Кай так крепко стискивал ручку, что кисть свело судорогой. На бумаге расплылось чернильное пятно. Он скомкал её, кинул на пол и взял чистый лист.
— Что, не по зубам работёнка? — ухмыльнулся Кирион.
Кай скривился. Да, таким заниматься ему не приходилось.
Вместо шестнадцати дней оставалось уже четырнадцать. В поисках Рейна они ни черта не продвинулись, и Кай взялся за то, чтобы расставить ловушки для тех, до кого мог добраться. Для этого снова пришлось идти к Дару Крейну, а ещё дотянуться до самого Лёна.
Он нашёл своего «должника», который мог помочь спрятать мать и Агни от рук Д-Арвиля, если тот действительно был готов убить их при отказе Кая от выполнения условий договора. И чтобы они поверили этому «должнику», для них нужно было написать письмо с предупреждением.
А чертовы слова никак не давались.
Что, признаться, что они с Рейном вляпались в историю? И заодно напугать, чтобы они решили вернуться домой? Ага. И так странно, что мать ещё не в Лице — это Рейн или отец её убедили остаться?
Может, изобразить заботу и соврать?
Кай вздохнул. Не умел он писать писем.
— Как будто вслух мог бы сказать, — на лице Кириона висела та же противная ухмылка. Кай не ответил ему.
А если за оставшееся время они так и не найдут Рейна? Парень закинул руки за голову и уставился в потемневший потолок кабинета.
Он понимал, что ему нестрашно умирать. Слишком много раз уже думал, что вот-вот умрет. Его больше пугало, что он так и не увидит, не скажет…
Парень бросил на Кириона смущенный взгляд. В подтверждение того, что это была верная мысль, демон стёр с лица ухмылку и ответил спокойным твёрдым голосом:.
— Я знаю, что ты сможешь.
Кай передёрнул плечами. Что-то хорошее он слышал от демона всего раз третий или четвертый — и всегда это указывало на то, что он в дерьме.
— Или слабо? — в голосе Кириона снова зазвучал вызов, с хитрой улыбкой он подобрался поближе.
Кай громко хмыкнул и придвинул к себе лист бумаги.
Если он так и не успеет увидеть Рейна, может, его найдёт другой? И передаст письмо?
Быстро написав: «Привет, чертов братец», он ухмыльнулся, отодвинул лист и взялся за чистый. Хватит откладывать, надо позаботиться о матери. А с Рейном он ещё успеет поговорить.
На этот раз слова пошли легче и быстрее. Строки выходили неровными, конец получался выше начала — зато мать поверит, что это Кай, он всегда так писал. И если Рейн говорил правду, и она действительно перечитывала его детские стишки, она увидит и пойдёт, куда скажут.
Когда Кай уже заканчивал, пришла Адайн. Она села к нему полубоком, закинула ногу на ногу и сказала:
— Тебя опять сутки не было. Что ты придумал на этот раз?
Девушка казалась непривычно спокойной, но взгляд у неё был такой, словно она что-то затаила.
— Ну что, опять молча посмотришь и ухмыльнёшься? — Кирион мигом разозлился.
Кай вышел из-за стола и сел на край — поближе к Адайн, но ещё в полуметре от неё.
— Чего мы ждем, Кай? Что нам делать? Мы в этой чертовой башне уже почти две недели, а так ничего и не сделали.
Кай сжал правую руку в кулак. А то он не знал, сколько времени прошло! Все ждали от него плана, но любой шаг заканчивался ничем. И он бы хотел предложить всем то, про что каждый скажет: «Да, мы должны сделать именно это!», да подходящего предложения не было.
Стараясь сдержать злость, Кай как можно спокойнее ответил:
— Ты же знаешь, Адайн. Дар и Эль занимаются возвращением в общество — нам нужен кто-то свой среди высших. Нелан собирает дружков из Детей Аша. Антония, Киро и Коли ищут Рейна.
— А я? Почему я ничего не делаю? — Адайн яростно воскликнула и надула губы. — Что я, по-твоему, не могу тоже искать Рейна? Или вернуться к отцу? — девушка замолчала и скривилась. — К любому из них. Я бы могла узнать что-то!
— Ну что, скажешь, почему она осталась без дела? — ядовито спросил Кирион.
Не скажет. Не поймёт она этого. Даже если он рассыпется тысячей слов о любви и признается, что боится за неё — не поймёт. Но это было так, и больше всего Кай боялся, что Адайн опять схватят, а он не успеет забрать её.
— Ты могла бы вернуться, — Кай медленно кивнул. — Но ты мне нужна, — он немного помедлил и уточнил: — Здесь. Весь Лиц уверен, что племянницу Я-Эльмона похитили Дети Аша. Пока эта ложь ему на руку, но давай подождём — в нужный момент это станет оружием против него.
— А когда настанет этот момент? Кай, почему ты ничего не рассказываешь мне? Что ты задумал?
«Просто выжить», — с горечью подумал он, но не сказал этого вслух. Он не мог ничего рассказать, потому что планы менялись изо дня в день. Менялись, срываясь снова и снова.
Ему нужен был Рейн — брат сбежал и не спешил сделать шаг навстречу. Он мог подобраться к Виру, а через него выйти на В-Бреймона — убить одного из Совета, но из-за Адайн он не мог этого сделать.
— А если сказать? — в голосе Кириона послышалась надежда. — Разве она выберет не тебя, а его?
Не выберет. Но Кай не хотел, чтобы она оказалась перед таким условием. Кирион скривился:
— Нашёл время играть во влюблённого героя.
— Я ведь вижу, что ты что-то скрываешь от меня.
Кай не смог ответить.
— Я привыкла, что ты молчишь со мной о многом. Но не молчи о деле. Это ведь и меня касается. Мы же вместе начинали, так не уходи в другую сторону.
Кай снова промолчал. Адайн вскочила и зло прошипела:
— Вы с Рейном — два идиота. Вечно думаете, что вы одни, что надо всё делать самим, и из-за этого попадаете в дерьмо! Разве семья не для того и есть, чтобы с ней стать сильнее и сделать больше?
Кай напрягся, точно перед решающим ударом. Чертовы слова, чертовы признания. В голове их так много: от громких и хлестких до сладко-приторных, как в дешёвом спектакле, — но стоило подойти моменту, когда надо произнести их вслух, разом опускалась невидимая преграда.
Кай взял Адайн за руку и потянул вверх.
— Пойдём, я расскажу.
Девушка ответила удивленным и недоверчивым взглядом, но кивнула.
— Что это? — она глянула на лист с приветом для чертова братца.
— Ничего, — буркнул Кай, свернул бумагу и спрятал в карман.
По одному признанию за раз. Об этом можно промолчать.
Кай повёл Адайн на крышу. Коли потихоньку заканчивал с ремонтом и с осторожностью уже можно было забраться наверх. Кай перепрыгнул через первые две отсутствующие ступеньки и протянул девушке руку.
Сначала они поднялись на третий этаж. Кай оглядел тёмный коридор с улыбкой Тогда, в далекие летние месяцы, они с Адайн жили в одной из этих келий. Казалось, что это были совсем другие люди, но так хотелось вернуть именно их.
Затем прошли узкую закрученную лестницу и пробрались на чердак, заваленный старой мебелью. Окно было выломано, и комната сразу встретила приятным покалыванием холода. С облегчением вдохнув полной грудью, Кай подошёл к окну.
С высоты заброшенный сад, отделявший башню от всего мира, казался совсем узкой зелёной полосой. Его окружало огромное количество крыш, которые лезли друг на друга, теснились, прятались или стремились перерасти. Черепица, медь, свинец, солома чередовались. Между крышами выглядывали водосточные трубы, флюгера, бельевые верёвки, деревья.
Дальше, за Синой, начинались поля со снятым урожаем. Иногда между ними жались скромные домики.
Некрасиво, на самом деле. Но на крышах Кай всегда чувствовал себя свободнее. Наверное, потому что ещё в детстве любил улизнуть из дома и забраться повыше. И там-то, наконец, можно было забыть о бесконечных нравоучениях, побоях и правилах.
— Тебе не холодно? — спросил Кай.
— О, ради того, чтобы услышать от тебя правду, я и не такое готова потерпеть
Девушка села на подоконник, спиной к пустоте, так, что закатное солнце оказалось позади неё и превратило волосы в золото. Улыбаясь, Кай сел рядом и неторопливо начал:
— Я ещё никому не рассказывал, как сбежал из Чёрного дома, но я и не сбегал. Меня отпустили.
Адайн удивленно распахнула глаза, но промолчала.
— Мы с Д-Арвилем заключили сделку. Он подкинул мне ключ в обмен на то, что я убью его соперника.
— Это ведь не всё? — в голосе Адайн послышался испуг. Она попыталась заглянуть Каю в лицо, но он отвернулся.
— Потом Д-Арвиль сделает вид, что нашёл убийцу, чтобы заслужить поддержку других инквизиторов. Он хочет стать главой, поэтому убрать мне надо В-Бреймона. И если я не сделаю это за тридцать дней свободы, не признаюсь в совершенном или убью Д-Арвиля — убьют моих родителей.
— Кай, черт возьми, зачем ты согласился? — девушка всплеснула руками. — Это же самоубийство!
— Но ведь вы все были в опасности. И Рейн.
— Во имя Яра, Кай! — закричала Адайн и тесно прижалась к нему боком. — Почему ты не рассказал мне? Сколько у нас ещё времени?
— Меньше половины.
Адайн вздрогнула, но решительно ответила:
— Ты ведь знаешь, что я хоть весь Лиц сожгу, чтобы остановить это?
Кай сжал её ладошку.
— Конечно знаю. Но мне нужно найти Рейна сначала. Это главное, понимаешь? С Д-Арвилем я справлюсь. У меня есть план.
Кирион посмотрел с жалостью. Да, настоящего плана не было. Он не мог успеть сразу все, да и не знал как.
Адайн продолжала бушевать:
— А ты всё равно идиот! Если бы ты сказал раньше! Во имя Яра, ну почему ты молчал, думаешь, я бы оставила тебя и не помогла?
Кай пересел напротив, на сиденье, оставшееся то ли от кресла, то ли от стула, и строго посмотрел на девушку.
— Мне надо убить В-Бреймона, ты слышала? А если я не смогу защитить родителей? Что мне тогда, убить твоего отца? Ты ведь веришь Виру?
— А ты хочешь стать героем и согласиться на эти условия по-настоящему? Думаешь, я или Рейн оценим, что ты пошёл на виселицу ради нас? Нет уж, я тебя проклинать буду, и на любой из сторон ты у меня тогда попляшешь! Иди к черту, нашёл время геройствовать! Это была хитрость. Ты обманул Д-Арвиля, ты не сделаешь, как ему надо. Мы его переиграем, ясно?
Кай молча смотрел на Адайн и не знал, что ответить. Он чувствовал себя слабым. Хотелось вот так вот сидеть, смотреть, вспоминать каждую её улыбку — но особенно первую для него, ту, лукавую и озорную, когда она приметила мальчишку после драки, — и самому глупо лыбиться.
Кирион наклонился к Каю и прошипел на ухо:
— Всего три слова надо сказать. Первое — «я».
Кай по-прежнему молчал. Адайн закатила глаза.
— Ну а сейчас-то что ты задумал? Что молчишь? Что мы будем делать, скажи уже, дурень!
— Второе — «тебя».
Кай быстро глянул на демона и снова посмотрел на Адайн.
— Я, — начал он.
— Третье — «лю…» Ну, мешок ты с дерьмом, ответь ей.
— … знаю, что мы справимся. Нам всего-то надо одолеть шестёрку из Совета, Вира, Д-Арвиля, а также Церковь, Инквизицию и гвардию. Ну и оказаться сильнее денег торговой гильдии, — Кай закончил без насмешки: — Но ты права, вместе мы переиграем всех. Как там, с семьей мы сильнее, да?
Кирион отвернулся с тяжёлым вздохом.
Адайн фыркнула:
— Смотрите как заговорил. Кажется, таких слов я не слышала уже года три. Признавайтесь, где настоящий Кай? — она посмотрела в одну сторону, в другую.
Парень почувствовал прилив сил — вернее слов и тем же уверенным тоном, даже с вызовом, продолжил:
— Да, я много чего не говорил. А если что и говорил, то ничего хорошего. И я правда много раз успел ошибиться. Я хочу исправить все это. Наверное, в первый раз в Чёрном доме из меня выбили что-то важное, но во второй вбили это назад.
— Что, мысли о смерти через тридцать дней разговорили тебя? — Адайн снова фыркнула, но по исчезнувшему с щек румянцу, по увеличившимся зрачкам Кай видел, что она взволнована и за словами прячет своё смущение.
Кирион повернулся и с интересом спросил:
— Это что же, не всё потеряно? Что, накопил силёнок, скажешь?
Кай с вызовом посмотрел на демона. Да, скажет. Не важно, впереди у него один день, неделя, год или ещё целая жизнь — ответа не узнать, поэтому лучше жить так, чтобы не оставалось несказанных слов и несовершенных поступков.
— Да, разговорили. Я сам не знал, что столько хочу сказать, — Кай улыбнулся.
Адайн вздрогнула — то ли от холода, то ли от удивления. Он снова сел к ней на подоконник, но стоило подняться, слова вдруг исчезли. Кай открыл рот и так и закрыл, ничего не сказав.
— А я уж обрадовался, — Кирион скривился.
Адайн, словно поняв его паузу, воскликнула:
— Свалился же на мою голову! И зачем ты стал таскаться за мной по всей Канаве!
— Я?! Это ты за мной таскалась, я даже Рейну жаловался на тебя!
Они уставились друг на друга и через секунду одновременно рассмеялись.
— Я тоже хочу кое-что сказать, — Адайн придвинулась к Каю. — Я это уже говорила, но скажу вновь и вновь, если надо. Когда меня поймали и сдали в приют, мне пришлось научиться драться за еду — просто, чтобы оставить её себе. Потом, когда сбежала — научиться воровать и попрошайничать. Я правда не верила, что новый день наступит. У меня были «друзья», но если бы что-то случилось, последний кусок хлеба или последний кирин они оставили бы себе. А с тобой было не так.
Кай поджал губы. Хотелось улыбаться во все лицо, но он боялся показывать эту улыбку, точно мог ей спугнуть — не девушку, а свои собственные слова, которые снова потихоньку подбирались.
— Это ты за мной таскался, — сказала Адайн с настойчивостью и улыбнулась. — но я сама не заметила, как мне захотелось, чтобы ты приходил снова и снова. С тобой было не страшно. Ты всегда шёл за мной, куда бы я не звала, даже когда знал, что за это отец побьёт тебя. Ты стал моей твёрдой землёй под ногами, и мне уже было не страшно ходить, я знала: новый день придёт. Я не отдам свою землю ни Д-Арвилю, ни Совету, ни самими Яру и Ашу.
— Это ты моя твёрдая земля под ногами. Мы с Рейном постоянно взбирались на деревья, балконы, крыши, когда хотели сбежать от отца. Я полюбил чердак этой башни и крышу, потому что здесь забывал, что меня выгнали из дома. Затем — крышу «Трёх желудей». Там исчезали все ужасы Чёрного дома. Только я почему-то не разглядел, что твоё присутствие действовало на меня лучше всех крыш. Я не хочу больше прятаться по ним. Пора спуститься и дойти до всего, что я хотел забыть или чего боялся. И я дойду, ведь у меня ровная твёрдая земля под ногами.
Адайн улыбнулась, но уголки губ подрагивали.
— Ладно, это стоило того, чтобы подождать. Но больше не повторяйся, — она помолчала и добавила. — Жаль, что нельзя остаться здесь навсегда.
Кай рассмеялся. С него, казалось, спало проклятье или тяжёлый сон, и он почувствовал себя гораздо легче, спокойнее, а ещё — моложе, словно и правда не было ни долгой погони за мечтой о мести, ни Чёрного дома.
Какой же Рейн чёрт, всё-таки! Явился со своими словами и советами! Да, он стоил того, чтобы каждый из четырнадцати дней посвятить его поиску и помощи. Надо не просто «дойти до всего», но и раздать долги. А Рейну он задолжал немало.
— Почему нельзя? Мы прожили тут почти всё лето. И сейчас живём. Нам ведь здесь хорошо.
— Вот ещё. Я не смогу долго жить в доме с таким ужасным садом. Хочу, чтобы было красиво.
Кай рассмеялся:
— Ну что, розами здесь всё засадить? Сама же можешь вырастить их.
— Не хочу сама. Да, розы. Будут цветы — будем жить здесь.
Кай с улыбкой покачал головой. Адайн такая Адайн! Из крайности в крайность, ото льда — к огню. Ну как он мог назвать её твёрдой землей под ногами? Нет, с ней спокойным не быть.
— А помнишь… — девушка хитро улыбнулась. — Сколько нам тогда было, по тринадцать? Мы шлялись по улицам Сины, — она ткнула рукой в сторону крыш. — и в одном из дворов была свадьба. Мы хотели стащить кусок праздничного пирога, но нас поймали. А все были так пьяны, что мы пообещали спеть, если нас отпустят, и ведь отпустили же!
Кай с улыбкой провёл рукой по волосам. Это всё Адайн, он просто вставил несколько слов. Тогда, в тринадцать, она так часто пела или напевала, что он быстро запомнил все её песни. А ту, со свадьбы, даже раз или два слышал от неё уже после Чёрного дома, когда ему стало не до музыки.
— Ну, давай же! — воскликнула Адайн. — Мы — звук и тишина, — пропела она. — солнце и луна…
Кирион хмыкнул и скрестил руки на груди:
— Я просил тебя сказать, но теперь нужно спеть, ясно?
— … неотделимы.
Тихо откликнулся Кай. Он смущенно посмотрел вниз: нет ли кого, не слышали ли их.
Адайн все продолжала петь какие-то дурацкие песни — почти орала, так, что, уже, наверное, все переполошились. Кай сначала с неохотой, потом громче и громче, так и уставившись на эту милую лукавую улыбку, чарующие зелёные глаза, вторил голосу девушки.
Вдруг Адайн замолчала. Кай решил, что она устала. Улыбаясь, он покосился на демона, вспомнил те три чертовых слова, про которые тот говорил, и начал:
— Я тебя…
Но Адайн во все глаза уставилась куда-то в сумерки. Кай проследил за её взглядом. Стемнело, и он с трудом рассмотрел несколько теней, которые быстро подбирались к саду. Один, два, три… Всего десять, совсем рядом. Фигуры в чёрной одежде и полумасках двигались по саду бесшумно и слаженно.
Инквизиторы В-Бреймона. На следующий день после того, как башню нашёл Вир. Он предал вновь.