же самому, убежать от всего этого зоосадо-мазо не имелось ни малейшей возможности. Он
вспомнил любимую присказку Марго про то, что, если тебя насилуют, нужно расслабиться и
попытаться получить максимум удовольствия. Эгор встал и поднял руки в приветствии — или
просто хотел показать, что сдается. Как бы там ни было, его красивый жест вызвал бурю восторга у
этой публики. Первые куклы и плюшевые мишки уже подбежали к нему и топтались в двух шагах
от своего кумира, визжа от восторга. Но вот набежала новая волна с криком:
— Слава герою! Ура Эмобою!
Куклы оттолкнули клоуна, подхватили на руки узкое, легкое тело Эгора и стали качать его,
подкидывая как можно выше. Эгор взмывал в небо, а вместе с ним взмывали яркие птички радости
и крылатые свинки честолюбия. «Быть героем не так уж и плохо. Жаль, что меня не видят друзья,
папа с мамой и Кити. Хотя ведь я — это не я, а лишь транскрипция моя. Как все непросто…»
ГЛАВА 6
Трупозеры и эмо-кот
Над площадью стайками кружили яркие бабочки умиления, а птички радости расселись на
памятнике Эмобою, испуская победные эмо-трели. Праздник победы над страшными чудищами,
затерроризировавшими местный народ, был в самом разгаре. Клоуну и неожиданно пришедшему
ему на помощь коту в очках с трудом удалось вернуть Эгора на землю, убедив ликующую толпу,
что герою нужно отдохнуть после тяжелой битвы. И теперь Эгор сидел спиной к постаменту
памятника и ревел в три ручья. Ему опять не удавалось справиться с бешеной слезной железой, по
иронии судьбы оказавшейся сильнее жутких монстров. От гулявшей толпы его отгораживала
массивная фигура Тик-Така. Клоун, достав из своего бездонного кармана носовой платок
неимоверных размеров, умильно копировал Эгора, стараясь его рассмешить. Хрюкал, пускал
фонтанчики слез и громко сморкался. Кот, который стоял между ними, стоически наблюдал эту
сцену и то и дело поправлял очки, съезжавшие с плоского прохладно-влажного розового носа. На
площади меж тем кипела жизнь не в самых красивых своих проявлениях. Позабыв на время об
Эгоре, куклы и мишки с радостным чавканьем жадно поглощали останки поверженных титанов. Но
Эгор ничего этого не видел. Он тер глаз тыльной стороной ладони, злился на клоуна и испытывал
стыд перед интеллигентного вида котом. Гибриды злости и стыда разбегались от памятника
забавными недодракончиками — оранжевыми крокодильчиками с недоразвитыми пунцовыми
крылышками.
— Воистину возможности ваши безграничны, сир. Животных такого цвета и вида я отродясь
здесь не видывал. Хвала Создателю, что наконец-то вы снизошли к нам, сир.
Кот низко поклонился Эгору и элегантно выхватил из своей сумки красивый надушенный
розовый кружевной платок и подал его юноше. Затем достал черную записную книжку и черную
чернильную ручку, что-то быстро накорябал и продекламировал:
— Там, где упали героя слезы, повырастали из камня розы!
И действительно, из площадной кладки вокруг Эгора пробивались кусты карликовых роз,
которые на глазах поднялись, покрылись листьями и бутонами, полопавшимися изумительными
цветками. Эгор перестал плакать и спросил у кота:
— Кто вы?
— Я Кот. Эмо-кот, придворный ученый! Клоун хмыкнул:
— Эмо-гот, притворный моченый? Что-то ты не похож на эмо-гота. Коты бывают уличные и
домашние, а придворных не бывает. Ну а насчет ученого, это может быть. На ботана ты похож.
Кот презрительно фыркнул:
— Сир, этот шут с вами? — Шут с вами. А я адъютант его плакучества, — парировал клоун.
Эгор улыбнулся:
— Да вроде со мной. Это он меня сюда привел.
— Хотел, чтобы парень поработал фонтаном на площади, у него это отлично получается. Но
тут, как на грех, невежественные твари пришли выяснять отношения и все испортили.