Солнечный луч, пробившись сквозь плотную завесу облаков, яркими бликами заиграл на стремнине бегущего по камням родника. Затем облака сомкнулись, луч исчез, и вода потускнела. А к роднику крадучись вышла осторожная хищная куница. Она только что позавтракала лесным голубем, прихватив его тепленьким прямо в гнезде. Бедная птаха не успела даже пикнуть, когда на ее горле сомкнулись острые зубы, а треугольная шоколадная мордочка окрасилась голубиной кровью. Зверек напился и приподняв голову повел чутким носом, слушая воздух. Из большой каменной норы тянуло незнакомым, тревожным запахом, но было тихо. Любопытство пересилило осторожность, и куница, неслышно подкравшись к пещере, заглянула в темный проем, встретилась взглядом с лежащим там существом, недовольно фыркнула, и тут же исчезла.
— Кто это был, — спросила Эйфи вполголоса. Она только проснулась, но лежала тихо, боясь пошевелиться, пока не поняла, что Реми тоже не спит. Ей было рядом с ним хорошо и тепло, ее рука так и лежала на его груди, поверх рубашки, накрытая сверху полою куртки.
— Куница, — ответил Реми шепотом. — Хотела поздороваться, но передумала. Ты выспалась?
— Да, спасибо, — пригревшись, она не торопилась покидать его уютное плечо. Где-то в глубине пещеры завозился Син Джой, просыпаясь. Реми снял руку Эйфи со своей груди и, приподнявшись, шепнул ей в ухо:
— Пора вставать. Не надо, чтобы Джой видел нас вместе.
— Почему? — Эйфория вскинула на Реми глаза и пристально всмотрелась ему в лицо.
— Ты ему нравишься, Эйфи. Он будет переживать, — сказал Реми, не глядя на нее. Потом осторожно высвободил плечо, оставив Эйфории свою куртку и, быстро поднявшись, вышел из пещеры.
— А ты, Реми? Что насчет тебя? — пробормотала она, глядя ему вслед. Ответа не было. Эйфория подавила вздох разочарования, села и покопавшись в рюкзаке, достала расческу, зеркало и маленькое голубое полотенце. Потом аккуратно сложила куртку Реми рядом собой и принялась расчесывать свои густые длинные волосы, отливавшие в полумраке пещеры темной благородной медью.
— Эйфи, — услышала она позади себя восхищенный возглас Син Джоя. — Ты такая красивая!
— Спасибо, Джой, — она закончила расчесываться, заплела волосы в косу и перекинув ее через плечо, повернулась и посмотрела на него долгим, внимательным взглядом. Потом, не сказав больше ни слова, отвернулась, взяла полотенце, и вышла к ручью. После завтрака, холодного и потому невкусного, пришла пора двигаться дальше. Пока Эйфория умывалась, а Джой просыпался и делал ревизию продуктов в своем рюкзаке, Реми успел разведать окрестности.
— Пока все спокойно, — коротко доложил он вернувшись.
Они снова пустились в путь. Пробирались какими-то глухими тропами, то и дело останавливались, и Реми ненадолго исчезал, исследуя небольшой участок впереди. Воронов было не видно и не слышно.
— Не нравится мне это. Ох, не нравится, — ворчал Джой едва слышно. Дорога легче не стала, им по-прежнему приходилось карабкаться через валуны, все чаще стали попадаться каменистые, поросшие колючим кустарником кручи, они поднимались все выше и выше на перевал. Лес поредел и теперь они шли в окружении скал, вздымавшихся по обе стороны тропы. Вернее, никакой тропы Эйфи не видела, они просто двигалась вслед за Реми, доверяя его знанию местности. Иногда она останавливалась, чтобы перевести дух и вытереть пот со лба, слыша, как позади устало пыхтит Джой. Несколько раз делали короткие привалы, чтобы напиться и дать минутный отдых ногам. При этом прятались где-нибудь под скалой или в тени расщелин, чтобы их не заметили с воздуха возможные соглядатаи. Пару раз Эйфи казалось, что она видит высоко в небе какие-то черные, быстро движущиеся точки. Сначала она подумала, что это у нее перед глазами от усталости мелькают темные мушки. Но все же сказала о них Реми, который тоже время от времени бросал на небо долгий пронзительный взгляд.
— Да, я тоже их вижу, — подтвердил он ее опасения. — Это они. Надеюсь, что мы для них не так заметны. Нас должны прикрывать скалы. И вороны все же не орлы, чтобы прозревать так далеко. Держитесь, скоро придем.
Он старался подбодрить их, но сам был очень встревожен. И чем ближе была граница Вороньего края, тем больше он чувствовал, как нарастает напряжение. Это было в воздухе, это было в камнях, это было в шуме, растущих по скалам деревьев. Даже дневной свет стал тусклым, словно близились сумерки, хотя едва перевалило за полдень.
Вороны ждали их у самой границы, перекрыв выход из ущелья. Сидели на скалах темными, мрачными фигурами: уже не люди, но еще и не птицы. Черные плащи казались крыльями, из-под них виднелись птичьи лапы с острыми, изогнутыми когтями. Лица были неразличимы, лишь тускло светились красным угольки глаз.
Посреди дороги стояла высокая черная фигура, при виде путников она широко развела руки и медленно зааплодировала.
— Добро пожаловать! Добро пожаловать! Ах, Реми, Реми! Заждались! Как же мы вас заждались. Вы не очень спешили. Но ничего-ничего. Главное, что вы уже здесь, и мы тоже здесь. А потому, не хотите ли присоединиться к нашей теплой компании. Очень, очень вас просим.
— Фрай! — выдохнул Реми сквозь зубы, глаза его сузились и опасно заблестели.
— Я так и думал, что ты пойдешь здесь, изгой. Ты неизменен в своих привычках. — Фрай, а это был он, теперь Эйфи тоже его узнала, радостно захохотал. — Да-да, я наблюдал за тобой все это время. А ты как думал, что можешь шастать туда-сюда у нас под носом? Ты наш Реми, и ты вернешься рано или поздно, потому что принадлежишь нам по праву добычи и по зову крови.
Реми крепче сжал в руке дробовик и встал, чтобы заслонить от жадного, пристального взгляда Фрая девушку и друга.
— Я не ваш, Фрай, и никогда не буду вашим. Я свободен. Вы сами дали мне свободу. Поэтому уйди с дороги.
Фрай энергично закивал головой и стал ходить поперек тропы из стороны в сторону, пытаясь заглянуть Реми за спину, но не приближался. Два других ворона молча застыли на скалах, словно чего-то выжидали.
— Да-да, ты ловко вывернулся тогда, изгой. Очень ловко. Но сейчас на тебе клеймо скарга, и ты знаешь об этом. Ты пытался стереть его, но это не так просто, как тебе кажется. Тебе не помог даже Знак. Наш Верховный отец ждет тебя, изгой. Он силен, он все еще очень силен, и ты придешь. Придешь и сам, по собственной воле признаешь его своим хозяином и повелителем.
— Этого не будет никогда. И ты не скарг, ты не сможешь меня задержать.
Он заметил, как за спиной Фрая воздух подернулся белесой пеленой, которая скоро загустела и по жерлу ущелья поползли плотные клубы тумана. Сначала осторожные белые лапы стелились низко к земле, продвигаясь все дальше и дальше, так, что скоро все они, кроме черных фигур на скалах оказались по щиколотку в молочном киселе.
— Ох, как вовремя! — услышал Реми шепот Джоя. Бледные от волнения Эйфи и Джой стояли за спиной Реми, напряженно следя за тем, как туман заполняет ущелье. А Фрай снова расхохотался, остановился и закричал:
— Ты так наивен, Реми-сосунок, ты думаешь, что сможешь защитить от нас своих друзей не будучи вороном. Ты думаешь, что сможешь защитить свою скра и самому насладиться ее мягким, нежным телом. Она ведь дорога тебе, а Реми-отступник, Реми-нарраг, иначе бы ты не взял ее с собой. Ты думаешь мьюми, эти грязные болотные ведьмы, помогут защитить тебе эту маленькую, сладкую скра, чтобы ты мог тешиться с ней в свое удовольствие. Да ты просто глупец! Тебе придется заплатить им за помощь, и ты знаешь это. Не так ли? И ты ведь догадываешься какой будет цена?
— Фрай, — прервал его Реми суровым голосом, — мне надоела твоя болтовня. Или ты пропустишь нас, или я призову темный огонь. И ты знаешь, что тогда будет.
Смех застыл на губах ворона, он хищно ощерился и заговорил таким страшным вкрадчивым тоном, что Эйфи мороз пробрал по коже и заледенели кончики пальцев.
— Ты мне угрожаешь, изгой? Ты грозишь мне темным огнем? Что ж хорошо. Я пропущу тебя, так уж и быть. По нашей старой дружбе. Ты не забыл о ней, нарраг? Ничего, ничего. Я напомню тебе о ней, когда отведу твою скра в наши купальни на игрища, а может оставлю ее в своем личном зверинце. А может я и тебя приглашу в свой личный зверинец, и даже выделю тебе отдельную клетку. Ты знаешь, люди любят держать воронов в клетках. Это их забавляет. А мы любим держать в клетках людей и пользоваться их печенью. А твою печень, фарга, я давно хочу попробовать на вкус. Хотя, она наверняка горькая, как у всех отступников.
— Ага, — сказал Реми спокойно. Туман уже подбирался к их коленям и прибывал все быстрее и быстрее. Запахло рекой, стоящие на скалах вороны издали несколько тревожных хриплых возгласов. — Только смотри не отравись. Хотя ты скорее собственным ядом захлебнешься. Хватит пустой болтовни, мы уходим.
Он перебросил Джою ружье, взял Эйфи за руку, и они, пригнувшись, нырнули в густой туман, стремительно заполнивший ущелье. Джой бросился за ними следом.
Черные крылатые фигуры сорвались со скал и ринулись вниз, но тут в руках Джоя заговорил дробовик. В тумане полыхнула яркая вспышка, заставив воронов с громкими, злобными криками вновь набрать высоту. Несколько больших, черных как безлунная ночь, перьев спланировали на землю и утонули в тумане. Но большого урона выстрелы Джоя воронам не нанесли, однако заставили их потерять беглецов из вида. Теперь определить, где они можно было только по крикам Фрая, но что происходило за плотной белой завесой разглядеть не представлялось возможным. До воронов, вновь усевшихся на скалы, доносился только приглушенный шум стычки, один раз громко вскрикнула девушка, кто-то сильно выругался, потом все стихло и воцарилась тишина. Спустя какое-то время из начавшего редеть тумана громко хлопая крыльями вылетел Фрай:
— Дело сделано! — прокаркал он довольным тоном, и вся троица устремилась в небо, взяв направление в сторону старой крепости…
… Туман рассеялся также быстро, как и возник лишь только путники пересекли границу Вороньего края и вступили на земли мьюми. Эйфи с Джоем без сил повалились на траву, сказалось нервное напряжение. Реми присел возле девушки и окинул ее внимательным взглядом.
— Он тебя задел? Дай я посмотрю.
— Да, — сказала Эйфи. — Так больно.
Лицо у нее было бледным и измученным, в глазах стояли слезы. Она зажимала рукой рану на ноге, из-под пальцев расплывалось по располосованной острым когтем штанине кровавое пятно. Реми убрал ее руку, разорвал ткань пошире, чтобы открыть рану и помрачнел.
— Очень плохо? — спросила Эйфи. Джой подошел к ним и тоже склонился над раной.
— Вроде не такая глубокая, — сказал он, вглядевшись. — Надо кровь остановить.
— Да, надо, — сказал Реми. — Все будет хорошо, Эйфи. Это просто царапина, не волнуйся, мы уже в безопасности. Мьюми помогут тебе.
Он промыл рану водой из фляжки, затем достал из рюкзака склянку из толстого темно-оранжевого стекла и свою старую рубашку.
— Потерпи немного, будет щипать, — сказал Реми и наложил на кровоточившую ссадину густой слой бледно-зеленой, пахучей мази из склянки, затем, выбрав участок почище, оторвал от рубашки длинный лоскут, и крепко-накрепко перевязал рану. Джой протянул свою фляжку девушке, и она напилась, сделав несколько больших глотков, потом постаралась улыбнуться:
— Вот, опять со мной одни несчастья.
— Ты не виновата, — вздохнул Реми. — Это мне урок, чтобы не был таким самоуверенным дураком. Ладно, чем быстрее мы теперь доберемся до Зачарованного озера, тем быстрее все наши беды закончатся.
— Или только начнутся, — тихо пробормотал Джой. Он хотел сказать: «А я предупреждал». Но взглянув на несчастное, расстроенное лицо Эйфории и хмурое, озабоченное Реми, промолчал. Потом поддернул на плечах лямки рюкзака и произнес задумчиво. — Я одного не пойму, откуда здесь взялся туман, да еще так кстати. Прям волшебство, не иначе.
— Да, — подтвердил Реми, — волшебство. Это мьюми, они знают, что мы здесь. И они ждут нас. Ты сможешь идти, Эйфи? Давай попробуем, обопрись на меня. Пойдем потихоньку. Если станет совсем невмочь, ты скажи. Мы остановимся, отдохнем.
Реми протянул девушке руку и помог подняться. Эйфория обхватила его за шею, а он подхватил ее за талию, и очень медленно они двинулись в путь по едва приметной в короткой траве тропинке. Эйфи при этом сильно хромала с трудом опираясь на пострадавшую от вороньего когтя ногу.
Скоро скалы, с их каменистыми кручами, скудной растительностью и мрачными тесными ущельями остались позади. Теперь перед путниками расстилались пологие, изумрудной зелени холмы, за которыми драгоценным голубым сапфиром лежало Зачарованное озеро. Но до него было еще не так близко. Небо по-прежнему хмурилось и скоро нудной моросью начал сеять мелкий холодный дождь. Эйфорие все тяжелее и тяжелее давался каждый шаг, она почти висела на Реми, повязка на ноге начала пропитываться кровью, и рана отчаянно болела, словно ее жгло огнем. Они еле-еле плелись. Джой удрученно вздыхал позади. Эйфи уже с трудом заставляла себя переставлять ноги. Она стиснула зубы, чтобы нечаянно не застонать, но решила ни за что не просить о передышке, боясь показаться обузой. Пока, наконец, Реми не остановился и, не говоря ни слова, подхватил ее на руки, потом также молча двинулся дальше, ускорив шаг. Эйфория не смогла сдержать вздоха облегчения и утомленно опустила голову на его плечо. Так они шли еще около двух часов, делая короткие передышки, пока не добрались до светлого соснового лесочка. Дождь прекратился, но воздух был по-прежнему напоен влагой. Промокшие, усталые, голодные друзья решили сделать привал, выбрав место посуше под большой раскидистой сосной, чей могучий, смолистый ствол в оранжевой чешуе коры уходил далеко ввысь, а протянувшиеся во все стороны ветви, опушенные длинными зелеными иглами, наполняли воздух целебным хвойным ароматом.
Реми усадил девушку под дерево, предварительно кинув на хвойную подстилку из прошлогодних жухлых игл, свою уже изрядно потрепанную куртку, вывернув ее сухой стороной наружу. Несмотря на страстное желание быстрее попасть к Зачарованному озеру, он не стал торопить друзей, понимая, что без хорошего отдыха, они далеко не уйдут. И пока Эйфория переводила дух, а Джой осматривал остатки провианта, Реми отправился за сушняком для костра.
Когда он ушел, Джой вытряхнув из рюкзака полотняный мешочек с сухарями и кучку слипшихся в один неопрятный ком вяленых фиников, разложил все на своем большом носовом платке и сокрушенно вздохнул. Потом подсел к Эйфории и спросил, озабоченно заглянув в лицо:
— Сильно болит? Может ты хочешь пить? Тебе не холодно?
Эйфи открыла глаза, очнувшись от короткого забытья, и прошептала устало:
— Нет. Джой, ничего не хочу. Все нормально. Не волнуйся за меня, я в порядке. Реми не вернулся еще?
Джой болезненно поморщился и после короткой заминки сказал:
— Послушай меня, Эйфи, только, пожалуйста, не злись. Ладно? Тебе может показаться, что я не прав, но на самом деле я прав. Ты только выслушай меня и постарайся понять. Постарайся понять, что я не о себе думаю.
— Ты о чем, Джой? — Эйфория с недоумением посмотрела на него, нахмурив брови.
— Я о Реми. Послушай меня, наконец. Я знаю его немного дольше чем ты и гораздо лучше.
— Ты его совсем не знаешь! — девушка напряженно выпрямилась, глаза ее оживились и заблестели, на бледных щеках проступил возмущенный румянец. — И ты опять за свое.
— Нет, знаю! — упрямо воскликнул Джой. — Я знаю, про что говорю! Он совсем не такой безобидный и кроткий как тебе могло показаться. Ты не хочешь мне верить, а зря. Он, Реми, уже давно играет с огнем. Вот только с огнем играет он, а обжечь может тебя. Поэтому, лучше оставь эту затею. Забудь про него. Пусть он идет своей дорогой, какой бы она не была. Я хорошо к нему отношусь, но знаешь, — тут Джой смутился и покраснел, — к тебе я отношусь еще лучше. А с ним не будет у тебя покоя.
Он замолчал и опустив голову, пробормотал:
— Ну вот, я все сказал. Не знаю, к добру или к худу, но сказал.
Потом хотел встать и уйти, но Эйфория удержала его, взяв в свои ладони его руку, и заговорив неожиданно ласково:
— Я знаю, Джой, милый. Ты хороший друг. На самом деле очень хороший, очень добрый и преданный. На тебя можно положиться в трудную минуту, ты никогда не подведешь. И я понимаю, ты волнуешься за меня. Но знаешь, что я тебе скажу. Я пойду за Реми по его дороге, если только он мне это позволит, куда бы она не вела, потому что не вижу для себя иного пути. И все остальное для меня неважно. Понимаешь?
Джой молча кивнул и отвернулся, чтобы Эйфи не видела его лица. Потом тяжело поднялся и взяв котелок, углубился в лес, скоро деревья скрыли его. Эйфи глубоко вздохнула и снова закрыла глаза, надеясь немного подремать до возвращения Реми.