мерзее парочки я не видел. Еще сидят, взявшись за руки, и ногами болтают, как дети. Может,
зашвырнуть их вместе с кроватью куда подальше?» — подумал Дима и обратился к фрикам: — Вы
хто?
Ответа он не дождался. Непонятно откуда раздалась музыка из любимого Диминого мультика
«Нарру Tree Friends». Толстяк клоун с сардонической улыбкой в тридцать три лошадиных зуба, сам
весь в красном, с красной рожей и в красном парике, поднял руку, и от его толстого пальца в
воздухе прочертилась жирная красная пунктирная линия прямо до лица онемевшего Дмитрия.
Пунктир осыпался. Клоун спросил сидевшего рядом с ним карикатурного эмо со страшно горящим
прищуренным глазом:
— Это он? Ты уверен?
Тот отрицательно помотал головой. Черная челка на секунду сдвинулась, обнажив
обуглившийся череп с пустой глазницей.
— Я видел его лицо долю секунды, когда после моего удара он упал и бандана съехала, потом
он схватился за живот, а я уже рубился с другим.
— Вы хто? — уже с меньшим энтузиазмом настаивал Дмитрий, которому почему-то очень
захотелось проснуться.
— Ну, судя по надписи на трусах, это наш клиент, по любому, — продолжал клоун. — Надо
бы заглянуть ему в башку, покопаться слегка.
— Идите в жопу, а я иду домой. В Бобруйск, жывотные! Вы просто плод чьего-то
воображения, — забеспокоился Дима, — может быть, даже и моего. Жалкие картинки. У меня
столько креатива в последнее время, всего не упомнишь. Вот тебя, карикатура, я точно сто раз
видел. А клоун, похоже, с какого-то тату-сайта прибился.
— Сообразительный, чубрик. Люблю таких. У них большой жирный вкусный мозг, — сказал
клоун елейным басом. Тема из «Нарру Tree Friends» с новой силой заиграла у Димы в ушах.
Пытаясь избавиться от нее и инстинктивно защищая голову, он пониже надвинул цилиндр.
— Сколько тебе лет? — спросил тощий.
— Двадцать два.
— А мне еще восемнадцати не исполнилось. Помнишь меня? Ты со своими дружками убил
меня три дня назад. Хорошо повеселились?
Дима запаниковал. Напрасно он пытался обратиться за помощью к мозгу, того явно свело
судорогой страха. Дима тщетно попытался проснуться, попробовал убежать от страшной парочки,
но ноги словно вросли в землю и пустили там прочные корни. «Все, надо завязывать с Интернетом,
не больше шести часов в день. Такой боян снится». Карикатурный эмо тем временем вскочил с
кровати и в одно мгновение оказался прямо перед Димой. Его налитый кровью глаз заглядывал в
Димину позитивную душу, словно пытаясь узреть в ней истину.
— Узнал меня?
— Нет, я вообще не понимаю, что за предъявы. Ты в моем сне. Так что забейся в угол,
поплачь и умри. Эмо так себя не ведут.
— Много ты знаешь про эмо!
— Я про эмо знаю все. Я вашу мерзкую братию уже два года пиарю! А вы в благодарность
мне каждую ночь в кошмарах приходите, правильно вас все гнобят.
— Так это ты третьего дня флэшмоб после концерта затеял? — поднимаясь с кровати,
прокурорским голосом пробасил клоун.
— Нет, — на всякий случай соврал Лазарев, но тут поляна превратилась в комнату, вместо
стен в которой стояли включенные мониторы, на них через один загорелись разные картинки. На
четных засветился текст интернет-призыва на флэшмоб, а на нечетных побежали ролики побоища,
выложенные в Сети. Опять заиграла проклятая музыка.
— Ах ты гаденыш! — услышал Дмитрий эмо-крик и получил в лоб эмо-крюк. Он запрыгал от
боли и страха и проснулся в мокрой постели.