Всё говорило о том, что лето всё увереннее собирается вступать в свои права. Если с утра от окна ещё тянуло неприятным зябким сквозняком, то после полудня пришлось выпросить у Марты что-то из головных уборов: солнце припекало нещадно. На станции к сухому жару и городской пыли прибавилась также пыль угольная. Эстер даже чувствовала, как она временами хрустит на зубах и зудит под взмокшей на спине рубашкой. Юбка липла к коленям, босоножки хотелось сбросить, но идти босиком по раскалённому камню девушке тоже не улыбалось. Опершись на маленькую, но довольно тяжёлую тележку, она остановилась посреди полупустой платформы у свободных путей. Через платформу на других путях стоял до одури длинный товарный состав, вереница закрытых вагонов тянулась в обе стороны, казалось, бесконечно. Над покрытым потрескавшейся грязно-рыжей краской металлом дрожал горячий воздух. Между вагонами виднелся синий с жёлтой полосой бок пассажирского состава. Если люди ожидали отправления внутри вагонов, Эстер им не завидовала.
На миг девушка всё же отважилась снять берет, но только чтобы использовать его как веер, пока она проверяет, не потерялся ли какой рулон ткани по дороге. Все четыре так и были прочно примотаны бечёвкой к остову тележки. Осталось понять, где здесь её ожидает поезд под номером С-725 и не ушёл ли он уже дальше к своему месту назначения. Может, вон тот, что за товарным, и есть этот самый «эс-семь-два-пять»? Эстер приподнялась даже на цыпочки, но с этой платформы не особо что-то было видно. Идти прямо через пути — глупо. Да и высоковато тут, а она ещё и с грузом. «И спросить даже не у кого…» — оценив находящихся вместе с ней на платформе немногих людей, подумала Эстер. Никто из ожидающих непонятно чего не выглядел обладателем этого сакрального знания, где же стоит искомый ею состав. Нахлобучив берет обратно, Эстер снова взялась за ручку тележки и потащила её дальше. Где-то же должно быть указано? На стойках, где значились номера путей и платформ ничего не нашлось. Точнее, нашлось, но только то, что тут нужного поезда нет. «Ушёл, наверно», — решила пока девушка, но поиски продолжила.
Где-то за жёлтым зданием терминала, в котором пряталась от жары целая масса людей, слышался шум, выдающий присутствие достаточно суетливой жизни. Не зная, что ещё предпринять, но не решившись пробиваться к кассам через толпу и багаж, Эстер двинулась туда, полная уверенности, что, если даже и пошлют куда подальше, она хоть успеет задать парочку вопросов. Сразу за углом действительно была обнаружена совершенно иная, нежели у самого вокзала площадка. Народу также бродило немного, но тут хоть ощущалось упорядоченное движение. За длинным тёмным зданием с низкой и плоской крышей Эстер разглядела ещё как минимум три таких же «коробки», остальное загораживал ещё один сине-жёлтый состав. Эстер уже было двинулась к нему, но тележка, которую продолжала таскать за собой девушка, подпрыгнула на каком-то препятствии и застряла. Пришлось развернуться и вытаскивать маленькие колёса из узких рельс в мостовой. Теперь Эстер смотрела ещё и под ноги, чтобы не споткнуться самой.
— Эй! Стой! Ты что тут вообще делаешь?
Девушка едва только дошла до цели, остановилась, передёрнувшись, но быстро узнала голос. Поэтому также быстро прикинулась паинькой и оглянулась. Грег почему-то огляделся по сторонам, подходя ближе.
— Ты давай отсюда — кыш! — а то заметят и обоим головы снесут! — незлобно попытался он её прогнать, заодно выискивая кого-то взглядом.
— Погоди, мне тут поезд один отыскать надо… — попыталась отвертеться Эстер, не вполне понимая происходящее.
— Не в депо же он? А ты сейчас прям туда и убежишь, а там полиция роется сегодня, — возразил Грег, бесцеремонно забрал тележку и пошёл прочь в сторону вокзала; Эстер ничего не оставалось, как пойти следом. — Ты как сюда вообще..? А, понятно, опять ворота не закрыли… Руки поотрываю этим стажёрам, ей богу!
— Где мне найти поезд с номером семьсот двадцать пять? С-725? — решив не углубляться в упомянутые проблемы, сразу спросила девушка.
— Ну у тебя и провидение… — почему-то удивлённо усмехнулся Грег, останавливаясь. — А тебе зачем он?
— Вот эту вот тележку надо одному проводнику передать… Меня Марта попросила, сказала, у неё сестра где-то не здесь живёт, они переписываются, и она Марту просила ей местных тканей отослать. Почтой дорого выходит, а у сестры той… Не помню имени, но у неё муж проводником работает. И как раз вроде на этом рейсе, который сейчас здесь должен стоять, если ещё не уехал. Он же не уехал? — Эстер совсем не хотелось везти тележку обратно.
— Да куда ж он уедет без половины креплений… — как-то мрачновато снова улыбнулся Грег, оглядываясь на стоящий недалеко состав.
— Ты о чём? — недопоняла девушка.
— Да ночью какие-то умельцы пытались котельную взломать, а замок не дался: ни откусить его, ни взломать — в конторе постарались. Так они, видать, со злобы или просто чтоб без наживы не остаться с первых вагонов всё, до чего дотянулись, скрутили. И как назло им попался этот твой состав, который нам чисто проверить вчера пригнали перед новым рейсом. И никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Мы бы за сегодня уже всё назад приделали — благо на складе этого добра на три таких состава, а то и больше — и уже днём, не нарушая графика, его куда надо отправили бы. Так нет же! У них расследование! Ничего не трогайте, недельку обождите, кто был на дежурстве в ночь скажите, почему всё открыто, где охрана… Хотя, учитывая, как ты легко сюда пришла, им там ночью вообще, как раз плюнуть к складам пробраться… Проходная-то одна, а вот таких простых ворот, знаешь сколько? Вот даже я не знаю… — Тут он вздохнул, вроде как высказав всё своё негодование, потом снова взглянул на тележку. — Ладно, идём проводника твоего искать? Он из местных или с поездом вчера должен был приехать?
— Должен был приехать, он назад домой едет.
— Как звать товарища?
— А… А я не помню… — вдруг поняла Эстер, виновато поднимая взгляд.
— Чудесно. Ладненько, идея одна есть, сейчас вручим посылку… — ответил после короткой паузы Грег, свернул в сторону от ворот и снова двинулся куда-то вдоль стены вокзала, не забыв прихватить тележку.
Эстер поспешила его догнать, не желая терять из виду. Только вот потерять из виду его было бы сложно: Грег шёл по прямой, вдоль стены, куда-то дальше за терминал, куда и уходили узкие рельсы. Рельсы, дойдя до небольшого одноэтажного здания из серого некрашеного кирпича, свернули и разветвились, уходя под опущенные жестяные занавесы по обе стороны узкого проулка между этим кирпичным коробом и торцом уже хорошо изученной снаружи «коробки». Грег от рельсов свернул куда-то между кирпичным зданием и терминалом. Оставив тележку снова на попечение Эстер, он поднялся вверх по узкой железной лестнице, на второй этаж здания вокзала, заглянул за неприметную тонкую дверь с сеткой на месте разбитого стекла: крупный осколок ещё сидел в углу рамы и чуть не ослепил девушку внезапным солнечным бликом, когда Грег приоткрыл дверь.
— Бервальда нет, — деловито ответил на ещё не заданный вопрос бархатный женский голос из глубины помещения.
— Как нет?! А когда будет? — почти возмутился Грег.
— Когда будет — тогда и будет.
— Дожили: диспетчера на месте нет…
— А тебе срочно? Может, и я отвечу.
— Куда расквартировали шушеру с двести семьдесят пятого? — спросил наконец Грег.
— «Куда-куда»… А куда их могли расквартировать? Только в наш же и городок — персонал ведь, всё такое… — Некто за дверью зевнул. — Тебе кто-то конкретный нужен?
— Нужен такой, у которого девичья фамилия жены была Тенра, — подумав, несколько неуверенно ответил Грег.
На миг воцарилось даже какое-то неловкое молчание. Эстер задумчиво ковыряла обмотку на ручке тележки.
— А ещё сложнее загадку придумать не мог? — наконец отозвалась из комнаты незримая собеседница.
— Ну извините, я сам только это знаю! — заворчал в ответ Грег.
— А что тебе от него надо?
— Тебе обязательно?
— А то… Так что вам от него нужно?
— Не от него, а для него: передать кое-что надо бы.
— За использование железнодорожного персонала в качестве почты нынче штрафуют ощутимо…
— А у нас не посылка, у нас подарок, — возразил Грег. — И вообще: хорош выпендриваться — зови хозяина!
«Хозяина?» — насторожилась Эстер.
— Я тут за него.
— За него она, конечно… Слушай, Эвелин акты не заполняет, Тильд в механизмы не лезет, да и Асша не прошивает переплёты, вот и ты не выёживайся. Где он?
— Прошу покинуть помещение. — Голос собеседницы резко похолодел.
— Ишь, какая! Сам найду! И в морду дам даже, может быть! — недостаточно злобно пригрозил Грег, но дверь всё равно закрыл. — Опять сидит где-нибудь, да в карты режется, шулер проклятый. А как до начальства донесёшь, так сразу: «Это дискриминация! Ютианские настроения!» Тьфу, противно… Идём, — уже к Эстер под конец обратился он. — Этот «представитель угнетённого класса» тут не единственный всезнайка. А ты пока хоть что-нибудь ещё про нашу цель припомни, а то до следующего дня завязнем…
— А тебе работать-то не надо? — осторожно поинтересовалась Эстер, снова следуя за ним.
— Мне? Я только что с ночной, до послезавтра свободнее ветра, — отмахнулся Грег. — Ну, это если конечно полиция не решит, что металлоломом не решили поживиться сами же механики.
— Но они же не решат?
— А тень их знает, что они там нарешают…
«С ночной смены, а со мной носится…» — Эстер даже почувствовала что-то похожее на укол совести. На самом деле она слабо представляла, чем они тут все вообще занимаются, но, приглядевшись к своему спутнику, снова отобравшему у неё тяжёлую и неповоротливую тележку, поняла, что ему явно не помешали бы сейчас сон и отдых. А ещё солнце печёт… Эстер и сама чувствовала некоторую сонливость. Шли к проходной в уже знакомый городок у депо. Там у совсем не внушающей страха охраны узнали, что поселили весь персонал с нужного поезда довольно далеко: в новые жилые блоки — домами их даже тут никто не называл — которые построили на окраине городка для служащих будущих предприятий. Новость не обрадовала. От жары и так хотелось лечь, где стоишь, и не двигаться, а тут Эстер ещё и словно заразилась сонливостью от Грега. Шорох колёс тележки по песчаной дорожке тоже слегка убаюкивал. Скидывая сонное оцепенение, Эстер пару раз мотнула головой, потёрла глаза.
— Кстати, а что ты так поздно с ночной смены идёшь? — попыталась как-то добавить жизни в густую атмосферу девушка.
— Я ж вроде говорил про полицию и весь устроенный балаган? Так-то я уже часов в девять должен был с депо выйти…
— И поэтому тоже опоздал на аэровокзал?
— Куда опоздал? И почему «тоже»? — не понял Грег.
— Ну, как же…
— А, ты про Пеллице-то? А я и так туда не приглашён был. А что, наш одарённый друг умудрился опоздать?
— Не знаю. — Эстер пожала плечами. — Вылетел из дому за несколько минут до указанного времени, без билета, а назад так и не вернулся… Так, стоп! Как так не приглашён? Я лично помню: ты сказал, что «нас пригласили»! Вас, я имею в виду.
— Когда я так говорил, я имел в виду всю контору, — хитро пояснил Грег. — Ну, а что: мне надо было Арлена как-то обмануть. Только вроде как всё равно не удалось.
— А что так?
— Герцогу потом всё равно пришлось самому ораторствовать, чтобы всучить приглашение, так что я со своей миссией, видать, не справился. А он, в свою очередь, похоже придумал уже, как не идти… Эх, лисица!
— Да не, это не специально, — не сдержала смешка Эстер. — Проспал просто.
— Арлен? Это как вообще? — недоверчиво поинтересовался собеседник. — Ни за что не поверю.
— А что, не человек он что ли, проспать не может? — почему-то возмутилась девушка.
— Не человек, — вдруг согласился Грег. — Точнее, не человек обыкновенный. У него как минимум есть Тильд, которому при обычных условиях надо чуть больше трёх часов подобия сна в сутки. И «спит» он обычно днём мелкими порциями. Плюс ко всему, сколько я их обоих знаю, им порой и часов не надо, чтобы знать время. Иногда уточняют, раз в неделю, а так… Посреди ночи без причины разбудишь — пока ворчать будет, безошибочно назовёт, когда ты его разбудил и почему это возмутительно. Чтобы это создание проспало, нужны веские причины.
— Ночь без сна за работой считается веской причиной? — предположила Эстер.
— Ну… Может быть, — согласился Грег. — Ах, точно, у них же там целый бумажный переполох с календарём… Навёрстывает, видать. Ну, что ж, говоришь, не вернулся?
— Не-а. Вот где может пропадать?
— А чёрт его знает… Может быть, успел, а может, завис где у знакомых…
— А много так знакомых?
— Да не слишком.
— Если так не хотел идти, скорее всего завис, — подытожила Эстер.
— Вряд ли: как я знаю, Рагдару он успел пообещать, что точно придёт, а болтать без дела не в его характере.
— Сам же недавно был готов записать его в хитрые лисицы! — фыркнула девушка.
— Передумал, — с тем же смешком ответил Грег.
Эстер оценила, сколько ещё идти. Напрямую пройти не получалось: дорожку загородили несколько телег, с которых сгружали живые деревья. На газоне темнели несколько свежих ям. Да, добавить ещё тени от листвы было бы хорошей идеей… Но досмотреть посадку не удалось: пошли в обход нескольких корпусов, чтобы наконец добраться до нужного.
— А если б тебя пригласили, ты бы пошёл? — не смогла не поинтересоваться Эстер.
— Я? Не знаю. Скорее всего нет. Там столько важных шишек, что мне было бы неуютно, — взяв с полминуты на раздумья, ответил Грег. — Ну, это если один, а если б сейчас пригласили, наверно пришлось бы пойти.
— А почему?
— Да хотя бы ради рыжика: жалко на самом деле мне его там одного оставлять, психанёт ещё, а водород штука довольно огнеопасная…
— Ты о чём? — окончательно успела запутаться Эстер.
— Ну, представь, если мне там от одного списка имён неуютно, как ему там будет.
— Из-за тех самых «важных шишек»?
— Да в принципе от одного только скопления народа. — Грег беспомощно развёл руками, насколько это могла позволить тележка, словно не мог объяснить. — Плюс там Сеген. А их лучше на одной территории не оставлять, добром ещё не заканчивалось.
— А почему они вообще грызутся? — дала волю своему недоумению Эстер.
— Ой, это слишком длинная история… Там и магия, и нравы, и правила, и личное, всякие дрязги… Хотя там суть вся только в том, что Марк так и не доверяет ему. Пытается «вывести его на чистую воду», найти, в чём подвох и почему он такой тихий да приветливый…
— Ну, он не всегда шибко так приветливый…
— В конторе держится предельно мирно, кроме Сегена никто пока не жаловался. Кроме, разве что, Селины, но она просто вообще всех магов боится, так что других тоже шарахается. А у Сегена ко всем этим эмоциональным противоречиям приделаны ещё и «профессиональные» причины…
— Это как? — не поняла Эстер.
— Знаешь… — Грег зачем-то огляделся. — Вот только по секрету: Арлен у нас может и многофункционален, как складной нож, но в основе своей ремонтник, так? Так вот у этих товарищей есть негласный принцип: сделаешь работу хорошо — потеряешь клиента.
— Но если сделаешь плохо, то клиент останется недоволен и больше не придёт! — возразила она. — Я б не пришла.
— Нет, ты не поняла. В этом и основное мастерство этих жуликов: ты сдаёшь им сломанную вещь, они её чинят, отдают, ты видишь, что сделали работу хорошо, но потом, немного позже, по «неведанным» причинам вещь снова ломается, и ты что снова делаешь?
— Снова… иду в ремонтную мастерскую? — предположила девушка, начиная вникать.
— Именно. Вот такая нехитрая схема.
— Но это же обман!
— Это называется торговля. Продать себя любой ценой — они этим живут. — Тут Грег усмехнулся. — Но не наш рыжий чудак. И ты ему про это тоже не слова, ладно?
— Вот сейчас ты меня совсем запутал…
— Понимаешь, Марк — он старой закалки, авторитетный старый мастер, поучающий молодёжь. Как раз тот самый жулик, которого почти невозможно поймать на плохом исполнении заказа. Хотя делает он их плохо, как и надо. А вот с Арленом, увы, беда: он слишком правильный, и эти неписаные правила как-то прошли мимо него в процессе познания этой хитрой науки. Ну либо он их сознательно игнорирует, я не узнавал. Однако дело его живёт, причём даже лучше, чем у всех остальныхв последнее время, как бы ни было это парадоксально. Его клиенты в конце концов очень активно советуют его и контору в целом друзьям, так что поток только увеличивается. И за «новой системой» успели потянуться люди, отбросив старые принципы. За эту невольную «революцию» в рядах работников и невзлюбил его Марк. Сеген и его традиции больше не приоритет, он теряет популярность.
— А почему Арлену об этом говорить нельзя? — всё ещё не врубилась Эстер.
— А потому что несмотря на то, что всем понравиться невозможно, и Арлен это едва ли не лучше всех знает, он всё равно может попытаться. И у него это получится. Не, понравиться получится вряд ли, но перейти на другой вариант работы — вполне. Это я уже понять успел. — Он с раздражённой усталостью вздохнул и продолжил: — Ничего хорошего из этого не выйдет: мало того, что с такой «работой» он растеряет опять весь товарный вид, а на Сегена это может и не подействовать, так ещё и окружение перестанет нормально пахать. Так что пусть лучше дальше вдохновляет этих халявщиков на свершения, а с Марком… А чёрт с ним.
— Хорошо, а причём здесь ещё и скопление народа? Не, я поняла, что он их не любит, но почему?
— Насколько я понял, пассивная эмпатия без возможности её контролировать — вещь не из приятных, — попытался как-то сформулировать Грег.
— Если честно, я ничего поняла… — посчитала нужным признаться девушка.
— Ну как пояснить? Вот мы же тоже в шуме теряемся, так? Толпа вокруг или громкая музыка, грохот работающей машины или там просто гром даже… Так вот наши эмоции, мысли, вообще само существование тоже порождает некоторый шум, воспринимать который могут не все, но кое-кто может, а кое-кто, типа Марты, даже может эти колебания использовать в своих целях, входя с человеком в резонанс или даже меняя его внутреннее состояние… Так, о чём это я? Так вот, восприятие это и есть та самая пресловутая эмпатия, как я понял из того, что мне объяснили.
— Ну насчёт этого я как-то уже осведомлена…
— Уже подрастрепали? Ну вот и хорошо. И что Арлен наш временами на ровном месте отпадает порой от окружающего мира — тоже знаешь. Так вот эмпатия, которая у него работает только на приём и не, скажем так, отключается — одна из причин подобных аномалий… — Тут Грег снова задумался. — Хотя как-то громко сказано, но не суть уже. Когда рядом один-два человека — он только «проваливаться» куда-то за грань начинает, а вот в шуме целой толпы может и напортачить, сам того не желая. Всё-таки маг, вдруг какие силы выйдут из-под контроля? В прошлый раз, например, в конторе из-за того же Марка хрустальный кувшин с водой лопнул… Хрустальный! Ещё и водой кого-то обварило. Говорили, были и другие спонтанные разрушения, но это самое яркое. И это ещё вроде не сильно выбесили. А когда нас с ним впервые на ратушу послали… — Он вздохнул и нервно усмехнулся. — В общем, я волнуюсь…
— Поэтому он на дому и работает? — решила уточнить все причины Эстер.
— Отчасти да. Люди ему только мешают, но почему-то от нас, простых смертных, он не удаляется… — Грег снова зевнул в рукав, огляделся в поисках нужного жилого корпуса.
Девушка только снова, неопределённо хмыкнув, пожала плечами. Тем временем в голове начинали всплывать какие-то воспоминания насчёт проводника, которому следовало отдать их общий теперь с Грегом груз. Что-то прям так и вертелось на языке… Что-то на букву «к» начинающееся и почему-то напоминавшее еду. Комар? Кальмар? Каспар? «Не, Каспар — это из другой компании… Что-то про приправы вроде… Карри? Корица? Кориандр? А! Корнард! Точно! — Эстер даже победно улыбнулась и подпрыгнула на две ступеньки вверх, пока поднимались. — Так, стоп, а это имя или фамилия?» Разговор с Мартой как-то опять расплывался как масло в голове. И масло это кипело, даже несмотря на относительную немного сырую прохладу, на лестничной площадке, где остановился с тележкой Грег.
— А почему мы прошли первый этаж? — вдруг задалась вопросом Эстер.
— Потому что там сейчас живут строители соседнего корпуса, — пояснил Грег, с сомнением оглядывая двери квартир. — Что-нибудь вспомнила?
— Имя вроде… Корнард. Ну или не имя. Или что-то похожее. Слушай… А если его не будет дома? — вдруг спохватилась девушка.
— Тогда я просто отдам тебе назад твою тележку и пошлёшь Марту сюда сама, — устало ответил Грег. — Если, конечно, не доверишься мне или кому-то из местных, чтобы мы передали.
— А как мы его тут найдём? Не бегать же по всем квартирам?
— А зачем? — Он её перебил. — Постучимся в первую попавшуюся и спросим. Должны же они друг друга знать, нет?
«А действительно…» — Эстер сама подивилась, как не пришла сама к такому простому умозаключению. Грег тем временем уже позвонил в дверь, рядом с которой они остановились, и ждал временного хозяина квартиры. Открыли нескоро, Эстер уже хотела предложить пойти к другой двери. Со слов открывшего дверь явно заспанного человека, искомый проводник разместился этажом выше, да и не здесь, а парой подъездов дальше. Точной квартиры не сказал, но невольные курьеры понадеялись на удачу.
***
На первом этаже Марты не оказалось. Эстер остановилась посреди холла, прислушалась к окружению. На улице по мостовой процокали копыта, тихо шумела вода на кухне, где-то на втором этаже стукнулся об пол черенок швабры. Девушка тут же поднялась туда, недовольно вздохнув. В замочной скважине бывшей комнаты Саюлы торчал ключ, но дверь была открыта: внутри убиралась Марта.
— Заходи, чего стоишь? — хозяйка дома уже или услышала, или почувствовала присутствие девушки.
Эстер приоткрыла дверь, заглянула в комнату. Марта разбирала какие-то мелочи около полупустого шкафа. Ева сонно балансировала на краешке комода, пытаясь не выпустить из лапок влажную тряпку, которой, судя по разводам, недавно протирали зеркало. Эстер заметила на стекле трещину. Что-то она её не могла вспомнить, когда в последний раз была в этой комнате. Невольно вспомнились дурные приметы.
— Что-то ты долго бродила.
— На станции с тем поездом проблемы, пришлось ещё побегать, пока нашли нужного человека…
— «Нашли»? — с подозрением уточнила Марта.
— Наткнулась на Грега, без него бы не знаю, что делала, скорее всего, принесла бы всё назад.
— Понятно. Ладно, на сегодня мне от тебя больше ничего не нужно.
На том она вернулась к разбору шкафа. Эстер тихонько попрощалась, не решившись напрашиваться на помощь. Да и находиться долее в комнате было тяжко. Девушка вернулась на первый этаж, опустилась в кресло. До ужина, конечно, недалеко, но на кухне Марте она сегодня уже не нужна, тут тоже делать нечего… Но вот какая проблема: время-то бежит, ещё немного — и закончится тот месяц, который дала ей хозяйка на поиск места работы. До определённого момента была надежда на Саюлу… А теперь что? Придётся снова бегать самой. В принципе, этим самым и можно заняться в свободное время, что более чем логично. Но знать бы хоть, куда бежать… Эстер задумчиво откинулась на подлокотник, в кармане за поясом от платья хрустнула бумага. Ага, значит, так и не выложила ещё рисунок Вельды… Она снова достала сложенный вчетверо листок, развернула, разглядывая рисунок. Вблизи ощущение жизни в звере никуда не делось, хоть и было заметно едва ли не каждый штрих и не стёртый угольный набросок под маслянистой поверхностью цветного карандаша. Эстер снова присмотрелась к пятну на углу листа. Если раньше ей казалось, что оно похоже на пятно от кофе, то теперь она могла предположить, что оно больше напоминает застывший сироп. Пятно на ощупь оказалось плотным, Эстер даже попыталась его от бумаги отколупать. Получилось: пятно просто по кусочкам отпало от поверхности листа, остались только крепко въевшиеся в бумагу края и красновато-коричневый прозрачный след по форме кляксы. «Ну что ж, уже аккуратней…» — с сомнением подумала Эстер, оценивая результат своей «работы». Ещё б знать, что написала рядом Вельда… Вообще ей казалось, что где-то подобные знаки она уже встречала. Вспомнить бы, где именно. Если опять в библиотеке, то толку от этого никакого. «Сходить что ли до Вельды? Ко всему прочему, она же одна на целую библиотеку, может, помощник нужен… Или она может знать, где из местных можно найти работодателя», — как ни крути, а о главной своей проблеме Эстер забывать не спешила. Но всё ещё в странном оцепенении вглядывалась в знаки около рисунка. «А может..?» — она подняла взгляд к потолку, поднялась из кресла. У Марты что ли спросить? А если не знает? Не хотелось снова заходить в ту комнату, но Эстер с сомнением двинулась к лестнице. На втором этаже задержалась ненадолго, скоро чуть ли не бегом пошла выше. Запасной вариант был, и пока он не проверен, снова отвлекать хозяйку девушка не решилась.
Дверь в комнату на последнем этаже оказалась закрыта. На замок или нет — пока было не сильно ясно. Эстер на всякий случай припомнила, что, когда она уходила, дверь вовсе была открыта нараспашку. Марта вполне могла в отсутствие хозяина её запереть сама, что было бы достаточно логично. Но Эстер всё равно подошла и толкнула дверь. Та охотно поддалась. «Может, успел вернуться, пока я с этими тканями бегала?» — подумала девушка, неуверенно прикрывая дверь за собой. Было тихо, но ощущение присутствия кого-то, кроме неё, отчего-то нагоняло панику. Однако на оклик никто не отозвался. Занавес, заменяющий стену, как был наполовину отодвинут с утра, так и остался. «Словно воровать пришла, никого ж нет, успокойся», — но Эстер никак не могла перестать таиться. Едва слышно, вздрагивая от скрипа половиц, она буквально подкралась к рабочему столу, с осторожным любопытством заново изучая его содержимое.
Непривычно было видеть здесь даже такой незначительный беспорядок. Вполне естественно он возникал только в процессе каких-то действий, но потом каким-то возможно даже магическим образом исчезал. Может, поэтому её и не покидает ощущение настойчивого присутствия? Словно здесь действительно не спеша идёт работа, а хозяин просто ненадолго отошёл… Эстер в который раз оглянулась, пытаясь рассмотреть что-нибудь на неосвещённом втором этаже. Здесь хоть рассеянный свет от окна что-то увидеть помогал, а вот туда, под высокую крышу, он уже не проникал. Оставив в покое рабочий стол, даже ничего толком не осмотрев, кроме часов с квадратным циферблатом в углу стола и лампы с подставкой больше похожей на лапку насекомого, девушка направилась к лестнице на второй этаж, всё ещё стараясь двигаться бесшумно. Как оказалось, всё-таки зря: второй этаж также оказался пуст.
Эстер поискала хоть какой-нибудь потенциальный источник света. На длинной низкой столешнице у подъёмника нашлась керосиновая лампа, а вот спичек совсем не наблюдалось. Эстер снова осмотрелась в потёмках, на этот раз в поисках источника огня. Ну конечно, что тут можно найти, если маг в спичках или огниве не нуждается? Но девушка всё равно подошла к стоящему в конце этажа за сваленным ломом шкафу, не вполне соображая, зачем ещё он там вообще стоит, если не для хранения каких-то не всегда нужных вещей. А зачем тогда его задвигать так далеко, аж за низкую балку? Дверцы шкафа поддались не сразу, рассохшееся дерево недовольно треснуло при попытке применения к ним грубой силы. Ломать мебель не входило в планы Эстер, поэтому девушка попыталась взять шкаф штурмом несколько аккуратней. После нескольких неудачных попыток дверцы сдались, распахнувшись одна за другой с тихим всхлипом петель.
С полок на пол посыпался чёрный песок, выпорхнули из темноты несколько невесомых белых мотыльков.
Вокруг снова невыносимо бело, и тихий зов заставляет оглянуться. Невыносимо громкий шелест миллионов маленьких крылышек. И когда заканчивается это облако, белоснежная лента лёгких мотыльков взмывает далеко ввысь, рассыпаясь звонкими звёздами над облаками…
Эстер отшатнулась, едва не запнувшись о груду металлолома, в приступе новой паники глядя на шкаф. Наконец шорох песка затих, тёмная масса полностью покрыла пол перед ней, в темноте мелькнули ещё несколько трепещущих белых пятен. Но ничего странного в наступившей тишине вокруг замершей от страха девушки не продолжалось. Было слышно, как тихонько хлопают по воздуху крылышки этих странных бабочек… А настолько ли странных? Эстер проследила взглядом за одним из медленно мечущихся в тёмном пространстве мотыльков, опасливо прихлопнула одного в воздухе, подняла ладони к глазам. Обычная моль. Вот ведь новость. «Надо Марте сказать… Подождите, а песок?!» — девушка опустила взгляд на пол, осторожно пихнула ногой тёмную массу. Но на песок она походила только звуком. При более внимательном рассмотрении съехавшая с полки субстанция оказалась развернувшимся рулоном тёмной хрустящей ткани, редко прошитой серебристыми нитями. Зато в её складках нашёлся целый блок спичечных коробков, утянутый с той же полки, где обнаружились ещё несколько таких же.
С зажжённой лампой все прочие страхи пропали, стало даже смешно. Кроме свёрнутого снова рулона ткани на полках нашлись несколько пустых бутылок явно не из-под воды, женская туфля с отломанным каблуком и сломанный ящик из-под инструментов, набитый сточенными молью обрезками меха и задубевшими до сходства с деревом полосками красной кожи. Эстер находка немало удивила, но сверившись с датой изготовления спичек и розлива содержимого бутылок на найденной отдельно этикетке, девушка предположила, что наткнулась на наследие прежних жильцов. Иначе объяснить, откуда тут все эти вещи, она не решалась.
Позабыв про шкаф, Эстер вернулась к столу, где кроме лампы лежали несколько свёрнутых в трубки крупных листов бумаги и чёрный кожаный тубус. Похожий, но порыжевший, потрескавшийся, с потёртым дном и оторванной лямкой нашёлся под столом рядом с уже целым ящиком инструментов и ещё одним складом уже более полезного лома. В свёртках ничего для себя интересного Эстер не нашла. В чертежах девушка ничего не понимала, даже несмотря на вроде бы вполне читаемый почерк. Просто было не понятно, что к чему и что вообще изображено. Для Эстер. Плюс эти неясные обозначения, расчёты на полях, незнакомые формулы… Или что это? Так и не вникнув в материал, она отложила два свёртка в сторону, тут же обратив внимание на выпавший из одного из них листок. Чуть шире ладони, просто записка, Эстер бы просто вернула его на место, чтобы замести следы своего пребывания здесь, если бы не заметила надпись на ней. Снова вынула рисунок Вельды, сравнила. Да, те же знаки, а вот почерк другой: тот же, что и на чертежах. «Засранец, был же там, слышал всё…» — почти обиделась Эстер, пытаясь предположить, что именно мог наметить себе на указанное в записке время Арлен, в одном месте даже с восклицательным знаком. Или что это за цифры? Даты? Суммы? Без текста не понять, а этих букв, если это не другой язык, Эстер не знала совсем, даже предположить не могла. «Зачем вообще писать так, когда можешь по-нормальному? Может, где-то есть расшифровка?» — девушка снова глянула за перила, на рабочее пространство внизу.
Но прежде, чем спуститься, Эстер долго смотрела на выдвижные ящики под столешницей перед ней. «Лазать по чужим вещам без разрешения — плохо, но… Никого же нет? А если аккуратно глянуть и ничего не портить, то никто ничего не узнает, так?» — она с сомнением прикусила нижнюю губу, продолжая разглядывать ящики. Наконец девушка нерешительно присела у стола, осторожно выдвинула к себе верхний, ещё раз оглядевшись по сторонам, прежде чем заглянуть внутрь. «Вообще, я зря беспокоюсь: он же сказал, что вернётся только завтра вечером. Ну или что он там имел в виду? Ладно, не суть…» — разочарованно закрыв первый ящик, снова задумалась Эстер. В нём ничего интересного не нашлось, только ещё одна коробка с инструментами, пучок незаточенных графитных карандашей, несколько непонятных деталей, две стопки тонких металлических листов разного цвета, пучок железных тонких прутьев и пара мотков проволоки разной толщины. Не это разыскивала Эстер, да и вряд ли расходные материалы не вполне ясного ей назначения могли её заинтересовать в принципе. Гораздо больше интереса вызвало содержание второго ящика.
Где-то внутри Эстер снова проснулось что-то вроде совести. Как в первый день в животе неприятно зашевелилось, схватило за горло, но онемевшие пальцы покалывало любопытство такой силы, что никакая внутренняя сила не могла уже побороть соблазна узнать, что скрывается под обложками обнаруженных двух тощих папок и невысокой стопки из четырёх или пяти потрёпанных тетрадей. «Если бы это было что-то секретное — закрывал бы на замок, — решила для себя девушка. — Нет, ну вообще-то предполагать, что за твоими записями кто-то полезет… Вообще-то надо предполагать! Да. В любом случае, там могут оказаться те же чертежи да расписки. Совершенно не интересные. Но проверить надо». Уговоры подействовали, любопытство победило страх и доводы разума. Эстер ещё раз прислушалась к тишине на лестнице, а затем просто села на пол, опершись плечом на бок стола, после чего, не доставая из ящика, приподняла обложку первой папки. Да, просто подшивка документов с работы, ярлыки да описание проделанных работ, вторая тоже. Удовлетворившись этим знанием, Эстер оставила папки в покое, достав из ящика только стопку тетрадей.
Судя по успевшему скопиться на обложке верхней тетради тонкому слою пыли, сам хозяин записей уже достаточно давно ими не интересовался. Никаких подсказок на обложках насчёт того, что могло быть в той или иной тетради Эстер не нашла, поэтому решила кратко просмотреть все. В первой ничего нужного не нашла. Снова расчёты. На этот раз аренда, что можно было понять по обозначению месяца и в самом начале кое-где мелькающих расчётах сумм возмещения ущерба. Странно, но последняя запись по поводу каких-либо выплат была даже не за предыдущий месяц, а судя по въевшимся почти насквозь в страницу чернилам, даже не за этот год. Ради интереса Эстер посчитала указанные месяцы. Записи велись чуть больше полутора лет, а потом оборвались. Последняя, без даты, представляла собой только последовательность из одиннадцати цифр, и ещё часть листов вовсе осталась чистой.
Желание листать кучу других возможно таких же записей поутихло. Но Эстер всё равно взялась за следующую тетрадку. Тут нашлись адреса, имена, снова цифры, совершенно ничего не говорившие девушке. Местами эти заметки были зачёркнуты, кое-где попадались записи чужим почерком, ещё и неизвестным языком, но не тем, угловатые значки из алфавита которого красовались на пустом пространстве рядом с нарисованным зверем. Попалась нарисованная от руки карта. Что-то это всё напоминало… Не карта, а сами записи, в большинстве своём несистематизированные, но всё равно построенные по одному образцу: адрес, имя, время, ещё несколько чисел, иногда обозначения «день» или «ночь», какие-то дроби или дни недели… «Да это ж просто поиск работы! Адрес, имя нанимателя, график, зарплата… Зачёркнуты скорее всего неподходящие или где отказано, — заново просматривая некоторые заметки, предположила Эстер. — Эх, жаль не отметил, что за работа, интересно же…» На миг девушка отвлеклась, услышав приближающиеся шаги на лестнице, на всякий случай чуть притушила огонёк на лампе, чтобы в нужный момент одним поворотом вентелька пережать фитиль и потушить её вовсе. Но дверь открылась и закрылась этажом ниже, так что Эстер вернулась к тетрадям. Помимо адресов на некоторых страницах встречались записи вроде словаря: неизвестное слово, рядом перевод, иногда даже транскрипция тут же. Правда, для Эстер они мало что говорили. Она даже не знала, что это в принципе за язык и в какой стране он мог бы ей пригодится. Да и слова порой попадались слишком специфические. Из нескольких ещё попавшихся записей, вроде названий книг с авторами, быстрых зарисовок, тех же терминов и слов с переводами Эстер сделала для себя очевидный вывод: в позиции «всё могу, а что не могу — тому научусь» она первооткрывателем конечно же не была. Конечно, как она успела понять, и в своём нынешнем поле деятельности Арлен узким специалистом не был, но кроме механики попадались термины из медицины, искусства, в одном случае рядом с адресом была чётко указана ювелирная мастерская, а затем снова длинная череда формул, вперемешку с чужими заметками на ту же загадочную для девушки тему, явно касающуюся химии или чего-то рядом с ней стоящего.
Расписания поездов, смен, снова уже знакомая по чертежам на столе схема непонятого механизма.
Опять чужой почерк.
Неведомые угловатые значки, пятна угольной пыли и подпалённые страницы.
Эстер снова обратила внимание на надпись на интересующем её языке. Отлистала назад, сравнила. Затем ещё раз. «Одна и та же фраза? Зачем?» — она снова кинула взгляд на нарисованного зверя. В голове что-то щёлкнуло: первое слово в повторяющейся на страницах, порой даже подряд на одном листе, повторяло так же написанное сверху вниз имя зверя. Эстер интереса ради проверила, не показалось ли. Нет, одни и те же знаки, только в одном месте не совпала последняя буква. Не найдя ничего больше приближающего к разгадке этого алфавита в этих тетрадях, Эстер взялась за оставшиеся. Следующая во многом повторяла предыдущую, но в основном представляла собой словарь. В одном месте, рядом с пятном от чего-то пролитого на листы, оставил отпечаток лапки Тильд. Эстер вернулась к предыдущей тетрадке, пытаясь понять, какая из них была начата раньше. В воображении же заодно она потихоньку представляла, где и при каких обстоятельствах велись эти своеобразные «дневники», что из себя представляло это восьмилетнее путешествие сюда, в Симлар. Никаких записей личного характера она не находила. Только раз встретились строчки с резко сбившимся почерком, по сути своей снова повторяющие одну фразу. Дата, время, обстановка вокруг, описание чего-то совершенно отвлечённого, больше похожее на списанный из какой-то книги отрывок. С новой строчки опять: имя, время, что вокруг, снова кусок текста с множеством деталей, не совпадающих ни с прежним языком, ни с прежним описанием и даже словно другим почерком.
«…10.06, 18:27, Фирания, Аль'Менар, Центральный вокзал. Погода пасмурная, сильный ветер, будет дождь. Поезд дальше не идёт. Я не знаю, кто все эти люди. На соседней платформе ожидается экспресс, торговец с лотком уже прошёл мимо больше трёх раз. Всё хорошо. Куда дальше? Часы на башне спешат на две минуты…»
Дата, время, обстановка.
«…Тысячи белых нитей оплетают пространство, рвутся и впиваются в кожу, тянут в темноту пылающей глотки. Там, в конце коридора с полом из бритв и раскалённых зубов, в кругу камней обнажённая женщина с синей кожей тянет к нему руки, улыбаясь и смеясь. А за её спиной — трепет чёрных перьев и красно-фиолетовые отблески…»
Пропущенный лист, пустой с обеих сторон.
И опять ничем не примечательные заметки, куски словаря, рецепты, названия, адреса, расчёт аренды…
Эстер резко вернулась к предыдущей странице. «К. Эман», адрес, вопросительный знак. Нажим пера такой, что едва не прорезана насквозь бумага, точки чернил от надписи виднелись и на следующей странице. Эстер попыталась найти где-нибудь рядом какую-нибудь точную дату, чтобы понять, когда примерно была сделана запись. Больше четырёх лет прошло с того момента. «Сдался тебе этот Эман? Что тебе надо-то от него? — пытаясь найти ещё какую-то информацию о нём, задавалась вопросом девушка. — Так, записан адрес… Ходил ты к нему что ли? И как сходил?» Но дальше была лишь страница, целиком заполненная текстом без пробелов и пропусков, состоящим из тех же неизвестных значков, а потом снова расписание смен и остановок поезда. Несколько тревожных записей Эстер вовсе не разобрала, сколько не пыталась: почерк резко потерял чёткость и читаемость. В некоторых случаях она даже могла предположить, что в тексте смешались несколько языков.
Всё чаще встречались не внушающие ничего хорошего повторяющиеся строки одной последовательности.
Имя.
Дата.
Время.
Едва связное описание окружающей действительности.
Отрывок ничего не говорящего ей совершенно хаотичного и абстрактного описания.
И снова. И снова. И снова.
И снова.
Эстер невольно занервничала уже по другим причинам. Не нравились ей эти строчки, даже внутренний голос, читая их, начал сбиваться. Имена менялись. В какой-то момент вдруг появилось имя хозяина записей. Последняя подобная запись вдруг заканчивалась не менее тревожными словами: «Конрал. Всё. Ничего не помогает».
Эстер на миг отложила тетрадку, потёрла звенящие виски. От чтения рукописного текста в полутьме уже побаливали глаза, она немного подкрутила фитиль лампы, чтобы прибавить света. В тепле и темноте хотелось уже спать, отчего мысли начинали разбредаться, а буквы и слова плыли перед глазами. Что не помогает? Чему не помогает? Конечно, узнать ответ в тех же записях она не надеялась, но всё равно вернулась к ним.
Скоро мелькнули адрес и имя Марты. Похоже, она уже добралась к тому моменту записей, когда их хозяин уже прибыл в Симлар. Тут же упоминалась Вельда и адрес её библиотеки, снова список книг, несколько незнакомых названий, смахивающих на что-то аптечное или химическое, несколько строчек всё того же угловатого алфавита. «А это что?» — обратив внимание на исписанные листы с множеством исправлений, заинтересовалась Эстер. В тексте снова мелькнули инициалы загадочного Эмана. Черновик на запрос о нём в картотеки? «Ну да, герцогу говорил же, что уже пытался узнать…» — вспомнила девушка, просматривая текст обращения. Дальше интересней — к тетрадке явно приложила руку Вельда: сразу за заново переписанным окончательным вариантом текста запроса нашёлся вырванный и заново вклеенный лист с портретом мужчины, сделанный простым карандашом, уже начинающим сыпаться. Из-за этого некоторые черты смазались, но в целом угадать их было можно. Единственное, чего Эстер не понимала, смазались ли у него зрачки или их не было изначально: сами радужки были намечены, но не зрачки, отчего изображение теряло часть жизни. Отбирали её и клеточки на линованной бумаге, с прямыми линиями которой спорили мягкие волнистые штрихи, изображающие светлые волосы и очерчивающие овал лица плавные линии. «Интересно… Это и есть тот Эман или кто это? — пытаясь вспомнить, видела ли она где-то этого человека прежде, задалась вопросом Эстер. — Судя по контексту… Должен быть он». Девушка постаралась припомнить, что насчёт этой фамилии тогда в саду говорил Рагдар, сделала попытку сама предположить, кто из перечисленных четырёх человек тот самый Эман.
Нужно узнать кто и откуда. Зачем — вытекает уже из этого.
Конрал. Всё. Ничего не помогает. Тревожные записи, приступы бреда, паники и апатии.
Он искал тёмного мага с инициалами К. Эман. Купец, безумец, аристократ и учёный. Кто? Эман — Маска Клана. Тёмное начало — Ашаке.
Зачем он тебе, Арлен?
«Что-то я отвлеклась…» — вдруг спохватилась она, вернувшись к тетради у себя на коленях. Оставшиеся несколько преимущественно пустых страниц Эстер пролистала достаточно быстро и уже без особого интереса. Ничего нового она там всё равно не нашла, так что снова сложила стопку в том порядке, в каком она была, и вернула в ящик стола.
Вопросов стало только больше. Нужно было отвлечься.
Взяв с собой лампу, она снова подошла к перилам, посмотрела вниз. Уже стемнело, свет её лампы едва достигал ближайшей мебели. Ещё раз перепроверив, всё ли она положила на место, Эстер вернулась к лестнице и спустилась вниз. От зажжённой от лампы спички она для начала зажгла пару ламп на стенах, чтобы не так пугала темнота. Решив лишь частично проблему с освещением, Эстер оставила свою лампу на столе посреди комнаты и вернулась к столу рабочему. Во-первых, было интересно, что лежит в многочисленных выдвижных ящиках и почему так озабочен ими Тильд. Во-вторых, надо было всё-таки узнать, сколько времени прошло, а ближайшие часы, в исправности которых сомнений было меньше всего, находились там. Стрелки медленно двигались от отметки десяти часов вечера. Эстер мысленно чертыхнулась: ужин уже пропустила. Однако голод девушку не сильно беспокоил, так про эту неприятную деталь вечера она пока решила забыть. Пытаться зажечь лампу на рабочем столе она не стала, не вполне понимая, как именно она устроена. Зато нашла, где именно видела до Вельды этот странный алфавит: пара записок сродни той, что нашлась на втором этаже, были приделаны кнопками к стене. Ещё одна нашлась скомканной в углу около часов. Записи не полностью велись на неизвестном наречии, кое-какие заметки, представляющие собой всего лишь номера ярлыков и указание неполадки. Правда, что это именно указание неполадок, Эстер едва поняла, и то только по одной совершенно очевидной записи о замене деталей. Оставив в покое записки, она полезла в ящики. Снова детали, снова расходники, но на этот раз уже не в одном ящике, а раздельно. И лишь в двух свалка: в одном просто всё подряд, в другом то же самое, но сломанное. Логику второго ящика Эстер понимала, а вот первого — с трудом. Решив несильно заморачиваться, девушка оставила их в покое.
Кроме выдвижных ящиков с кучей деталек и шестерёнок над самой столешницей была самая обычная полка со створчатыми дверцами. Эстер ни разу ещё не замечала, чтобы оттуда что-то доставали или туда убирали. Вообще можно сказать, что она эту полку только сейчас заметила, раньше она вообще как-то не придавала значения этому столу в целом как предмету мебели. Эстер попыталась дотянуться до ручки, чтобы хотя бы приоткрыть дверцу, но роста катастрофически не хватало. Самым разумным решением было бы просто притащить сюда стул, задвинутый под другой стол, но девушка оценила высоту и решила, что справиться сможет и без него. Рука дотягивалась до дверцы, но ухватиться за неё не удавалось, а ручка находилась значительно выше. В итоге Эстер решила забраться на сам стол, поэтому на время оставила попытки схватиться за край дверцы, оперлась руками на поверхность столешницы и подтянулась, пытаясь зацепиться за край коленкой. Стол заскрипел, чуть накренился, девушка замерла, балансируя на краю столешницы. Вроде ничего не рушилось, скрип прекратился. Однако казалось, что стол под ней слегка раскачивается при попытках удержать равновесие. Поймав наиболее устойчивое положение, Эстер наконец подалась вперёд, чтобы открыть дверцу, но тут внизу что-то звучно хрустнуло, и опора начала медленно ускользать из-под девушки куда-то вперёд.
Осознание происходящего заставило мгновенно спрыгнуть на пол и в сторону. Эстер попыталась удержать накренившийся стол руками. Тот замер лишь на миг, затем содержимое ящиков, подчиняясь гравитации, с грохотом ринулось в ненужную сторону, и тяжёлая деревянная махина едва не накрыла успевшую в последний момент отскочить девушку. От удара о подвернувшуюся вместо Эстер мебель несколько ящиков открылись, всё, что было в них, посыпалось на пол, пока не оказалось погребено под обломками не выдержавшего удара обеденного стола и наконец рухнувшего стола рабочего. К ужасу и без того похолодевшей от вида устроенной катастрофы Эстер, груда разрушенной мебели начала медленно разгораться: под обломками оказалась раздавлена керосиновая лампа, которую Эстер оставила на столе.
Думать было уже некогда. Бежать за водой вниз — тоже. За спиной была кровать, схватив с неё покрывало вместе с одеялом, девушка кинулась поскорее забить пламя. Горело не дерево, горел пролитый керосин, которым немедленно пропилась и ткань. Легче не стало: от брошенной загоревшейся тряпки огонь разгорелся только сильнее и начал чадить. Едкий дым поднимался от закипевшего под тканью лака, что-то лопнуло от жара внутри ящиков. Эстер попыталась сбить огонь ногой, но ещё не прогоревший керосин пропитал обувь, и одну туфлю тоже пришлось сбросить, пока пламя не перекинулось на юбку. Пожар разрастался и от огня пришлось отступить к кровати вплотную, лихорадочно соображая, как можно исправить ситуацию. Не оставляя попыток задушить пламя, девушка схватилась за одеяло. Завал отрезал путь к выходу из комнаты. За своей паникой Эстер не сразу услышала, как открылась дверь, а за поднимающимся дымом не увидела, кто именно бегом вошёл с лестницы и, схватив с вешалки забытую хозяином куртку, кинулся вместе с потерявшейся девушкой тушить пожар. Керосин наконец выгорел, а дереву разгореться не дали. Груда обугленных обломков потухла, лишь местами ещё тлела, но кто-то остановил Эстер в её отчаянном порыве забить все угли до чёрного пепла и силой усадил на кровать, прежде чем кинуться проверять, открыты ли окна, пока растерянная и перепуганная Эстер пыталась унять дрожь и восстановить дыхание. Перед глазами плыли цветные круги, шумела кровь в висках, никак не удавалось расслабить сведённые судорогой мышцы. От нового прикосновения Эстер невольно вздрогнула, но почему-то не стала сопротивляться, когда её мягко тряхнули за плечи, привлекая к себе внимание.
— Я… Я не хотела… Это случайно вышло, я… — запинаясь, почему-то начала пытаться оправдываться девушка.
— Тихо. Не надо, — сразу оборвал её не вполне связную речь Арлен. — Руки покажи.
— Что?
— Руки твои мне нужны. Не бойся, отрывать не буду.
Эстер отняла прижатые к животу руки, сама глянула на обожжённые ладони. Только увидев ожоги и порезы от осколков лампы, она вдруг почувствовала боль. К горлу тут же подступили слёзы, защипало уже не от дыма глаза.
— Ты здесь… Ты здесь вообще откуда? — Наконец она смогла составить и задать сквозь накатывающие, но сдерживаемые рыдания хоть один нормальный вопрос, тут же показавшийся ей дико неуместным.
— Вернулся пораньше, делать там всё равно нечего, — не отвлекаясь от обработки ожогов, ответил маг, пока Тильд что-то искал в неведомо откуда притащенной аптечке.
— А ты совсем не обжёгся… — наблюдая за его действиями, зачем-то заметила Эстер.
— А тебе хотелось бы? — не то пытаясь её отвлечь, не то просто удерживая её внимание, спросил он.
— Нет! Нет конечно!
Забинтовывать её руки полностью маг не стал, только обернул повреждённые места смоченным в каком-то чуть щиплющем растворе бинтом и оставил девушку в покое, после чего ещё раз осмотрел груду мебели, проверил, не тлеют ли ещё где доски, и быстро ушёл к лестнице на второй этаж. Эстер старалась на него не смотреть, опустив глаза в пол. На погром она тоже старалась не поднимать глаз. Взгляд то и дело цеплялся за раскиданные по паркету мелкие детали и золу, отчего легче не становилось, только ещё больше хотелось упасть и долго плакать.
— Бинт можно убрать, — вдруг подал голос оставшийся рядом Тильд.
— В смысле? — Эстер пугливо покосилась в его сторону.
— В прямом, — пояснил фамильяр. — Извини, шрамы убирать не умеем. Хотя, это вроде и так понятно… — Он как-то едко усмехнулся, отвлекаясь на шум на втором этаже.
Эстер неуверенно вернулась к своим ладоням, вынула одну руку из марлевого свёртка, затем уже с удивлением и другую. На месте особо серьёзных ран остались розоватые пятна на тонкой новой кожице, от остальных же не осталось и следа. Девушка ещё с полминуты не могла поверить в реальность происходящего, неотрывно глядела на собственные руки.
— Это как вообще?.. — Она ошарашенно повернулась к Тильду.
— Обыкновенно, — невозмутимо ответил звероящер.
— Тильд, помоги там, — позвал со второго этажа Арлен, показавшись у перил.
Фамильяр тут же, кивнув, пробежался по кровати до окна, запрыгнул на ставни, а оттуда рванулся снова куда-то вверх, под крышу, по каркасу держащих своды балок. Погремев там чем-то о те же балки, Тильд вернулся вниз, спрыгнув на груду сваленной мебели. За ним сверху упал привязанный к тонкому тросу металлический крюк.
— Эстер, чтоб мне не бегать, можешь подцепить стол за крышку верхнего ящика?
— Ага… Сейчас… А она не отвалится?
— Не должна.
Исполнив это небольшое поручение, Эстер снова попыталась отойти от груды подальше, обошла её кругом и по привычке опустилась на диван, всё ещё не успокоившись до конца. Трос натянулся и потянул весь стол наверх, постепенно возвращая ему нормальное вертикальное положение. Несколько сломанных при падении самостоятельно выдвинувшихся ящиков выпали на пол вовсе, рассыпавшись на обломки тонкой фанеры. Из верхнего ящика, к которому и рвалась так Эстер, выпало всё, что было, одна дверца сломалась пополам и висела на одной петле. Обугленное дерево крошилось на ходу.
— Это я удачно зашла… — вдруг раздался голос Марты от открытой двери.
Эстер мигом вжалась в диван, стараясь не привлекать к себе внимания. Хозяйка прошла в комнату, поближе осмотрела обломки, раскиданные вещи и почерневший, ещё дымящийся паркет, пока уже спустившийся Арлен пытался как-то придать устойчивости поднятому столу и при этом не развалить его до конца.
— Тут пол неровный, — зачем-то тихо заметил он. — Рано или поздно это должно было случиться.
— Хорошо, стол я всё равно выбрасывать хотела… — подавленно, словно ещё не определившись в своих чувствах, пробормотала Марта. — Но паркет!
— Да, с ним неловко вышло…
— Это ты называешь неловко?! — вдруг ощутимо разозлилась она.
Под её напором маг даже содрогнулся, отвёл взгляд куда-то к окну.
— Его вполне можно перестелить, тут совсем немного…
— Знаешь ли, все эти ваши мастера частично ничего не делают!
— Марта, соседи спать ложатся, а мы тут и так нашумели, — ещё тише, чем прежде, начал было Арлен, но хозяйка вдруг жестом оборвала его неуверенную просьбу:
— Завтра поговорим, — раздражённо, но всё равно весьма сдержанно согласилась она, кинула быстрый взгляд на притихшую больше нужного Эстер и ушла на лестницу, предварительно захлопнув дверь.
В наступившей тишине было слышно шаги хозяйки до самой её комнаты на первом этаже. Как только захлопнулась дверь и там, Эстер всё-таки решилась поднять взгляд. Арлен к тому времени наконец смог придать столу достаточно устойчивое положение и теперь просто молча смотрел на весь посеянный хаос. Выражения лица девушка разглядеть не могла: света от двух ламп не хватало, так ещё и растрепавшаяся во время всей этой беготни чёлка кидала размытую тень. Эстер попыталась найти взглядом Тильда, но звероящер снова куда-то пропал. Судя по обострившимся в тишине шорохам, что-то разыскивал под кроватью. Девушка снова неконтролируемо всхлипнула, подтянула к груди коленки, обняв их руками и так и застыла на своём месте на диване.
— У тебя теперь будет из-за меня много проблем? — зачем-то тихо спросила она.
— Что? — очнулся маг, поднимая на неё взгляд.
— Ничего… Так, сама с собой. Извини.
Он ничего не ответил, только отшатнулся от стены, присел на колено около вывалившихся из ящиков вещей, поднял куртку, но отложил в сторону, убедившись, что вещь безнадёжно испорчена. Тильд вынырнул откуда-то из-под кровати с шестерёнкой в пасти, положил деталь рядом с остальной грудой и бросился собирать другие раскиданные по полу мелкие вещицы, пока его хозяин разбирался, что ещё из того, что побывало едва ли не в самом эпицентре пожара можно сразу выбросить. Эстер тихонько поднялась с дивана, нерешительно подошла ближе.
— Могу я… помочь?
Язык едва шевелился.
— Не думаю. Иди к себе, — разбирая наполовину сожжённые бумаги, книги и материалы, всё так же тихо и бесцветно ответил Арлен.
Эстер, однако, уходить не стала, наоборот приблизилась, опустилась на пол, на колени, присмотрелась к груде обломков. Были вещи очевидно испорченные, но были и такие, насчёт которых у Эстер находились сомнения. Немного порывшись среди не годных больше вещей, она вытащила из-под них длинную низкую шкатулку с разбитым витражом на крышке и филигранью по бокам. При падении также погнулись металлические ножки с одной стороны, почернели с одного угла нежно-голубые деревянные стенки.
— Это что? — поинтересовалась она, не знаю, кого стремиться отвлечь: себя или его.
Он повернулся на голос. Во взгляде Эстер успела уловить мимолётное удивление: он, кажется, ожидал, что девушки в комнате уже нет.
— Подарок от Литы Саюле на день рождения, — приглядевшись, после долгой паузы ответил Арлен. — Она много жаловалась, что ей негде хранить заколки и грим.
— А… А что он делает у тебя?
— Да какая уже разница, где ему быть? Но если так интересно… Вот, — он поискал в уцелевшей, но подпалённой с угла картонной папке лист бумаги и передал его Эстер, — не успел доделать.
Девушка отложила шкатулку, взяла лист. На бумаге был эскиз той самой шкатулки, а сбоку незнакомым почерком нашлись несколько указаний насчёт материалов и возможных изменений. Витраж на крышке оказывается изображал силуэт девушки на фоне солнечных лучей. В остатках мозаики из стёклышек на крышке шкатулки этот рисунок ещё можно было угадать. Странным решением показались, правда, прижатые к крышке прозрачным цветным стеклом колоски, теперь торчащие вбок из-под застрявшего не на своём месте под рамкой осколка. Эстер снова посмотрела на эскиз, попыталась представить, как бы выглядела эта шкатулка на конец всех работ. «Ей бы наверняка понравилось…» — впервые с неподдельной горечью подумала девушка, откладывая и эскиз, и шкатулку в сторону.
Тильд принёс очередную шестерёнку, заверив, что это последняя. Место посреди комнаты немного расчистили, разделив пока что только явный мусор и полезные ещё вещи. Эстер пыталась соответствовать второй группе предметов. Наконец Арлен оставил дурацкую затею управиться со всем беспорядком в одну ночь, сдавшись многозначительным взглядам и жестам со стороны молчаливого фамильяра. Эстер сначала показалось, что они просто решили сделать передышку, когда маг перестал то и дело проверять на устойчивость ещё прицепленный к подъёмнику рабочий стол и искать среди обломков нужные для ремонта ящиков дощечки, а вместо этого наконец опустился на кровать и снова слепо уставился в обугленный паркет. Когда девушка было решилась нарушить неловкую тишину очередным вопросом, он, словно почувствовав её интерес, очнулся сам, но только чтобы после мимолётного взгляда в её сторону положить руки на колени снова замереть.
— Ты в порядке? — Эстер не нашла у себя другого вопроса.
— Нет. — Едва слышный ответ последовал после значительной паузы.
— У тебя одеяло сгорело… Может, мне новое принести? — не слишком уверенно поинтересовалась она.
— Не надо. У меня есть другое.
— Достать?
— Не надо. Я сам. Позже.
Эстер хотела настоять, но тут он наконец зашевелился, подняв голову, чтобы её увидеть. Девушка почему-то похолодела, встретившись с ним взглядом.
— Правда, Эстер… Иди к себе. Я слишком устал. Не обижайся, но и от тебя тоже…
Эстер мигом оскорбилась, почти физически ощутив поднимающийся от груди к голове гнев, но тут же испугалась, вспомнив почему-то разговор с Грегом. На вспышку её злобы Арлен среагировал незамедлительно, отведя взгляд и болезненно зажмурившись, дрожащей рукой нащупал рядом с собой край кровати, прежде чем прилечь набок лицом в подушку. А может, совпадение?
— Эстер, уйди, пожалуйста, — предельно серьёзно попросил Тильд, выбравшись из-за кровати и запрыгнув на плечо хозяина, состояние которого всё больше напоминало начало лихорадки.
Девушка в ответ смогла только кивнуть, спиной вперёд двинулась к дверям. Едва нащупала в полутьме ручку, и, лишь оказавшись на лестничном пролёте, смогла заставить себя двигаться нормально и предельно тихо, хотя хотелось сломя голову бежать вниз. Она была готова ко всему: что её внизу уже ждёт для разговора Марта или что на столике у кровати уже лежит счёт, а может, её немногочисленные вещи вовсе уже собраны и вынесены из комнаты под лестницей, дверь в которую уже закрыта на ключ. Но нет, всё было так же, как и было оставлено, когда Эстер выходила ещё с тканями, только тележку, оставленную у стены, Марта успела куда-то убрать. Часы в холле еле слышно отбили полночь. Эстер не спалось. «Это мне за моё неумное любопытство… Да? Но… Если это мне, то зачем задевать других? Они же не… Это чтобы сильнее проняло? Я не хочу доставлять проблемы людям. А тут такое дело…» — мысли, та самая тысяча белых нитей, гуляли по кругу, мешая забыться очередным ночным кошмаром. Но перед тем, как этот водоворот утянул её в тяжёлую темноту нового сна, она успела вспомнить и забыть, что до прибытия в дом Марты никогда не видела кошмаров.