12 июля, время 09:40.
Сеул, головной офис «Home plus mart».
Симпатичная бухгалтерша ДжиЮн потом пару дней неустанно себя хвалила. За то, что поддалась своему страху перед сложным разговором с начальником финотдела, господином ДонХи.
Девушка долго выбирала момент, ведь не так это просто. Кунчанним ДонХи не так уж часто пребывает в благодушном настроении. Вчера был спокойный день, никто не проштрафился, показатели приличные, отчёты сданы вовремя. Так что оставалось только выжидать. Ещё ДжиЮн заметила, что после обеда кунчанним ведёт себя спокойнее. Но незаметно наблюдала за начальником с самого утра. Благо тот не имел отдельного кабинета, сидел за стеклянной перегородкой в одном помещении со всеми. Десяток их тут был, вместе с кунчаннимом и молодым парнем, что отвечал за компьютеры и программное обеспечение.
Сейчас кунчанним разговаривал со старшим бухгалтером МинХи-сонбе. По возрасту не намного старше, ДжиЮн двадцать четыре, МинХи — на два года больше. По стажу и рейтингу законченного университета, — МинХи являлась выпускницей Корё из обоймы SKY, — разница в статусе намного значительнее. ДжиЮн хороший университет закончила, но всё-таки не из поднебесного ряда SKY. Интересно, о чём они? Судя по отдельным словам, которые навострившая ушки ДжиЮн улавливает, кунчанним не доволен и за что-то распекает МинХи-сонбе.
— Я разочарован, МинХи, — пожалуй, голос кунчаннима можно назвать грозным, — идите и хорошенько подумайте. Что вам делать дальше…
Что-то бормоча, — не нужно гадать что, «да, кунчанним, хорошо, кунчанним», — и кланяясь, МинХи спиной вперёд выходит из закутка начальника. И вид у неё расстроенный. Хотя какой он может быть после нахлобучки от раздражённого начальства.
По наитию, не иначе, ДжиЮн одним плавным движением оказывается у стола МинХи.
— Прошу вас, сонбе, — ДжиЮн легко касается руки МинХи и ставит перед ней стакан с абрикосовым соком. Вкусы старших надо знать твёрдо и ДжиЮн их знает.
— Спасибо, ДжиЮн, — лёгкое раздражение в глазах смывается удивлением, ему на смену приходит благодарность.
В сложных положениях любой человек рад даже символической поддержке.
Строгий взгляд начальника даже через стекло немедленно отправляет ДжиЮн на место. Девушка углубляется в бумаги, но над мыслями, слава небу, никакой начальник не властен.
В последнее время родители, и её и мужа, насели на неё, как ястреб на куропатку. Рожай, и немедленно, — вот чего им вдруг захотелось. Внуков. Она одна в семье дочка, муж тоже, старшие ещё не старые. Всё говорит за то, что шестеро взрослых смогут вырастить хотя бы одного ребёнка. Вот только шестеро ли? Пока она будет занята родами и выкармливанием малыша, работать она не сможет. Значит, пятеро будут вытаскивать двоих.
Страшновато. Своих денег не будет, в кафе с подружками не посидишь. Родительская помощь выглядит почему-то пугающей. ДжиЮн сама не понимает, почему. Если бы они ещё отдельно жили, а не у родителей КанГи.
На обед ДжиЮн увязалась за МинХи и уболтала её на своё любимое кафе.
— Тормозишь, подруга, — бесцеремонно приветствует её ЛинСон. Козырная подружка, но до чего ж она бывает грубоватой. Художник из отдела рекламы, иногда приводящая ДжиЮн в замешательство самого широкого спектра. Один раз случайно заметила, как та, — о, ужас! — спорила со своим начальником. Вежливо, но непреклонно, хоть и с поклонами. Наверное, художникам это дозволяется.
— МинХи-сонбе, старший бухгалтер по налогам, — представляет свою старшую коллегу ДжиЮн, и быстро узнав о её предпочтениях, убегает за обедом для обеих.
— ЛинСон, у сонбе был неприятный разговор с кунчаннимом, — ДжиЮн схитрила, не стала спрашивать МинХи в лоб, что случилось.
Уловка срабатывает. ЛинСон вопросительно смотрит на МинХи, и та не может ей отказать.
— Я беременна… — нехотя говорит она, цепляя палочами кимчхи.
— Дальше можешь не объяснять, — ЛинСон делает небрежный жест. Но ДжиЮн не согласна.
— И что тебе сказал кунчанним?
— Сказал, что я намереваюсь подвести отдел и всю компанию. Что я хочу нарушить ритмичную работу отдела и поставить его в сложное положение… — вяло рассказывает помрачневшая МинХи.
ДжиЮн на время отстаёт. Надо мысленно похвалить себя в первый раз. Как хорошо, что она не влезла со своей просьбой, точно такой же, к кунчанниму. Он бы её тут же в пол вбил. А МинХи продолжает:
— О том, что я уже беременна, не хотела говорить. Но он сам догадался. И намекнул, чтобы я заявление на увольнение подала, — окончательно загрустившая МинХи отодвигает недобитую тарелку с супом.
— Не вздумай! — Почему-то ЛинСон, — хотя она часто такая, — считает себя вправе что-то запрещать кому угодно. МинХи смотрит удивлённо.
— Она в Европе стажировалась, сонбе, — объясняет ДжиЮн, — набралась оттуда некорейских привычек.
— И что ей делать? — ДжиЮн спрашивает ЛинСон, инстинктивно соблюдая известный в некоторых краях тезис: «критикуя — предлагай!».
— А ты сама не хочешь родить?
— Не знаю. Родители настаивают, — ДжиЮн уходит от ответа. Хотя себе-то можно признаться. Родителей ослушаться почти невозможно, и выполнить их пожелание жуть, как страшно.
— Рожай! — Великодушно и решительно приказывает ЛинСон. — Сама я этого делать не собираюсь, пусть все идут в глубокое море, но вам совет могу дать.
По мере того, как ЛинСон менторским тоном излагает план, который им надо выполнить, МинХи веселеет, но озабоченно поглядывает на ДжиЮн. План общий, и от ДжиЮн многое зависит.
— И нечего тянуть! — Напоследок инструктирует ЛинСон. — Прямо сейчас идите к своему начальнику, пока он что-нибудь сам не придумал.
Они и пошли.
Через десять минут после обеда.
Впереди МинХи, за ней ДжиЮн. Серия поклонов под строгим взглядом начальника. Дольше и глубже обычного, иначе и не стоило бы упоминания.
Идея, которую подала им ЛинСон, казалась предельно тривиальной, но вот им самим почему-то в голову не пришла. И самый большой бонус на первом этапе доставался ДжиЮн. МинХи берёт её себе в ученицы и натаскивает, пока ей позволит это делать растущий живот.
— Кто будет работать вместо вас, бухгалтер ДжиЮн? Или вы готовы взять на себя всё? — От строгого начальнического взора даже у самого толстокожего в голове взвоет сиреной сигнал опасности.
— На моё место придётся взять кого-то другого, — вздыхает от сочувствия предстоящим тяжёлым испытаниям кунчаннима ДжиЮн, — но моя работа не так сложна, как у сонбе. Найти замену не так трудно. А я берусь обучить новую сотрудницу всем тонкостям.
— Ты будешь учиться у МинХи, сама обучать молодую бухгалтершу и не забывать свои обязанности. Это бинарная нагрузка, — кунчанним любил иногда употреблять заковыристые словечки, как сейчас.
ДжиЮн стоически вздыхает, выражая всем своим видом готовность к самопожертвованию во имя процветания родной компании. Кунчанним одобрительно улыбается.
— Мне эта задача по силам, кунчанним. Зато как мои родители и муж обрадуются, когда узнают, что моя зарплата станет больше.
— Не раньше, чем через три месяца, — строго хмурится начальник. — Я должен убедиться, что ты справляешься.
Так что не так всё просто. Три месяца ДжиЮн будет получать зарплату по-старому, это нормально, лишь бы начальник не забыл по истечении этого срока.
— Не нормально! — резко возражает ЛинСон, когда они опять втроём встречаются в кафе после работы.
— Ты, ДжиЮн, сделаешь вот что, — и ЛинСон под заинтересованными взглядами новых подруг излагает, что нужно делать ДжиЮн. Те слушают, от изумления открыв рты. Почему они сами не догадались?
Действительно, кунчанним не сказал конкретно, от какой даты отсчитывать три месяца. Почему бы не с завтрашнего дня, когда ДжиЮн начнёт осваивать новое дело?
— А если он не согласится? — ДжиЮн всё-таки сомневалась.
— Ты же девушка! — упрекает её ЛинСон. — Спорить не надо, просто сделай вот такое расстроенное личико, — подруги дружно смеются, настолько забавно это выглядит.
— Можно чуточку всплакнуть, — добавляет ЛинСон.
— Лишь бы кунчанним ДонХи взял на работу кого помоложе, — остужает их восторг ЛинСон, — тогда вы могли бы её уговорить на такой же финт и ходить рожать по очереди.
— И лишь бы она не оказалась такой же сампо, как и ты, — вздыхает ДжиЮн.
Хорошее не может продолжаться вечно, и предусмотрительный начальник взял впоследствии на работу женщину в возрасте, уже имеющую почти взрослого сына. ЛинСон потом что-нибудь придумает, — решают девушки, неожиданно ставшие близкими подругами. Очень непросто родить ребёнка в Корее.
14 июля, время 16:50.
Один из элитных ресторанов Сеула.
— Вы не понимаете, госпожа Агдан, — увещевает полковник Хан, — ваши требования удовлетворить очень непросто.
— Я вам больше скажу, господин Хан, — полковник сразу попросил не упоминать его звания. — Даже не желаю понимать!
Полковник пришёл позже нас с самчоном. И пока дядя управлялся с меню, разговаривал с официантом, я рисовала на салфетках схемы группового танца. Наших доблестных морпехов и очаровательниц из «Короны» и агентства FAN. Идея выстроить хореографию на основе движений тхеквондо и вообще рукопашного боя сработала на ять. Мои коронки и даже приданные им трейни снисходительно усмехались до тех пор, пока мы не начали работать над синхронностью. Вот тут пришлось попотеть всем. И они ещё там пыхтят, это я в ресторан удрала.
— Что вы хотите сказать, госпожа Агдан? — полковник слегка склоняет голову набок. Самчон, не считая приветствия, в разговоре пока не участвует. Ну, да его дело телячье.
— Это ваши чисто внутренние проблемы, — просят объяснить, мне не жалко, — это во-первых. Издать соответствующие приказы может какой-нибудь ваш… начальник.
Чуть не сказала «генерал», вовремя спохватываюсь.
— Не делает он этого либо из вредности, либо чего-то опасается. Чего-то малосущественного, не так поймут, никогда такого не было…
— Это не так уж малосущественно… — перебивает полковник.
— Повторяю. Это ваши внутренние трудности, которые вы вполне способны превозмочь. Никакие объективно непреодолимые факторы этому не мешают. А теперь, во-вторых…
Прерываюсь на любимую говядину, запиваю томатным соком. Мужчины берут с меня пример. Впрочем, самчон в этом смысле в самом выгодном положении. Ему говорить не надо.
— А во-вторых, почему я должна убеждать вас делать то, что вам самим выгодно? — упираюсь взглядом в полковничье лицо. Он не успевает переспросить, только лицом сыграл вопрос.
— Вы провернули очень крупную операцию, деталей которой я знать не могу, — самчон держит покер-фейс и я удерживаюсь от стреляния глазами в его сторону, — но масштабы которой заметить не трудно. И самчон сыграл в этой операции ключевую роль. Почему бы не отметить его работу особым образом? Ваши сотрудники примут это с пониманием и одобрением. Все решат, что НИС и Корея в целом умеют быть благодарными своим героям. Разве нет?
Полковник молчит, благо у него есть на что отвлечься. Хм-м, тоже, как ЧжуВон любит свиные шкурки. Сверлю его взглядом. Делает вид, что не замечает, подлец.
— Господин Хан, невежливо не отвечать на вопросы, — на мои слова самчон, не меняя выражения лица, слегка толкает меня ногой под столом. «А чего он?», — безмолвно его вопрошаю.
— Не так всё просто, госпожа Агдан, — наконец-то рожает уклончивый ответ полковник.
— Хорошо, — я покладиста, как никогда, — я вам помогу. Передайте своему начальству, что я в ближайшие же дни дам интервью, где расскажу публике всё, что мне известно об этой истории. Выглядеть вы будете не очень.
— Вы этого не сделаете, — полковник как-то быстро обменивается взглядами с самчоном перед своими словами. Примерно догадываюсь о смысле безмолвного диалога, но как интересно! Не только мы с дядей понимаем друг друга с полуслова. С сослуживцами он вообще на одной волне.
— А что мне помешает? — добиваю свой салат, мясо ещё остаётся. — Подписок я вам никаких не давала, то, что дядя — ваш сотрудник, сама догадалась. Обо многом другом тоже сама додумалась. И когда я публично заявлю, что Пак ЮнСок — сотрудник НИС, вы сами его отправите в отставку. Зачем вам засвеченный агент?
— Вы нанесёте вред Корее, — тон и взгляд полковника сух и строг.
— Не я, а вы, — беззаботно доедаю своё блюдо. — Это же отказываетесь всё уладить тихо и мирно. И я имею на это право. Вы без моего ведома и разрешения втянули нас в свои дела. Пострадала не только я, но и семья самчона. Они, в отличие от него самого, присягу вам не давали. И терпеть всего этого не обязаны были.
— Положим, в утечке информации по вашему дяде есть и доля вашей вины…
— Нет. Предсказать мою обеспокоенность по поводу любимого дяди нетрудно. И кстати, вы обнаружили, кто проболтался? Нет? Очередной ваш прокол.
— Положим, лично вы от этой истории только выиграли, — полковник улыбается с тонким ехидством. Намекает на штрафные миллионы в мою пользу.
— Да? А треть корейцев, которые мечтают изгнать меня из страны, откуда взялись? — ехидство из глаз полковника быстро испаряется под моим взыскующим взглядом.
— Ладно! — слегка хлопаю ладонью по столу. — Закончим на этом…
— Мы согласны на подполковника, — вдруг изрекает самчон. И я горжусь своей выдержкой, потому что после совсем короткой паузы добавляю:
— Но это наша единственная и последняя уступка. Если не сделаете, ровно через семь дней я дам интервью на своём канале. Рейтинг у меня подскочит выше горы Намсан.
Воздерживаюсь перед этим даже от переглядок с самчоном. Зову официанта и требую счёт. Против оплаты всего счёт мной полковник не возражает. Проклятый жиголо!
Чуть позже, в машине Агдан.
— Они согласятся, — говорит самчон.
— Куда б они делись? — ворчу я.
— Вопрос, что мне делать дальше? Просто сидеть дома и ничего не делать? — самчон типичный кореец. Настоящий кондовый кореец живёт для того, чтобы работать. Удивительно трудолюбивая нация.
— Это не вопрос, — посматриваю в окно, мы едем к дому семьи самчона. — Работать будете у меня, дядя. Чем вы занимались? Разведкой и контрразведкой? Вот то же самое будете делать в моём холдинге. А то мы с ЧжуВоном уже разок вляпались…
Кратко пересказываю эпопею с покупкой телеканала.
— Только штатов не дам. В каждой подразделении холдинга есть охрана, служба безопасности. Объедините их в одну общую службу, подтянете ребят из «РедАлерт». Работать будете по всем возможным угрозам. Сами разберётесь.
14 июля, время 20:35.
Квартира Агдан.
Сижу над сценарием свадьбы. В общих чертах всё готово. Настал момент шлифовки. Надо ещё к генералу заехать, ознакомить его с ролью свадебного отца, не только генерала.
— А это что? — влезает СунОк. Резко захлопываю папку перед её носом. Зря я в общей комнате всё смотрю.
— Нельзя смотреть! Засекреченная часть.
— Я — твоя сестра! — возмущается онни.
— Тебе нельзя доверять, на весь свет раззвонишь, — безапелляционно заявляю ей в лицо. — Много раз уже так делала. Ты проболтаешься, а я несколько миллионов долларов потеряю.
— С чего это ты потеряешь? — недовольно бурчит онни, косясь на внимательно наблюдающую за ней Мульчу.
— С того, что сенсации не будет. Поэтому все будут знать только то, что им положено знать.
Достаёт меня периодически. Вот и на тренировке, полчаса назад закончившейся, домогалась. Чего это я не тренируюсь, только стопы тяну и растяжки? Пояснения, что я в агентстве своё отработала, всё равно не смывают с её лица недовольства. Но я нахожу способ нейтрализовать её вредность. Я — девушка находчивая.
— Когда ты вредничаешь и недовольничаешь, ты становишься противной и некрасивой, — вот теперь попробуй повредничать, хи-хи-хи…
— Я — старшая сестра, — пробует качнуть права онни.
— Уже нет, — говорила ей это, загнув ногу назад, до зависания над плечом. Под немного завистливым взглядом СунОк.
— Уже нет. Ты, конечно, онни, но я — твой сэнсей. И ты обязана относиться ко мне со всем уважением. Иначе ничего из тебя не получится. А будешь спорить, я тебя побью и Мульчу напущу.
Мама в наши разборки не вмешивается. А Чжу откровенно веселится.
Кроме шлифовки номеров, которые будут показаны на свадьбе, а потом и на моём телеканале, есть ещё одно мероприятие.
— Чжу, когда дом будет готов?
— Через пару дней.
— Какой дом? — тут же влезает СунОк, да и мама смотрит с интересом. Ну, это не секретное дело. Рассказываю.
— За сколько ты особняк купил? — вопрошаю Чжу только сейчас.
— За пять с половиной миллионов. Долларов.
Понятно. Значит, согласно корейским обычаям мне надо возместить ему почти два миллиона. Тридцать процентов — доля невесты. С меня ещё ему подарок, его брату с женой, госпоже МуРан. Бабушке Чжу прямо не знаю, что подарить.
Пацак на мои сомнения как-то едко улыбается. Подозрительно смотрю на него. Сестра и мама заинтригованы.
— Хальмони кроме внуков от тебя больше ничего не надо.
У, …лять!
— Хальмони совсем скоро получит первого внука. Или внучку. ХанЫль уже вышла на финишную прямую.
— А кто это, ХанЫль? — влезает СунОк.
— Жена СанРи, старшего брата ЧжуВона и моя подруга, — хм-м, мой промах. Тут же исправляю, рассказываю с дополнениями от Чжу про его семью подробно. Пока рассказываю, в голове складывается план, что я подарю родственникам Чжу. И хальмони и семье брата. Нечто вовсе не материальное, миллионеров, а тем более, миллиардеров ничем материальным потрясти невозможно. Сгодится, к примеру, некий артефакт, но таковыми я пока не обзавелась. Нет, есть один, мой самый первый автограф, которую мне обещала отдать Сильвия, но ему самое место в «РедАлерте».
Если подумать, то любой документ, начертанный моей рукой, способен стать артефактом. Со временем. Надо бы как следует обдумать этот вопрос.
Ближе к десяти вечера сваляла дурака, лезу в сеть и натыкаюсь на вдруг оживший чат. Правильно говорят, что культурные растения выращивать надо, а сорняки сами лезут. Оживились мои недруги, оправились от нокаута.
Чжу замечает мой сморщенный носик и утешительно комментирует.
— Юна, это тоже показатель интереса к тебе. Ты ж сама говорила, что пусть болтают, что хотят, лишь твоё имя правильно называли.
Ну, да. Всё правильно. Разглаживаю носик, а чуть позже настроение даже поднимается. Не поняла! Я что, скучала по этой толпе мудаков?!
Чат «Цунами», сборище антифанов Агдан. Портал OhmyNews, с ночи 13 на 14 июля.
[**S] — Ёксоль! Эта крыса действительно выходит замуж за чеболя Кима!
[***] — А разве это новость?
[***] — Уже несколько месяцев не новость. Давно уже замужем.
[***] — Но кое-кто до сих пор поверить в это не может, кх-кх-кх…
[**S] — Щибаль! Зачем он это сделал?
[***] — Кто? Что сделал?
[**S] — Ким ЧжуВон! Его же сразу наследства лишили! И правильно сделали…
[**3] — Агдан не нужно его наследство. Она на одном фильме «Выстрел в сердце» несколько десятков миллионов долларов сделала…
[**S] — А-д-ж-ж-ж! Киссаки!
[***] — Смотрите, что я нашла! Ссылка (Фото Агдан, где она с самчоном выходит из ресторана).
[***] — И что это за мужик?
[**S] — Щибаль! Неплохо бы об этом чеболя Кима спросить. Киссаки не успела выйти замуж, а уже с другими мужиками по ресторанам ошивается.
[**3] — Сама ты киссаки! Во-первых, это её родной дядя. Его, как давно известно, уже оправдали и выпустили из тюрьмы. А во-вторых, Агдан — бизнеследи, имеет полное право на деловые встречи.
[**S] — Ёксоль! Да откуда ты знаешь?!
[**3] — Поисковиком пользоваться не научилась? Вот ссылки… (на них несколько фото Пака ЮнСока с детьми у школы и странички соцсетей, где прописались эти же дети).
(Надо заметить, что лицо ЮнСока почти везде видно плохо, в отличие от фото у ресторана. Такое впечатление, что мужчина избегал фотоснимков. Но не всегда мог уберечься)
[***] — Интересно, как этому контрабандисту удалось избежать ответственности?
[***] — Ловкий адвокат и деньги могут творить чудеса.
[***] — Не верю. Слишком много шума.
[**S] — Зато денег у племянницы хватает. И связи есть. Ведь почему-то все считают её красивой.
[***] — Ты думаешь, что… дело не только в деньгах?
[**S] — Уверена.
[**3] — Уверена в чём? В том, что наш корейский суд за деньги и красивые глазки оправдает кого угодно?
[**S] — Отстань от меня! Иди, доешь из её тарелки суп!
Окончание подглавы.