25 апреля 1942 г.
Около шести часов утра в дверь постучали. Это пришли солдаты, квартировавшие в Карасевке. Без церемоний наказали деду идти с ними. Я настоял и навязался следом.
В доме Микуловых сидел командир, который сходу и пояснил: в очередной раз с поста пропал часовой. Тут можно было подумать, что парень дезертировал, стал жертвой бандитов или диверсионной группы противника, но Микулиха подслушавшая тогда донесение, немедленно начала креститься и причитать, чем вызвала неудовольствие военных. Успокоив суеверную бабу, они только и поняли, что нужно звать деда. Именно потому, нас и пригнали в деревню с утра пораньше. Командир подразделения рассказывал все с глухим раздражением и плохо скрываемым подозрением, а затем приказал объяснить, что это значит.
Дед Вова тогда только нахмурил брови, потребовал себе стул, и спросил:
«Веришь, ли ты в сказки, капитан?»
Святослав потер глаза, встал из-за стола и потянулся. Он потратил шесть часов, продираясь сквозь пожухлые страницы воспоминаний Бориса Дмитриевича. И чудом среди ветхих тетрадей нашел ту самую — датированную началом сорок второго года. Едва не отбросил её в сторону как предыдущие, но новые вклеенные листы с яркими чернилами, заставили присмотреться к себе. Автор дневника явно не хотел, чтоб эпизоды прошлого, доверенные бумаге истлели, выцвели и ушли в забвение. Значит в них кроется особо важная часть жизни.
Ужасно клонило в сон. Не спать двое суток в двадцать и в тридцать — разные вещи. Теперь это дается тяжело, хотя десять лет назад Свят закидывался коктейлем из галоперидола, феназепама и алкоголя, чтобы не смыкать глаз несколько дней к ряду. Потом перешел к нелегальным стимуляторам: они действовали эффективнее, но и откат жестче. В наиболее тяжелые дни готов был принять что угодно, не заботясь о побочках.
«Зачем я об этом вспомнил спустя столько лет?» — укоризненно подумал Святослав. Внутри немедленно разгорелось забытое чувство стыда и гадливость к самому себе. Дабы отвлечься от непрошеных мыслей, и наверное даже немного наказать себя, он упал на пол и сделал несколько отжиманий.
Угрызения совести все же настигали — за шесть часов он пытается узнать и понять то, на что у него был десяток лет потраченных впустую. Вскочив на ноги, он повернулся и взял остывшую чашку. Кофе уже не лез в горло, но это единственное средство, которое немного прояснило уставшее сознание, хоть и ненадолго. Свят потёр висок, раздумывая о том как быть дальше, о людях, что по его вине оказались втянуты в неприятную историю, о которой не должны были догадываться, о старой ведьме, которая отчитала его как школьника (небезосновательно) и об Анне. О ней даже чаще чем требовалось. Поразительно, что девушка его узнала, виделись они всего одну минуту.
Предприятие Вишневского старшего — «Алмаз-строй» является попечителем строительно-архитектурного университета. Отца пригласили на гала-концерт «Студенческой весны» в качестве почетного гостя. Тот ехать отказался, справедливо полагая что будут просить денег, собственно, так и вышло, а просителей он не любил, но холил свою репутацию человека слова и щедрого мецената, а с отказами посылал Святослава. Мол участие в семейном бизнесе — это не только снятие сливок, а также и неудобные моменты, когда нужно проявить тактичность и твердость. Тогда, в дождливый серый апрель, по пробкам он доехал до ВУЗа в ужасном расположении духа, всё раздражало, а в особенности показушное радушие ректора и фальшивые улыбки научного совета. Оно и понятно, титулованные званиями мужи, должны пресмыкаться перед юнцом ради подачки. Святу устроили экскурсию по главному корпусу учебного заведения в ожидании начала мероприятия, и вот когда процессия проходила по одному из многочисленных коридоров, из-за поворота на полной скорости на него налетела студентка. Тщедушная, отскочила как мяч и свалилась на пол, а множество листов в ее руках, разлетелось. Ректор тут же начал шипеть на беднягу, заставляя просить прощения за свою бестолковость у уважаемого гостя, пока та ползала на коленях собирая трясущимися руками чертежи и рисунки на глазах у верхушки преподавательского состава. Мудреная сединами профессура только сетовала на то, какая пошла нынче молодежь, мол сколько им не указывай не появляться в административной части, а они всё равно носятся. А девушка закусила губу, и кажется чуть не плакала, подбирая одну измятую работу за другой. Всякое раздражение схлынуло само собой. Святослав стал помогать. Он протянул листы студентке, и та наконец подняла на него взгляд. Море, бушующий синий шторм, который губит моряка и скорбит по нему. Нет, она не заплачет, только не так.
Девушка буркнула «спасибо», выхватила листы и умчалась прочь по своим дела, а он до сих пор помнит эту встречу.
«Капитан побагровел, вскочил и закричал, идёт война и за такие дурацкие шутки он расстреляет без суда и следствия. Дед спокойно спросил как его звать. «Гордеев Петр Николаевич» — ответил тот, затем дед Вова предложил послушать рассказ до конца, ведь расстрелять нас всегда успеется.
(написано на новом листе свежими чернилами)
— Жил да был человек и захотел лихо повстречать. Взял сумку на плечо и пошёл. Шёл-шёл, в лес забрел, что у болота. А в лесу стоит изба, частоколом обнесенная. Постучал, а в ответ ему тишина. Он вошел — пусто, покрутился, и влез на печь спать голодным.
Стал уже засыпать, как вдруг отворилась дверь и вошла громадная старуха, всклокоченная, одноглазая.
Села она на лавку, повела носом и говорит:
— Никак, у меня гости, будет мне Лиху, чем полакомиться. А теперь слазь с печи человече да садись ужинать.
Подало оно человеческую голову угоститься. Взял гость голову да под лавку.
— Что, скушал? — спрашивает Лихо.
— Скушал.
— А где ты, головка-мотовка?
— Под лавкою.
Жаром и холодом обдало гостя.
— Скушай, касатик, ты сам вкусней для меня станешь.
Он взял голову и спрятал за пазуху. А Лихо:
— Где ты, головка-мотовка?
— Подле желудка.
«Значит, съел», — подумало Лихо. — Ну, теперь твоя очередь.
Гость улучил момент да бегом. Дверь только заскрипела; Лихо узнало побег и закричало:
— Двери, закройтесь, уйдёт!
Но он уже был за дверью; только правую руку не уберег, в дверях оставил, да тут и сказал:
— Вот это лихо! Когда и спать не спишь, и кусок в горло не лезет.
Гордеев не дослушал, вклинился: «Что я должен понять из бессмысленной побасенки?». Дед продолжил:
«Сказка — ложь, да в ней намёк. Ее нужно слушать и уметь слышать. Наши предки прямо не говорили о своих страхах, чтоб не накликать. Потому бера кличут медведем, а нечисть, что здесь завелась — лихом. Как бы тебе объяснить? Лихо — все плохое, что только может статься — горе человеческое, пожирающее изнутри, ни спать, ни есть невозможно, а избавиться полностью не выйдет: часть оно все одно отберет. Это существо не здешнее, оно пролезло в наш мир на запах легкой добычи. Лихо питается не только плотью, но и страданиями. Чем сильнее оно умучает человека или животное, тем ему вкуснее, потому будет держать жертву до последнего, отравляя ее душу. Сейчас такое время, что и счастливого человека не сыскать, кругом плач, стенания и гибель. Для лиха это пир, на котором оно уже наелось от пуза и стало во много крат сильнее, мои узы больше не могут его сдерживать.»
Дед не рассказал такого, чего бы я не знал. Но признание в том, что не способен справиться с этой нечистью, ошеломило. Когда самый упертый и гордый человек во всем мире признает свое бессилие, значит дело приобретает крайне скверный оборот.
Капитан вновь вскочил и стал нервно расхаживать по комнате. Бормотал: «Лихо…нечисть…чушь какая-то…сбиваете крестьян с толку мракобесными байками! Кто вы такой?»
«Ведун я,» — без обиняков ответил дед Вова.
Капитан тогда недоуменно посмотрел на меня. Я пояснил.
«Ведун! Ведает мир. То, что другим знать не дано. А я Боря, преемник»
Гордеев упал на стул, вытащил сигарету и закурил, затем воскликнул: «Черти что! В это невозможно поверить!».
«Да.» — согласился дед. — «Ты когда приехал сюда, почувствовал — что-то изменилось? Стал раздражительным, часто проскакивают пораженческие мысли, хотя по всем фронтам в наступление идем. И в личном составе не лады. Солдаты неуправляемыми становятся — что ни день, то драка? Только в доме этом тебе спокойно, как в родном. А все потому, что каждый дом в округе от нечисти заговорен и ни одна тварь не проникнет.»
Капитан молча курил и смотрел в окно, наконец произнес:
«Предположим. Но почему ты, всеведущий, до сих пор не разобрался с этим лихом?»
Дед угрюмо ответил: «Невероятную силу оно набрало, моих заговоров недостаточно. Нужен ритуал особый, но обойдется он слишком дорого.»
Вот оно! Следующий лист был свежевклеенный, исписанный мелким дрожащим почерком старика. С первого взгляда стало понятно, что это детальное описание шагов к действию. Святослав удовлетворенно выдохнул, глянул в окно и с удивлением заметил что начало темнеть.
Неожиданно, ведь гостей он не ждал, в дверь позвонили. За воротами обнаружилась Кристина.
— Привет! Можно войти? — томно проговорила та, опуская глаза.
— Добрый вечер. Проходи, — Свят сделал приглашающий жест, она с грацией кошки прошествовала к дому.
Она была красива и хорошо об этом знала. В таких девушках как Кристина все совершенно: фигура, походка, каждая черточка лица. Ими нельзя не любоваться, просто невозможно. Захватывает дух, когда они кокетливо поглядывают из полуопущенных ресниц. Несовершенно одно — это отрепетированный спектакль. Такая нимфа ни за что не снизойдет до простого, самого обыкновенного парня. Но статус и фамилия круто всё оборачивают. Мальчишки иной раз мечтают на ночь затеряться в магазине сладостей, а Святослав живёт на кондитерской фабрике, где конфетки прыгают в самую яркую обертку, чтоб выделиться из приторного скопища.
Девушка между тем поднялась на крыльцо и вошла в оставленную открытой дверь. Она уже приходила раньше, и с тех пор, видимо, решила, что может являться сюда как к себе домой. Свята кольнуло раздражение: он не любил беспардонного вторжения, всегда ревностно охраняя свое личное пространство.
— Чем обязан? — прямо спросил он, вошедший следом.
— Я уезжаю. Вот, пришла сказать «до свидания», — Кристина, не дожидаясь приглашения, присела на диван, грациозно сложив ноги. Разрез летящего платья при этом съехал, обнажив бедро.
— Ладно, всего доброго!
— У нас еще есть время… — она тряхнула пышной гривой волос, и погладила рукой диван рядом с собой, приглашая присесть.
— Кристина, послушай, я занят и…
— Тише-тише, зачем так резко? — она встала и подошла вплотную. Глаза ее горели каким-то лихорадочным огнем, а сладкий аромат ванили вытеснял свежий воздух из комнаты. Такой же парфюм был у Алины. Эта незваная гостья начала ненароком поглаживать его по груди.
— Пожалуйста, перестань, — Святослав, отодвинул девушку от себя. Одна такая у него уже была, а вторую он не выдержит.
— Это все из-за нее? Посмотри, разве эта белая мышь может со мной сравниться? — она стала стягивать верх платья.
— Что? О ком ты говоришь? — он вернул шлейки на их законное место, но она тут же опустила их еще ниже. — Не делай так.
— Как? Вот так? — она вцепились в ремень его брюк. — Или вот так?.
Кристина встала на цыпочки и поцеловала его. Святослав отстранился, пытаясь оторвать ее пальцы от своей одежды. Девушка не остановилась и принялась покрывать поцелуями его шею, приговаривая:
— Зачем тебе эта бледная моль? Таких как я ты ещё не встречал…
Наоборот, «таких» он встречал слишком часто, и каждая считала, что она «другая», но все начиналось и заканчивалось одинаково.
— Святослав, было открыто, прости, что без приглашения. — из прихожей раздался голос. — Нужно поговорить…
В гостиную влетела Аня и застыла на месте. К слову, выглядела девушка неважно: глаза покраснели и опухли. Через мгновение она опомнилась, прикрыла лицо рукой, как делают маленькие дети, и начала пятиться к выходу:
— Извините, не хотела мешать…
— Это не то, о чем ты подумала! — откликнулся Свят, сам не понимая зачем выдал набившее оскомину клише, но вторая гостья уже удалилась. — Прекрати!
Он наконец отцепил Кристину от себя. Та с плохо скрываемой злорадной ухмылкой проводила глазами подругу, но попытки влезть в штаны оставила.
В прихожей снова прозвучал голос, на сей раз мужской:
— И ты здесь? — удивленно вскричал визитер.
«Вечер перестает быть томным!» — удрученно подумал Святослав, когда рассвирепевший Вадим, ворвался в комнату.
— Нет! Стой! — следом снова появилась Аня.
Новоприбывший парень не медлил. Его глаза сверкали гневом, он подскочил, стал тыкать Святу в грудь и орать:
— Приперся сюда и думаешь все можно?
— Парень, что ты себе позволяешь? — не двинулся с места и продолжил терпеть тычки.
— Это, что ты себе позволяешь, буржуй ты недорезанный? Считаешь — вильнул своей жопой на Бентли и девки градом тебе в постель посяпятся?
Парень замахнулся. Кулак взлетел в воздух: согнутая кисть и большой палец внутри ладони — очевидно, держать удар он не умеет. Да и невелика честь драться с худосочным подростком — все равно, что избивать младенца. Святослав вильнул ухватил мальчишку и прижал его локти к туловищу. Тот начал брыкаться и пытаться достать ногами, но силенок вывернуться не хватало.
— Вадим, остынь, — спокойным тоном предложил Свят, сдерживая рвущегося юнца.
— Пошел ты…на Рублевку! — тот покраснел от натуги и сделал рывок.
— Вадя, успокойся и поговорим нормально… — подбежала ближе и попыталась урезонить его Аня.
— А ты заткнись, Иуда! Думал, что ты не поведешься, а ты такая же… как эта!
— Это я Иуда? — вспыхнула девушка.
— Именно! Святая оказалась развратницей. Кто бы мог подумать?! — влезла в перепалку Кристина. — ЭТА удаляется, за мной скоро приедут!
— Чья бы корова мычала? Ты чуть из трусов не вываливалась, когда вешалась на него на озере.
— А что, на тебя нужно было вешаться? Мечтай! — Крис сморщила нос, и направилась к двери, но путь ей преградила Аня.
— То есть, ты услышав, что Свят был со мной, тут же побежала отбивать его? — она ткнула «подругу» пальцем в грудь, как делал Вадим. — Лицемерная стерва!
— Держи подальше свои лапы! — Кристина толкнула Аню, та отлетела, не ожидая удара, и плюхнулась на диван, но тут же поднялась. — Надрать бы твой бледный зад, да маникюр жаль и Сашка уже подъехал!
Ее противница расхохоталась.
— Пока тебя ждёт парень, ты клеишься к другому? О, Мессалина!
— Кто?
— Не удивлена, — прервалась Аня злорадным хохотом. — Ты дальше своих ноготочков не видишь и не знаешь. Поясняю: блудница Вавилонская, распутница или просто…
Закончить не успела, была прервана пощечиной. Но в долгу не осталась и отплатила тем же. Судя по звуку даже сильнее.
— Девочки, вы чего? — вмешался, повисший на руках, Вадим. Затем дернулся и освободился из захвата. — Отстань ты!
— Завали, король-френдзоны! — огрызнулась Кристина.
— Какого черта ты позволяешь так с собой обращаться? Есть у тебя в конце концов человеческое достоинство или нет? — зарычала на парня Аня.
«Сумасшедший дом!» — подумал Святослав, отрешаясь от всеобщего гвалта. Непрошеные гости не прекращали переругиваться, все больше повышая тон. И в один момент ему это надоело.
— Тихо! — рявкнул он, — Разошлись по разным углам и замолчали!
Компания притихла. Все обернулись к нему, будто ждали, что он тоже вступит в их перепалку. Но Свят повторил:
— Ни звука! Сели!
Девушки и парень как завороженные разбрелись по гостиной и устроились на расстоянии друг от друга.
— Мне не интересно, почему вы решили перегрызть друг другу глотки. Мне интересно, какого черта вы делаете это в моем доме?
Аня опустила глаза, сжала руки между колен и активно изучала ковер. Кристина снова приняла соблазнительную позу с обнаженным бедром и где-то витала. А Вадим скрестил руки до напряжения и смотрел прямо перед собой.
— Ну?
— Ты знаешь зачем я приходила, а с какого рожна эти двое приперлись — большой вопрос. Следили за мной что ли? — начала неудавшаяся обольстительница с вызовом глядя в глаза.
— Кому ты нужна? — Анна оторвалась от созерцания пола. — У меня личное дело.
— И какое же?
— Тебя не касается!
— Я так и думала — нет у тебя со Святиком никаких дел, — с победоносным видом откинулась Кристина.
— О, ты умеешь думать? Не знала! — фыркнула Аня с вызовом вскинув голову.
Напряжение сгустилось, будто в комнате находилось сразу три метающих молнии трансформатора. Святослав нехотя решил вмешаться, а то эти кумушки ненароком сцепятся как дворовые кошки.
— Аня, перестань пожалуйста, — она снова виновато опустила голову, пробормотала «прости» и он продолжил мягче. — Скажи, что у тебя за срочный вопрос?
— По поводу того, что рассказывала Аполлинария Илларионовна. Все куда хуже! ОНО со мной говорило. Ужасные вещи… — девушка громко всхлипнула и не закончила свою мысль.
«Черт! Так и чувствовал, что все пойдет наперекосяк! Теперь это коллективное помешательство обрело смысл.» — подумал Свят.
— Аня, значит ты не прикалывалась днем? — глядя на плачущую подругу отозвался Вадим. — Извини меня пожалуйста. Я услышал, что говорят про тебя и… вспылил немного, наговорил лишнего. А потом увидел, как Кристина сюда пошла и совсем башню сорвало. Думаю: он же поиграет с вами и выбросит, а вы и сами рады, бежите наивные дурочки. Святослав, не взыщи…
Он хмыкнул про себя: интересно в деревне слухи ползут — ещё и неделю не прожил, а уже славу Казановы заимел.
— Проехали. — отмахнулся он.
Вадик продолжал:
— Лихо…Я не знаю, сложно в это поверить, потому что никаких жутких существ не видел. Только сон странный, но это в ту ночь было, когда мы поляну обнаружили..
— Что за сон? — спросил Свят, подавая Анне пачку салфеток.
— Плохо помню, вроде какой-то черный человек подошел и окурком мне в руку ткнул. А на утро вот — ожог появился.
Мельком глянув на руку, он убедился в правдивости слов гостя. В комнате остался лишь один человек, который был тем вечером в лесу. Все перевели глаза на Кристину.
— Что вы на меня смотрите? Я вообще не понимаю о чём речь, — с улицы раздался троекратный настойчивый гудок. — И мне пора. Чао!
Она подорвалась с дивана и спешно последовала к выходу.
— Нельзя покидать деревню, Крис! — выпрямилась Аня. — Сегодня уже нельзя!
— Что за бред? — та крутанулась, но остановилась.
— Останься, — настойчиво предложил Свят
— О нет, ты шанс уже упустил! Пока-пока! — и она выскользнула в густые сумерки.
Святослав и Аня переглянулись. Оба не знали что предпринять, и стоит ли?
— Это очень важно ночью не выходить из дома? — подал голос Вадик.
— Безумно! — громкий ответ Анны чуть не сшиб его с ног.
— Тогда я догоню её! — юноша сорвался с места и скрылся в дверном проеме.
Они остались в тёмный гостиной одни. Девушка утерла последние слезы.
— Какое у тебя дело? — спросил Святослав, присаживаясь на диван рядом.
— Я уже все рассказала, — поспешно отозвалась она.
— Мне так не кажется… Выговорись, полегчает.
— Ведьма тогда говорила, что лихо побуждает в человеке дурное: злость там, или зависть. Но не только, ещё и вину, — Анна сделала паузу, вздохнув. — Три года назад не стало моего папы. Когда видела его в последний раз, мы сильно поругались. Он настаивал на том что мне нужно учиться и не тратить время попусту, но у меня была первая любовь, сомнительная компания, в которую я пыталась влиться. Какая дурость! Папа отобрал телефон, а я сказала что больше никогда не хочу его видеть. Утром как всегда он ушел на работу. И живым мы больше его не увидели. Несчастный случай на производстве. Мама была на четвертом месяце беременности. Тогда мы потеряли ещё и сестрёнку…
Девушка затихла, но он считал, что не в праве нарушать ее скорбное молчание.
— Оно знало об этом, оно обвиняло меня, говорило его голосом! Как я хотела увидеть папу, хоть на мгновение, но каких усилий мне стоило не обернуться!
— Ты молодец, — Свят взял ее за руку, пытаясь хоть как-нибудь подбодрить.
— Нет, вовсе нет.
Они так и остались сидеть в тишине не разнимая рук, пока в комнату не влетел красный, запыхавшийся Вадим:
— Не догнал…Уехали… Может и пронесёт, если далеко будут…
— Нет, не пронесет! — вскочила Аня.
Святослав покачал головой и произнёс:
— Я не уверен, поможет ли бегство, но все же ей следовало остаться.
— И что же теперь делать? — недоуменно спросил Вадим, которого до конца проняла серьёзность происходящего.
Ответить не успел — зазвонил мобильный.
— Срочно нужен баланс за прошлый год по сибирской дочке, — как всегда без лишних расшаркиваний приказал отец.
— И тебе добрый вечер. Я не в городе, — Свят приглушил громкость вызова и отошел на кухню.
— Только не говори что ты в этой своей деревне? — Вишневский старший пренебрежительно цокнул языком. — Значит у тебя есть час, чтобы приехать в офис и прислать документы.
— Не проще ли с этим вопросом напрямую обратиться в Красноярский филиал?
— Никоим образом! Для этого у меня есть зам по финансам, которому я это и поручил. Так что давай, к утру мне нужно подготовиться ко встрече с китайцами.
И отец сбросил вызов. В этом весь Алексей Вишневский: в семье ли, в бизнесе — любое задание должно быть выполнено в кратчайшие сроки без отговорок. Отчасти, благодаря этому он стал тем, кем стал. С таким боссом тяжело сработаться, а жить еще сложнее. Вот мама и не смогла. Она обрела заслуженный душевный отдых в маленьком коттедже под Петергофом. А Святослав остался, пытаясь безостановочной работой заглушить все постороннее в голове.
«Как же не вовремя понадобился этот отчет! Придется на сутки отложить дело и рассчитывать, что ничего не случится.» — разочарованно думал он. Вернувшись к ребятам он произнес:
— Мне нужно безотлагательно уехать. Это по работе. Аня, возьми, пожалуйста, ключи от дома, — передавая связку, он надеялся — она поймет, что это на случай, если произойдет беда за эти несколько часов его отсутствия. Она ведь умница, она догадается, где искать убежища. Но пояснил после недоуменного взгляда девушки. — Пусть будут на всякий случай. Давайте я вас развезу по домам?
Она взяла ключи и молча сунула в карман, затем ответила:
— Спасибо, но не стоит. Мы вдвоем дойдем как-нибудь, тем более у тебя дело срочное. Так что, до завтра?
— Да, до встречи.
Простая пересылка отчета обернулась внеплановым совещанием до поздней ночи, впрочем, как обычно. Едва он вошел в офис и задал обыкновенный вопрос «Есть что?» помощник Виктор вывалил на него лавину сообщений, а Надежда кипу срочных документов. Он засел в кабинете, и стал разбираться со всем этим добром, передав поручение отца руководителю одного из отделов. Через десять минут вошла секретарь, исполнительная и ответственная женщина, которая прекрасно выучила привычки своего босса и принесла кофе без лишних просьб.
— Святослав Алексеевич, звонили с ресепшена. К вам очень настойчиво просится молодой человек, с обеда ждет и изводит всех вокруг.
— По какому вопросу?
— По личному говорит.
— Все, с кем у меня могут быть личные вопросы, имеют возможность звонить мне напрямую.
— Поняла, давать отмашку охране?
— Разумеется.
Она вышла за дверь, а Святослав уткнулся в документы, где он понимал каждый символ, в отличие от последних событий своей жизни. Неоконченное дело давило на него, но работа снова стояла на первом месте.