Мальчишка был странный, и Вик поняла это с самого начала. Один из старейшин деревни, Седой, отсутствовавший несколько дней, привел его к себе поздно ночью — мальчика с черными глазами, которые на фоне огненно-рыжих с золотыми прядями волос выглядели диковато — и утром представил соседям как своего внука, приехавшего погостить. К утру волосы мальчика стали черными, и Вик почти засомневалась, что действительно видела их настоящий цвет: той же ночью Седой постучал в домик бабули Лизи с чем-то помочь, проснувшаяся Вик тайком увязалась следом, но рассмотреть происходящее в доме Седого удалось только мельком — все окна были зашторены, и лишь один крошечный, небрежно задернутый уголок позволил увидеть незнакомого мальчишку со странными волосами. Вик непременно решила бы, что ей это лишь приснилось, если бы не знала кое-что интересное о старике-Седом — он был магом, но притворялся обычным человеком, и она была полна решимости разоблачить его.
То, что Седой — маг, она узнала случайно. Прошлый год был засушливый, ближайшие родники пересохли, а в реке вода была слишком грязной и годилась лишь на огород да скотине. Маг-хранитель деревни, недотепа-Потти, все силы тратил на то, чтобы сколдовать чистой воды и наполнить ею бочки деревенским. Чистую воду тратили на питье и умывание. В тот год урожая едва хватило, чтобы уплатить налоги да спокойно перезимовать. Сады многих жителей засохли, один лишь сад Седого обошелся без страшных последствий — все его деревья, кусты и редкие виды цветов уцелели, и одна лишь Вик знала, что дело не в его трудолюбии или везении, она видела. В тот день, точнее, вечер она несла ему похлебку — бабуля Лизи, соседка, у которой Вик проводила времени больше, чем дома с вечно пьяным отцом, велела сделать это еще после полудня, но Вик умудрилась об этом позабыть и даже подумывала съесть сама — Седой все равно ничего бы не сказал, даже простой благодарности не выразил, а Лизи всегда крепко сердилась, если ее поручение не выполняли. Во двор Седого Вик зашла с заднего хода — растущие там кустарники с необычными листьями наводили на приятные мысли о короткой тропинке в волшебном лесу. Седой стоял на коленях у засохших кустиков и что-то бормотал. Подкравшись ближе, Вик услышала непонятные слова, которые струились подобно странной песне. В воздухе перед Седым зарождалось серебристое сияние, которое оседало на кустиках и продолжало светиться, как крошечные дождевые капли, освещенные солнцем. Седой улыбался, морщинки с его лба исчезли, он показался неожиданно не таким старым, и Вик удивленно выдохнула. Заметив ее, Седой тут же встал и нахмурился. Улыбки его и след простыл, а когда Вик, запинаясь, попросила показать еще что-нибудь, сказал, что ей все привиделось. День нынче жаркий, нечего бродить на улице, немудрено, что мозги перегрелись. Шла бы домой и не задавала такие глупые вопросы.
Вик крепко на него за это обиделась, но еще больше — на ребят, которые не поверили ей, дескать, да какой маг будет гнить в паршивой деревушке так далеко от города? Одно дело недотепа-Потти, не отличавшийся особой сообразительностью, косноязыкий и криворукий, совсем другое — проницательный умный Седой, даром что ли старейшина? Они еще много дней обзывали ее чудачкой и смеялись, так что решительно не оставалось иного выхода, кроме как поймать Седого с поличным.
Вик вызывалась каждый раз отнести ему обед, следовала за ним тенью, когда он шел по улице, провожала до дома старейшин и обратно, прячась за заборами и готовясь пуститься наутек при необходимости — однажды он заметил ее, успел схватить за шиворот и унизительно отшлепал прямо на улице у всех на глазах. Но это лишь еще больше придало ей решимости довести дело до конца, и вот теперь появился этот странный мальчик, которому почему-то закрасили его странные волосы.
Появление мальчика у остальных жителей деревни не вызвало никаких удивлений или подозрений, они лишь порадовались, что старику-Седому будет теперь повеселее жить в его большом доме.
Мальчишка был тихий, какой-то пуганный — шарахался от лошадей и коров точно так же, как те шарахались от него; собаки в первое время странно себя вели — ежились, тревожно скулили, а кошки шипели, но потом, похоже, привыкли. Мальчик был весь не то чтобы тощим заморышем, но неженкой, не привыкшим к деревенской жизни ландышем. Он казался таким чистым, с таким достоинством держал себя! Говорил со взрослыми на равных — складывал слова в причудливые фразы, спокойно отвечал и отлично все запоминал, а позже при новой встрече сам вступал в разговор и задавал вопросы, и взрослые, пряча улыбки, с удовольствием с ним разговаривали.
Сверстники относились к нему на удивление хорошо. Наверное, потому что он был внуком Седого, никто не хотел его задирать, чего Вик подспудно ожидала на ежеутренней тренировке старого худощавого Рикарда. Странного мальчика в первый же день позвали другие мальчишки, выделили один из небольших деревянных мечей и подбадривали, хотя мальчик на оружие пялился с недоумением и явно не знал, как держать его в руке — меч то и дело клонился носом к земле, мальчик даже удержать его толком не мог, вот слабак.
Старый Рикард некогда был оруженосцем одного важного лорда и уйдя на покой устроил тренировочную площадку на окраине деревни у леса, чтобы держать себя в форме, как объяснил он. Забава эта понравилась другим старикам, и они частенько устраивали по вечерам шуточные бои, ну а утром Рикарда окружали дети с горящими от восторга глазами и подражали ему. Добродушный Рикард рассказывал много интересного о славных подвигах своего любезного лорда и не отказывался показать детям несколько приемов. Он и Вик отдельно учил, как правильно держать меч и размахивать им, и хвалил чаще, чем мальчишек — у них это получалось хуже, чем у нее, но даже это не помогло против того, чтобы над ней перестали смеяться. Не дело девчонке меч в руках держать, говорили все. Другие девчонки выглядели куда опрятнее и вели себя сдержанней — не носились по деревне, не бегали в лесу, не лазили по деревьям, заборам, крышам, не ходили на утренние тренировки Рикарда… Они готовили, прислуживали за едой, прибирались, нянчились с детьми… Но Вик так не могла. Что-то внутри неудержимо влекло ее вперед, ведь в мире было столько всего интересного! Ну как тут спокойно сидеть в четырех стенах дома, да штопать носки?!
Вик часто ловила на себе взгляды странного мальчика, но становилось так неловко от своей старой одежды, растрепанных волос, вечно чумазого лица, что уши обдавало жаром, и она, поджав губы, спешила отвернуться от его пронырливых глаз. Не раз ее посещали мысли подойти к нему и показать, что с ней стоит считаться, чтобы не смотрел на нее — на них всех! — свысока! Он даже хлеб ел столовыми приборами, часто кривился и воротил нос от супа бабули Лизи, старался не касаться стариков и маленьких детей, садился только на чистое и смотрел на всех взглядом богатого купца, уставившегося на кучку дерьма перед дверцей своей кареты.
Вик постучала в дверь носком башмака и нахмурилась, принюхиваясь к кастрюльке супа, который принесла Седому и его внуку по просьбе бабули Лизи. Пахло вкусно, суп был холодный, конечно, но если подогреть, просто объедение, особенно если с поджаренным кусочком хлеба…
Вик постучала снова, вздохнула. Сегодня весь день был суматошный — осень в самом разгаре, много работы в огороде, отец снова пил, а когда не пил — охотился или спал, так что Вик приходилось самой убирать урожай в огороде да ухаживать за скотиной. Из скотины была корова да куча кур и гусей. Скоро придет время превратить большую часть их в мясо, да отвезти в город продавать, и Вик было немного жаль их — за лето она успела привязаться к некоторым особенно сообразительным.
Вик раздраженно постучала еще раз и, снова не дождавшись ответа, поставила кастрюльку на крыльцо и подергала за дверную ручку. Дверь, конечно же, открылась — в деревне почти никто не запирался, место здесь было тихое, да и красть было особо нечего, а если и было чего, недотепа-Потти с помощью магии мог быстро найти негодяя. Конечно, нехорошо входить в чужой дом без хозяев, но тащить суп обратно не хотелось, да и не впервые уже Вик такое проделывала, и ни разу Седой ничего не сказал против.
"Поставлю здесь", — подумала Вик, водружая кастрюльку на небольшую подставку возле красных камней. Красные камни у Седого были не в пример больше и ярче, чем у них, да и нагревались быстрее.
Вик рассеянно огляделась и уже хотела уйти, как звуки шагов за дверью застали ее врасплох, и еще прежде чем одна ошеломительная мысль оформилась в голове, она уже шмыгнула за угол второй комнаты и притаилась.
В дом вошли Седой и его внук.
Вик задрожала от щекочущего чувства азарта, пополам с восторгом и страхом, что с ней будет, если ее заметят, и в то же время с досадой подумала, что могла бы и раньше догадаться так сделать — уличить Седого за магией, когда он считал, что был один, должно было быть проще всего. Но будет ли он колдовать при своем внуке?
— Расставляй шахматы, — велел Седой.
Вик немного выглянула из-за двери. Седой подогрел на красных камнях кастрюльку и разлил суп в две глубокие деревянные тарелки. Мальчик, едва не уронив, водрузил на стол тяжеленную старинную шахматную доску Седого, до которой этот гадкий старик не разрешал Вик даже дотрагиваться, и принялся расставлять не менее внушительные, искусно вырезанные фигурки.
Дом Седого был отдельным предметом любопытства. Стены его были украшены картинами из маленьких разноцветных камней, головами мертвых хищников, особенно красивыми, словно живыми выглядели два ястреба, раскинувшие крылья.
Когда у нее будет свой дом, там непременно будет куча всего интересного, решила Вик. Она с воодушевлением ждала от взросления множество преимуществ. Например, у всех будет своя комната: у бабули Лизи, которая, конечно же, будет жить с ними, поближе к кухне и кладовке, у отца будет большая мастерская, где он сможет спокойно свежевать добычу набором разнообразных острых ножей и выделывать шкуры, и, может, тогда, занятый делом, он будет меньше пить? А у нее, у Вик, будет огромная комната с большими окнами, а стены будут увешаны оружием и трофеями, и пусть тогда какой-нибудь глупый мальчишка посмеет над ней смеяться!
Седой и его внук сели ужинать, перекинувшись от силы десятком слов. Это было странно, Вик вот могла рассказать бабуле Лизи о чем угодно, пусть даже та не была ее родней — и о глупых ребятах, и об этом странном мальчике, как же его имя?.. и о том, что Рикард ее сегодня поставил в пример, и пусть от этого тупой Тод разозлился на нее и даже толкнул, но она ему ух за это наподдала! Так, что потом смеялись уже над ним.
Гордясь собой, Вик решила подождать еще немного, прежде чем попытаться убежать через окно в комнате. Было слышно, как снаружи накрапывал дождь. Только бы не усилился, иначе она вымокнет, пока добежит до дома.
Седой и его внук прибрались после ужина и уселись за шахматы. Похоже, больше ничего занимательного у них не намечалось. Вик с разочарованием огляделась, размышляя о том, как глупо поступила и что теперь придется сильно постараться, чтобы удрать незамеченной. Стараясь не шуметь, она осторожно направилась к окну, как вдруг услышала кое-что, заставившее ее остановиться, а потом быстро прильнуть назад к своему пункту наблюдения — знакомые бормотания непонятных слов. Она осторожно выглянула из-за дверного проема и замерла: Седой поднял руку над одной из шахматных фигурок и, не дотрагиваясь до нее, сместил до нужной клеточки на другом конце доски. Его внук насупился, засопел. Седой терпеливо ждал его хода, перекатывая палочку жевательной смолянки от одного уголка рта к другому. Его внук глубоко вздохнул и переставил свою фигурку на несколько клеток вперед.
Седой повторил свои действия, но в этот раз срубил фигурку внука. Та поднялась в воздух, зависла над доской. Его внук угрюмо смотрел на нее и вскоре, не выдержав, отвел глаза. Седой вздохнул. Взгляд мальчика блуждал по комнате, и прежде чем Вик опомнилась и спряталась, он заметил ее и замер. С мгновение они испуганно пялились друг на друга. Вик очнулась первой и торопливо прижала палец к губам, призывая молчать. Мальчик открыл было рот, но быстро закрыл, перевел взгляд на доску, жутко вдруг покраснев. Седой нахмурился еще сильнее и вдруг резко посмотрел прямо на Вик. От ярости в его глазах перехватило дыхание. Вик попятилась.
— Опять ты! — рявкнул Седой.
Здоровенная фигурка коня мелькнула в воздухе и врезалась Вик точно в лоб. Мир перевернулся, потолок мелькнул перед глазами, разукрашенный быстро тающими искрами. Что-то больно ударило в затылок, аж до черных пятен в голове. Вик с трудом села на полу, не понимая, где руки, где ноги, но соображение стремительно возвращалось, и вместе с тем так же стремительно нарастал страх — изрыгая гневные ругательства, к ней приближался Седой. Он схватил ее за ухо и безжалостно поволок к двери. Вик с трудом ковыляла, то и дело запинаясь и падая, и казалось, ухо вот-вот оторвется, останется в стальных пальцах Седого.
— Я тебе покажу, мелкая дрянь, как подглядывать! — приговаривал Седой, от души отвешивая ей оплеухи.
Все три недели, что его внук был здесь, он вел себя на редкость терпеливо и спокойно, не лез в утренние тренировки Рикарда со своим мнением и советами, не ругался с бабулей Лизи и другими старухами за непрошеную помощь, и сейчас словно наверстывал упущенное.
Дверь громко захлопнулась метрах в трех от Вик, стало неожиданно темно. Вышвырнутая в грязь под ливень, она тупо пялилась в никуда, чувствуя, как голова пульсирует от боли. Глаза заливала вода, а может то были слезы. Она не знала, сколько так провалялась, пока не поняла, что никто не придет, что она может пролежать здесь до утра и захлебнуться дождем насмерть — никому не было дела. Стало еще горше, хотя до этого казалось, что тоскливей быть не может. Вик поднималась медленно, опираясь о разбитые локти, утопая пальцами в хлюпающей грязной земле. Пришлось присесть и посидеть немного, пока голова не перестала кружиться и ломоту в теле не сменило оцепенение. Она кое-как добралась домой и спряталась в свой закуток, загороженный старым цветным тряпьем. Отец лишь всхрапнул два раза громче обыкновенного, но не проснулся. Вик содрала с себя мокрую грязную одежду, забралась под одеяло и заснула.
Утро облегчения не принесло. Все тело казалось разбитым, опухшим, особенно лицо. Седой бить умел — переломов не было, иначе она стала бы бесполезной на добрых несколько дней, а так надолго усвоит урок. Отец уже куда-то ушел, куры в курятнике клевали зерно, а коровы в сарайчике не было. Завтракать Вик привычно пошла к бабуле Лиззи, и та, причитая на ее отца, который в этот раз был ни при чем, обработала ушибы и покормила пресной кашей. После Вик, морщась от боли, заставила себя пойти прогуляться по деревне. На тренировку Рикарда она опоздала, и это огорчило больше всего. Она не сразу заметила, что внук Седого пялится на нее, а когда заметила, нахмурилась изо всех сил, задрала подбородок и показушно отвернулась. Полдня она пыталась прибраться в огороде, чувствуя на себе взгляд мальчика, а после по поручению бабули Лизи отправилась к реке, которая текла в лесу неподалеку от деревни — нарвать немного нужных ей трав. Травы давно уже были сложены в корзинку, и, наверное, бабуля Лизи уже их заждалась, но Вик отчаянно не хотелось возвращаться в деревню — здесь, в глубине леса, было тише, спокойней, и голова болела меньше. Порывшись в карманах, как всегда набитых полезной мелочью, Вик достала небольшой крюк и бечевку и решила поудить рыбу, как учил ее отец, когда еще не пил так много и частенько брал с собой в лес.
Воздух был наполнен ароматом воды, звоном птиц, настойчивым писком комаров. Временами Вик нетерпеливо отмахивалась от очередного неприятного укола, который быстро перетекал в раздражающий зуд, но не отвлекалась от своей добычи, долгожданного улова, ради которого надолго замерла, слилась с лесом и даже дышала, как ей казалось, в такт плавному движению реки. Поплавок из сухой деревяшки дернулся, бечевка резко натянулась, и Вик в восторге собралась уже по-настоящему взяться за дело, быстро оглянулась, чтоб не споткнуться, и от неожиданности, вскрикнув, едва не выронила удилище — прямо за спиной, в нескольких шагах от нее стоял тот самый надоедливый мальчишка! Вик опомнилась, поспешно потянула удилище, но рыба уже сорвалась. Вик неверяще быстро вытащила бечевку, медленно обернулась к мальчику, стремительно свирепея.
— Чего тебе надо?! — рявкнула она. — Вали отсюда! Ты только мешаешь!
Мальчик робко стиснул руки на груди. Его вытаращенные черные глазищи заполнились слезами. Он явно не привык, чтобы на него так орали.
— Из-за тебя все! — не унималась Вик.
Сорвала бечевку с удилища и со всего размаху швырнула деревяшку в воду. Ее затрясло — от злости и от боли из-за резких движений. Ударить бы, влепить этому мальчишке! Он даже пикнуть не успеет, отпора тем более не даст, слабак! Вот только Седой ох как не обрадуется, если его драгоценный внучок объявится с фингалом на все лицо.
— Прости, — пробормотал мальчик. — Я не хо…
— Что мне с твоего «прости»?! — Вик разъяренно повернулась к нему. — Ты как сюда пришел, все мне портишь! Пошел прочь! Всю рыбу распугал!
Она выдохлась, соображая, что шумит тут громче всех, и если и было кого пугать, то уже наверняка никого нет.
Никого нет. Рядом никого нет. Никогда рядом с ней никого не было с тех пор как умерла мать, «это ты виновата», твердил отец, когда был пьян, и сейчас Вик остро как никогда это понимала. Отец, когда пил, всегда так говорил, а пил он часто, не пить он уже не мог.
Вик отвернулась, вытирая слезы дрожащими пальцами.
— Уйди, а? — попросила она. — Честное слово, уйди, не то как врежу.
Шумно дыша, чтобы справиться со слезами, она села задницей прямо на землю. Удрученно почесала грязные волосы, с досадой разглядывая реку. Мальчик тоже присел, только на корточки и подтянув свои чистенькие штаны, и с сочувствием гораздо уверенней повторил:
— Прости. Тебе вчера сильно досталось из-за меня.
Вик сердито покосилась на него. Разумеется, он виноват! Конечно, не следовало прятаться в доме Седого и подглядывать, но все обошлось бы, будь этот дурак не таким глупым!
— Наверное, все болит? Я… я могу помочь, — кусая губы, выдавил мальчик.
Он опять выглядел так, будто вот-вот расплачется.
— Как? — Вик оглядела его и презрительно хмыкнула.
— Можно мне… — не договорив, мальчик потянулся к ней, но остановился под ее ледяным взглядом. — Я… это быстро, я… я недолго, — крупно сглатывая и отчаянно отводя взгляд, пробормотал мальчик. Он ярко покраснел и почему-то все еще не убежал, хотя по всему было видно, как сильно ему этого хотелось.
Вик, сурово раздувая ноздри, милостиво кивнула и чуть подалась вперед. Мальчик осторожно коснулся ладошками ее лба и висков и зажмурился. Краем глаза Вик уловила золотистое свечение, а затем головная боль прошла. Теплая ладошка накрыла ее ухо, и боль в ухе тоже исчезла. Вик недоуменно посмотрела на мальчика, который открыл глаза и отстранился, довольно улыбаясь.
— Что ты сделал? — вырвалось у нее.
— Я тебя вылечил, — не без гордости ответил мальчик.
Вик удивленно потрогала свою голову, ухо.
— Ого, — потрясенно сказала она и уважительно посмотрела на мальчика. — Так ты маг, как и Седой, да еще и целитель!
Настроение стремительно улучшалось. Конечно, ничего удивительного что и внук Седого оказался магом. Надо попросить его показать что-нибудь магическое остальным ребятам, доказать свою правоту!
Погодите-ка…
— Ты можешь исцелять! — обрадованно воскликнула она и вскочила на ноги. — Идем скорее! Бабуля Лизи уже третий день разогнуться не может! Ты должен помочь ей!
Мальчик промолчал, только прижал руку к лицу и сгорбился, отворачиваясь.
— Что? — испугалась Вик. Схватила его за руку, убирая от лица. — Что это?!
Она чуть не отшатнулась, разглядев черные белки глаз, сливающиеся по цвету с радужкой, и пульсирующие под кожей в уголках глаз черные венки, которые бугрились и стекали вниз по лицу.
— Это, эм, — пробормотал мальчик, отчаянно покраснев. — Седой говорит, что у меня много магии, и потому мне трудно себя контролировать, особенно когда я волнуюсь или злюсь.
— Я уж подумала, это из-за того, что ты меня сейчас полечил, — не своим голосом сказала Вик, успев насмерть перепугаться — Седой точно прикончил бы ее, если бы с его внуком что-нибудь случилось. Интересно, почему мальчик не зовет его дедушкой?
— Я волновался — боялся, что не справлюсь и сделаю тебе хуже, — пояснил мальчик.
— Тогда зачем полечил, если сомневался?! — возмутилась Вик.
— Седой ударил тебя из-за меня! Я должен был что-то сделать! Я не хочу, чтобы ты меня ненавидела! — выкрикнул мальчик и громко шмыгнул носом.
— Я тебя не ненавижу. — Вик смутилась. — Просто ты вечно такой весь из себя, нос задираешь, а сам слабак, а взрослые носятся с тобой, будто ты принц какой-нибудь, меня даже с утренних тренировок гоняют, а я… — Она замолчала, насторожилась, услышав странный шум. Мальчик смотрел на нее во все глаза и явно ничего не замечал.
— Ты слышал? — одними губами спросила Вик. Мальчик недоуменно повертел головой. — Снова. — Вик дернулась. Она вся навострилась и вскинулась, осознав, что это и откуда. — Это со стороны деревни!
— Что?
— Идем, быстрее!
Вик схватила мальчика за руку, и они побежали назад, домой. Мальчик не поспевал. Вик кляла его за медлительность, но руку не отпустила. Еще издали они заметили черный дым, еще издали услышали крики и топот лошадей. Пробираясь кустами, Вик невольно замедлилась, заставила мальчика пригнуться.
— Тихо! — шепнула она.
Рука мальчика была ледяная, он издавал странные звуки, Вик боялась обернуться и посмотреть на него. Она лихорадочно обежала взглядом окраину деревни и только сейчас заметила, что успела достать небольшой нож, подаренный некогда отцом, который она носила на поясе с собой. Множество огромных, облаченных в серые одеяния чужаков, спешившись с лошадей, бежали по улице, размахивая самым настоящим оружием — с каждым взмахом землю орошала неестественно яркая на солнце кровь, свист каждой пущенной стрелы обрывался чьим-то криком, а то и вовсе лишь пустым звуком падающего замертво тела или треском занимающегося огня. Часть врагов неслась галопом на лошадях по маленьким улицам, отрубая бегущим людям головы на ходу. Голова старухи с выбившимися из-под платка длинными седыми волосами катилась вниз по улице и остановилась, уткнувшись в колесо брошенной повозки с горящим сеном. Кто-то из врагов задирал молодым женщинам юбки и валил на землю. Женщины визжали и плакали. Вик сглатывала и дышала ртом. Первобытный холодный ужас как стремительный туман на болотах заполнил ее тело, призывая бежать, но сдвинуться с места она не могла. Тихо поскуливая, плакал за спиной Гейл.
Гейл. Так его зовут, вдруг вспомнила Вик не раз уже услышанное имя.
— Уйдем отсюда, пожалуйста, нас тоже убьют, — заикаясь, рыдал Гейл.
— Не дайте никому сбежать! — гаркнул один из врагов, с виду главный: хоть одежда на нем не отличались от прочих, он был верхом и по большей части отдавал приказы, временами направляя коня на бегущего ребенка, словно это его забавляло. — Найти мальчишку, остальных убить!
Ползли, прячась под опрокинутыми повозками, за плетнями и заборами дети, кому-то удалось убежать в лес, но за ними тут же погнались. Маленькая девочка с красным от слез личиком, истошно вопя, семенила в сторону Вик и Гейла, и побежавший за ней враг заметил их, застывших истуканами.
— Мальчишка! — закричал он. — Вон тот мальчишка! Я нашел его!
Тут маленькая девочка, захлебываясь в пронзительных криках, споткнулась и упала прямо под ноги преследователю. Тот не успел замедлиться, запнулся об нее, чуть не упал, разозленно обернулся, достал из ножен меч и опустил на девочку. Визг прекратился. Кровь захлестала, как из зарезанного поросенка, неестественно белела неиспачканная рука девочки. Она была вытянута вперед и все еще подрагивала, будто девочка пыталась зацепиться за траву и уползти, и именно это — судорожно дергающиеся пальчики словно бы пробудили Вик. Она вскочила с места, где они с Гейлом прятались, все так же крепко сжимая его руку до онемения пальцев, и резко посмотрела на него.
Эти чужаки пришли за ним.
Если отдать его им, они отпустят ее и всех остальных?..
Нет. Они не остановятся, поняла Вик, вспомнив приказ их лидера. Они поймают Гейла, этого маленького загадочного мага, а остальных так или иначе прикончат. Должно быть, он был очень важен. Поэтому Седой так разозлился, вдруг поняла Вик. Во время игры в шахматы он ожидал от Гейла совершенно другого хода, и испугался, что Вик могла понять, что Гейл тоже был магом. Вместе с этим Вик поняла еще кое-что — Седой вовсе не был дедушкой Гейла. Гейла отправили к нему, чтобы спрятать — точно так же, как Седой прятал свою магию.
— Вик? — позвал Гейл беспомощным зареванным голосом.
Он в отчаянии смотрел на нее так, будто она могла совершить чудо и остановить это безумие. Вик, сглотнув, встала увереннее на дрожащих ногах, разжала его руку, выставила перед собой нож и шагнула вперед.
— Вик?! — звенел за спиной испуганный голос Гейла.
— Беги, дурак, — велела Вик. — Я их задержу.
К врагу тем временем присоединились еще несколько и, услышав ее слова, расхохотались. Они указывали на нее пальцами и обзывали смелым коротышкой, и задетая Вик с досадой поняла, что краснеет.
— Ну все, за дело, — утирая лицо, все еще смеясь, сказал один из врагов и первым пошел на Вик, с ленцой поигрывая огромным мечом, словно тот был легкой деревянной игрушкой. Он был совсем уже близко, и замахнулся мечом, но опустить не успел — замер с раскрытым от изумления ртом и торчащим из груди наконечником стрелы. Меч выпал из его разжавшихся пальцев, сам он качнулся и грузно упал — Вик едва успела попятиться на непослушных ногах. Враги растерялись, огляделись. Вик тоже резко посмотрела в сторону стрелявшего. Дыхание перехватило. Отец натянул тетиву и запустил новую стрелу, попав в плечо другому врагу.
— Викки, беги! — хриплым голосом крикнул он, тут же берясь за третью.
За ним горстка деревенских мужиков с вилами, топорами, а кто и с настоящим оружием, во главе с Рикардом, давали отпор врагам. Яркая вспышка света за спинами деревенских смельчаков заставила Вик сощуриться: Седой, прижимая к животу связку маленьких серых колбасок, вытянул свободную руку вперед, и яркие серебряные шары градом посыпались на врагов, расплавляя их одежду, кожу, кости…
Враги, не ожидавшие такого, заметно растерялись, но уже в следующий момент сгруппировались — часть поспешила расправиться с деревенскими, часть двинулась на Седого, а стоявшие к Вик и Гейлу ближе всех, вспомнили о своей задаче, но Вик опередила их и, снова взяв Гейла за руку, со всех ног побежала к отцу, к Рикарду, к Седому.
Они прошмыгнули, как мышки, между огромными страшными врагами — отец продолжал стрелять. Ни одна стрела не пролетела мимо цели, и Вик чуть не засмеялась и не раскричалась от гордости — ох, как же давно отец не выглядел прежним собой! Как давно не называл ее ласковым именем! Скорее, скорее бы добежать до отца, уткнуться носом ему в грудь, обнять изо всех сил, зная, что он защитит! Но вот к нему сзади подбежал враг и занес над ним меч, и Вик закричала, предупреждая. Отец словно бы не услышал — он продолжал стрелять. Меч прошел в его груди насквозь, лук и стрела выпали из его рук.
Вик распахнула в немом ужасе рот, споткнулась и уставилась на то, обо что споткнулась.
— Идем, Вик! — тоненько прокричал рядом Гейл.
Они все еще держались за руки изо всех сил. Вик рассеянно кивнула и побежала дальше. Ну не могла эта голова под ногами принадлежать недотепе-Потти, чушь какая-то, наверняка это вовсе не голова, а какой-нибудь камень. Точно ведь, и отец ранен не так сильно, ей просто привиделось, он сейчас встанет и снова пустит стрелы в этих негодяев. Вик с надеждой оглянулась в последний раз, но тут же зажмурилась и припустила вперед еще быстрее, отказываясь верить в увиденное — что враги, такие же маги, как Седой, за считанные секунды расправились с мужчинами.
Почему же Седой бездействует?! Почему не защищает их?!
Седого окружал мерцающий на солнце полукруглый барьер, за его спиной воздух переливался всеми оттенками зеленого, образуя неровный прямоугольник. Несколько врагов безуспешно пытались пробить барьер Седого оружием и магическими атаками. Он больше не прижимал связку серых колбасок к животу — одну руку выставил перед собой, а второй рисовал огненные символы в воздухе, — и Вик неожиданно поняла, что это были его кишки. Кольнуло тошнотой, но это быстро прошло — некогда было на это отвлекаться, потому как лидер врагов, атаковавший Седого, заметил их и приказал:
— Взять мальчишку!
Вик и Гейл испуганно замерли. Сквозь барьер Седого неожиданно стремительным ярким всполохом брызнули огненные шары, попадая точно во врагов.
— Гейл, сюда! — высоким хриплым голосом крикнул он.
Вик опомнилась и поволокла застывшего истуканом мальчика к Седому. Они промчались мимо врагов. Зажмурившись, Вик смело побежала к барьеру, ожидая расшибить себе лоб, но к глубокому изумлению прошла сквозь него — вместе с Гейлом.
— С-Седой, — заикаясь, позвал Гейл. — Они их уб-убили, они…
Он прерывисто тоненько заскулил. Слезы не переставая катились по его лицу. Седой взглянул на него лишь мельком и перевел взгляд на Вик. Вик поджала губы, сердито выпятила подбородок. Прошла, наверное, вечность, и было очень странно, что солнце на небе ничуточки не сдвинулось. Это походило на затянувшийся плохой сон. Определенно все это было лишь затянувшимся плохим сном.
Губы, подбородок Седого были перепачканы кровью. Кровь была на его одежде спереди. От него воняло, он едва стоял на ногах, кожа была странно серой, он словно бы похудел и серьезно заболел. Он вдруг кашлянул, и кровь огромным сгустком пролилась по его подбородку. Он часто задышал, не обращая внимания на то, что вокруг них столпилось множество врагов — их было гораздо больше, чем казалось поначалу, а может, прибыло подкрепление?
— Вик, хватай Гейла и бегите в Дверь, — негромко сказал Седой, кивнув в сторону колышущегося в воздухе зеленоватого прямоугольника. — Она приведет вас к моему старому другу. Расскажи ему обо всем, что здесь произошло. Они не должны найти Гейла, слышишь меня? Никто не должен знать о его магии, прячь его, защищай своей жизнью, если потребуется, клянись своим отцом и матерью! Клянись!
— Я клянусь, — дрожащим голосом взвалила на себя бремя ответственности Вик. Всхлипнула. — Отцом и матерью.
— Не подведи меня. Не подведи нас всех. Гибель этой деревни не должна быть напрасной.
Взгляд Седого потеплел. Он хотел еще что-то сказать, но в последний момент закрыл рот, передумал. Нахмурился — враги за барьером принялись колдовать, да так, что казалось, будто стеклянный купол снаружи омывали разноцветной водой. По мерцающей поверхности пробежала рябь, остались трещины. Рука Седого, которой тот чертил огненные символы, почернела, запахло так, будто рядом кто-то поджаривал ломтики свинины, но он не останавливался.
— Прости, что взвалил на тебя это бремя, — сказал он так тихо, что Вик потом еще долго не могла решить, послышалось ей или нет. — Бегите! Я собью их с вашего следа. — Он странно хохотнул, его лицо исказилось в гримасе безумия, глаза засверкали.
Вик попятилась, с опаской поглядывая на зеленое колышущееся полотно в воздухе. Она, конечно же, слышала про Двери, хотя ни разу не видела их воочию, но они как правило находились в больших городах и уж никак не должны были выглядеть такими маленькими и невзрачными.
Огромная трещина прошла сверху барьера до земли, барьер стремительно покрывался трещинами поменьше. Седой сжал черную руку в кулак. Его взгляд, полный ярости и отчаяния, был направлен на врагов, и, быть может, показалось, по его щеке скользнула слеза. Вик решительно тряхнула головой, схватила хнычущего Гейла за руку, втолкнула его в Дверь и вбежала следом, снова ожидая, что во что-то врежется. Она успела оглянуться и увидеть зарождение ослепительной огненной вспышки, прежде чем словно бы провалилась, внезапно потеряв опору под ногами. Мир перевернулся, разбился — разбилась и она, а потом в то же мгновение все они собрались в то, чем были. Следующий же шаг встретился с землей, и от неожиданности Вик пробежала немного, чтобы не упасть. К желудку подкатила тошнота, но все обошлось. Глубоко часто дыша прохладным свежим воздухом, она огляделась.
День здесь только начинался. Сквозь кроны деревьев алела занимающаяся заря, трава, доходившая до щиколотки, была мокрая от росы. Изредка перекликались одинокие звонкие птицы. На полянке неподалеку находился небольшой дом. Дверь его резко распахнулась, и на Вик с Гейлом уставилось существо, похожее на человека, но слишком волосатое, чтобы им быть. Оно прицелилось в Гейла из арбалета. Вик тут же вспомнила последние слова Седого и, обмирая от страха, встала перед ним, этим сопливым мальчишкой, который все хныкал и хныкал.
— Кто вы такие? — строго спросило существо. Его голос был низким, он выговаривал слова отчетливо, на общем языке. Оно вышло из тени дома, сделало несколько шагов к ним и остановилось, когда Вик направила на него дрожащей рукой нож своего отца. Она усилием воли подавила злые слезы и, мучительно подбирая слова, ответила:
— На нашу деревню напали. Нас отправил сюда Седой. Сказал, вы его старый друг.
— Седой? — удивилось существо и опустило арбалет. Растерянно потерло лоб. Белки его больших глаз были темно-желтыми, а зрачки почти вертикальными. Нос был короткий и широкий, густые брови и поросль на лице придавала ему облик одичавшего отшельника, впрочем, наверное, он им и был, по крайней мере, других существ здесь не наблюдалось. Его руки были странной формы и будто бы в пушистых перчатках. Приглядевшись, Вик поняла, что перчаток не было. Позади существа взволнованно дергался длинный хвост.
"Это же уркас", — поняла Вик и с интересом во все глаза уставилась на незнакомца. Она впервые видела самого настоящего уркаса, и это открытие заставило ее на миг позабыть о пережитом. Гейл за спиной тем временем перестал хныкать и начал икать. Уркас, вздохнув, сказал:
— Похоже, этого старого пройдохи больше нет в живых, раз он отправил вас ко мне, а сам остался.
Он отвернулся и грубовато добавил:
— Идемте в дом. Я как раз собирался позавтракать.
Вик растерянно опустила нож, который продолжала стискивать перед собой. Уркас скрылся в доме, оставив дверь открытой. Вик осторожно вернула нож в ножны на поясе и повернулась к Гейлу. Посмотрела на него со смесью жалости и отвращения. Вздохнула и потрясла за дрожащее плечо.
— Эй, вставай.
Черные глаза Гейла испуганно сверкнули.
— Идем говорю, — увереннее сказала Вик и потянула его за руку. — Тот старик, кажется, хороший, может, и нам что перепадет от его завтрака? Да утри сопли, не думаю, что его можно этим разжалобить.
Гейл послушно втянул носом воздух и потер лицо предплечьем. Вик удовлетворенно хмыкнула и повела его за собой.