагается рядом с КванСу напротив менеджера ЛюБина, которого ей представляют.
— Вы уже сообщили девушкам?
— Не успел, минуты не хватило, — дежурно улыбается КванСу.
— Девушки, отныне вы работаете в моём агентстве, — поворачивается на секунду к «Каре» Агдан. — Я выкупаю ваши контракты.
— Саджанним, — Агдан поворачивается к коллеге, — думаю, их можно отпустить.
КванСу одним жестом выпроваживает девушек. Напоследок они, ошеломлённые быстротой судьбоносных событий, слышат слова Агдан.
— Девушки, собирайте вещички, минивэн уже здесь и отправляйтесь в «Music Modern». Меня можете не ждать. Там поговорим.
23 сентября, пятница, время 14:15
Агентство «MBK».
Спускаемся с ЁнЭ по лестнице в холл и на выход. ЁнЭ тащит кипу папок, личные дела «Кары» и контракты. Обычный стандартный по-корейски рабовладельческий контракт на семь лет. Почти три уже отбарабанили. Менять в части распределения доходов не буду. Никто не помешает мне заплатить больше, если захочу. Добавлю разрешение на отношения, обязательства по охране и социальные гарантии.
Сами документы прочесть не долго. Тем более параллельно с ЁнЭ. Но КванСу возжелал десерта к выкупу.
— Вы же всё равно будете менять имидж группы, — осторожно и вкрадчиво спрашивал президент, — оставьте нам право реализовывать мерч на группу в течение месяца.
— С выплатой полагающихся девушкам процентов?
— Конечно, — КванСу убедительно изображает возмущение самой постановкой вопроса.
— Это последнее ваше пожелание, — взглядом даю понять, что перегибать не стоит, деньги пока не перечислены, так что в любой момент…
Он всё понял правильно.
— Всё, как договорились! — заверяет КванСу.
Только когда мы всё подписали, сделала прощальный подарок.
— Можете сообщить на сайте о переходе группы под моё крыло.
Для тех, кто понимает, действительно царский подарок. Крупное событие в жизни группы всегда привлекает внимание, что отражается на продаже мерча. Если КванСу не дурак, то сумму выкупа за группу он удвоит. Не бог весть что, но курочки по зёрнышку клюют. А некоторые из них затем золотые яички несут.
— А вы чего не уехали? — удивляюсь присутствию группы, заполнившей минивэн баулами.
— Мы только десять минут, как вышли, — кланяются девушки, — решили вас подождать.
Ну, так даже лучше.
23 сентября, пятница, время 14:35
В машине по дороге из агентства «MBK».
— Что-то мне не по себе, девочки, — ГюРи в полном смятении от крутого поворота судьбы.
— Сонбе, было плохо, может, теперь станет лучше? — подаёт голос оптимистка СонХи. — Я слышала, что Агдан даже отношения разрешает.
Мгновенье все борются с инерцией поворота машины, потом Николь скептически кривится.
— Врут! Так не бывает.
— Посмотрим, — философски комментирует ХаРа. — Недолго осталось.
— А что ты думаешь? — высовывает любопытную мордашку ЁнДжи. — Для нас переход чем обернётся?
— Насколько я знаю, все, кто к Агдан прикоснётся, оказываются в шоколаде, — отвечает ХаРа. — И ещё она женщина и будет лучше нас понимать. Помните, как в самом начале менеджер морщил лоб, когда мы ему пытались объяснить про критические дни?
— Хи-хи-хи, тогда у нас совсем молодой был… неженатый, — все хором смеются.
— Я помню, как она «Корону» подняла, — встревает СонХи, когда все отсмеялись.
— Тоже помню, как ты им завидовала, — начинает потешаться Николь.
Пока девочки веселятся, ХаРа погружается в воспоминания. Она как-то случайно подслушала разговор президента КванСу с главным менеджером. «Корона» тогда опередила «Кару» в Японии. MBK тоже планировал эстрадную экспансию на островную соседку. Нельзя сказать, что FAN обошёл их на повороте. Ни в коем случае. Руководство MBK только раздумывало, а потом наблюдало за успехом «Короны» со сложными чувствами. Радовались их победам, но не очень-то желали их. «На их месте должны были быть мы», — примерно так думали КванСу и «Кара» независимо друг от друга.
Машина аккуратно скинула скорость и завернула с дороги. Водитель повернул голову.
— Девушки, мы приехали. Выходите.
Послушным табунчиком девчонки проходят в холл вслед за Агдан и её помощницей. Чуть задержались на вахте. Пришлось подождать, пока не закончится краткий разговор с охранником. Пропусков-то у «Кары» нет. Сделав недовольный и начальственный вид, важный аджосси всё-таки пропускает девушек.
Пока девчонки пересекают холл, поднимаются по лестнице, непроизвольно оглядывают обстановку. Функционально всё то же самое, ну, лестница не прямо, а сбоку, лифт только грузовой. И общежитие — родной брат их покинутого места обитания.
В центральном холле все девочки дружно спотыкаются, замирают на мгновенье. По диагонали помещения, выйдя из бокового коридора, мимо них лёгкой походкой тренированной танцовщицы проходит нереальная красавица-европейка.
Окинув девчонок коротким взглядом и обменявшись с Агдан парой фраз на незнакомом языке, высокая красавица уходит на лестницу.
— Не поняла, какого цвета у неё глаза? — шепчет ЁнДжи. — Голубые?
— Серые, — спорит СонХи.
— Серо-голубые, — выносит вердикт Николь.
— Вам туда, девочки, — Агдан машет рукой в коридор, противоположный от того, откуда выходила девушка с серо-голубыми глазами.
Гу ХаРа.
Времени на обустройство нам не дали. Агдан сказала, что вечером у нас будет время всё обсудить и осмыслить, а сейчас некогда. Заставила надеть короткие шорты и лёгкие блузки или футболки и окунула в организационные хлопоты. Нас сфотографировали, и её помощница ЁнЭ-сонбе умчалась оформлять нам пропуска.
Потом разбирали личные дела, уточняли. Сняли все параметры, не только рост и вес.
— А это зачем, Агдан-сии? — самая любопытная среди нас СонХи. Хорошо с ней, мы все любопытные, но первой не выдерживает всегда она. Нам остаётся только слушать.
Нас зачем-то сажали на стул и мерили расстояние от сиденья до макушки. Ответ Агдан нас заинтриговал ещё больше.
— Коэффициент длины ног относительно роста, — Агдан-сии поясняет подробности, и мы с огромным интересом сверяем результаты.
У меня и СонХи коэффициент оказался пятьдесят. ГюРи — пятьдесят с половиной. ЁнДжи — пятьдесят один с половиной, Николь — пятьдесят два.
— Совсем грустно, — бурчит на Николь Агдан-сии, и мы понимаем, что я и СонХи — лучшие. Кх-кх-кх, я и так это знала. Про себя, не про СонХи.
Затем всем девочкам пришлось сильно огорчиться. Мне их не жалко, потому что начали с меня. Сначала Агдан-сии заставила нас по очереди пройтись перед ней, покрутиться. После этого вздохнула.
— ХаРа-ян, ножки у тебя ничего, но вообще-то так себе.
Клянусь, я даже не покраснела от обиды. Но кто-то из девчонок хихикнул. Тут же дала себе твёрдое обещание разобраться вечером с СонХи. Это она, я знаю.
— Ты зря хихикаешь, СонХи-ян, — упирает в неё невыносимо яркий синий взгляд Агдан-сии. Я так и знала, что это она.
— У тебя, конечно, ножки ровные и достаточно длинные, но это всё, чем ты можешь похвастать. Так-то смотреть не на что. Даже у ХаРы-ян лучше…
СонХи краснеет, аегусси глупая, а я не понимаю, Агдан-сии меня похвалила или отругала. В любом случае мстить СонХи уже не надо. Хотя всё равно отомщу.
— А вы вообще кривоногие, — ГюРи и ЁнДжи после этих слов готовы были заплакать.
— С тобой ещё хуже, — это про Николь. ГюРи и ЁнДжи тут же успокаиваются. Ненадолго.
— Ровные у тебя ноги и фигурные, — задумчиво говорит Агдан-сии, — но уж больно… атлетические. С остальными всё ясно, а вот что с тобой делать, прямо не знаю.
Это она точно угадывает. Николь танцует здорово и голосок у неё очень приятный, но хейтеры то и дело обзывают её толстожопой коровой. Что правда, то правда.
— Девочки, вот что… мне нужно ваше одобрение на изменение вашей внешности. Обойдёмся без лишних бумажек. Вы всё равно будете давать письменное согласие по каждому поводу. ЁнЭ, тащи сюда ДжиХён.
Все эти разборки происходят в холле нашего блока общежития. Спален у нас четыре, но двухместные. Само собой, ЁнДжи и СонХи досталась одна комната на двоих.
— Госпожа Агдан? — удивляет нас томным голосом ДжиХён. Мы её знаем. «Корона» совсем недавно гремела на всю страну. Агдан тут же удивляет её и нас ещё больше.
— Скидывай юбку! — звучит её приказ. Мы все замираем, как кролики перед удавом. ДжиХён-сонбе лишь вопросительно вздёргивает бровь. Как-то слишком нахально она ведёт себя с Агдан-сии. Да, приказ, конечно, странный…
— Что тебе не ясно? — голос Агдан слегка леденеет. Лично я уже не только юбку скинула бы, а ДжиХён медлит.
— Скидывай юбку и пройдись, — рукой Агдан очерчивает маршрут, — пусть девочки на твои ножки посмотрят.
ДжиХён-сонбе замедленно изящным жестом расстёгивает юбку и делает несколько змеиных движений телом. Перешагнув через комок материи, вышагивает по указанной линии, еле заметно качая бёдрами. У-у-у-х! В серых тонких колготках она неотразима!
— А-щ-щ-щ! — восхищённо шипит ГюРи. Все остальные молчат, но на лицах всё написано. Даже мне завидно.
— Достаточно, ДжиХён. Можешь идти.
Уходить ДжиХён-сонбе не торопится. Надевает юбку, изгибаясь всем телом. На лице тоже улыбка, почему-то вызывающая образ кобры. Но змеи ведь не могут улыбаться?
— Вы её копиями не станете, — объясняет Агдан-сии, не дожидаясь ухода ДжиХён-сонбе, — но я буду добиваться, чтобы ваша внешность, вся, не только ножки, была такого же высокого уровня. Возражения есть?
Какие могут быть возражения?! Никто ничего не говорит. Вернее, словами не говорит, на лицах всё написано.
— Согласны? — Агдан-сии смотрит испытующе и, дождавшись кивков и возгласов, командует. — Тогда раздевайтесь! До трусиков и… нет, лифчики тоже снимайте.
Кто-то испуганно пискнул. Может быть и я…
Окончание главы 11.