своими жить. Я — клоун, не герой, в твоей судьбе хоть что-то изменить не в силах был, как ни
старался. И делать все по правилам пытался, но собрались играть сплошные шулера. И Мания, и
Кот, и королева — играли все свою игру, заканчивать ее пора. Все слишком далеко зашло.
Эгор снова фыркнул, подхватил легкую Кити жилистыми руками и, поднявшись с ней на
полметра от пола, полетел к выходу. — Эй, ты куда? Разлом ведь не там. Эй, подожди! — Клоун,
еще хлюпая носом и размазывая по красным щекам слезы, побежал за Эмобоем.
Эгор пролетел по галерее помещений морга и вылетел в бархат июльской ночи, подсвеченный
полной луной. Он искал место, где проститься с любимой и где ей не страшно будет очнуться.
Наконец его взгляд упал на поляну в самом конце неухоженного старого кладбища при морге. Она
вся поросла высоченной травой, и заметить там Кити можно было бы только с высоты птичьего
полета. «То, что надо», — подумал Эмобой. Он опустился в центр поляны и бережно положил тело
Кити на траву. Она светилась тихим ровным светом, на который стали собираться дальние
родственники Эгора — ночные мотыльки. Эмобой снял черный хитон и прикрыл им не знающее
стыда спящее тело, оставив под луной белокурую голову с детско-кукольным лицом. «Спи, моя
милая Кити, — думал он. — Когда ты проснешься, меня уже не будет». Эгор стоял, наклонив
голову над губами Кити, и любовался ею в последний раз, но тут идиллию опять нарушил
запыхавшийся клоун, с трудом отыскавший влюбленных.
— Эгор, да что с тобой? Ведь обещал ты королеве, что принесешь ей Кити.
— Немного поумнел. Не стал я чувств своих показывать при Маргит, чтоб не смогла мне
помешать. Я жизнь отдам за Кити. Пусть умру, но я умру счастливым.
— Что сделаешь ты?
— Счастье заберу. Свое законное, прощай, мой толстый друг. Как мог подумать ты, что я
поверю Маргит после того, что с Кити сделала она? Как мог поверить, что рискну любимой? Что
заточу ее навеки в этот страшный, убитый королевой Эмомир! Она — прекрасное создание Реала,
так пусть живет, собою украшая свет. Да если б десять жизней было у меня, я, не задумываясь,
отдал бы сейчас их за Кити поцелуй.
Эгор приблизил свои губы к лицу Кити, но в последний момент отпрянул:
— Крамольнейшая мысль мне в голову пришла. Раз Эмомир — лишь плод фантазий Кити, то
Кот, Маргит и Мания — лишь часть ее подсознания? Спасенье Ритки и все, что там произошло со
мною, лишь пар над супом тайных мыслей Кити? Что, если эта ночь и это трогательное, любимое и
беззащитное созданье, что без моей любви умрет, всего лишь мысль, мечта подспудная, терзающая
Кити? А я исчезну навсегда?
— Ты передумал? Ты боишься? А если все это и вправду так?
— Молчи, Тик-Так! Мое желание спасти любовь сильнее страха смерти. Я все уже решил. Кот
с бабочкой напрасно строят свои козни. Смерть никогда не победит любовь! Они опять в игру со
мной играли, чтоб Кити им доставил в Эмомир. Игра закончена — они нас потеряли. Я принял
миссию свою, и нервы крепче стали, и сердце-призрак больше не болит. Я не вернусь назад. Войны
не будет. Смерть никогда не победит Любовь! Прощай, мой лучший друг! Меня им не достать, а ты
поможешь Кити жить и любить в Реале без меня.
И Эгор отчаянно поцеловал Кити в губы, вложив все силы в этот поцелуй, но не исчез, как
обещала королева. Тогда он поцеловал Кити еще и еще, пока не почувствовал, что девушка
отвечает ему, не открывая глаз. Кити ожила. Теперь она всего лишь крепко спала. Увидев, что с
хозяйкой все в порядке, Тик-Так поспешил вернуться на свое место и, став картинкой над левой
грудью, тут же попал под поцелуй Эмобоя, который, закрыв глаз, с упоением целовал
просыпающееся тело любимой. Тело Кити — прохладное и родное — отвечало поцелуям
благодарной дрожью. От радости Эгор заплакал, не сразу осознав, что слезятся оба глаза. Он
посмотрел на свои руки, ощупал лицо. Эмобой исчез. Сомнения отпали, он снова стал Егором
Трушиным, а рядом с ним на зеленой летней траве, не просыпаясь, потягивалась его прекрасная
Кити. Как и положено влюбленным, они лежали без одежды, и ничто не мешало им заняться друг