Отношения между Вик и Гейлом, то, как они с такой легкостью заключили столь важный контракт, не укладывалось в голове. Ни один здравомыслящий шэйер не станет полагаться на силу слова — договор непременно следовало заключить на бумаге с надлежащей подписью, а еще лучше связать клятвой, обозначить пункты на всевозможные случаи, все обдумать, но эти двое так просто пренебрегали столь очевидно важными вещами!
Надо поразмыслить над этим, а еще лучше — обсудить с Лоис. Она частенько показывала ситуацию под другим углом и помогала увидеть большее, прежде недоступное взору шэйера. Локу было уже семьдесят три года, и не мог он даже будучи учеником называть себя глупцом (то было не хвастовство, всего лишь факт), но порой юной Лоис приходилось объяснять очевидные для человека вещи, которые после этого и ему, шэйеру, становились понятными. Люди не переставали его изумлять и тем — очаровывать, и Лок в очередной раз подумал, что человеческая культура заслуживала куда большего интереса, чем полагали в Верхнем мире.
Лок кашлянул, привлекая к себе внимание. Чтобы не потерять доверие юных товарищей, следовало принести извинения и изложить причины своего поступка.
— Я должен объясниться с вами, — начал он. — Многие пытались найти Гейла с тех пор, как он исчез десять лет назад, и также многие маги пытались выдать себя за него. Герцог Огуст попросил меня помочь разобрать записи найденных им свитков, и мы обнаружили, что ведут они к камню истины, который может отыскать что угодно и обнажить любую правду. Огуст поручил мне найти его, но еще прежде я пытался создать заклинание поиска, способное разыскать того, кто связан с Вершиной. То было давно, мм, почти сорок лет назад.
Лок помрачнел, вспомнив, что его усилия тогда так и не пригодились: пропавшая Шеклин, его близкая подруга, обнаружилась в Срединном мире лишенная рассудка и вскоре покончила с собой.
— Я решил действовать по своему усмотрению, — продолжил он, — и довел заклинание до конца. Поскольку времени до полного безлуния было достаточно, я решил этим воспользоваться и таким образом наткнулся на вас. — Он обвел взглядом притихших Гейла и Вик. — Все сложилось так удачно, что мне не стоило труда уговорить вас пойти со мной.
— Так все было ложью? — побледнев, спросила Вик. — Твои слова о низших тварях и что нам следует вмешаться?
Лок провел ладонью перед собой в жесте Гаат, мысленно призывая ее, их с Гейлом, к спокойствию и доверию.
— С той минуты, как я столкнулся с ними лицом к лицу, это перестало быть для меня лишь глупыми россказнями, — сказал он. — Я действительно исполнен решимости разобраться во всем этом — с вашей помощью.
Он снова обвел их взглядом. Вик заметно расслабилась и с облегчением кивнула, но Гейл не сводил с него пристальных недобрых глаз. Похоже, у Хранителей и впрямь наблюдался иммунитет к жестам магии. Лок мысленно пометил себе записать об этом в тетради, отведенной для изучения способностей Хранителей Вершин.
На всякий случай нужно выразиться конкретнее, решил он. Заклинание поиска сработало, Хранитель Южной Вершины вернулся на законное место, но нельзя было расслабляться из-за успехов, прямо сейчас Лок чувствовал — он ступал по тонкому льду, как не раз говорила Лоис. И ступать ему предстоит очень долгое время, кисло подумал он, судя по выражению глаз Гейла.
— Прошу прощения, что скрывал все это, — чуть склонив голову, сказал Лок. — Узнав тебя получше, Гейл, я понял, что ты будешь, мм, недоволен тем, что столь тщательно скрываемый секрет твой раскроется. Мне следовало действовать очень осторожно, чтобы ты ничего не заподозрил.
— Я с самого начала знал, что с тобой что-то не так, — едко отозвался Гейл и бросил хмурый взгляд на Вик. — Тебе удалось одурачить эту тупицу, но это не значит, что и я буду плясать под твою дудку.
— Эй! — возмутилась Вик, пихая его в бок. Гейл лишь коротко взглянул на нее и терпеливо вздохнул.
— Что ж, пора возвращаться. Мне с трудом удалось убедить герцога отпустить меня на время. Я распоряжусь насчет вас, — он внимательно оглядел Вик и Лока, — и оставлю стражу для сопровождения.
— А ты быстро привык к своей новой роли, — фыркнув, заметила Вик.
— И так же быстро отвыкну, едва отсюда удеру, — осек ее Гейл и весело ухмыльнулся и подмигнул. — Теперь все зависит от тебя.
— Как будто когда-то было иначе, — проворчала Вик.
Наблюдая за их шутливой перепалкой, Лок в который раз ощутил рядом с ними знакомый зуд собственной неуместности и вновь мыслями откатился в далекое время своей юности, когда еще обучался в начальных классах магической школы и весь мир казался таким светлым и простым.
***
События пронеслись так быстро, что Гейл только и успевал, что моргать и кивать, хотя его особо ни о чем не спрашивали. В замке его встретила сестра в сопровождении постоянно опускающей глаза миловидной служанки и четырех Красных Стражей, одной из которых была светловолосая девушка. Сестра успела оправиться от неожиданной встречи и теперь беспрестанно улыбалась, провожая его по коридорам в наспех подготовленную комнату.
— В той, что прежде принадлежала родителям, живем мы с мужем и детьми, — извиняющимся голосом сказала она, поудобней перехватив его за локоть. — Дети тоже живут с нами, я думаю, они еще слишком маленькие, чтобы переехать в свою комнату, хоть дядя и настаивает на обратном.
— Дети? — ужаснулся Гейл и в очередной раз оглядел приятно округлую, женственную фигуру Красты.
Единственное, что он помнил о сестре, так это беспрестанный рев, пухлое веснушчатое лицо, перемазанное слезами и соплями, и дырку на месте переднего зуба.
— Да, — счастливо улыбнулась Краста. — Близнецы, Клэрия и Кэлдар. Я тебя с ними познакомлю.
У двери в нужную комнату она отпустила его руку, вверив подошедшему слуге, который почтительно склонился и пробормотал приветствие.
Гейла стремительно привели в порядок, ни на миг не оставляя одного: ни в огромной ванной, помогая мыть волосы и окатывая горячей водой, ни в комнате, снимая мерки для одежды и облачая временно в вещи лорда Жатриена, мужа Красты. Одежда лорда оказалась великовата, но узковата в плечах и некрасиво топырилась на бедрах, хорошо что это безобразие перекрывал излишне длинный дублет.
Гейл краем глаза замечал постоянное присутствие Красных Стражей, слышал тихие шепотки и хихиканье слуг, разносящих сплетни во все уголки замка, и старался держать лицо непроницаемым, ничем не выдавая своего раздражения.
Семейный ужин прошел в трапезном зале за узким длинным столом, который в памяти Гейла запечатлелся как бесконечно огромный, много больше, чем был на самом деле. За ужином присутствовали герцог Огуст, принцесса Краста со своим мужем и Лок — и за это Гейл был ему безмерно благодарен, хотя ни за что не признался бы.
Лок за ужином чувствовал себя столь уверенно, будто бы обедать с королевской семьей было для него привычным делом. Он своим любезным тоном расспрашивал Красту о ее детях, перекинулся ничего не значащими словами о погоде с лордом Жатриеном и плавно направил разговор в сторону Гейла и необходимости представить его Малому и Большому Совету, придворным, объявить народу о его возвращении, что было чистой формальностью — столица гудела от новостей, вряд ли кто-то остался неосведомленным, а также назначить день коронации и успеть все к ней приготовить.
Равномерный тон его добродушной болтовни немного расслабил, даже аппетит проснулся, и к десерту Гейл приободрился.
Не могло быть все так паршиво, как он себе представлял. Вик права. Он уже не ребенок и сможет за себя постоять. К тому же тех предателей давно казнили. И все же Гейл хорошо помнил, почему в тот день, узнав об этом из бумажных вестников, которые принес учитель Руп, так ничего и не предпринял для своего возвращения домой. Навязчивая мысль-предостережение “никому не доверяй” не оставляла в покое, а следом немедленно появлялись другие — о том, что все было спланировано, а настоящие враги затаились и дожидались подходящего момента.
Возможно, они смотрели на него прямо сейчас.
Гейл внимательно оглядел людей и шэйера, сидевших за столом, заставленным снедью, особенно задержав взгляд на лорде Жатриене, который ему не понравился с первой встречи, и герцоге Огусте, родном дяде, который был приближен к его семье больше кого бы то ни было.
Огуст мог узнать от его матери, где она спрятала Гейла, и отправить за ним тех наемников…
Гейл внутренне содрогнулся и усилием воли заставил себя сосредоточиться на десерте.
После ужина все вежливо раскланялись и разошлись. Чувствуя смертельную усталость от сегодняшних переживаний, Гейл задумчиво слонялся по коридорам своих апартаментов. Прежде они казались огромными, впечатление производили и сейчас, но уже не внушали полный восхищения трепет.
Стены здесь были разукрашены барельефами легенд прошлого. Гейл знал, что появились они в тот же день, что и замок, хотя не мог бы точно сказать, откуда это узнал.
Тенью за Гейлом шествовали Красные стражи. Их присутствие могло показаться незаметным, и Гейл отдавал должное их бесшумному шагу и безмолвию, но навостренное за много лет чутье то и дело дергало изнутри, напоминая, что сзади кто-то подкрадывался. Гейлу стоило немало усилий перестать оглядываться и расслабить плечи.
Он остановился у последнего изображения битвы тэйверов с шэйерами.
Вживую Гейл их, тэйверов, никогда, конечно, же не видел, но облик их с детства будоражил воображение и волновал. Королева Хейла, его пра-прабабка, была внебрачной дочерью племянника Хранителя-тэйвера от его наложницы-человека. Каким-то чудом она выжила и унаследовала силу Хранителя. Первое Проклятие, наложенное на тэйверов, ее не коснулось — она была полукровкой. Исключительной полукровкой, ведь обычно те рождались неспособными к жизни уродцами либо вырастали с ненасытной жаждой крови, доводящей их до безумия. Полукровок было принято убивать сразу при рождении, но Хейла избежала этой участи. Внешне она больше походила на человека, и мать в детстве отрубила ее крылья, чтобы все поверили, что рождена была обычная человеческая девочка. Портрет Хейлы в полный рост находился в зале предков, но Гейл и без этого помнил его в мельчайших подробностях. Высокая девушка с длинными рыжими волосами, черноглазая, с выступающими черными венами на белом лице, которые сильно походили на узоры на лицах тэйверов. По рассказами дедушки у Хейлы в приступы ярости мгновенно вырастали клыки и образовывались крылья, сотканные из магии, и Гейл до сих пор не знал, шутил тот или нет. Он задумчиво покусал ноготь, вздохнул и чуть не вздрогнул от неожиданности, когда раздался голос дяди:
— Нам повезло родиться в эту эпоху.
Гейл медленно обернулся. Огуст пристально смотрел на подсвеченную светло-желтым кристаллом стену, на которой облаченный в доспехи свирепый тэйвер наносил удар поверженному шэйеру.
— Шэйеры в Верхнем мире, тэйверы в Нижнем, если кто-то из них уцелел после проклятия. Потерявшие рассудок ниргены в Диких землях, уркасы на Западе, где растут необходимые им целебные травы. В распоряжении нас, людей, практически весь Срединный мир, могли ли мы помыслить о подобном еще полтора века назад?
Гейл хмыкнул. Краем глаза заметил еще двух Красных Стражей, остановившихся на почтительном расстоянии от них.
Герцог Огуст повернулся к нему. Он сильно постарел за прошедшие десять лет, волосы его поседели и поредели, лицо избороздили морщины.
— Я счастлив, что ты вернулся, Гейлорд, — сердечно сказал он. — Нам так и не выдалась свободная минутка для разговора. Признаться, я надеялся, что увижу тебя здесь, и рад, что не прогадал.
— Я тоже рад видеть тебя, — отозвался Гейл. — О чем ты хотел поговорить?
— Нам многое нужно обсудить, — сказал Огуст и снова повернулся к стене. — Никогда не устаю рассматривать эти картины и каждый раз нахожу что-то новое.
Гейл смолчал. Через несколько дыханий Огуст произнес:
— Мне жаль, что на твою долю выдалось столько испытаний. Я рассчитывал, что ты вернешься, узнав о казни тех преступников, убийц твоих родителей, но мои надежды не оправдались. Где ты скитался столько лет? Что перенес?
— Долго рассказывать. — Гейл улыбнулся краешком губ, но тут же вернул строгое, непроницаемое выражение лица. — Я хочу, чтобы та девушка, моя спутница, стала Красным Стражем, это моя… моя благодарность ей за помощь в странствиях.
- “Помощь”? Так это теперь называется? — усмехнулся Огуст.
Гейл едва удержался от яркой вспышки гнева, но дядя, кажется, ничего не заметил — его взгляд всецело был прикован к стене с изображением тэйверов.
— Почему бы тебе не пристроить ее в более безопасное место, раз так хочешь держать при себе? К служанкам, к горничным?
— Таково ее желание, — пожав плечом, ответил Гейл и добавил, чтобы уж наверняка не вызвать ненужных подозрений: — Что творится в головах женщин, известно только женщинам.
— Хм. — Огуст в задумчивости потер подбородок. — Сейчас идет обучение новых Красных Стражей, думаю, завершение его будет лучше приурочить к твоей коронации — нам предстоит перераспределить личную охрану теперь, когда ты снова с нами. Если твоя подруга сможет влиться в середину обучения, то пусть хотя завтра приступит. Тебе нужно будет лишь замолвить словечко за нее перед начальником Красных Стражей, Хемлем Древногом, либо подождать год, пока не придет время нового набора.
— Я поговорю с Хемлем, — сказал Гейл, ощутив, как кожа покрылась неприятными мурашками.
Он помнил этого пугающего огромного старика, который громогласным ревом гонял Стражей на тренировку. Интересно, прежний детский страх овладеет им или прошедшие десять лет, полные опасностей, придадут уверенности и смелости? Гейл мысленно усмехнулся, осознавая, что почти предвкушает встречу, и с изумлением вдруг понял по-настоящему, что он — король, Хранитель, сильнейший маг на Юге. И что все обязаны подчиняться его слову.
Погруженный в мысли, он не сразу заметил пристальное внимание дяди.
— Мы столько лет искали тебя, но нигде не могли найти. Я надеялся, что ты вернешься сам, когда тебе исполнится восемнадцать, и ты обретешь полную силу. Вижу недоверие в твоих глазах, подозрительность ко всему. Я не враг тебе, Гейлорд. — Дядя развел в стороны руки с раскрытыми ладонями. — Я делал все, что было в моих силах, чтобы достойно править страной до твоего возвращения, и буду помогать тебе до тех пор, пока ты будешь чувствовать в этом необходимость.
Гейл снова ничего не сказал, но немного расслабил плечи, обнаружив вдруг, что опять напрягся.
Дядя вздохнул и неуверенно протянул руку. Гейл настороженно позволил ему коснуться аккуратно уложенных волос у щеки.
— Ты так вырос, — севшим голосом сказал дядя. — Ты так похож на свою мать, мою дорогую сестру. Помню, как качал тебя на коленях, как ты расспрашивал меня обо всем. Ты начал разговаривать очень рано, был таким веселым и любознательным мальчиком! Наверное, ты меня совсем не помнишь?
— Помню, — помолчав, ответил Гейл.
Он помнил больше, чем хотел бы, и каждая минута пребывания в замке словно по щелчку открывала в памяти сундучок за сундучком с очередным хорошенько запрятанным воспоминанием.
Он убегал от маленькой Красты по этим коридорам, и она всегда отставала и принималась реветь, а он, хихикая, спешил вперед, все быстрее и быстрее, касаясь рельефных узорчатых стен кончиками пальцев.
Он забирался на колени матери и крепко-крепко обнимал ее за талию, сколько мог дотянуться. Он сейчас не мог вспомнить ее лица и как ребенок боялся идти в зал предков, чтобы окончательно убедиться, что ее больше нет.
Он, спотыкаясь, бежал встречать отца, отлучившегося помочь целителям, и утыкался в его ноги. Отец брал Гейла на руки, и, прижавшись к нему, можно было почувствовать запах трав или лекарственных средств. Позднее, у учителя Рупа, Гейл не раз вспоминал, что уже слышал тот или иной запах, но поделиться этим не смел даже с Вик, и от этого еще острее ощущал свою уязвимость и беспомощность.
Он радостно называл дядюшку “Огюстом” и заливисто хохотал, когда тот, наклонившись, принимался его щекотать.
Глаза щипало от слез, и когда дядя раскрыл руки, Гейл не стал отстраняться. Нахлынуло все разом: и глупая детская обида на отца за то, что погиб, на мать за то, что отправила в деревню к Седому, на дядю, который не сумел найти, на себя за то, что не решился тогда, после известия о казни преступников, раскрыться.
“Не доверяй никому”, - напутствовала на прощание мать. Не раз говорил Седой.
Но вот он здесь — живой, невредимый. Дома. И любимый дядя и сестренка рядом, тоже живые и невредимые, и хоть прошло много лет, детская привязанность знакомо затеплилась в сердце, и Гейл в сентиментальном порыве неловко обнял дядю. Переждал, задержав дыхание, пока приступ слез не прошел.
— Как твоя связь с замком? — похлопав его по спине и отодвинувшись, спросил Огуст.
— Не знаю. — Гейл задумался. — Пока ничего особенного не чувствую. Дядя, в странствиях у меня не было свободного времени и нужных книг для изучения магии. Кор Лок согласился в краткие сроки обучить меня всему, что полагается знать магу.
— Раз вы уже все решили, что я могу на это сказать? — усмехнулся дядя. — А теперь иди отдыхать, завтра тебе предстоит много дел.
***
Дождавшись, пока Гейл уйдет, Лок вошел в коридор и приблизился к герцогу Огусту.
— Вы ничего не хотите мне сказать? — сухо спросил герцог.
Лок невинно улыбнулся.
— Я думал, вы будете счастливы узнать, что я нашел не только камень истины, но и принца, что и являлось настоящей целью ваших поисков, не так ли?
— Я счастлив, — признательно склонил голову герцог и задумчиво пригладил седые усы. — Не думал, что существует заклинание абсолютного поиска.
— По идее должно, но, боюсь, никто еще не облачил его в магическую формулу.
— Вам все же следовало сказать мне, что вы намеревались сделать, — осуждающе сказал Огуст.
Он пристально разглядывал Лока, будто пытался прочитать его мысли, и Лок на всякий случай мысленно коснулся своих ментальных щитов, проверяя. Недооценивать людей, которые воспользовались переполохом более ста лет назад и теперь правили на Юге и Севере — что могло быть глупее?
— Я мог бы подготовиться и оказать вам соответствующую помощь.
Лок покачал головой, тоже не сводя с него взгляда.
— В этом не было необходимости. Все прошло в точности, как я спланировал.
— Так как же вам удалось отыскать принца?
— В основу заклинания поиска я приложил единственную вещь, что по силе своей превосходит какие бы то ни было клятвы, ибо само по себе является фундаментом всех клятв, — с улыбкой пояснил Лок. — Я не был уверен, что заклинание сработает, в конце концов, мы так мало знаем о возможностях Вершин и их Хранителей. Еще находясь здесь, в замке, прежде чем отправиться на поиски, я активировал заклинание поиска, погрузившись в магический поток Вершины. Вершина и Хранитель связаны Первой клятвой, это даже не личная вещь, а нечто много большее.
— Это было рискованно, — заметил Огуст. — Вы могли затеряться в столь могучей силе.
Лок задумчиво покачал головой.
— Да, но, похоже, замок понимал мои намерения — вернуть его Хранителя. Я ощутил нечто… нечто вроде поддержки, и магический поток открылся мне. Я увидел Гейлорда еще прежде, чем мы с ним действительно встретились. Я увидел место, где он тогда находился, и записал все указатели, а после проложил туда путь.
— Удивительно.
Лок согласно склонил голову.
— Что же вы попросите в награду за то, что нашли принца? — продолжал Огуст. — Уверяю вас, я сделаю все, что в моих силах.
— Что ж, я воспользуюсь вашим щедрым предложением, и, думаю, вы не откажетесь поддержать мою кандидатуру на должность члена королевского Совета.
— Вы хотите место в Совете? Здесь? — удивился Огуст.
— Да. Проблема, которую я хочу поднять на заседании, в скором времени может затронуть и Верхний мир, потому я считаю свое вмешательство в жизнь Срединного мира правомерным.
На лице Огуста мелькнуло любопытство.
— Что это за проблема, осмелюсь спросить?
— Это прозвучит невероятно, и вряд ли вы мне поверите, скорее, сочтете сумасшедшим, — невесело ответил Лок. — Я и сам смеялся над деревенщинами, которые рассказывали мне об этом, пока не столкнулся с, мм, проблемой лицом к лицу.
— Вы меня заинтриговали. Я знаком с вашими рекомендациями и опытом работы, иметь столь достойного представителя шэйеров, мудрого и могущественного народа, в составе Совета — большая честь. Считайте, что место там — вопрос формальности. С нетерпением жду вашего выступления.
Они почтительно расшаркались друг перед другом в ответных любезностях и, наконец, разошлись.