Гейл бережно положил тело Вик на пол в середине библиотеки и прикрыл глаза, отдаваясь чувству-приказу. Он знал, чего хочет, и как может этого добиться. Черным вихрем вокруг него пронеслась волна магии, раздался глухой стук, еще один и еще, и когда Гейл открыл глаза, обнаружил у своих ног заветные книги. Они были запечатаны, эти книги из запретного отдела, куда допускали лишь верховных магов. Гейл сел на пол, скрестив ноги, взялся за первую в черной обложке из непонятного материала. Приложил к ней ладонь, книгу объял всепожирающий синий огонь. Минута кропотливого напряжения, и печать была сломана, а брызнувший яд испарился прежде, чем попал бы на кожу.
Гейл быстро пролистал эту книгу, потом следующую, но все было не то. В одной лишь вкратце упоминались некоторые части магической формулы воскрешения, но они были разрознены, и Гейл с досадой закрыл книги и задумался.
Прежде Южная Вершина принадлежала тэйверам. После того, как их прокляли, часть их сбежала в Нижний мир. Гейл помнил сетования Лока о том, что некоторые ценные книги из секретного отдела и артефакты Южной Вершины не были найдены. Возможно, тэйверы забрали их с собой.
Гейл поднялся, посмотрел на клятву хозяина и слуги. Надавил на подсохшую царапину на руке, коснулся метки имени кровью и позвал непреклонным, полным силы голосом:
— Орохин, явись.
Метка вспыхнула, загорелась черным огнем. Через несколько мгновений в библиотеке прорезалась Дверь и перед Гейлом появился полукровка в своем человеческом обличие. Он выглядел ошеломленным, когда тело его вдруг сложилось в почтительном поклоне, но нет, и этого мало, пусть встанет на колени — и полукровка встал, повинуясь жесту Гейла, униженно и зло сверкая глазами. Гейл, забавляясь, поднял ладонь и подманил его к себе. Кажется, он начинал понимать, как работает клятва хозяина, по крайней мере, теперь, когда он находился в полном единении с Вершиной.
Но позже, все позже. важнее вернуть Вик.
Гейл кивнул себе и обратился к полукровке:
— Орохин, ты знаешь ритуал воскрешения?
— Да, — словно через силу процедил тот.
— Ты уже делал его?
— Нет. Я… я хотел, но… нет.
— Ты сможешь воскресить ее?
— Нет.
Гейл нахмурился, подошел к нему вплотную. Орохин вытянулся в струнку и не сводил с него испуганных глаз.
Он не притворялся и не лгал — Гейл понял бы это. На его руке мерцала клятва слуги, и лишь одно кольцо барьера окружало ее. Увиливать он тоже не будет — Гейл мог прикончить его в любой момент буквально по щелчку пальца, и Орохин знал это.
Магическая сила вела Гейла, служила ему, была им, и сейчас у него — у них — была одна цель.
— Почему? — помедлив, спросил Гейл.
— Истинное воскрешение невозможно. В магической формуле чего-то не хватает. Я не знаю, что это.
Гейл разочарованно выдохнул. Задумчиво посмотрел на уродующую руку метку.
— Я знаю, — торопливо вдруг сказал Орохин, — знаю кое-кого, кто может знать.
Гейл внимательно посмотрел на него. Лицо полукровки словно окаменело, но глаза выдавали — он боялся. Он знал, что жизнь его висит на волоске, но солгать не мог, а значит, и впрямь существовал некто, способный помочь.
Гейл на мгновение прикрыл глаза, глубоко вдохнул и выдохнул, чувствуя, как сила отзывается в нем. Он должен поддерживать это равновесие, чтобы держать ситуацию под контролем и вернуть Вик.
— Приведи его ко мне, — велел он.
— Я не могу, — прохрипел Орохин, стискивая кулаки, с трудом удерживаясь, чтобы тут же не выполнить приказ. — Это тэйвер. Он погибнет, если попадет сюда.
Вот как. Можно было догадаться. Но…
— Я не отправлюсь с тобой в Нижний мир, — каменным голосом сказал Гейл.
Он не мог рисковать связью с замком, которая начала слабеть — он чувствовал, что устает. Если перенестись в Нижний мир, может случиться как тогда — когда его швырнуло из Верхнего мира в края Севера на Срединном мире. Связь с замком исчезнет, он окажется один, окруженный врагами, и его быстро и бесславно прикончат.
Должен быть выход…
— Мой господин, если позволите…
— Говори.
— Мы в Нижнем мире работаем над барьерами, которые могли бы противостоять клятвам и проклятиям, — зачастил Орохин, — и достигли в этом определенных успехов.
Гейл посмотрел на его левую руку, на барьер вокруг метки слуги и хмыкнул.
— Возможно, я смогу перенести моего друга сюда, но мне понадобится ваша помощь.
Гейл задумчиво смотрел на Орохина. Доверять ему было в высшей степени глупо, но сейчас полукровка не мог ему солгать.
— Если я почувствую, что ты пытаешься меня обдурить, я прикончу тебя, — сказал он.
— Я знаю, — криво улыбнулся Орохин, на мгновение становясь прежним самоуверенным тэйвером-полукровкой, а не подобострастным пресмыкающимся рабом.
Гейла передернуло. Он словно бы взглянул на себя — свое упоение силой, возможностью подчинять — со стороны и поразился этому.
Неужели это действительно был он?
— Не будем терять времени, — смягчив голос, сказал Гейл, стараясь не давить на Орохина.
Вспомнилось вдруг выражение лиц Лоис и Лока, когда они встретились, как Лоис дрожала от его ауры…
Нет, не думать, не думать об этом!
Орохин кивнул с облегчением, прошептал какое-то заклинание и принялся чертить на полу странный круг в двенадцать арок при помощи своей сгустившейся фиолетовой магии. Внутри каждой арки он нарисовал неизвестные Гейлу символы, придирчиво оглядел, кое-где стер и перерисовал. Заключил круг в треугольник, углы которого испещрил крохотными символами.
— Гейлорд, направь свою магию в этот круг.
Недоумевая, Гейл послушно приложил ладони к основанию треугольника, как указал ему Орохин. Треугольник жадно раскрылся, поглощая его силу, заполняя фиолетовый круг черным огнем.
— Я не уверен, сработает ли, — потерянно прошептал Орохин. Прижал руку к виску. — Что я вообще творю?..
Он встал в середине круга и взмахнул рогом, раскрывая в пространстве Дверь.
— Только не ослабляй магию, — попросил он. — Мой друг — твой единственный шанс удачно совершить ритуал воскрешения.
Гейл кивнул, и Орохин шагнул в Дверь. От нетерпения и волнения усталость отступила. Он был близок к цели. Скоро, совсем скоро…
Он бросил осторожный взгляд на Вик и тут же отвел. Он опасался слишком долго смотреть на нее и думать о случившемся. Все неважно, все потом. Сначала он должен вернуть ее, и Гейл сосредоточился на странном магическом круге. Он впервые видел барьер подобной формы, обычно то были круги, квадраты, реже треугольники. Видимо тэйверы и впрямь замыслили нечто эдакое, может, Лок был прав в своих догадках, что они приложили руку к уничтожению Западной Вершины?
При мысли о Локе в голове тревожно зазвенело, и Гейл поспешил сосредоточиться на чем-то другом, на странном круге, непонятных символах, на мерцающей красными искрами Двери.
Что-то Орохин был долго. Удастся ли ему убедить своего друга прийти сюда?
Поверхность Двери заволновалась, вспыхнула красными огнями. Первым из нее вышел полукровка в своем тэйверском обличии, следом — высокая темная фигура с длинными черными волосами, собранными во множество косичек. На первый взгляд внешне они были похожи: серая кожа, черные волосы, крылья за спиной, хвост, но, приглядевшись, Гейл находил множество отличий и вскоре уже удивлялся, почему это решил, что они похожи. Тэйвер был выше полукровки на добрую голову и тоньше, кожа его была темно-серой, узоры на лице — другими, хвост длиннее и заканчивался кисточкой. У него были зубы, а не клыки, ногти, а не когти. Он казался пораженным и ошеломленным, и первое, что сказал, было:
— Здесь совершенно другой воздух. Я уже забыл, каков он на вкус.
Он был в рубахе с закатанными рукавами, не скрывающими жилистые руки, в просторных штанах, босой. Казалось, его выдернули из дома, куда он зашел перекусить после будничных трудов.
— Не привыкай, — посоветовал Орохин. — Как ты себя чувствуешь?
Тэйвер склонил голову, прикрыл глаза.
— Хорошо, — подтвердил он и взглянул на Гейла. Его глаза расширились. — Это и есть король Южной Вершины?
— Да.
— Ты не говорил, что его волосы рыжие с золотом.
Орохин пожал плечом.
Гейл переводил недоуменные взгляды с одного на другого.
— Так это и есть тот твой друг, что может помочь с воскрешением? — спросил он.
Тэйвер громко хмыкнул и с интересом посмотрел на него.
— Боюсь, это слишком громкое слово, чтобы обозначить наши отношения. Если другом он называет меня, боюсь предположить, кого же он называет врагом.
— Нет, это не он, — спокойно ответил Орохин и обратился уже к тэйверу: — если ты убедился, что гибель здесь не грозит, может разрешишь уже ему явиться сюда?
Тэйвер мрачно кивнул, накрыл испещренное метками левое предплечье и прикрыл глаза. Дверь заволновалась красными всполохами, и оттуда пришел еще один тэйвер. Он был одет в подогнанный по тонкой фигуре костюм приглушенных серых и черных цветов, его волосы мягко серебрились, на лице не отразилось ни удивления, ни настороженности.
— Речь шла об одном тэйвере, почему их двое? — мрачно поинтересовался Гейл.
— Я должен был убедиться, что здесь безопасно, прежде чем позволить моему другу сунуться сюда из-за глупости Орохина, — ответил черноволосый тэйвер. Он встал вперед, подойдя к самому краю двенадцатиарочного круга. — Мое имя Вортар, а это, — он указал на сереброволосого тэйвера, — Цертер. Мы знаем, что ты связал Орохина клятвой слуги и намереваешься убить. Орохин сказал, что ты пощадишь его, если Цертер поможет тебе воскресить кое-кого.
— Верно, — подтвердил Гейл, прищурившись, глядя на тэйверов снизу вверх — чтобы питать магическую формулу, он оставался сидеть на полу и прижимать ладони к треугольнику. Словно ощутив его раздражение, Вортар плюхнулся на задницу, скрестив ноги, и явно приготовился торговаться.
— Этого мало, — сказал он. — Что нам толку от Орохина, если он так и останется у тебя на побегушках? Зачем нам с Цертером рисковать, пребывая здесь, когда малейшая оплошность будет стоить нам жизни? Вот что я предлагаю — мы поможем тебе, взамен ты освободишь его от клятвы слуги.
— Как я могу быть уверен, что он снова не попытается меня убить?
Вортар презрительно хмыкнул и глазами указал на Орохина.
— Взгляни на него. Да его даже человеческий ребенок одолеет.
Гейл и впрямь пригляделся повнимательней. Сейчас, когда Орохин был в своем истинном обличье, он заметил, как сильно тот похудел и подурнел. Поседели волосы, появились морщины, он казался старше своих друзей.
— Потому не тревожься из-за него, — продолжал Вортар, — думаю, он достаточно отомстил тебе в тот день и усвоил урок. Если тебя это успокоит, я лично возьму с него слово кровью, что он больше не полезет к тебе.
— Хорошо, — согласился Гейл.
Сереброволосый Цертер подошел к Вортару и опустился рядом на колени. Внимательно оглядел Гейла, и от его цепкого взгляда стало не по себе.
— Я составлю формулу воскрешения, — произнес он. — Нужны ингредиенты. Орохин, — подозвал он, — в подвале Вортара в углу стоит белый сундук, открой его и увидишь внутри зеленую шкатулку, принеси ее.
Орохин кивнул и шагнул в Дверь.
— Чтобы я смог составить формулу, мне нужно будет покинуть пределы этого круга, — продолжал Цертер.
— Это убьет тебя, — возразил Вортар.
— Нет, не убьет. Если Южная Вершина будет уничтожена пусть даже на время, мои личные барьеры, — он чуть вывернул манжеты, обнажая запястье, которое обвивали нарисованные черные и красные браслеты, — помогут мне устоять против Первого проклятия достаточно времени.
Кровь отхлынула от лица. Гейл показалось, будто его окунули в ледяную воду.
— Вы хотите, чтобы я разрушил Вершину? — опешив, спросил он.
— Если хочешь вернуть свою подругу, то да, — внимательно глядя на него, произнес Цертер. — Более того, все время, что я буду творить заклятие воскрешения, мой личный барьер должны будут подпитывать сторонней магией — моих магических запасов не хватит, чтобы сконцентрироваться на двух высших заклятиях одновременно. Думаю, в этом я могу положиться на тебя, — сказал он, обращаясь к Вортару. — Благодаря клятве команды наша связь достаточно сильна и крепка, чтобы ты поддерживал магию моего личного барьера, как то делал бы я сам.
— В теории, — напомнил Вортар. — Мы прежде никогда этого не делали. Поверить не могу, что мы так рискуем из-за этого пустоголового, — проворчал он.
Цертер дернул уголками губ и обратился к Гейлу.
— Король Гейлорд, расскажите, как давно умерла ваша подруга?
Гейл оглянулся на Вик. Сердце болезненно сжалось.
— Не помню, — потерянно прошептал он. Огляделся. За окнами библиотеки сияло марево синего огня, сквозь него проглядывали опустившиеся вечерние сумерки. — Часа два пожалуй, может, больше.
— Хорошо. Возможно, все будет проще, чем я думаю.
Тем временем Дверь знакомо колыхнулась, и появился Орохин с шкатулкой в руках.
Цертер четко обозначил, кто и что должен делать.
Вортар взял с Орохина слово не причинять Гейлу и его подруге вреда. После Цертер велел Орохину усилить двенадцатиарочный круг. Поначалу возникла проблема, так как сил ослабевшего полукровки не хватало на то, чтобы удерживать барьер, в котором находились тэйверы и колыхалась Дверь, ведущая в Нижний мир, но Орохин быстро нашел выход — достал из поясного мешочка кольцо с треугольным зеленым камнем.
— Это кольцо эр-шерха, — пояснил он в ответ на удивленные взгляды друзей. — Способно поглощать и отдавать магию. Оно накопило достаточно магии, думаю, самое время этим воспользоваться.
Назначив Орохина ответственным за двенадцатиарочный круг, Цертер подозвал ближе Вортара. Поглядывая на браслет на левой руке, он нарисовал правой в воздухе один из символов — тот остался сиять серебристой нитью; то же самое он сделал с браслетом на правой руке — нарисовал левой в воздухе весьма уверенно, будто это было привычным для него делом. После взял левую руку Вортара в свои. Символы в воздухе сдвинулись, опустились на руку Вортара, обвились вокруг его запястья серебристым браслетом.
— Если что-то пойдет не так, и твоя магия истощится прежде, чем я закончу — вы с Орохином должны будете уйти, — сказал Цертер.
— Если что-то пойдет не так, и моя магия истощится, я прикажу Орохину притащить сюда твою задницу, и мы все вместе вернемся в Нижний мир. — Вортар ласково оскалился.
Цертер нахмурился и следующим обратился к Гейлу. Пришло время разрушить Южную Вершину.
Это оказалось нелегким делом — повернуть силу, призванную защищать Вершину, против нее. Гейл чувствовал ее, как самого себя, и теперь будто пытался сам себя изнутри сломать.
«После, после я все восстановлю», — тяжело дыша, думал он. Это на время. Как только тэйверы воскресят Вик, он тут же восстановит Вершину, вернет все, как было, все исправит.
Он зажмурился, чувствуя связь с замком как никогда раньше, и понимал теперь, как прежние Хранители восстанавливали разрушенные Вершины, и запоминал — чтобы после обратным ходом все отстроить заново.
Дернуть здесь за невидимую нить, разорвать, стереть черные и белые символы, потушить огненные линии — образы мелькали в голове туманными отблесками, казалось, он видел первую магическую формулу (он никогда ее не видел, но почему-то знал, что это ее детали), но тут же видение ускользало. Это все происходило в его голове, в сердцевине замка — он сам был сердцевиной замка, воплощенным в теле разумного существа отражением его в материальном пространстве Срединного мира, удерживающего магическое равновесие.
Первыми рухнули башни: под ужасающим грохотом Гейл чувствовал, как падала первая, вторая, башня Малого Совета… После надломились внутри замка одна за другой множество несущих колонн. Вершина словно содрогалась изнутри, возмущенная предательством, но она должна была знать, как самое себя, что позже Гейл ее восстановит. Это лишь на время, это чтобы вернуть Вик. Тэйверы рисковали жизнями, рисковали больше него, чтобы спасти своего друга, так неужели он не сможет рискнуть ради Вик, отступит, когда цель так близка?! Его чувства, его слова не пустой звук. Он докажет, он все ей объяснит, она поймет, как и всегда, будет рядом, потому что ничто больше не имеет значения…
Гейл напрягся, вдруг осознал, что взмыл в воздух под напором магической силы, что бушевала внутри него, разрывалась на черные лоскутки, опадала потухающими искрами. Все рушилось, книги, полки в библиотеке падали, обваливался третий этаж, первый этаж, неимоверным усилием Гейл удерживал библиотеку от разрушения. Обвалился потолок, но не обрушился на них, а стек во все четыре стороны; дрожал пол, но не провалился под ними — опустился вместе с ними на этаж вниз; синий огонь, окружавший замок, медленно переходил в привычный красный цвет.
А потом внутри словно что-то треснуло, и Гейл рухнул на пол, внезапно ослабев до дурноты. Краем глаза он заметил, что тэйверы приступили к делу. Вортар остался стоять в двенадцатиарочном кругу, который Цертер пересек как раз в тот момент, когда Гейл упал. Орохин стоял у треугольника, как Гейл минутами ранее. Кольцо на его пальце ярко светилось зеленым огнем. Цертер провернул одну ладонь вниз и быстро обошел тело Вик по кругу, второй рукой одновременно, не глядя, добавляя какие-то штрихи, символы. Губы его беззвучно что-то шептали. Вокруг Вик образовался круг, который стремительно обрастал какими-то новыми символами. Цертер повернул назад и снова обошел тело по кругу — уже большему. Его серебристые волосы чуть взмыли, колыхнулись под магической мощью, он сам весь серебрился, из его пальцев тянулись магические нити, будто он был магом-пауком. Завершив третий круг, он открыл зеленую шкатулку, достал оттуда несколько мелочей (Гейл никак не мог разглядеть, что именно), разложил по четыре стороны от Вик и снова зашагал, теперь уже рисуя пятиконечную звезду. Закончив, он возложил на четыре конца новые предметы, сам же уселся, идеально выпрямив спину и скрестив ноги, у изголовья Вик — куда смотрел пятый конец звезды. Он прикрыл черные глаза, а когда распахнул, они сияли ослепительным серебром. Он запел песнь на языке богов, из которого были созданы все существующие заклинания. Тело Вик взмыло в воздух, круги заискрились, вспыхнули серебряным огнем.
Гейл с трудом оторвал взгляд от творящегося перед ним безумия, оглянулся на остальных. Те пялились, словно завороженные. Кольцо Орохина продолжало ярко гореть зеленым огнем. Замок продолжал рушиться и содрогаться, но Гейл уже его не чувствовал. С того момента, как он разрушил Вершину, прошло от силы минуты две — столь быстро действовал Цертер.
Сквозь дыру над головой было видно черное небо, половинчатую красную и крупную белую луны.
— Цертер! — закричал вдруг Вортар.
Он выглядел изможденным и весь вспотел. Узоры на лице словно углубились. Он разъяренно уставился на Орохина.
— Эй ты! Возвращай его!
— Не могу, я должен держать барьер, иначе ты…
— К шмаку барьер! Если… — он умолк на полуслове, шумно вздохнул.
Сияние, из-за которого с трудом можно было различить фигуры Вик и Цертера, стало тускнеть и исчезать. Тело Вик плавно опустилось на пол, символы продолжали светиться, из носа и уголков глаз сосредоточенного хмурого Цертера текла кровь. Вортар громко выругался, бессильно стоя на краю защитного круга. Цертер раскрыл глаза, посмотрел на Гейла и заговорил не своим голосом:
— Твоя подруга жива, но это еще не она. Кто-то прочитал молитву упокоения души, и она уже находится на пути к новой жизни. Ничьих сил не хватило бы ее вернуть.
— Что?.. — беспомощно спросил Гейл.
Неужели… все было зря?..
— Не отчаивайся, король Гейлорд, — монотонно продолжал Цертер, — завершить ритуал ты сможешь сам. Тебе нужно лишь найти ее душу. В поисках поможет тебе древний артефакт — камень истины…
Угаснувшая было надежда вспыхнула с утроенной силой.
— … после заключи ее тело в пятиконечный круг…
Вортар и Орохин переглянулись со странными лицами. Гейлу и самому было странно, что Цертер назвал звезду так необычно.
— … помести камень истины у ее сердца и принеси жертву во имя жизни. — Едва договорив, Цертер содрогнулся и упал навзничь. От него, от его волос тянулись черные пылинки.
— Вортар, в Дверь! — неожиданно громко приказал Орохин, вскакивая на ноги.
Гейл проводил его изумленным взглядом. Тот кинулся к Цертеру, одновременно выхватывая рог. Взмахнул им, схватил Цертера и исчез в едва появившейся Двери. Гейл оглянулся, но Вортар тоже исчез. Медленно таяли в воздухе красные Двери. Геял, кряхтя, кое-как сел и огляделся. Голова болела, тело не слушалось. Он сдавленно зашипел, прижимая руку к виску, откинул волосы со лба, замер. Волосы. Его волосы… Он прижал прядь к лицу, чтобы лучше разглядеть — они побелели. Он опомнился, прислушался.
Где-то далеко-далеко доносились крики, возгласы, продолжал рушиться замок. Огонь медленно подбирался сюда. Вик в центре потухшего круга вздрогнула и шевельнулась.
***
Гейл резко ослабел от облегчения. Голова кружилась. Он почувствовал себя старым и больным, оно и верно — потратил столько магии, что тело почти звенело от непривычной легкости. Он и не подозревал, что носил в себе столько магии, пока полностью не опустошился.
Интересно, сколько понадобится времени, чтобы восстановить и себя, и Вершину?
Боги, сколько понадобится сил и времени, чтобы всем все объяснить?
Гейл хохотнул.
Камень истины. Надо найти его и завершить ритуал. Слова Цертера намертво отпечатались в памяти.
«Твоя подруга жива, но это еще не она».
Что он имел в виду?
Неважно, неважно, главное, она здесь, с ним, она жива, они справятся с этим вместе, как всегда, и не в такие переделки попадали.
Нервно посмеиваясь, Гейл, шатаясь, поспешил к ней.
— Вик! Вик, ты как? — взволнованно спросил он.
Вик, уже сидевшая на полу спиной к нему, медленно обернулась, и улыбающийся Гейл ощутил, как морозом пробрало по позвоночнику. Он замедлился, почти добежав до нее. Вик ощерилась и с пронзительным визгом набросилась на него. Гейл невольно отшатнулся, попятился, споткнулся, упал. Невероятно сильные руки Вик вцепились в его плечи, в шею, клацнули зубы, вцепились в руку, которую Гейл успел вовремя поднять, чтобы защитить лицо. Острые ледяные пальцы впились в кожу до крови. Вик затрясла головой, как разъяренная собака, пытающаяся урвать порцию мяса, и продолжала визжать и рычать.
Гейл свободной рукой врезал ей, этому существу, по лицу раз, другой, пока оно со злобным рычанием не разжало челюсти. Гейл подобрался и мощным пинком отшвырнул его от себя. Существо тут же встало на корточки, угрожающе пригибаясь над землей, опираясь о выставленные вперед руки Кровь Гейла стекала по его искривленным губам, по подбородку, капала на пол. Гейл, не сводя с него глаз, встал. Существо медленно ходило по кругу, то и дело клацая зубами и делая обманные попытки напасть. Гейл воззвал к магической силе, пытаясь сотворить хотя бы крохотный огонек, но ничего не получалось.
— Вик! — беспомощно позвал он. — Да что, шмак побери, произошло?!
— Она воскресла, как ты и хотел, — внезапно ответил ему полукровка Орохин, и Гейл резко повернулся в его сторону.
Он настолько был захвачен врасплох переменами в Вик, что даже не заметил, когда Орохин успел открыть Дверь и появиться здесь.
Клятва слуги, точно, он обещал, что снимет ее, но…
Только и ожидавшая, когда он отвлечется, тварь тут же накинулась на него, и лишь каким-то чудом Гейл успел среагировать и уклониться.
Это была не Вик. Не его Вик, а какое-то существо. Нужно довести ритуал до конца, найти камень истины, и вот тогда она вернется к нему.
Неожиданная яростная надежда придала ему силы. Он быстро схватил одну из полок обвалившегося книжного шкафа, и когда тварь снова набросилась на него, с размаху обрушил на нее. Существо упало, как подкошенное, и Гейл испугался, что оно умерло — что Вик умерла, — но оно дышало и жалобно поскуливало и стонало. В интонациях, в выражении лица не было ничего разумного — лишь хаос инстинктов.
Такими же глазами на него смотрели высшие твари, когда напали в тот роковой день.
Гейл содрогнулся. Ядовитая горечь резко поднялась вверх по пищеводу, и его вывернуло.
— Какого… что за… — кашляя и отплевываясь, пытался сказать Гейл, сам не зная что.
Навалилось слишком много всего.
Он не чувствовал больше Вершину. Связь, которая присутствовала в нем, казалось, все жизнь, исчезла, остался лишь холод. Прежде он часто воображал, как было бы здорово, не будь он повязан с Вершиной, теперь же чувствовал себя так, будто половина его отмерла.
Огонь не слушался. Гейл не слышал больше пения огня, и лишь очутившись в оглушительной тишине понял, что все это время слышал.
Он вцепился в побелевшие волосы, чувствуя, что сходит с ума.
Его сила Хранителя, где его сила Хранителя? Что если он и вовсе остался без магии?
Горячие слезы потекли по лицу, он кое-как утер рот, лицо, выпрямился и посмотрел на полукровку, который с живым интересом наблюдал за скулящей Ви… существом.
— Так вот что это был за ингредиент, — задумчиво сказал он. — Душа. Значит, религия шэйеров верна, и после смерти разумного существа следует перерождение души. А жертва во имя жизни…
Орохин замолчал, нахмурился.
— Что это значит? — спросил Гейл.
Орохин не обращал на него внимания. Он принялся аккуратно собирать в зеленую шкатулку предметы, которые использовал Цертер, и тщательно стирать следы барьеров и самого ритуала.
— Орохин! — крикнул Гейл. — Подойди сюда и объясни, что все это значит! Что это за жертва?!
— Я больше не подчиняюсь тебе, — после небольшой паузы ответил полукровка и положил шкатулку в небольшую сумку, перекинутую через плечо. Посмотрел на свое левое предплечье, взглядом приглашая Гейла сделать то же самое. Гейл рывком поднял руку и замер. Клятва хозяина исчезла.
— Что… как?.
— Ты нарушил клятву, глупый король. — Орохин тихо рассмеялся. — Теперь ты проклят.
— Какую клятву? — в отчаянии чуть не взвыл Гейл.
Боги, как же раскалывалась голова, все тело!
— Клятву Хранителя Вершины, разумеется.
— Я не давал никакой клятвы! — возразил Гейл.
Он совершенно точно помнил, что во время коронации произнес лишь заранее заготовленную речь с обещаниями править мудро и справедливо, защищать Вершину, но точно никакой клятвы не давал! Клятвы же на крови даются, он точно не позабыл бы об этом!
— В этом не было необходимости. Разве ты не знал, ни разу не заинтересовался историей Вершин? Клятва Хранителя повязана с Первой клятвой, она активировалась в тот же миг, когда сила Хранителя перешла к тебе. Существование твое и твоего рода служит одной лишь цели — защищать Вершину, и когда ты своей волей разрушил ее, ты стал клятвопреступником. Отныне ты не можешь заключать ни с кем клятвы, а все прежние клятвы обнуляются. — Орохин вновь тихо, словно сам не мог в это поверить, рассмеялся. — Ты больше не Хранитель Южной Вершины.
Гейл с трудом сглотнул.
— Вы это спланировали?
Орохин пожал плечом.
— Другого способа воскресить твою подругу все равно не было, разве что ты решился бы спуститься с ней в Нижний мир, но не думаю, что мои, хм, друзья так просто отпустили бы тебя. Вортар, однако, взял с меня слово, что я тебя не трону.
Орохин с непритворным огорчением вздохнул и поднял руку с зажатым в ней рогом.
— Подожди! — окликнул его Гейл. Он должен был узнать. — Что не так с жертвой?
Орохин взглянул на него, как на умственно отсталого.
— Душа вселяется в новое тело. Ты должен будешь найти это тело, убить его и вернуть душу в предыдущее. По правде, я не уверен, что случится с ее памятью, но я слышал, что у шэйеров существует заклятие Память Души, которое позволяет вспомнить предыдущие жизни.
Гейл в ужасе попятился.
— Ну как, не передумал еще довести ритуал до конца? — с усмешкой спросил Орохин и собирался уже раскрыть Дверь, как Гейл вновь остановил его.
Какой-то чудом сохранившейся частью рассудка он хладнокровно понимал, что в таком состоянии не сможет уйти и увести безумную Вик незамеченным. Люди, тушившие пожар вокруг замка, заметят его, схватят, и одним богам известно, что с ним и Вик сделают.
— Подожди. Помоги мне.
— Что? — Орохин недоверчиво обернулся.
— Помоги мне, — твердо повторил Гейл. — Открой Дверь на достаточном отдалении от замка. Прошу.
Губы Орохина разъехались в злорадной усмешке.
— Ты? Просишь меня? — ядовито переспросил он. — С чего мне помогать тебе?
Гейл зажмурился.
— Ты прав. Ни с чего. Но я этого не забуду, — уверенно сказал он, открывая глаза, — отплачу добром, если однажды наши пути вновь пересекутся.
— Я буду молиться всем богам, чтобы этого не случилось, и тебе советую.
Гейл упрямо смотрел полукровке в глаза. Что-то в выражении лица Орохина переменилось, взгляд стал задумчивым, чуть затуманенным.
— Хорошо, — наконец, бросил он и резко взмахнул рогом, рассекая Дверь, переливающуюся зелеными всполохами. Тут же взмахнул еще раз, и возникла уже знакомая, красная Дверь. Не оборачиваясь, полукровка шагнул туда, и красная Дверь растаяла.
Гейл растерянно посмотрел на свои руки. Пережитое потрясение понемногу ушло, он успокоился и ощутил в руках знакомое покалывание магии. От облегчения едва не заплакал и, приободренный, огляделся.
Тварь в теле Вик, которую он хорошенько приложил, тем временем попыталась встать. Надо было с ней что-то сделать. Недолго думая, Гейл поспешил к ней, содрал с себя растрепанную, порванную местами рубашку и накрепко перевязал руки и ноги Вик, и завязал рот на всякий случай.
Хорошо. Хорошо, так, теперь нужно шагнуть в Дверь, пока полукровка не передумал и не закрыл ее.
Гейл взвалил яростно извивающуюся Вик себе на плечо и поспешил к Двери. Его скрутило, сжало и разжало, выплюнуло в незнакомом месте, в каком-то проулке между старыми домами с пустыми окнами. Существо жалобно взвыло. Вдали небо озарял красный отблеск пожара. Отлично. Нужно будет замаскировать черты лица, пробраться на руины замка, вызваться работником-добровольцем и отыскать камень Истины. Вспомнить бы, где в последний раз видел его… Ну а временно полоумную Вик лучше всего обездвижить заклинанием. Гейл сжал и разжал руку, довольно чувствуя, что магия восстанавливается.
Что-то было не так, но он не стал об этом задумываться. Нужно было сосредоточиться на делах первостепенной важности. Благо, худшее уже позади. Вик снова с ним, остальное неважное.
«Ничто не важно», — мысленно повторил Гейл и, спотыкаясь, побрел по грязной улочке.