— Это клятва хозяина и слуги, — сквозь зубы сказал Ороро.
Никогда, даже в самых скептичных размышлениях, он не доходил до мысли, что однажды придется привести потомка Ингрэма в Нижний мир. Меньше часа назад он вернулся из Восточного побережья и застал Бронна, горящего в столь сильной лихорадке, что тот не мог шевельнуться и лишь вяло моргал. На его черных волосах появились седые пряди. Его рука… О, его аккуратная маленькая человеческая ручка опухла до самого плеча, побагровела, а черная метка имени проклятого короля начала кровоточить.
Ороро, как и все тэйверы, никогда не был силен в целительстве. Обратиться за помощью к лекарям значило вызвать ненужные подозрения. Неудержимая паника и беспомощность гнались за ним по пятам последние дни, с тех пор как глупый король убил семью Грэма и заковал клятвой Бронна. К кому еще он мог обратиться со своей бедой, кому еще без колебаний мог доверить свою жизнь, как не сестре? В какой-то миг Ороро заколебался, но тут же откинул глупые сомнения. Сестра знала об Ингрэме и его потомках, и как они важны. Она была одним из лучших лекарей среди тэйверов. Ей пришлось этому научиться — множеству хитрых приемов, могущих улучшить здоровье, помочь поскорее затянуться ранам, и то было лучше всего для Бронна — кто знает, как клятва без условий отреагирует на магическое воздействие?
Он перенесся с Бронном в дом сестры в Нижнем мире. Несмотря на глубокое изумление, Урура без лишних слов принялась за работу, и лишь уняв жар Бронна да приведя его в чувство и силы, задалась вопросами.
— Я самолично нарисовал круг, — продолжал Ороро, — этот негодяй заставил меня. Посмотри на руку. — Он присел на корточки перед укутанным в полотенце после холодной ванны Бронном и осторожно взял его тоненькую ручку с воспаленной меткой. — Вот его имя, видишь, оно словно бы проникает вглубь? Это взрослый мужчина с огромным запасом магии, он даже не произнес условий клятвы!
— Это все осложняет, — заметила сестра. Со вздохом поднялась с колен и осторожно перелила приготовленный раствор в бутылочку. — Давай ему укрепляющий настой каждый четыре часа, это все, что сейчас можно сделать.
— А что с его речью? Почему он не разговаривает?
Сестра лишь покачала головой.
— Возможно, его хозя… — заметив ледяной взгляд Ороро, она поспешно поправилась: — тот человек что-то сделал? Может, ты разозлил его чем-то?
Ороро бессильно пожал плечом.
Может, и разозлил.
Но, учитывая, что глупый король даже свои силы не мог толком контролировать, возможно, он даже не подозревает, что натворил с Бронном. По крайней мере, он выглядел искренне взволнованным.
Он мог выглядеть как угодно, это не оправдывало его действий. Заряженный арбалет без предохранителя — вот чем он был, а мишенью — Бронн.
— Существует ли заклинание, способное перекинуть клятву на другого? — спросил Ороро.
— Ты что же, действительно готов стать слугой этого человечишки? — с нескрываемым отвращением спросила сестра.
Ороро решил смолчать, что уже договорился об этом.
— Вот что мы сделаем, — помедлив, начала сестра и крепко сжала его плечи. Ороро кое-как кивнул, и, глядя ему в глаза, сестра продолжила медленно и отчетливо: — Отпусти этого мальчика, он все равно не жилец. Не перебивай, Ороро! Тех людей больше нет, понимаешь? А мальчонке конец, клятву не снять, пока тот человек этого не захочет, а между тем клятва убивает его, и даже если снять, последствия останутся. Зачем ты так цепляешься за него? Позволяешь собой помыкать? Не милосердней ли просто его отпустить?
— Он… он же последний, — процедил Ороро. Ярость резко переполнила его, он с трудом удержался, чтобы не нагрубить сестре, не оттолкнуть, не ударить. — Он ужас как похож на Ингрэма! У него в точности такие же глаза!
— Да ты даже не помнишь уже, должно быть, как он выглядел! — раздосадовано воскликнула сестра. — Прошло сто лет с тех пор, как он умер, а ты все возишься с его потомками! Тебе бы завести свою семью, а не нянчиться с чужими детьми, да еще и человеческими!
— Ты же знаешь, что полукровкам нельзя заводить семьи!
— Но потомки Хейлы, к примеру, живут и здравствуют! — Сестра всплеснула руками, раздражение мелькнуло в ее взгляде. — Раз у нее это получилось, почему не может получиться у тебя?
— То был исключительный случай.
— Ничем не отличающийся от твоего, скажу больше: ее внешнее уродство было более очевидным, у нее были крылья и хвост, которые ей отрезали в младенчестве, чтобы сошла за человека, тебя же от тэйвера практически не отличить. Вы оба сохранили разум и научились контролировать Голод. Кровь в ее потомках настолько разбавилась человеческой, что от тэйверов в них мало что осталось, то же самое может случиться и с твоими, — быстро-быстро говорила сестра, и Ороро покорно ее выслушивал.
— Какая тэйверка захочет встречаться с тем, кто в любой момент может обезуметь и сожрать ее? — осведомился он, когда сестра умолкла. — Даже если бы я хотел… Есть вещи, которые от меня не зависят. Тэйверы всегда будут бояться и ненавидеть меня. Кроме тебя.
Он отчаянно вцепился в руку сестры и прижал ее к губам. Сестра осторожно убрала руку и грустно погладила его по щеке.
— Ты был бы рад не помогать Вортару в его планах, верно? Если бы не я…
— Я бы просто ушел в Срединный мир и никогда сюда не возвращался, — докончил Ороро. — Ты — все для меня. Как и этот мальчик. — Он не сдержал невольной дрожи. — Ох, видела бы ты, что там произошло. Тот подонок взял Бронна в заложники, а я так разозлился и… Я испугался. Он держал Бронна за горло и велел мне снять оборотное кольцо, ума не приложу, как он нашел их, как про кольцо узнал, а я недооценил его, вернее…
Ороро невесело усмехнулся. Сейчас, рассказывая обо всем сестре, он узнавал кое-что новое, что прежде было скрыто от искаженного болью разума.
— Я переоценил себя. Я так привык всегда быть быстрее и сильнее прочих, что, едва заметив его заминку, тут же воспользовался этим, как оказалось, зря. Это был… необычный противник. Его магия решала за него, а не он сам. Сейчас я осознаю это, понимаю, что в случившемся нет одной лишь его вины, но простить не могу.
Ороро глубоко медленно вздохнул. От горечи щипало глаза.
— Он взял Бронна в заложники, потому что понял, что лишь это спасет его от гибели. Мне пришлось сдержаться и подчиниться ему.
“Но когда Бронн будет свободен, — Ороро поднял глаза на встревоженную не на шутку сестру, — меня ничто не остановит”.
Он знал, знал прекрасно, чем оборачивается месть, но один взгляд на оставшегося круглым сиротой потомка Ингрэма сметал ослепляющим гневом весь опыт.
Он предавал то, во что верил Ингрэма, предавал его в каждую секунду, что грезил о страшной мести глупому королю, и оттого горечь происходящего лишь сильнее ранила, и тем сильнее хотелось продолжать — все равно что, обезумев от сладострастной агонии, разрывать корочку на не заживающей ране.
Он не мог простить, это было выше его сил. Ну и пусть. Чего еще можно было ожидать от проклятого полукровки вроде него? Отчасти Ороро даже надеялся, что королю удастся его прикончить и этим остановить происходящее, хотя скорее всего уже поздно для этого: слишком многое успели сделать тэйверы и их последователи в Срединном мире, запущенное колесо продолжит двигаться и без него.
— Ороро, прошу тебя, не делай глупости, — попросила сестра. — Обещай мне.
Ороро только кивнул и осторожно дотронулся когтистой рукой груди сестры, почти касаясь амулета в виде полумесяца, что подарил ей Вортар.
— Я не знаю, как отреагирую, если с мальчиком что-то случится, — прошептал он. — Это сильнее меня, ярость застилает мой рассудок, все инстинкты кричат, что его надо защитить, что надо наказать обидчиков, и разумом я тоже этого хочу, пусть и понимаю, что это может выйти боком. Произошедшее всегда будет преследовать его, даже если телом и разумом он уцелеет, он совсем один, и это убивает меня.
— Если повезет… если выживет, — медленно проговорила сестра, — то можно наложить на него заклинание, чтобы ничего об этом не помнил. Здоровье можно укрепить тренировками, разум — медитациями и обучением, а если отвести к магическому источнику и напитать его душу, следуя схеме, которую составил Цертер — это укрепит его магические силы. Возможно, все еще обойдется и твой мальчишка будет в порядке. — Сестра ласково погладила Ороро по коротким волосам. — А теперь уведи его. Нельзя человеку слишком долго находиться в Нижнем мире, а он и без того натерпелся.
Ороро крепко обнял сестру на прощание, взял усталого Бронна на руки и распахнул Дверь в гостиницу, где они остановились.
***
Лок узнал о захвате Восточного Побережья, едва вернулся в Срединный мир: первым делом он как всегда зашел в таверну “У Бакки” в Шинранте, столице Востока, и там, за кружечкой превосходного яблочного сидра, услышал последние новости.
Конечно, сплетники любили все преувеличивать, но в этот раз даже они хватили лишку — посадить головы предателей на пики да выставить всем на обозрение? Это было уж слишком.
И разве юный Гейл не обещал своей сестре пощадить лорда Жатриена?
Из Шинранты Лок перенесся в Ренджендар, где у выхода из Двери его встретила взволнованная юная Лоис.
— Учитель! Ну наконец-то!
Она крепко его обняла. Лок терпеливо снес проявления ее теплых чувств, хотя сейчас было совершенно не до этого, да и неприлично на публике.
— Ты столько всего пропустил, — осуждающе сказала Лоис, тем не менее, благосклонно приняв корзиночку с гостинцами из Верхнего мира. — Ты уже слышал, наверное, что Гейл захватил Восточное побережье?
— Довелось, — вежливо кивнул Лок.
Лоис, понизив голос, рассказала ему все то, что он уже знал по слухам. Разве что голова была отрублена лишь у герцога Огуста, а лорд Жатриен — сожжен заживо.
— Этого не может быть, — нахмурившись, сказал он.
— Еще как может, — заверила его Лоис. — Народ так разволновался, чуть в атаку не пошел. Лорда и герцога люди любили, а Гейла не жаловали, теперь молва о нем еще неприятнее, чем прежде. Он как вернулся вчера вечером с побережья, так у себя в апартаментах заперся и лишь поесть спускается. Даже собрание Совета пропустил.
Лок нахмурился. Собрание Малого Совета сейчас шло полным ходом, там наверняка было что обсудить.
Лоис вздохнула, покачала головой.
— Что с ним происходит, ума не приложу. Переживает из-за Жатриена? Но все Стражи, которые сопровождали его, твердят, что тот сопротивлялся и не оставил другого выбора. Принцессе Красте придется с этим смириться. Вик, кстати, тоже заметила, что он странный. Вообще-то именно ей удалось остановить Гейла, когда он, ну, слетел с катушек…
Лок заинтересовано мысленно повторил это выражение. Нужно будет позже расспросить Лоис о нем подробней.
— … и прикончил лорда Жатриена. Вик рассказала, что огонь Гейла был необычный. Синего цвета.
— Синий огонь? — удивился Лок.
— Ага. Это самое жаркое магическое пламя, как еще там весь замок не порушился.
— Занятно. Лоис, что еще произошло, пока меня не было?
Они дошли до охраны главных ворот Южной Вершины и замолчали. Лишь миновав их, шагая по верхнему двору, Лоис, тревожно оглядевшись, произнесла:
— Учитель, я знаю, что ты неспроста так срочно отправился в Верхний мир. Скажи, мне нужно знать, что произошло, или лучше оставаться в неведении?
— Оставайся в неведении, — не задумываясь, ответил Лок.
Во что бы юный Гейл ни ввязался, впутывать в это Лоис могло быть опасно для нее.
Лоис кивнула.
Она всегда была умной человеческой девушкой, и Лок в очередной раз с одобрением подумал, что не ошибся с выбором ученицы.
— Ты ведь знаешь, что всегда можешь рассчитывать на меня? — уточнила она, пристально глядя в глаза.
— Я знаю. — Лок мягко улыбнулся и взял ее руку в свои. — Я доверяю тебе, милая Лоис.
Лоис снова кивнула и рассказала, что на следующий день после того, как Лок отправился в Верхний мир, Гейл вел себя весьма странно. Позже, поспрашивав личных Стражей короля о его самочувствии, Лоис узнала, что те встретили его днем в коридорах в весьма потерянном и потрепанном виде, в одежде явно с чужих плеч, хотя он должен был все утро находиться в своей комнате.
— Мне показалось это странным, — зябко поведя плечами, сказала она. — Да еще и отъезд твой внезапный… Он связан с Гейлом, не так ли?
Лок осторожно кивнул.
— Я разберусь с этим, — пообещал он.
Лоис улыбнулась краешком губ, но глаза ее были серьезны и немного печальны.
— Сегодня после ужина, — запинаясь, начала она, — я хотела бы встретиться с тобой, с Вик, с Джулом, и, надеюсь, Гейл тоже придет. Было бы неплохо посидеть всем вместе. В последние дни столько всего случилось, что нам уж точно не помешало бы встретиться и поговорить.
Лок согласно кивнул, хотя и сомневался, что Гейл будет рад компании юного Джула.
Прежде чем отправиться своей дорогой, Лоис словно бы невзначай поинтересовалась:
— Как прошла встреча с сестрами?
Лок фыркнул.
— Эйласенда негодовала из-за библиотеки Времен и что не предупредил о приезде. Перед моим отъездом мы как обычно рассорились, но, кажется, я уже привык к этому, потому не расстроен так сильно, как бывало прежде. К сожалению, я не застал Софиэлу — она проходит обучение в залах Симфонии Жестов, а оттуда нельзя отлучаться до конца срока. Она решила обучаться в Срединном мире и теперь проходит все нужные для этого курсы. Это стало причиной новых раздоров между мной и Эйласендой. Она считает, я дурно влияю на нашу младшую сестру.
Лоис хихикнула.
— С нетерпением жду встречи с Софиэлой.
— Она тоже, — улыбнулся Лок.
Он часто рассказывал сестрам о Лоис, и Софиэла горела желанием поскорее с ней познакомиться.
После разговора с юной Лоис на душе как обычно потеплело, и Лок уверенно поспешил в апартаменты Гейла.
***
Гейл обнаружился в своем рабочем кабинете. Там царил прежний беспорядок, хотя война с Восточным Побережьем уже закончилась и не было больше необходимости в картах и новых стратегиях обхода стены элементалей. Приглядевшись, Лок понял, что причиной беспорядка служили многочисленные книги из библиотеки, рисунки древних символов. Стоя на четвереньках на полу, сильнейший маг страны, один из четырех Хранителей Вершин, высунув кончик языка, старательно срисовывал с книги сложную схему на разложенном перед собой большом листе бумаги.
— Долго же ты, — произнес он, не отрывая взгляд от своего занятия.
Его левое предплечье скрывала повязка.
— Меня не хотели отпускать, пока не выяснят причину пожара в библиотеке, — ответил Лок. — Всплеск твоей силы был столь огромен, что навел стражей на множество вопросов. Сестра поручилась за мою невиновность, лишь потому я здесь. Чем занимаешься?
— Изучаю магию.
Гейл, наконец, посмотрел на него и улыбнулся.
Он осунулся, побледнел и выглядел так, будто не мог решить сложный вопрос.
Лок осторожно приблизился к нему.
— Ты обещал рассказать, что с тобой случилось, после того, как ты исчез из библиотеки, — напомнил он. — Как ты вообще сумел сотворить то волшебство? Я в жизни ничего подобного не видел и не читал.
— Я сам не ожидал такого. — Гейл поднялся с пола, кряхтя и растирая ноги. Подошел к столу, достал вино. — Будешь?
— Немного.
Они выпили за успешное возвращение Восточного побережья, а потом Гейл рассказал, что его перенесло назад в первую башню.
— Я хотел вернуться за тобой, но сообразил, что, должно быть, навел там шуму, а значит, мое появление лишь ухудшит ситуацию. Вместо этого я решил попробовать создать еще Двери, но уже целился в Восточное Побережье. Я открыл Дверь уже в самом замке Идры, и поначалу ужасно перепугался. Вернуться обратно не получалось, я уже думал, как бы проскользнуть мимо охраны Постоянной Двери, но после того, как отдохнул и успокоился, смог снова открыть Дверь и перенесся домой, в Южную Вершину. Видел бы ты лица моей охраны. — Гейл рассмеялся. — Признаться, я был так потрясен ночными путешествиями, что, должно быть, выглядел как призрак.
— Но прежде ты говорил, что Дверь в главной башне открывается лишь в другие Вершины, — удивленно возразил Лок.
— Да, э, тогда я не знал, что смогу открыть Двери и в другие места, но после — понял, как это сделать. Наш путь в библиотеку Времен был не напрасен, если бы не это, я бы в жизни не понял, что нужно сделать. — Гейл смущенно почесал затылок и немного покраснел.
Разум Лока пребывал в смятении. Еще месяц назад он поверил бы всему, что Гейл тут наплел, но сейчас замечал, каким старательным был его смех, как он искусно имитировал улыбку.
Гейл что-то тщательно скрывал, но пока он не заперся в своих мыслях и говорил, оставалась надежда вытянуть из него правду.
— Юный Гейл, ты весьма талантливый маг, раз сумел в столь кратчайшие сроки овладеть новыми способностями. Мне не терпится увидеть их в действии, как и, — Лок обвел выразительным взглядом окружающие их книги, — другие твои новые приемы.
— О, нет, Лок, что ты! — Гейл снова рассмеялся. — Это я так… хотел забить чем-нибудь голову. Зря я все-таки убил Жатриена. Краста снова заперлась в своих комнатах, и мне так перед ней совестно.
— Но что насчет Дверей в главной башне? — не сдавался Лок. — Хотя бы это ты можешь мне показать? После всего, через что мне пришлось пройти, думаю, я заслужил твое доверие.
— К… конечно, — с улыбкой тонким от напряжения голосом сказал Гейл. — Давай позже, ладно? Я очень устал, мне бы передохнуть несколько дней, сообразить, как быть дальше.
— Разумеется. — Лок вежливо склонил голову. Дурные предчувствия овладевали им все больше. — Что с твоей рукой?
— Это? А, это той ночью, когда открыл Дверь в побережье. В переулке меня хотели ограбить, я чудом унес ноги и не раскрылся.
— Покажешь? Посмотрю, серьезно ли.
— Не стоит. — Гейл широко улыбнулся, прижимая руку к груди. — Это пустяк, ерунда. Знаешь, я тут подумал о вашей с Вик затее. Насчет низших тварей. Отличный способ отвлечь народ от казни Огуста и Жатриена, да и пользу принесет.
— Низшие твари? — повторил Лок, немного сбитый с толку от столь стремительной смены темы.
— Да.
— Гейл, — Лок пристально взглянул на него, — у тебя все в порядке?
Гейл молчал под его испытующим взглядом. Казалось, он был готов вот-вот заговорить, но сказал лишь:
— Конечно. У меня все под контролем. Так что думаешь насчет низших тварей?
Решив вернуться к странному поведению Гейла позже, Лок призадумался.
— Совету было недостаточно доказательств, которые я предъявил в тот день. Сейчас, разумеется, ты меня поддержишь, но члены Совета могут снова воспротивиться.
— Есть у меня одна забавная идея, — Гейл коротко усмехнулся, — которая заставит эти старые задницы немедленно пересмотреть свои приоритеты.
— Что ты задумал?
— Увидишь. — Гейл загадочно улыбнулся.
Он осушил уже третий кубок вина. Его нога нервно подергивалась, ногти на руках были обкусаны.
Лок нахмурился, еще раз обвел взглядом комнату, остановился на листе, над которым Гейл корпел перед его приходом.
— Гейл, ты же знаешь, что всегда можешь ко мне обратиться, — мягко сказал Лок. — Вижу, тебя что-то гложет.
— Вообще-то… — замешкался Гейл. — Лок, скажи, клятвы на крови ведь нельзя нарушить?
— Можно. Но нарушивший клятву обрекает себя на проклятие или смерть, это зависит от условий клятвы.
— Хорошо, — медленно проговорил Гейл. — Но что насчет, к примеру, клятвы хозяина и слуги? Слуга может разорвать клятву без согласия хозяина?
— Он будет проклят. В зависимости от степени клятвы будет тяжесть проклятия, — ответил Лок, внимательно разглядывая Гейла. — Степень клятвы определяется условиями, которые были озвучены на момент заключения клятвы. К примеру, слуга клянется в верности и послушании хозяину, а хозяин клянется защищать его по закону и справедливости. То есть если слуга украдет что-нибудь, и его захотят вздернуть, следуя законам той страны, то хозяин не нарушит свою часть клятвы, если не станет его защищать: он поклялся защищать его по закону, а слуга нарушил законы, и в этом он сам несет за себя ответственность. Существует множество нюансов, Гейл, которые нужно тщательно соблюдать, потому тексты клятв обычно зачитывают и проводят целый торжественный ритуал. Это очень важный и ответственный момент.
— А что если не было никаких условий клятвы? Что если некто просто привязал к себе клятвой слугу?
Лок невольно бросил взгляд на его левую руку.
С чего это юный Гейл задается столь странными вопросами? Уж не заключил ли он с кем-то клятву?
Уж не солгал ли о том, где блуждал той ночью? Что с ним случилось?
Ох, будь юная Вик здесь, смогла бы выбить из него правду, причем буквально.
Нужно рассказать ей обо всем, решил Лок. Если кто и способен повлиять на юного Гейла, так это она.
Сейчас же следует быть осторожным и внимательным и помочь Гейлу своими знаниями.
Лок, помедлив, ответил:
— Тот, кто привязал к себе другого клятвой слуги против его воли, поступил очень… нехорошо. Клятва без условий подавляет слугу, отнимает его волю. Слуга становится безвольной куклой, запасом энергии: в случае нужды клятва будет вытягивать из него силы и передавать хозяину, а также отражать на нем разрушительные воздействия, что были оказаны на хозяина. Чем больше разница сил между хозяином и слугой, тем разрушительней влияние клятвы.
— Вот как, — отозвался сильно побледневший Гейл. — Почему же об этом не написано в книгах?
— После победы над тэйверами в начале новой эпохи было внесено множество изменений в законах. Многие клятвы на крови запретили использовать, в том числе клятву хозяина и слуги — это противоречит принятому закону о всеобщем равенстве. Разумеется, всегда есть исключения, но опять же все зависит от условий клятвы и письменных заверений в правомерности ее использования.
— Условия клятвы, — медленно повторил Гейл и когда взглянул на Лока, выглядел значительно успокоившимся. — Спасибо, Лок. Я обо всем тебе расскажу и покажу, обещаю, но позже, ладно?
Лок с сомнением кивнул и встал, собираясь уйти.
— Юный Гейл, — решившись, обратился он, — помни, что у тебя есть друзья, которые беспокоятся о тебе. Если тебе нужна помощь…
— Я могу обратиться к тебе, — с улыбкой закончил Гейл. И, кажется, на этот раз он не фальшивил. — Знаю. Потому-то я и искал тебя той ночью. Но есть вещи, через которые я должен пройти сам, понимаешь?
Он принял решение и больше не колебался, вновь был уверен в себе, и Локу стало немного спокойней.
— Конечно. Кстати, юный Гейл, не хочешь ли составить нам с Лоис компанию сегодня после ужина? Возможно, придут и юная Вик с Джулом.
Гейл отрицательно с сожалением покачал головой.
— Любым другим вечером — с большим удовольствием, но сегодня я намерен побыть один и серьезно обо всем подумать. Передавай им мои наилучшие пожелания.
Лок кивнул и ушел.
В течение дня он снова и снова возвращался к этому странному разговору. Следовало записать в дневнике некоторые моменты, возможно, они пригодятся, когда он расскажет обо всем юной Вик.
***
Орохин явился в его кабинете в полночь, как и договорились, с мальчишкой на руках. Все уже было приготовлено, и лист с условиями клятвы лежал на столе. Гейл постарался прибраться до их прихода, и теперь комната выглядела непривычно пустой.
Безразличный и отстраненный мальчик заметно похудел и выглядел совсем больным. Его глазенки широко распахнулись, когда он увидел Гейла. Он медленно отвернул головку и прижался к Орохину, вцепился в его рубашку на груди. Орохин, принявший человеческий облик, едва сдерживался. Он крепко поджимал губы, хотя явно хотел много всего сказать. Он тоже выглядел осунувшимся, под глазами пролегли тени.
— Что ж, сначала я заключу клятву с тобой, — неловко откашлявшись, проговорил Гейл, — потом сниму с мальчика.
Орохин лишь кивнул, осторожно опустил мальчика на кресло и, не дожидаясь приглашения, встал в заранее начерченный на полу двойной круг. Он не сводил с мальчика глаз и, лишь когда Гейл встал напротив и обнажил левое предплечье, перевел непроницаемый взгляд на него.
— Читай мои условия, — велел Гейл, протягивая ему бумагу.
— Как много, — усмехнулся Орохин. — Что же ты даже не собираешься защищать мою жизнь в случае опасности?
Гейл смолчал.
В любом случае это существо слишком опасно. Следует уничтожить его, когда его услуги больше не понадобятся.
Они заключили клятву, и вторая метка обожгла руку Гейла. Орохин отшатнулся прочь из круга и тут же подошел к мальчику. Подвел его к кругу. Мальчик распахнул огромные, полные ужаса и слез глаза и вцепился в его руку. Он безуспешно открывал рот, но ни звука не смог выдавить, лишь часто громко дышал да беспомощно смотрел, не мигая, на Орохина. И ужасающий монстр, страшный урод-полукровка, притворяющийся добрым человеческим дядюшкой, присел рядом на корточки и взял его лицо в ладони.
— Скоро все закончится, Брон. Ты должен меня слушаться, хорошо? Подойди к тому дяде, он уберет эту… штуку с твоей руки. — Орохин успокаивающе коснулся его предплечья. — И мы сразу же уйдем. Ты никогда его больше не увидишь, он никогда больше не причинит тебе боли, обещаю.
Было бы проще и быстрее просто велеть ему подойти, но Гейл знал, что это было плохой идеей — Орохин хоть и напустил на себя хладнокровный вид, в действительности был взвинчен до предела.
— Я буду рядом, да? — продолжал Орохин, осторожно разматывая его повязку на руке.
Мальчик болезненно зажмурился, задержав дыхание. Открыв глаза и сглотнув, он кивнул и медленно подошел к Гейлу, которому пришлось опуститься на колени, чтоб быть с ним вровень.
— Давай руку, — велел он, краешком глаза наблюдая за Орохином, оставшимся за внешним кругом.
Мальчик послушно протянул левую ручонку, пристально разглядывая его. Гейл медленно взял ее в свою. Мальчик чуть поморщился, но не проронил ни звука. Его предплечье сильно опухло, побагровело, будто от ожога. Метка почернела, словно обуглилась, и словно бы ушла вглубь. Гейл ощутил, как кровь отливает от лица.
— Что… что с его рукой?
— Это ты мне скажи, — резко бросил Орохин. — Сними, наконец, эту шмакову клятву!
Гейл кивнул.
Неужели это случилось, когда он убивал Жатриена? Что еще могло произойти, если бы Вик не остановила его?
Ох, не следовало так долго тянуть, надо было сразу же, нет, при следующей же с Орохином встрече снять с мальчика клятву. Только бы не успело стать еще хуже. Мальчик с первого появления здесь даже не пикнул, неужели Гейл невольно заставил его онеметь? Что если он случайно об этом подумал или это ему приснилось, или это случилось в тот момент, когда он угрожал Орохину? Но мальчик вроде все видел и свободно двигался, может, он от испуга молчит?
Терзаемый предположениями, Гейл накрыл ладошкой мальчика метку его имени на своей руке, сам осторожно накрыл пальцами метку своего имени на его руке.
— Стой смирно, — на всякий случай сказал он. Приказал.
Он обессиленно прикрыл глаза и сосредоточился.
— Я, хозяин Бронна, отменяю клятву между нами, — сказал он и направил магию в метку своего имени, мысленно приказывая Бронну сделать то же самое.
В тот момент, когда заключал с ним клятву, Гейл даже не подумал спросить — а был ли мальчик магом? Он знал, что клятвы между магами заключаются на левой руке, и что если заключать клятву с пустым, то руку его должно использовать правую.
Сквозь золотистое свечение перед приоткрытыми глазами Гейл смотрел на их руки, окутанные теплом, и чувствовал слабое жжение. Медленно перевел взгляд на мальчика, который стоял, словно оцепенев, а потом немного качнулся, вздрогнул. Золотое свечение, охватившее их руки, померкло. Мальчик удивленно посмотрел на Гейла. Помедлив, Гейл удобней накрыл его предплечье ладонями и сосредоточился. Вновь появилось золотое свечение, которое Орохин грубо оборвал:
— Ты что творишь?!
— Хочу исцелить его раны.
Он многое хотел бы, например, сказать, что не знал, что не желал такого, что раскаивается, что сделал бы все, что только можно, если бы это помогло хоть немного — но в этом не было смысла. Орохин не станет слушать. Не захочет. Не сможет.
Потому что, Гейл знал, что и он не захотел бы и не смог, если бы кто-нибудь причинил Вик столько боли, сколько он причинил мальчику.
Все, что он мог… Нет, даже этого он не мог.
— Идиот! Разве ты не знаешь, чем это грозит?!
— От одного раза ничего не будет, — заметил Гейл. — К тому же мой отец был из рода Золотых, когда я использую магию исцеления, она сияет как золото, а значит, от нее не будет тех побочных действий, как от обычного исцеления.
Но Орохин уже оттащил от него мальчика и взял его на руки.
— Ты так в этом уверен? — сощурившись, спросил он, смерив Гейла острым взглядом. — Ты потомок Хэйлы, твои глаза, как у тэйверов, на твоем лице проступают их узоры, ты не умеешь обращаться со своей силой, ты… — он шумно вздохнул, прерывая самого себя. Мальчик тем временем обвил его шею ручонками, и Орохин осторожно погладил его взъерошенный затылок и спинку, быстро успокаиваясь. — Просто хватит, ладно? Хватит с него магии. Эта рана теперь не так серьезна и быстро восстановится.
Мальчик чуть отстранился, заглядывая ему в лицо, и повернул предплечье так, чтобы Орохину было видно. Орохин кивнул и улыбнулся ему.
— Хорошо, хорошо, — с облегчением пробормотал он. — Этой штуки больше нет, ты молодчина, Бронн. Сейчас мы пойдем домой, да?
— Орохин, — неловко позвал Гейл. — Для тебя есть работа.
— Дай мне хоть перевести дух и отвести Бронна домой, — устало перебил его Орохин. Измученным взглядом посмотрел на Гейла. — Ты хоть знаешь, как тяжело открывать Двери и переходить через них по несколько раз в день? Я не помню, когда спал в последний раз, да и о Броне нужно позаботиться. Он, — голос Орохина дрогнул, — уже несколько дней не разговаривает. Ты ведь не сделал с ним ничего?
— Конечно нет, — пробормотал Гейл. — Я не стал бы, я… Понимаю, что это ничего для тебя не значит, но мне жаль, — все же попытался он. — Правда.
Орохин лишь плотнее поджал губы.
Да, это ничего не значило, верно, с упавшим сердцем подумал Гейл. Но все же…
— Приходи завтра в полдень, — решил он. — И приведи с собой какую-нибудь низшую тварь.
— Низшую тварь? — непонимающе переспросил Орохин. — Зачем она тебе?
— Это уже мои заботы.
Впрочем…
Гейл пристально взглянул на полукровку.
Известно ли ему что-нибудь о причине, по которой твари все больше появлялись в Срединном мире? Быть может, Вик права в своих суждениях, и тэйверы собирались выбраться из Нижнего мира?
Орохин тем временем согласно кивнул и вопросительно посмотрел на Гейла.
— Мы можем идти?
Мальчик в его руках сжался в комок, будто замерз.
— Конечно, — отозвался Гейл.
Вопросы можно и завтра задать, и неплохо бы написать список, подготовиться, подумать хорошенько, есть ли еще дело, требующее помощи полукровки.
Орохин еще раз кивнул, достал рог рамшока и вспорол в воздухе Дверь. Она исчезла, едва он шагнул в нее вместе с мальчиком, и Гейл, наконец, сумел выдохнуть и расслабить напряженные до предела плечи. Он ошеломленно посмотрел на свою левую руку. Остался еще едва видный след от стертой метки мальчика и немного пульсировала-болела новая — метка имени полукровки.