Десять лет спустя
Вик осторожно пригнула тонкую ветку, стараясь не сломать. Пойманный в силки рекчик зачирикал, дернулся. Вик накрыла ловушку широкой ладонью, нащупала судорожно бьющееся горлышко и сжала, сворачивая шейку. Вытащила силки, отпустила ветку, и та выпрямилась, встала звонкая, стройная, певуче заблестела на солнце молодыми ярко-зелеными листьями. Вик не стала доставать рекчика из силка, засунула прямо так в мешок и как можно бесшумнее выбралась из оврага. Огляделась, вспоминая, как вернуться в лагерь, прислушалась.
С самого начала этот старый лес ей не понравился. Сквозь густые верхушки деревьев рассмотреть небо удавалось с трудом. То и дело доносились утробные вздохи со стороны Черной топи, проросшей высокими ломкими растениями; земля вокруг нее пузырилась, стонала, и если приложить к ней ладонь, можно ощутить непрерывную дрожь глубоко внутри. Вик не хотела думать о том, что там могло быть. Ритмичный шелестящий хруст впереди, будто растирали крупные засохшие листья, привлек ее внимание. Вик замедлилась, заметив кое-что еще. Присела на корточки и уставилась на свежий след низшей твари. Рогана, если точнее. Вик нахмурилась, бросила быстрый взгляд вперед, на доносившийся шум.
Роганы? Днем? Невозможно.
Но следы были свежие, а звуки их присутствия она ни с чем не перепутала бы — уж больно часто в последние месяцы доводилось с ними сталкиваться. К тому же то, что прежде роганы попадались только ночью, не означало, что они были исключительно ночными тварями. Чтобы утверждать это, следовало бы их изучить, но сделать это было невозможно — будучи проклятыми, они могли жить только в Нижнем мире и обращались в прах, если слишком долго находились в Срединном.
Вик осторожно отступила. Лучше обойти это место. Она была вооружена, как и всегда, но судя по звукам, роганов было не меньше трех. Ввязываться в бой с ними да без прикрытия — чистое самоубийство, но если ее заметят, ничего другого не останется. Вик почти пожалела, что не настояла на том, чтобы Гейл пошел с ней, и в то же время выдохнула с облегчением — Гейл хоть и справлялся с разведкой в лесу не хуже нее, был довольно шумным. Будь он здесь, роганы обнаружили бы их еще прежде, чем Вик увидела бы их следы.
Вик вернулась в лагерь наемников, разбитый на окраине деревни, которую они нанялись защищать от нападения роганов, оставила добычу у общего костра и поспешила к главе наемников Флипу.
Жаркий солнечный день был душным и обещал не менее жаркий вечер. Большая часть наемников откровенно отлынивала от обязанностей — сбившись в кучки они играли в карты, напивались и горланили песни, показушно размахивали оружием и сверкали полуголыми торсами перед деревенскими девушками, которые носили воду из протекавшей рядом с деревней реки. Те хихикали и смущались, а самодовольные идиоты провожали их похотливыми взглядами. На саму Вик подобным взглядом остерегались смотреть с первого же дня, как они с Гейлом присоединились к наемникам — тем требовались разведчики, умевшие ориентироваться в лесу.
Вик усмехнулась и фыркнула, заметив Гейла, который разговаривал с хорошенькой девушкой и улыбался как-то по-особенному. Эту улыбочку Гейл примерял каждый раз, как хотел охмурить очередную красотку, и каждый раз она срабатывала. Он был красив особой, породистой красотой, и иногда Вик забывала, что его длинные до плеч черные волосы на самом деле покрашены и что большая часть его заработка уходила на протирки от веснушек и красивую одежду.
Вик быстро посерьезнела, завидев Флипа в компании новых друзей из деревни. Флип отсалютовал ей большой темной бутылью. Он был навеселе, лицо сильно покраснело от выпитого, а, может, просто обгорело на солнце.
— Эй, как ни посмотрю, ты вечно хмуришься! — воскликнул он. — Давай же, улыбнись! Ты такая милашка, когда улыбаешься!
Он хотел приобнять Вик за плечи, но под ее ледяным взглядом его пыл быстро охладел. Флип подобрался весь, даже живот втянул, огляделся. В его глазах появилась осмысленность. Он вздохнул, потер красное опухшее лицо ладонью.
— Что мы вообще здесь делаем? — уже тише спросил он. — Две недели на такой жаре, и ни одного рогана. Деревенские простаки наверняка спутали их с обычным лесным зверем, зуб даю. Эти сволочи вообще ночные твари, можно просто выставлять охрану вечером и не торчать здесь целыми днями.
— Я видела свежие следы в лесу, — сказала Вик. — Не похоже было, будто солнечный свет их беспокоил. Не сегодня-завтра они нападут, мы не должны снижать бдительности. — Она возмущенно, одними глазами указала на творящееся в лагере безобразие.
— Ну а чего ты хочешь?! — возмущенно зашипел Флип. — Мои ребята нанимались сражаться с низшими тварями, а не бездельничать днями напролет!
— Вы нанимались, чтобы защитить деревню от нападения низших тварей, — осадила его Вик. — Мы могли устроить им ловушки в лесу, как я предлагала.
— Ты, настырная девка, ничего не понимаешь, — сварливо сказал Флип. — Нынче никто в здравом уме добровольно не полезет лес.
Вик мрачно оглядела его сверху вниз, скрестив руки.
— Ты, конечно, отличный воин и разведчик, — поспешил поправиться Флип. Он с раздосадованным видом убрал бутыль в суму и встал так, что теперь возвышался над ней. — Но вот что тебе скажу — девахам в бою не место, а если и место, так то чтобы молодцов наших ублажать, да обеды им готовить. И чего тебе дома не сидится? Нашла бы себе мужика, завела детишек… Другое дело, если б ты была волшебница и колдовать умела, да заклинания всякие складывать.
Вик иронично выгнула бровь.
— Если ты закончил излагать мудрые изречения, почему бы тебе не заняться делом? Мы слишком мало знаем об этих тварях, что если они нападут днем, в то время как большая часть воином будет праздно шататься по окрестности? Нельзя недооценивать противника.
Флип хмуро кивнул.
— Твоя правда.
Хмель заметно сошел с него, он будто по новому взглянул на свой отряд и, с отвращением поморщившись, гаркнул им со всей силы немедленно притащить задницы на свои места и вооружиться. Те подчинились, не скрывая недоумения и раздражения. Гейл проводил свою девушку разочарованным взглядом и с упреком взглянул на Вик, но, увидев выражение ее лица, посерьезнел и кивнул.
Спустя часа два в ярком свете дня из леса стремительно хлынула стая роганов.
Они походили на вставшие на задние лапы крупные псины, тощие, со впалыми животами и торчащими большими ребрами. Искривленные большие когтистые лапы сильно утолщались на сгибах, и оттого их худоба казалась еще очевиднее. Они издавали скрипучие звуки, от которых мороз пробегал по позвоночнику — словно переговаривались между собой. На длинной вытянутой морде сверкали две пары желтых глаз, пасть была полна клыков, на голове торчали несколько наростов, похожих на рога. Они были вооружены костяными топорами, связкой тонких костяных копий, у одних за спиной можно было углядеть лук и колчан со стрелами, другие нацепили на уязвимые места скрепленные друг с другом костяные пластины — своеобразные доспехи.
Вик и Флип переглянулись. Флип, усмехнувшись, кивнул ей. Вооруженный арбалетом, он остался в этой части отряда, а Вик поспешила к передовой, где уже распоряжался Гоб, правая рука Флипа и их с Гейлом старый знакомый, который и позвал их подсобить. Вик и Гейл обычно работали вдвоем, чтобы минимизировать вероятность разоблачения его способностей, но плату обещали хорошую, да и задание казалось простым.
Вик быстро оглядела приготовившихся воинов, кивнула Гейлу, который проверял свое оружие и защиту. Гейл ответил возмущенным взглядом, но кинул ей шлем и сделал знак рукой — отойти для разговора. Вик притворилась, что не заметила этого. Она переглянулась с Гобом, надела шлем. Гоб обнажил меч, удерживая во второй руке щит, и скомандовал всем занять позиции.
Богатую деревню Старобережье, что находилась на западной половине Юга, несколько раз атаковали роганы. Поначалу то был один роган, который напал на стадо коз и уволок сразу две, сильно ранив пастуха. После пришли еще трое, но крестьяне были готовы и закололи их вилами и разрубили топорами. Роганы превратились в прах много раньше, чем до деревни добрались вызванные Синие стражи. Историю о низших тварях они восприняли со смехом и неверием, кто-то, быть может, и поверил, но никто не собирался отправлять отряд Синих стражей для защиты далекой деревни у самого леса. Поняв, что помощи от стражей не дождутся, крестьяне обратились за помощью в гильдию ближайшего города и наняли отряд наемников для защиты.
Впервые низшую тварь Вик увидела пять лет назад, еще когда учитель Руп, уркас, приютивший их с Гейлом, был жив. То была мелкая и неимоверно быстрая зубастая тварь размером с курицу. Теперь же низшие твари заметно подросли и все больше передвигались группами, а не поодиночке. Маленькие низшие твари не выходили из леса, потому об их существовании было практически неизвестно — с тех пор как появились низшие твари, в лес ходить остерегались, крупные же обычно нападали по вечерам или по ночам. Они наступали лишь на деревни, стоявшие возле лесов, которые росли у границы с Дикими землями. В тех лесах испокон веков временами появлялись Двери — о причинах этого споры велись до сих пор, — и вели они в Верхний или Нижний мир, а также в разные точки Срединного. Учитель Руп настоятельно велел держаться от них подальше — кто знает, какая тварь может оттуда вылезти? Он обучил Вик и Гейла многому из того, что знал сам, ну а уж в лесу ориентироваться Вик смогла бы даже ночью с закрытыми глазами. Гоб был их старым знакомым, с которым они не раз выпивали в таверне и обменивались новостями. Он и попросил их временно присоединиться к наемникам — помочь разобраться с делом роганов, нападавших на Старобережье.
В отличие от Гейла, предпочитавшего стрелять издалека, Вик сражалась с роганами вплотную, орудуя мечом, который сама выковала два года назад. Меч был страшный, но добротный, и что важнее — с легкостью перерубал прочную кожу низших тварей. Она не разменяла бы его ни на какой другой, будь тот хоть весь состоящий из золота и инкрустированный драгоценными камнями.
Мимо, чудом не задев, пролетела стрела и следом — пара метательных топориков. Вик успела увернуться и одновременно отразить удар противника. Роганы были свирепы, вертлявы и неожиданно гораздо многочисленней, чем Вик видела когда бы то ни было. Но что хуже всего — они разделили наемников на два отряда и, разбивая красные кристаллы и высекая этим огонь, подожгли сарайчики и постройки, которые временно использовались для наблюдений.
Сквозь языки огня было видно, как носились крестьяне и колдовал маг-хранитель деревни, стараясь потушить пожар. Часть наемников, включая лучников, не подпускали к ним роганов, но те словно бы и не думали нападать на них — они теснили отделенную половину наемников к реке, в то время как из леса выбегали все новые и новые роганы.
— Отступаем! — прокричал Флип. Он вел оборону на правом фланге, и было видно, что строй копейщиков стал прогибаться под натиском тварей. — Их слишком много!
— Отступать больше некуда! — ответил Гоб. — Держим строй, сколько можем! И будем надеяться, что нам придут на помощь, — уже тише добавил он.
— Нужно прорываться, — возразила Вик. Она запыхалась, разгорячилась и понимала, что в таком стремительном темпе они долго не продержатся — если уповать на товарищей и ничего не предпринимать, их либо всех перебьют здесь, либо загонят в реку и перебьют там. — Их вожак где-то рядом. Завалим его — полдела сделано, роганы растеряются, останется лишь добить их.
В любом организованном нападении был направляющий, и роганы не могли быть исключением — уж слишком слаженными были их действия, уж слишком ловко они воспользовались замешательством наемников и разделили их, будто заранее все просчитали.
— Как ты намереваешься сделать это? Их же полчища и все на одну морду!
Вик не успела ответить — неожиданно подвернулся шанс и нельзя было упускать ни секунды.
Роганы разделились, пытаясь добить пока еще держащий строй копейщиков справа и разжечь сильнее огонь в селении — этим старательно занималась часть роганов с левого фланга, где теснились деревянные постройки. В результате в центре, посреди тракта, вливающегося в деревню, и широкого луга образовалась брешь. Там, на небольшом холмике стоял тот, кто руководил действиями нападавших, с небольшой охраной. Время от времени туда подбегали роганы, вероятно, посыльные, чтобы получить приказы.
Вик, не раздумывая, бросилась вперед, в ставку противника. Она двигалась так, как учил Руп — особым способом, пригибаясь низко к земле, перекатываясь и чуть ли не стелясь. Зелье скорости, которое она недавно хлебнула, все еще делало ее достаточно быстрой, чтобы избегать ранений. Вик била так, чтобы лишь убрать противника с дороги и старалась по возможности не тратить на это время и силы.
— Лучники! — радостно закричал тем временем Флип. — Мы спасены!
— Вик, осторожно! — закричал кто-то позади, кажется, Гоб. — Наши стреляют!
Вик, ловко лавируя между роганами, не замедлившись и не оглядевшись, круто заскользила вперед, подхватив лежавший на земле щит. Споткнулась о чей-то труп и, падая, успела сгруппироваться и прикрыться щитом. Обрушился град стрел, несколько с громким перестуком попали по щиту.
— Туда не стрелять! Не стрелять! — во все горло заорал Гейл. Его голос Вик ни с чем бы не спутала. — Разве вы не видите?! Там Вик!
Вик мельком посмотрела в сторону деревни. От огня не осталось и следа, маг-хранитель деревни продолжал колдовать, к ним на выручку спешили разделенные прежде наемники. Но удивляться и радоваться было некогда — впереди виднелся высокий, даже какой-то грациозный со своей ломкой фигурой роган. Значит, не привиделось, впрочем, ее глаза еще ни разу не подводили. Это был вожак роганов. Много позже, обдумывая, как сразу распознала в нем вожака, она припомнила, что на нем были доспехи, немного отличные от остальных, и на рогах его были украшения, которые тускло переливались на солнце.
Вик ринулась на него. Их оружия звонко сцепились. Вожак роганов был не менее сильным и вертлявым, чем остальные, но что доставляло гораздо больше проблем — его оружие было из какой-то иной кости, более прочной и остро заточенной. Его защищали два рогана, к которым то и дело присоединялся третий, а то и четвертый, и Вик, разошедшись не на шутку, никак не могла сравнять счет, и чем больше проходило времени, тем отчетливей она понимала, что если все продолжится в таком же темпе, она выдохнется и погибнет.
Закаленная сталь звенела в воздухе, лилась кровь низших тварей вперемешку с желтоватой слизью, сливалась в лужицы и ручейки, хлюпающие под ногами; знакомым свистом проносились стрелы с черным оперением, находя цели и расчищая путь одуревшей уже от сражения Вик. Вожак роганов, оставшийся без поддержки, ее чудовищного натиска выдержать не смог — с очередным ударом лишился руки, а с еще одним — жизни. На мгновение над полем битвы установилась мертвая тишина. Вик выдернула застрявший меч, которым почти разрубила рогану голову, и, тяжело дыша, огляделась.
Как она и предугадала, с потерей лидера роганы дрогнули. Люди же, напротив, воспряли духом и яростно наступали. Вик обернулась, нашла взглядом Гейла. Тот тоже приближался, то и дело останавливаясь, чтобы пустить стрелу в рогана — не подпустить к ней. Поймав ее взгляд, его рассерженные черные глаза сверкнули обещанием скорой расправы за безрассудство. Вик вдруг разобрало веселье, потянуло улыбнуться, что она и сделала, устало вытирая предплечьем пылающее мокрое лицо. Где-то успела потерять шлем, плотная стеганка, заменявшая доспехи, была вся в прорехах, меч неожиданно показался ужасно тяжелым, царапины и раны щипало от крови и пота. Но все это были пустяки. Осталось самое легкое — добить оставшихся роганов.
Вик удобней перехватила меч, примериваясь к следующей жертве, как вдруг споткнулась, упала на колено — не шевельнуться, бедро пронзила жгучая боль. Стрелы свистели совсем близко — роганы отступали и отстреливались. В их рядах нарастал гул, раздался пронзительный тонкий скрип, несколько роганов вдруг круто развернулись и помчались в сторону Вик. Она собрала силы, размашисто полоснула мечом воздух перед собой как раз вовремя, чтобы роганы отпрянули. По инерции ее крутануло, она рухнула на землю, кое-как села и задышала пепельным воздухом, с трудом подавляя кашель. Дальнейшее пронеслось как в тумане — Гейл и еще несколько наемников как раз добрались до нее и дали бой роганам. После наемники погнались за остатками вконец разгромленных, бегущих в лес врагов, а Гейл обернулся к Вик. Вик приняла вид непринужденный, отдыхающий, попыталась отломить древко стрелы, чтобы так очевидно не торчала, но тут же оставила в покое — нога разнылась так, что хотелось взвыть в ответ и что-нибудь долго безудержно кусать.
— Ты тупица! — обвиняюще вскричал Гейл. — Мы не сражаться нанимались, а лес разведывать! Думаешь нам за это доплатят?!
— Разумеется, ты разве не вчитывался в договор, который мы подписали?
— Но мы не обязаны были! Вдобавок стоило мне только отвернуться, как ты тут же влезла в очередную скверную историю!
— Это мои слова, — обиделась Вик.
— Ты мне еще тут пожалуйся! — сердито перебил Гейл и с досадой пнул ее в сапог вытянутой больной ноги. Вик скрипнула зубами.
— Эй, эй, осторожней!
— Ты только посмотри на эту дуреху, — пожаловался Гейл подошедшему Гобу. — Вот всегда она так. Пережить град стрел, сражаться в самой гуще врагов, поразить их вожака и нелепо получить стрелу перед самой победой способна только она. Ты бы еще свою дурную голову подставила!
— Мне кажется или это твоя стрела? — не обращая внимания на его нытье, Вик притворно пригляделась к оперению стрелы.
— Да как ты смеешь?! — возмутился Гейл.
Гоб, закатив глаза, ушел разбираться с делами раненых и убитых. Вик, несколько раз глубоко вздохнув, схватилась за стрелу, сломала древко как можно ближе у раны и вытащила. Кровь хлынула, от боли сознание на какой-то миг померкло, но она быстро пришла в себя. К боли невозможно было привыкнуть, но можно было привыкнуть как к чему-то неизбежному, через что необходимо пройти. Гейл уже достал сложенные полоски чистой ткани из своей сумки на поясе, присел рядом на колени и прижал их к ране, останавливая кровь. Он бросил быстрые взгляды по сторонам, затем его руки засветились золотым сиянием.
— Нет, нет, стой, — опомнилась Вик, стиснула его руку.
Золотое свечение прекратилось. Гейл удивленно посмотрел на нее. Удивление сменилось возмущением и досадой.
— Мы договорились, — напомнила Вик. — Я ранена, многие это видели. Будет странно, если рана вдруг исчезнет.
— Ты можешь притвориться, что хромаешь, — глазом не моргнув, предложил Гейл.
Вик покачала головой.
— Не надо. Я в порядке. Помоги лучше другим раненым.
Она отняла у него бинты, быстро замотала рану и закопошилась, пытаясь встать. Гейл тут же подскочил и помог ей, глядя с такой тревогой, что почти стало стыдно, но это быстро прошло, в конце концов, рана действительно была пустяковой — крупные сосуды были не задеты, а мелкие царапины тем более в счет не шли.
— Это ты помог справиться с огнем? — вполголоса спросила Вик.
— А что мне оставалось? Если бы ты как всегда не влезла не в свое дело, мне не пришлось бы так рисковать, — сердито упрекнул ее Гейл.
Вик промолчала, хотя ее так и подмывало высказаться в ответ. Если бы Гейл не прятал свои способности, убитых и раненных было бы намного меньше.
Гейл, убедившись, что она в обморок падать не собирается, отправился помогать раненным. Вик, тяжело опираясь о меч, поковыляла к лагерю, не обращая внимания на восхищенные восклицания наемников и крестьян.
Лагерь казался разгромленным, но все было не так плохо, как выглядело. По крайней мере их с Гейлом палатка стояла на месте не тронутая, уж не Гейл ли приложил к этому руку? Вик вздохнула, покачала головой. Ее мутило, и она малодушно подумала, что, возможно, следовало принять его помощь, но позади были раненые, которые гораздо больше нуждались в исцеляющем волшебстве Гейла. Он научился управляться со смертельными ранениями, не раскрывая свои способности. Конечно, все еще порой, когда эмоции обуревали его, сквозь кожу начинали проступать черные вены, а когда он слишком старался с магией, черная краска с волос исчезала, являя миру естественный рыжий с позолотой цвет.
Вик не помнила, как вползла в палатку, сняла с себя верхнюю одежду и занялась раной уже всерьез. После рухнула в постель и была готова забыться целебным сном, но сон почему-то не шел. Она могла выживать на пределе и сражаться, сколько было нужно, а после — спала долго и беспробудно много часов подряд. Конечно, Гейл утверждал, что она просыпалась, справляла нужду, глотала воду и еду и снова засыпала, но Вик ничего этого не помнила. Помнила лишь присутствие Гейла рядом, и лишь благодаря этому — чувству, что спину прикроют, — позволяла себе настолько расслабиться.
Чувство это возникло не сразу. В первое время, когда учитель Руп приютил их — “на время”, как он сказал, и время это продлилось до самой его смерти два года назад, — Гейл чаще всего откровенно раздражал Вик. Колдовать он, как выяснилось, толком не умел — лишь исцелял раны да пускал силу вразнобой, когда сильно пугался, к примеру. Не раз, просыпаясь ночью от кошмаров, он случайно поджигал что-нибудь в доме Рупа, за что потом огребал заслуженное наказание. Учитель Руп магом не был, зато знал очень многое обо всем и в первое время подолгу что-то объяснял Гейлу. После этого дело пошло куда лучше, и пока Вик вместе с учителем уходила в лес охотиться, Гейл по его советам учился концентрировать внимание на своей магии.
Они были всего лишь детьми, но Вик с раннего детства умела работать, найти пропитание, а Гейл нет. Прошло несколько лет, прежде чем он тоже научился всему необходимому. Прошло много времени, прежде чем Гейл впервые прикрыл ей спину, и с тех пор становился только сильнее, и вот уже не нуждался в ее защите, словно оперившийся молодой птенец, наконец, уверенно встал на крыло.
Вик немного смутилась от сентиментальных мыслей о прошлом, в котором Гейл пялился на нее, как на ожившее божество, каждый раз, как она готовила еду, делала работу по дому, огороду, ухаживала за немногочисленной скотинкой учителя Рупа, пока сам Гейл только мешался. Она не считала, что делает что-то сверхъестественное, магические способности самого Гейла — вот что заслуживало восхищения, и Вик старалась прощать ему бестолковость во всем остальном. Вдобавок она поклялась Седому защищать его и прятать, хоть порой и мелькали предательские горькие мысли, что никакой беды не случилось бы, если бы Седой не привел его в деревню. Вскоре стало само собой разумеющимся, что она защищала Гейла, прятала его рыжие волосы краской, которой иногда хватало на месяц, а иногда всего на несколько дней. Учитель Руп хоть и замечал связанные с Гейлом странности, с расспросами не лез, даже учебники по магии какие-то подсовывал, а позже Вик сама стала искать подобные книжки. Стараясь не вызывать подозрений, она выстраивала дружеские отношения с продавцами в магазинах магических артефактов, ведьмами, зельеварами. В первое время она заступалась за Гейла, когда его в очередной раз собирался кто-нибудь отметелить — задиры-мальчишки на улице в ближайшей деревне к лесу, где жил учитель Руп, агрессивные пьяницы в городской таверне, куда их однажды сослал Руп на все лето, пока сам проведывал старых друзей, разозленная за разбитую посуду хозяйка, сам учитель Руп… Иногда казалось, что способность Гейла ввязываться в переделки шла в комплекте с его магической силой. Когда Гейл научился стоять за себя, было трудно перестать опекать его — он хотел сам справляться с трудностями. Пожалуй, тогда они и начали отдаляться друг от друга — Гейл, казалось, понял, что Вик отнюдь не спустившееся ему на помощь божество, почему-то принявшее облик девочки, и часто огрызался, когда она пыталась в чем-либо ему помочь. После он выглядел пристыженным и безмолвно выпрашивал прощение через ответную помощь или ее любимую еду. Они оба выросли, научились выживать и сражаться, они изменились, и красивый насмешливый Гейл больше не напоминал прежнего маленького перепуганного мальчика, который всего боялся, плакал от любого пустяка и когда пугался, прижимался к ней так сильно, будто только это могло его спасти.
Вик не раз задумывалась, откуда же он взялся и почему так важно было его прятать, но сколько она ни пыталась подбить Гейла на разговор о его прошлом, он каждый раз отшучивался, менял тему, уходил от прямых вопросов, в конце концов, с невозмутимой физиономией заявлял, что не помнит и лучше бы Вик отвалить. Иногда Вик казалось, что она говорит в бездонную пустоту, внемлющую ей через черные, блестящие издевкой глаза.
Навес у входа еле слышно зашелестел. Вик скорее ощутила присутствие Гейла, чем услышала, и закрыла глаза, притворяясь спящей. Дыхание было тяжелым, болели ребра, болело все тело, и с каждым вдохом боль усиливалась, и именно это, как она сейчас поняла, мешало ей заснуть. Заварить бы обезболивающий настой, но сил шевельнуться не было. Она и не подозревала, что ее настолько отделали в бою, пока не пришло время отдыха, и не шевельнулась бы сейчас ни за что на свете.
— Вик? — тихо позвал Гейл. — Ты спишь?
Он дотронулся горячими пальцами до ее руки, и Вик едва не дернулась от неожиданности, но упрямо продолжила притворяться спящей. Она не была настроена на привычные уже жалобы и стенания об очередной деревенской красотке, которую Гейлу скоро придется вынужденно покинуть с разбитым сердцем, или, что хуже, на долгий нудный разговор о своем опрометчивом поступке.
Гейл тем временем положил руку на повязку на бедре Вик. Знакомое тепло исцеления заструилось в месте соприкосновения. Вот ведь самодовольный идиот! Опять делает все по своему и не считается с ее мнением! Уж теперь-то пора было отбросить притворство, но Вик со странным холодком в груди поняла, что не может шевельнуться — ни пальцем, ни рта раскрыть. Сердце билось слишком сильно, отдаваясь в голове. Ее бросило в ледяной пот. Она не видела Гейла — веки так потяжелели, что она не могла открыть глаза, — но слышала и чувствовала, и это немного уняло панику.
Гейл тем временем сместил ладонь выше, коснулся живота, груди. Тепло сопровождало его плавное движение, ладонь задержалась над колотившимся сердцем. Вик почти видела мысленным взором, как он нахмурился. Его ладонь скользнула выше, по лицу. Он легонько похлопал ее по щеке. Вик вздрагивала от усилий позвать его по имени, но язык словно онемел, а во рту страшно пересохло. Кажется, она все же что-то промычала, задыхаясь от внезапного и резкого пронизывающего холода.
— Да что это с тобой? — пробормотал Гейл. — Вик, проснись.
Он тщетно пытался ее разбудить. Вик резко шумно дышала, цеплялась сжатыми пальцами за старый плед, будто так могла остановить странное чувство соскальзывания.
— Эй, ты меня слышишь?
Гейл, обхватив ее лицо обжигающими ладонями, пытался сделать что-то магическое, но чем бы это ни было, оно не получилось, и он досадливо ругнулся и быстро провел ладонями по ее телу, прощупал, словно пытался что-то найти. Вик стиснула зубы. Ее колотило. Она отстраненно чувствовала пальцы Гейла на своем дергающемся от всхлипов горле. Движения мало-помалу удавались ей, она даже смогла разжать веки и посмотреть на Гейла.
Взгляд Гейла полоснул черным безумием. Его руки тряслись и бестолково суетились, то приобнимая Вик за плечи, то направляя в нее знакомую горячую волну исцеления. Это сбивало ползущий по нутру лед боли, но ненадолго. Вик сдавленно выдыхала, замечая под золотистыми вспышками магии Гейла, как сильно он побледнел, и рисунок черных вен на его коже выступал отчетливей с каждым ее судорожным вздохом. Самоконтроль Гейла разваливался на глазах. Вик, поклявшаяся прятать его сущность, становилась причиной, из-за которой наемники скоро поймут, что связались с магом. В любой другой день эта мысль рассмешила бы ее, но сейчас было не до шуток. Холод поднимался все выше, сжимал сердце в ледяном кулаке все крепче. С комом в горле Вик осознавала, что становится легкой как перышко. Все легче и легче, кажется, вот-вот ее сдует неосторожным вздохом. Сознание уплывало, дыхание становилось все реже и прерывистей.
— Нет, нет, еще не все, — пробормотал Гейл, снова сжимая ее лицо в ладонях. — Еще не все, роган тебя задери, ты не посмеешь меня вот так вот бросить.
Он больно ударил лбом в ее лоб, пальцами заставил приоткрыть рот и выдохнул, чуть ли не прижимаясь к ней губами. Нестерпимый жар скользнул ей в рот, волной хлынул вниз, и надвигающийся холод замер. Его быстрое таяние отзывалось физической зудящей болью, но и она быстро уходила. Вик словно качало на крупных волнах, куда-то уносило, а обжигающий Гейл обнимал ее плечи, удерживал за затылок и шею, и весь светился ровным золотистым сиянием. Его взметнувшиеся волосы колыхались, то спадая на прикрытые глаза, то яростно взмывая вверх. Длинные ресницы трепетали, черные вены взбухли под светлой кожей. Вик вяло моргнула несколько раз прежде чем окончательно прикрыла глаза и наконец заснула.