тру-эмо-кидом. Последнее обстоятельство являлось вторым по степени важности в шкале их
вечных споров с Егором после отказа терять девственность в первый месяц встреч. Так они и жили,
занимались петтингом, а между ласковым делом проводили время в жарких диспутах по поводу
дефлорации, виргинности и приверженности эмо-культуре, чуждой Егору почище девственной
плевы Кити. И если с последней он не терял надежду вскоре расправиться и свято верил, что его час
вот-вот настанет, то с эмо все было гораздо проблематичней. Простой первокурсник из института
физкультуры, только что с большим трудом сдавший сессию, по всем фронтам горел в диспутах с
поднаторевшей в интернет-битвах с антиэмо юной ведьмочкой. Егор был блондином, красавцем,
атлетом и пловцом. И по жизни он плыл не раздумывая — по кратчайшей до финиша. Вести умные
споры он не любил, но с Кити других вариантов не предоставлялось. Вот и сейчас, устроившись
металлизированным донцем на его плоском, с квадратами мышц животе, она стучала по широкой
груди Егора кулачками с черными ногтями, а ее смешливые серые глаза горели искорками надежды
на большой спор.
— Чем тебе не угодили «Gimmy Eat World»? Егор был уже совсем не рад, что десять секунд
назад дал слабину и взмолился заменить CD самых жалобных в мире эмо-панков. Мог бы и
потерпеть, ведь процесс был великолепен. А теперь надо начинать борьбу сначала, а еще —
аргументировать, что совсем нелегко, когда твой мозг эмигрировал в низ живота и высится нелепой
невидимой громадой за спиной самой желанной девочки в мире.
— Они очень занудные, Кит. Ты же знаешь, все ненавидят эмо за то, что они грузят своими
проблемами, ноют, плачут и жалуются. Никакого просвета. Может, поставим ска? Любое ска.
Добавим позитива! Мы же встретились на «Distemper», помнишь, как было весело?
Тогда, месяц назад, веселье и правда удалось на славу. Они впервые увидели друг друга. Кити
была как Пеппи Длинныйчулок — со смешными хвостиками, в клетчатой юбке, полосатых гетрах и
кедах в ромбик. И все это летало в безумном вихре сканка. Спортсмен Егор еле успевал за
скачущей, как взбесившаяся марионетка, Кити. После концерта он не удержался и сказал, что
никогда не думал, что эмо могут так зажигать. Кити сделала вид, что обиделась, сказала, что может
быть какой угодно, главное, чтоб не мешали. И стала ему что-то заливать про тру-эмо, а Егор шел
рядом, не слушая ее, а только смотрел на смешное милое лицо и думал, как хорошо, что они
встретились. В тот вечер он впервые всерьез влюбился, но до сих пор ни за что не хотел себе в этом
признаваться…
— Да-да-да. Уже сто раз это слышала, — прервала ход его мыслей Кити. — Конечно, можно
поставить ска, только дело совсем не в музыке. Ты просто злишься, что не можешь меня трахнуть,
хотя это глупо. Не пойму вас, мужиков, какая тебе разница, как кончать? Удовольствие то же. Это
скорее моя проблема. Я ущемляю себя.
— Может, хватит ущемляться?
— Нет, подожди. Осталась всего неделя. Я приняла решение, мы сделаем это с тобой цосле
концерта «Му Chemical Romance», я хочу двойной катарсис. Да и тебе крупно повезло,
представляешь, как парни меня разогреют.
— Ура. У нас появились сроки. Всего-то неделя. А вдруг я не доживу? Ритуалы какие-то
детские.
— Ничего, доживешь. — Кити нежно погладила не желающего успокаиваться зверя позади
себя. — Ритуалы, скажешь тоже. Я же не тащу тебя на кладбище, как Ритка своего первого.
Егор чуть не поперхнулся. Рита-Ритуал была лучшей подругой Кити и прожженной готкой.
Кити, не заметив его реакции, продолжала разглагольствовать на любимую тему:
— Ничего плохого в том, чтобы выставлять свои чувства напоказ, нет. Чистые эмоции — это
единственное, что не девальвирует в сегодняшнем мире, слезы боли и радости, искренние чувства,
то, чем живет наша душа, без них она пересыхает и умирает. Смех и слезы, крики гнева и стоны
оргазма — единственная валюта человеческих отношений. Теперь по поводу музла. «Gimmy» вовсе
не занудные, они открытые и ранимые и делятся своими чувствами, переживаниями, а не грузят. И