Огромный сад и коридор дома У-Дрисана были заполнены людьми: всюду сновали носильщики, официанты и рабочие. Из комнат доносился звук передвигаемой мебели. Служанки расставляли цветы, драили паркет и собирали последние пылинки. Музыканты настраивали инструменты. С кухни слышалась ругань поваров.
Кай, незамеченный в этой толпе, зашёл в дом, держа перед собой огромный букет.
— А ты ещё куда? — тут же послышался строгий голос одного из тех, кто наблюдал за этим хаосом и криками подгонял подготовку к празднику. — Все цветы уже привезли.
— Уважаемый кир, простите, не все! — Кай попытался придать голосу дрожь. Он низко склонил голову. — Этот букет остался в повозке, позвольте отнести его, — Кай осторожно поднял взгляд и добавил с робостью: — Позвольте отнести. Если кир Сдеран узнает, что мы забыли…
Так звали владельца цветочной лавки, где У-Дрисан заказал цветы к празднику. Сдеран сам приехал, чтобы проконтролировать важный заказ, и постоянно кричал на подчиненных — простой работяга боялся бы подвести такого хозяина.
— Иди в зал, — буркнул слуга.
Кай поклонился. «Налево», — он вспомнил план дома, предоставленный Даром. Осторожно придерживая пахучий букет, парень прошёл по коридору и сразу повернул, точно уже ходил по дому — ещё час назад вместе со всеми носил цветы.
В огромном белом зале, украшенном лепниной и позолотой, было шумно и суетно. Девушки подвязывали зелёные бархатные гардины и весело переговаривались. Слуги заносили стулья и скамьи и расставляли по краям комнаты. На стенах висели зеркала, и из-за них зал казался ещё больше, хотя Кай присмотрелся и понял, что места здесь, на самом деле, было не так уж и много.
— Поставь туда! — скомандовала служанка, заметив Кая.
Он покорно склонил голову и медленно прошёл по залу, цепко оглядываясь.
В другом конце стояла группа из четырёх человек. Пока мужчина в полосатом пиджаке с длинными полами по-хозяйски смотрел по сторонам, девушка в трико капризно спросила:
— А с каких это пор мы берём на такие вечера новичков?
Киро, одетый в жилетку на голое тело, фыркнул. Мужчина живо откликнулся:
— Да этот парень — сам огненный бог, ты бы видела его! Представь: ты висишь на воздушном полотне, а под тобой выдыхают огонь, и твоя жизнь как будто на волоске, ух! У нас такого ещё не было!
Кай поставил в вазу букет и ухмыльнулся. Киро понадобилось меньше дня, чтобы устроиться в цирковую группу, которую пригласил У-Дрисан для выступления. Хозяин не устоял перед его магией и мигом переделал номер, желая поразить всех.
— Мы что, ещё и жизни свои должны доверить ему? — раздался голосок второй девушки в трико.
Кай не слышал ответа, но знал: Киро справится. Когда придёт время, он сожжёт этот дом к чертям. Да и с Олвией, которую Дар ласково назвал «настоящим демоном», магия могла понадобиться.
Не переставая низко держать голову, Кай оставил зал, миновал курительную комнату и вышел в другой коридор, ближе к кухне.
— А дом-то хороший, — послышался насмешливый голос Кириона. — Жаль его сжигать.
Кай пожал плечами. Такое условие поставил Дар Крейн. Это он узнал и про цветочную лавку, и про цирк, дал план — сжечь дом было небольшой платой. Раз уж ему так хотелось посмотреть, как отец лишается его, то пожалуйста.
С кухни донёсся запах пригоревшего мяса, ругань поваров стала громче. Кай зашёл в чулан, заставленный старой посудой, и оставил маленькую щелку. Из одного кармана он достал платок, из другого — флакон с бесцветной жидкостью и нанёс на ткань несколько капель. Появился сладковатый запах. Кай сразу отодвинул её подальше от себя.
Послышались шаги, он выглянул. Слуга в тёмно-зелёной форме бодро шёл по коридору и активно размахивал рукой с пустым серебряным подносом. Это был молодой парень, не старше его самого и примерно такой же комплекции.
Кай снова спрятался, оставив между косяком и дверью расстояние в ладонь. Мелькнула тень — он выскочил из чулана и схватил парня за шею. Тот начал приседать, увлекая за собой, но Кай уже прижал к его носу пахучую ткань. Слуга вцепился в одежду напавшего слабеющей хваткой.
Парень повалился, и Кай подхватил его подмышки. Поднос со звоном упал на пол. Ни голосов, ни шагов не появилось — только по-прежнему доносились споры поваров и стук посуды.
Кай затащил парня в чулан, подобрал поднос и запер дверь. Сначала он стянул с него форму, затем достал из-под своей куртки верёвку и, прислонив слугу к стене, связал по рукам и ногам, а в рот засунул платок.
Переодевшись в непривычную, неудобную ливрею, Кай выглянул — никого — и вышел из чулана. Зажав поднос подмышкой, он направился к лестнице, ведущей на второй этаж, в жилые комнаты.
Стоило подняться на несколько ступеней, как послышался недовольный скрипучий голос:
— Ты куда? Наёмным нельзя наверх! Мне что, пожаловаться киру Джизу на тебя?
Кай обернулся. Мужчина, одетый в такую же тёмно-зелёную форму, как у него, хмурился и строго смотрел — казалось, с его губ вот-вот сорвётся резкое словечко.
Кай склонил голову и ответил спокойным голосом, показывая поднос:
— Я относил кофе кире У-Крейн, а сейчас меня послали забрать кофейник и чашку. Остальные заняты в обоих залах, кир, мне разрешили подняться.
— Наберут же… — пробурчал слуга и махнул рукой.
Кай поклонился ему и быстро поднялся наверх. Из-за дверей доносились шорохи и голоса, в коридоре пахло духами и пудрой. Второй этаж был отдан под гостевые комнаты, и его заняла родня У-Дрисана. Адайн могла жить в них, а могла — на третьем, где располагались комнаты членов семьи.
Кай ускорил шаг и двинулся по коридору, украшенному портретами в золотых рамах и вазами с цветами.
Первые гости должны были приехать уже совсем скоро, и оставалось не так много времени, чтобы закончить приготовления и помешать помолвке Адайн и Дерита — сделать это Кай был готов любой ценой.
— Да, — отозвалась Адайн, едва слушая, что говорила Олвия.
Она сидела в кресле, в комнате, которую ей отвели в доме Крейна У-Дрисана, и напряженно вглядывалась в своё отражение.
По ту сторону сидела какая-то другая девушка: более спокойная, величественная, та, что была своей в доме любого вельможи — Адайн ну никак не узнавала в отражении себя, простую бродяжку с Восьмой. Она могла одеться, как знатная дама, если того требовало дело, но это не было по-настоящему её образом — не стало таким и сейчас.
Тёмно-зелёное платье подчеркивало цвет глаз. Корсет так стягивал грудь, что дышать в нём было тяжело, зато талия казалось такой, словно её можно обхватить ладонями. В вырезе поблескивала серебряная цепочка с кулоном в виде птицы — единственное, что Адайн отказалась снимать, несмотря на все подарки отца.
Олвия стояла позади и расчёсывала ей волосы. Было в движениях рук что-то успокаивающее, словно это старшая сестра или даже мама готовила её на первый в жизни бал.
Хотя бал был не первым, да и не балом вовсе — помолвкой.
Всё внутри разрывалось на две части. Одна кричала: беги, дура! А другая вспоминала о боли и стремилась забиться в самый дальний угол.
— Я слышала, — Олвия перешла на доверительный шепот. — после свадьбы отец подарит вам с Деритом дом на юге Ре-Эста. Тот, с огромным садом. Мы проезжали мимо, помнишь? Ты ещё сказала, что мечтаешь о таком же саде.
Адайн рассеянно кивнула в ответ. Может, она и мечтала о доме с садом, но вовсе не в Ре-Эсте должен был находиться этот дом — и уж точно не стать подарком У-Дрисана к свадьбе.
— Девочка моя, — послышался ласковый голос Кайсы. — Ты рано сдаешься.
Адайн уставилась на своего демона. Да не сдавалась она! Она ещё и свободу вернёт, и покажет всем, но… Но позже. Надо только немного отдохнуть от боли.
Снизу послышалась музыка — оркестр занял свои места и заиграл, приветствуя первых гостей.
— Вы будете хорошей парой, — отражение Олвии в зеркале искренне улыбнулось. Она отложила расчёску и стала забирать волосы Адайн в высокую причёску, открывающую шею. — Я так рада, что мы станем одной семьей!
Адайн перевела взгляд на кровать — её скрывала ширма, но один угол был виден, тот самый, где лежали верёвки, которыми каждую ночь ей связывал руки, и специальные жёсткие перчатки, чтобы она даже на миллиметр не могла сдвинуть пальцы. Если она выйдет за Дерита, как проведёт брачную ночь: также в веревках, связанной? Или под надзором Олвии? Да, вот так хорошая пара!
— И я рада, — откликнулась девушка, стараясь изобразить искреннюю улыбку.
Она дотронулась до кончиков волос, которые до сих пор не выровнялись после того, как их обрезал Рейн, и тут же отняла ладонь. Олвия положила тёплые мягкие руки на плечи Адайн и улыбнулась ещё шире:
— Я всегда мечтала о сестре. Дерит никогда не понимал меня, только смеялся и задирал. Я благодарна Яру, что он привёл тебя к нам.
Адайн осталась неподвижна, но больше всего ей хотелось вскочить — и хоть в окно выпрыгнуть! Но она слишком хорошо помнила шум в ушах, темноту перед глазами, холод и слабость в руках, ногах — и для всего этого Олвии было достаточно пошевелить пальцем.
Девушка взяла в руки заколку с изумрудами и закрепила волосы Адайн.
— А ты успеешь собраться? Давай я сама закончу.
— Я уже готова, — Олвия снисходительно улыбнулась.
Её вид совсем не соответствовал торжеству в честь помолвки брата и подруги: скромный пучок на голове, простое синее платье — девушка больше походила на служанку, чем на дочь самого богатого человека в городе.
«Да уйди ты!» — взмолилась Адайн, но опять изобразила улыбку на лице и взглянула в отражение.
— Там — не ты, — послышался тихий голос Кайсы.
Раздался стук в дверь.
— Да? — откликнулась Олвия.
Осторожно заглянул слуга.
— Кира У-Крейн, гости уже собрались. Вас ожидают.
Адайн встрепенулась. Как же хорошо она знала голос, этот чертов голос — красивый, мелодичный, но в котором все последние годы звенела сталь. Кай заглядывал в комнату, одетый в тёмно-зелёную форму слуги, и спокойным взглядом смотрел на Олвию.
Девушка насторожилась:
— Как тебя зовут? Я не видела тебя раньше.
Кай склонил голову:
— Кира У-Крейн, кир У-Дрисан нанял меня, чтобы я прислуживал сегодня. Он просил позвать вас — остальные слуги заняты приготовлениями к вечеру.
— Передай, что мы скоро спустимся. Иди.
Кай кивнул и исчез за дверью.
— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила Олвия. — Ты так посмотрела на него!
Адайн торопливо ответила:
— Он так похож на нашего конюха! На Рьёрде.
Девушка пожала плечами:
— Все слуги на одно лицо.
— Точно, — Адайн рассмеялась, но взгляд остался тревожным.
Что задумал Кай? Ну зачем он пришёл за ней! Им не стоит видеться — если их заметят вместе, сердце опять замедлится, оставляя только темноту, шум и слабость. Или ещё хуже: плохо станет Каю.
Кайса шагнула вперёд, качая головой. Адайн не поняла, что это было: поддержка или осуждение.
Олвия закончила с причёской и наклонилась к девушке, довольно оглядывая результат.
— Посмотри… — начала она, но её перебили громкие крики с улицы:
— Пожар, пожар!
— Горим!
Голосов становилось всё больше, и они смешались в единый хор. Музыка смолкла, уступая место испуганному ропоту и панике. Адайн вскочила. Олвия преградила ей дорогу и предостерегающе подняла руку:
— Ты не должна выходить.
— Олвия! — воскликнула Адайн. — Там пожар!
Она вздрогнула и прижала руки к груди, пытаясь изобразить испуг, но настоящего страха больше не было. Где Кай, там и Киро, и остальные. Этот пожар — не случайность, а огонь приручен, ей нечего бояться. Надо только обойти Олвию.
Девушка покачала головой и с сожалением ответила:
— Извини, но я должна это сделать. За нами придут, надо просто ждать, понимаешь?
Она начала соединять пальцы. Адайн подскочила к ней и вцепилась в рукав:
— Не надо! Это не просто пожар!
Олвия замерла. Адайн выпрямила спину и, помедлив пару секунд, уверенно продолжила:
— За мной пришли, я не останусь. Ты не сделаешь этого.
Девушка нашла взглядом большой раскидистый цветок в горшке в углу комнаты — единственное, что было здесь от земли. Сплетая пальцы, она повторила:
— Я не останусь. Отойди, прошу.
Олвия высоко подняла плечи, точно собралась драться, хотя во взгляде так и сквозила неуверенность. Крики внизу нарастали.
— Не надо, Адайн! Ты делаешь неправильный выбор. Ты нужна своему отцу и нам.
Она сделала шаг к ней и горячо продолжила:
— Я знаю, кто ты. Дети Аша могли наговорить разного, но они неправы! Отец хочет лучшего, поверь. Прошу, я не хочу держать тебя, но мне придётся.
Адайн сжала руку Олвии.
— Идём со мной. Ты же не хочешь всего этого. Мы защитим тебя хоть от У-Дрисана, хоть от Совета, обещаю. Ну же, идём! — она потянула её к выходу. — Ты заслуживаешь другой жизни.
Олвия медленно покачала головой. Адайн сцепила зубы и повела пальцами. Голова разорвалась от боли — она слишком давно не пользовалась магией. Горшок треснул, земля высыпалась на пол, и стебли, превратившись в толстые лианы, как змеи поползли к Олвии.
Девушка просто стояла, глядела на Адайн, приоткрыв рот и хлопая ресницами, и позволила живым путам оплести ноги, но затем резко дёрнула рукой и рассмеялась.
Дыхание перехватило. Адайн упала на колени, держась за сердце. Эта самая рука будто проникла внутрь и схватилась за него, сдавливая всё сильнее.
Олвия наклонилась и прошипела:
— А ты уверена, что я не хочу всего этого?
Адайн хотела что-то ответить, закричать, но губы только дрожали и не могли произнести ни слова. Она не видела, но чувствовала, как краска сходит с лица, а сердце начинает биться всё медленнее.
— Я бы терпела тебя и дальше, да ты решила, что уйдёшь от меня. Ну нет. Ошиблась, милая.
Олвия наклонилась так, что между ними оставалось всего несколько сантиметров. Адайн смотрела в эти карие, почти чёрные глаза, из последних сил пыталась держаться прямо, чтобы вцепиться в девушку, но руки, ноги будто стали из ваты — в них не было сил даже для шевеления пальцем.
— Ты… — с трудом прошептала Адайн.
Олвия опять ответила смехом:
— Кто я? Демон? Меня так даже мать называла, не удивишь. Я же сказала, что ты нужна нам — вернее, твой папаша. Будешь сидеть, пока я не позволю встать, а не позволю — так и останешься валяться у меня в ногах, ясно?
Она сделала шаг в сторону и с презрением в голосе добавила:
— И как такая выжила в Канаве? Я думала, с тобой поинтереснее будет.
Адайн услышала, как позади распахнулась дверь. Она попыталась повернуть голову, но тело не подчинялось, хотя всё внутри кричало: это точно Кай, надо двигаться, что-то делать!
Олвия резко сжала второй кулак, так крепко, что костяшки пальцев побелели. Дыхание вошедшего сделалось громким, прерывистым, будто он пробежал километры, затем раздался глухой стон и звук упавшего револьвера.
«Нет!» — Адайн была готова кричать, но получилось только захрипеть.
Послышались ещё шаги, а через секунду по ковру пробежала дорожка искр. Олвию окружил огонь, край юбки начал тлеть, девушка, опустив руки, подскочила на месте.
Адайн почувствовала ещё большую слабость и упала рядом.
— Быстрее, — сквозь пелену донёсся голос — это был Киро.
Девушка положила перед лицом ладонь, тяжело выдохнула и оттолкнулась.
Послышался ледяной смех Олвии. С кривой ухмылкой она шагнула через огонь и уставилась на Киро, проводя рукой по воздуху сверху вниз:
— Что, думаешь, такие фокусы напугают меня?
Парень сжался, лицо побелело, но пальцы он по-прежнему держал скрещёнными. Пламя взметнулось хлыстом и потянулось к Олвии. Адайн сжала ладони, стебли снова ожили и поползли по полу. Смех Олвии зазвучал громче, она резко разжала руки. Тело точно опалило огнём, а внутри стало так легко-легко. Мысли поплыли, на лице появилась глупая улыбка — такая же была у Киро.
Кай, ещё бледный, метнулся со своего места, схватил со стола заколку, прыгнул на Олвию и вонзил девушке в глаз. Раздался истошный крик.
Адайн упала на четвереньки и локтями и коленями почувствовала твёрдый пол — руки и ноги теперь слушались её, а сердце замедлило ритм.
Лицо Кая напоминало ледяную маску — он снова был тем ублюдком из Канавы, готовым на все. Парень подскочил к Адайн:
— Быстрее! — крикнул он и потянул её к окну. — Киро, сожги её к чертям вместе с домом!
Ириец кивнул и прижал кулак к основанию ладони. По полу послушно заплясали искорки, разгораясь всё сильнее.
Кай уже замер на подоконнике и протянул ей руку, как снова схватился за сердце. Олвия зашевелила пальцами. Адайн подскочила к ней, оскалившись:
— Думаешь, ты здесь главная сука? На, смотри, как выживают в Канаве.
Адайн бросила быстрый взгляд в зеркало. Волосы растрепались, платье сбилось и приоткрыло одно плечо, лицо побледнело. Она снова видела себя: отчаянную бродяжку с Восьмой — это и было правдой.
Стебли поползли по Олвии, зажали рот, как кляп, маленькими отростками проникли под кожу, забрались в нос, уши. Лицо перекосилось — казалось, девушка совсем не чувствовала боли, только дикую ярость.
— Киро, — она кивнула парню, и тот со счастливой ухмылкой выбежал в коридор, касаясь руками стен. На них остались огненные полосы, и пламя жадно потянулось вверх, опаляя всё невыносимым жаром.
Девушка взобралась на подоконник следом за Каем. Когда они перескочили на ту сторону забора, дом У-Дрисана вовсю полыхал. Хотелось кричать, что это было настоящее счастье, и казалось, вместе с домом сгорал весь недавний страх.