***
В каморку в Синем квартале он вернулся поздним вечером. Сначала бесцельно бродил, выветривая воспоминания и пропитавшие одежду ароматы Шелковой улицы, потом, обнаружив себя аж у Южных ворот, шел домой, чтобы переодеться в гражданское. А когда добрался до двери Эрехова обиталища, небо уже окрасилось в густые цвета ставень на окрестных домах.
Целителя Йон обнаружил в его подземелье, в окружении крепости из справочников, разваливающихся тетрадей, каких-то пробирок с ретортами и дешёвой коптилки, притворявшейся лампой. Пробирки все как одна были с отбитыми краями, потому не составило труда догадаться, откуда нищий бывший студент их наскреб — повытаскивал из мусорных куч вокруг госпиталя.
— Ну, разобрался, что там в свертке? — с порога поинтересовался Рейке.
— Подождите, — пробубнил Эрех, не отрываясь от плошки, в которую что-то капало из хитрой стеклянной конструкции. — Еще чуточку.
Йон ухмыльнулся и принялся прогуливаться по импровизированной лаборатории, разглядывая интерьеры. В принципе, усилия, с которыми мелкий ее сооружал, заслуживали, как минимум, уважения. Чем-то это место напоминало лавку старьевщика, поскольку не обремененный деньгами парень сносил сюда все, хоть отдаленно способное послужить его целям. Вместо книжных шкафов вокруг громоздились поставленные на бок винные ящики, заполненные книгами, отправленной в утиль медицинской посудой, банками и бутылками с подозрительными жидкостями, порошками и анатомическими препаратами. Сыщик остановился перед укупоренной емкостью, где в желтой жиже плавали чьи-то легкие, поскреб пальцем стеклянный бок.
— Нашел! — радостно возвестил Эрех и взмахнул пробиркой, как солдат полковым знаменем.
— Ура, — согласился Рейке и подошел к столу. — Что за ерунда?
— Понятия не имею, — не снижая градуса счастья ответил целитель.
Йон приподнял брови и пристально поглядел в восторженные серые глаза.
Мальчишка смутился.
— Вообще, это порошок белого мака, смешанный с порошком из семян дурмана побережного и с веществом искусственного происхождения, природу которого я не смог определить. Никогда такого не видел. Три часа потратил, отделяя его от остальных составляющих. Зато я знаю, что оно хорошо растворяется в горячей воде и эфире. А в холодной воде выпадает в осадок. Вот.
Оттопыренные уши слегка покраснели.
— Дурман побережный — это черная дурь? — уточнил Йон и отобрал пробирку, на дно которой лениво оседали белые хлопья.
— Ага.
— Интересно, — он покрутил пробирку перед светом коптилки, потом понюхал.
Сквозь знакомую кислую вонь пробивался сладкий, ни на что не похожий душок.
— Интересно…
Док подпрыгнул на стуле.
— Что — интересно?
— Ты был когда-нибудь в чумных домиках? — Йон на вопрос не ответил, всунул пробирку в докторскую лапку и повернулся спиной к столу, разглядывая красочную обложку толстого анатомического атласа. Такой не меньше пятидесяти лян стоит.
В голове бешеными кроликами скакали мысли. В довесок к тому, что покойник вполне мог оказаться насильником и шантажистом, прибавились наркотики. Йон заскрипел зубами.
— Я что, похож на идиота? — возмущенным баритоном отозвался Эрех.
— Ну, может, целительский долг заносил… В конце концов, был же ты в тюрьме, хоть по твоему виду и не скажешь.
— Не заносил, — целитель надулся. — И вообще, ненавижу чумных и всю эту… коммерцию.
Сказано было брезгливо, с омерзением в голосе.
— Плохо. В жизни стоит интересоваться не только строением человеческого тела, — Йон стащил атлас с полки, тот послушно распахнулся на странице с изображением кровеносной системы. — Ты вообще знаешь, как устроено дело в таких заведениях?
— Нет.
— О, это целая система. Существует два способа поиска клиентуры: дешевый и дорогой. Дешевый — это как раз черная дурь. Ее легко изготовить самостоятельно, достаточно собрать семена, смолоть с водой или там поджечь, и наступает счастье. Другое дело, что дурью запросто можно отравиться насмерть, здоровью конец за семь-восемь лун, а чердак перекашивает так, что… — Йон вспомнил дождливый вечер в доках Асталота, выпученные в эйфорическом бреду глаза и тяжелый мясницкий нож. Плечо от воспоминаний привычно заныло. — Одним словом, пристрастие к дури не скроешь. Но все равно дело выгодное, особенно у бедняков. Собираются по нескольку человек, усаживаются в кружок, ставят посередине курильницу с тлеющими семенами, окна и щели затыкают мокрой кожей. Видел когда-нибудь, что бывает потом? Нет? Тебе очень повезло, мелкий.
Например, когда компашка из двенадцати моряков нанюхалась до групповой оргии, жертвой которой стал юнга с того же корабля. Так Йон узнал, что фраза «затрахать до смерти» может иметь вполне буквальное значение. Или группа уличных торговцев, которым привиделось, что на них нападают насекомые и лезут под кожу. Того единственного, кого нашли живым, пришлось привязать к тюремной койке ремнями, придурок упорно пытался проскрести себе голову. Его товарищи в этом деле преуспели гораздо больше.
— Я не знаю, пишут ли такое в твоих книжках, док, но у дури есть одно забавное качество — если нанюхаться ее в компании, то и бред будет один на всех. Поэтому торговля дурью всегда рассчитана на бедных, полляна с рыла, полгорсти семян, комнатка, которую можно закрыть снаружи, когда обкуренные начнут беситься, и по пять-семь потоков клиентов за ночь. Я видел умника, который соединил десяток таких комнаток одной трубой и пускал дым от общей курильни, изобретатель… Но от дури, как я уже сказал, быстро сходят с ума. С богатыми клиентами так нельзя. Богатые готовы платить, а если у человека есть деньги, гораздо выгоднее тянуть их из него как можно дольше. И тут нужны две вещи: чтобы клиент быстро привык и не мог без наркотика, и чтобы было за что эти деньги просить.
— Белый мак, — задумчиво произнес Эрех.
Йон кивнул, не отрывая взгляда от страницы с детальным изображением сердца в разрезе.
— Веками проверенное средство. Приучить к нему клиента можно за один раз, а жить он на нем будет не менее десяти лет. Растет только в предгорьях Северного хребта, везут через Тилею, цена соответствующая. А как мак стали в медицине использовать, так втрое возросла.
Эрех буркнул что-то неразборчивое, Йон понимающе улыбнулся. Морфин, добываемый из белого мака, недавнее открытие какого-то тилейского коновала, поставил под вопрос необходимость кормить и содержать посвященных Наэмы. И пусть белый мак еще не научились выращивать вне полей под Северным хребтом, само открытие уже повлияло на заработки целителей в госпиталях. Экономия она такая, ей только дай предлог.
— А еще богатые любят экзотику. Просто курить мак им скучно, они разнообразия хотят. Отсюда контрабанда коры боятского падуба, и синий пещерный гриб, и настойка на стручках степного бархата, и Боги знают, что еще. Вот где, док, настоящая сокровищница, неиссякаемый источник золотишка. Все эти подпольные лаборатории, в которых энтузиасты что только не мешают и не выдумывают. Лет пятнадцать назад один придурок решил, что в мозгу человека есть какие-то вещества счастья и начал готовить экстракт, падла, — Йон поморщился, вспомнив те невеселые полгода. — Мозг он вытаскивал из живого человека, предварительного напоенного настойкой пещерного гриба, без этого эффект, по его словам, был не тот. Или повальное увлечение ушастыми лягушками, которых возили контрабандой с самого Эфеса, потому что они, якобы, выделяют какую-то очень веселящую слизь. Местная элита платила по сто лян за право разок облизать лягушачью задницу. Одним словом, зачем я тебе это рассказываю…
Йон вернул атлас на полку и обернулся.
— Вы хотите сказать, что вот это, — Эрех кивнул на пробирку, — очередная экспериментальная идея?
— Похоже на то.
— И тул Ойзо, сын магистрата… — парнишка мысль не закончил, но выражение лица говорило само за себя. Он действительно ненавидел наркотики.
Интересно, почему? Что здесь причина, а что следствие?
— Богатенький сынок, хрестоматийный образчик.
— Но… Но я не нашел никаких видимых следов приема наркотиков. Он был прекрасно развит, сильная мускулатура, жировая прослойка достаточная для человека, привычного к физическим упражнениям и хорошему питанию. Просто пример того, что в книгах по анатомии называют «мужественное тело». Были первые признаки грядущего увеличения печени, но они встречаются у многих, часто употребляющих жирную пищу и вино, — Эрех заморгал. — Чумные же, как правило, быстро теряют аппетит и интерес к выпивке.
— Просто увлекся не так давно, делов-то, — Рейке хмыкнул, все же док был по-детски наивен. — А до этого были другие увлечения. Кстати! Ты, когда его потрошил, не заметил ничего такого женственного на его мужественном теле?
— Вы о чем? — Эрих оторопел и часто-часто захлопал длинными ресницами.
Йон поглядел на растерянное личико и его ответ пошатнулся под тяжестью смутного подозрения.
— Гм… Судебные медики называют это сглаживанием складок прохода под воздействием неестественных актов. А дознаватели кличут таких мужчин устрицами.
Мелкий сначала не понял, заморгал чаще. Потом до него дошло. Густая алая волна залила целительские щеки.
— Мальчик, ты ж врач! Откуда такое смущение? Эй, а бабу голую ты хоть раз живьем видел, э? — Док покраснел еще больше, оттопыренные уши пламенели рубинами, можно свечи зажигать. Йону стало одновременно смешно и совестно. — И кого я спрашиваю? Забудь про бабу. Водички дать?
— Н-нее… не надо, — парень шумно выдохнул, пытаясь взять себя в дрожащие руки. — Нормально все было. Никаких… эээ… сглаживаний.
— То есть минус версия, — ответил сам себе Рейке, подразумевая теорию, возникшую после прощальных слов Катрионы. — Но он мог и не быть нижним… Иначе почему его не интересовали женщины?
Осекся под отчаянным взглядом Эреха, хмыкнул.
— И как тебя, трепетного, по чумным притонам таскать, э? — добродушно спросил его.
Эрех от упоминания притонов встрепенулся. И волнение тут же прошло. Смешной парнишка.
— Меня? А зачем?
— Для прикрытия. Меня с моим лицом туда никто не впустит, если же я приду не один, будет больше шансов.
Ту часть, в которой упоминалось, что признак одного порока часто открывает двери для другого, Йон опустил. Опасался, что если док узнает, чем он так хорош для прикрытия, то в землю зароется от ужаса.
— Как мы найдем тот, что нужен? Их же полно в городе, обойти все одной ночи не хватит. А мне завтра в госпиталь на работу.
— Мы не будем обходить все, — сыщик вытащил из-под наваленных на стол книг голубой лоскут, в который был завернут порошок из дома Ойзо. — Во-первых, у нас уже есть пропуск, не думаю, что кто-то взялся кромсать шелк лишь потому, что бумага закончилась. А, во-вторых, нам надо найти один конкретных домик среди домиков для богатых. Тот, в котором и мешают это дерьмо.
— Думаете, это что-то совсем новое?
— Разумеется. Иначе я б уже знал.
Мелкий недоверчиво на него поглядел, Рейке широко и самодовольно улыбнулся. Аст поежился от этой улыбки, поправил потертые рукава тужурки и этим напомнил о проблеме, которую следовало решить до начала операции.
— Только ты это, док… Не обижайся, конечно, но у тебя есть другая одежда? Просто в твоем нынешнем наряде нам даже края от занавески понюхать не дадут.
***
— Опускай! — скомандовал Рейке, и Эрех послушно разжал руки.
В недра старого колодца ухнуло человеческое тело, раздавшийся в предутренней тишине всплеск был оглушительным. Над заброшенными речными доками светлело небо.
За эту ночь Эреху удалось узнать много нового о теневой столичной жизни. Он, конечно, и раньше на неосведомленность не жаловался, но тут было другое. Эрех даже осмелился признаться себе, как это увлекательно, взглянуть на мир с обратной стороны. Несмотря на гудящие от напряжения ноги и разбитые костяшки пальцев, ночь принесла много интересного.
Например, он узнал, что чумных домиков для богатых в столице семь.
Они начали свои поиски в Черный час, когда дневной круг сменяется на ночной, и шли, все дальше углубляясь в недра той части Альмейры, куда сам он не отправился бы ни закакие деньги. Темные улочки, стиснутые кривобокими хибарами, занавешенные сушащимся тряпьем, провонявшие мусором, годами гнившим на чудовищно грязных мостовых. Магистратские сыщики и военные дознаватели не отваживались соваться в эти кварталы после наступления ночи в количестве менее отряда; Йон Рейке же чувствовал себя как дома.
Сначала они нырнули в узкий проулок, настоящую крысиную нору, где тилеец скрылся за драной занавеской, оставив Эреха, как он выразился, «подышать свежим воздухом». Четверть часа но-Тьен старательно дышал ртом, чтобы не затошнило от густого запаха мочи, и нервно стискивал в кармане флакон с помпой, куда залил масляную эссенцию жгучего перца. Отличное средство от прострелов в пояснице и уличных грабителей.
После чего они отправились искать, кто продает детям богатых семейств наркотики, завернутые в голубой шелк. В первом же притоне Эрех с неудовольствием понял, что длинная синяя мантия и круглая синяя шапочка — традиционный храмовый наряд служителей Наэмы — открывали двери, будто по волшебству. Мастер Рейке и тут оказался прав: когда он вытащил из плетеной корзины, на выбор, национальный наряд с символами дала Тьен и люто ненавидимый балахон, сыщик ткнул пальцем в последнее. Как он сказал? Люди всегда подтолкнут готового упасть святого, дай им только видимость падения.
Эрех и в ночных кошмарах не желал быть святым, но в глазах обычных людей простой одаренный часто приравнивается к одержимому божеством чудотворцу. Маслянистые ухмылки, многозначительные взгляды, предложение скинуть цену для «святого мастера» — все это было омерзительно, и он впервые испугался запятнать целительское одеяние. Местные в действительности верили, будто его в подобные заведения мог привлечь только аромат порока. Приходилось прилагать усилия, чтобы удержать на лице испуганную гримасу человека, впервые спустившегося на дно человеческой морали.
Йон Рейке же играл за двоих. Подмигивал, ссутулившись и подобострастно присюсюкивая при разговоре, непрерывно чесался, словно дня прожить не мог без какого-нибудь зелья, таинственно хмыкал и общался исключительно многозначительными намеками. Первый домик держала женщина, пол которой можно было угадать лишь по платью и слою краски на лице, так он умудрился отвешивать ей настолько пошлые комплименты, что, если бы стены могли краснеть, заалели б не хуже закатного солнца.
И все это ради того, чтобы получить ответ на один единственный вопрос.
Легенду, как назвал это сыщик, предлог для поиска, они разработали в лаборатории. Мол, некий уважаемый муж поделился с приятелями за ужином одним интересным снадобьем и теперь те, чтобы не заставлять бесценного друга отрывать от сердца самое дорогое, ищут, где бы самим его купить. Почему друга не спросят? А друг уехал на воды в Конаму и будет только через две луны. Очень, очень грустная история. Нет, уважаемая, мы не можем ждать, сами понимаете. Вот наш с вами храмовый брат тоже очень страдает.
Эреху во время этого спектакля полагалось только печально глядеть из-за плеча сыщика большими глазами и душераздирающе вздыхать, демонстрируя невыносимость страдания. Причем впустую; хозяйка домика торговала исключительно маковыми миражами.
— Если не получится стать доктором, сможешь сделать неплохую карьеру в роли брачного афериста, главное, моргай почаще, — сказал Рейке, когда они, не солоно хлебавши, вышли на улицу. После сладко-душных закоулков чумного домика вонючий воздух улицы показался морским бризом.
Скрипнув зубами, Эрех проигнорировал замечание, излишне меткое для того, кто знал его всего-то второй день. И тут же заработал взгляд, молниеносный, испытывающий. Как бы ни сложилось дальше, но Эрех верил, что к Рейке его действительно привела милость Наэмы. Сыщик умел делать моментальные выводы из совершенно незначительных событий, ничего не боялся и, судя по всему, совершенно не умел отступать.
— Пошли, проверим номер два по списку, — Рейке, вновь хлопнув но-Тьена по плечу, нырнул в очередную темную щель. Эрех поддернул сползающие шаровары и поплелся следом.
Во втором домике им тоже не повезло. Сначала они долго скреблись в незаметную снаружи дверь, потом, когда их впустили в узенькую прихожую, сильно напоминавшую размерами и атмосферой мышеловку, потратили уйму драгоценного времени на намеки и таинственные демонстрации. Хозяин к ним не вышел, а его помощники только носами вертели, да поигрывал мышцами стоящий в углу вышибала.
— Не то, — констатировал Йон, когда они в очередной раз оказались на улице и отошли достаточно далеко, чтобы их не было видно.
Эрех покосился в угол, где за кучей мусора, судя по характерным сопению, пыхтению и требованиям уплатить полляна вперед, продавалась женская любовь, и уточнил:
— Почему?
— Потому что у них не было причин отказываться от денег. И они не знали, о чем я прошу. Ну, что же, в результате минус два и пять в остатке. Нам в любом случае сегодня повезет. Хватит путаться в юбках док, до рассвета четыре часа, многое надо успеть.
— Вы так безоговорочно верите Повелителю Случая? — огрызнулся Эрех, не зная, как отомстить за выпад в отношении его внешнего вида. Широкая мантия была ему велика и, подпоясанная, топорщилась. От этого вскользь брошенная шутка становилась гораздо обиднее.
— Я верю в статистику, — отмахнулся сыщик.
Они потащились вглубь трущоб, где долго плутали, прежде чем нашли притон номер три. Этот действительно был похож на злачное заведение для богатых: большое деревянное здание с резными колоннами и балкончиком второго этажа, украшенное на входе расписными бумажными фонарями.
Мастер Рейке поскребся в дверь, тут же открылось смотровое окошко.
— Добренькой вам ночечки, уважаемый, — прошепелявил Рейке, легко перескакивая с гортанного тилейского говора на диалект уроженцев Асталота. — Моему мастеру прикупить бы капельку счастья. Не поможете?
Надрессированный Эрех изобразил сложное лицо. И яростно почесал шею, демонстрируя классический признак неразборчивых в снадобьях чумных — нестерпимый зуд под кожей.
— Какого именно счастья хочет твой мастер? — скрипнул из-за двери мужской голос.
Рейке засуетился, пригнулся к окошку еще ближе и что-то неслышно зашептал. Поднес к свету кулак, меж сжатых пальцев мелькнул голубой лоскут.
Дверь мгновенно распахнулась, пропуская их в темные недра дома.
Место оказалось непростым. Полированное темное дерево, гладкие шелковые обои, тяжелый бархатный занавес, отгораживающий коридор от основных помещений — и никакого прогорклого запаха вспотевших тел, рвоты и наркотиков. Зато здесь были лаэсты. Эрех невольно вздрогнул, пробежав взглядом по окружившим их людям: узкие лица, жилистые тела, темные глаза и темные волосы. Более тысячи лет минуло с той поры, как астинэ, в том числе и из дала Тьен, выгнали с насиженных мест жителей западных провинций, но каждый раз, как белобрысые любимцы Небес и смуглые потомки коневодов сталкивались на ограниченном пространстве, ничего хорошего не выходило.
По спине кавалерийским полком проскакали мурашки.
Вперед вышел маленький плешивый человек в традиционном лаэстахском атаи, внимательно оглядел новоявленных посетителей с ног до головы.
— Чего надо? — спросил он.
Йон Рейке, к Эрехову удивлению, повторять выдуманную историю не стал, только опять продемонстрировал голубой лоскут.
Человечек пожевал губами.
— А ты кто такой, чтобы я тебе что-то продавал?
Эрех внезапно увидел, как напряглись плечи сыщика, и инстинктивно сделал шаг назад. Он не понял, что именно изменилось, просто внезапно стало страшно.
— Так разве ж я не объяснил, мастер? — все еще не выходя из образа, хрюкнул Рейке и тоже отступил.
Лаэсты, число которых неведомым образом удвоилось, обходили их по кругу, отрезая от выхода.
— Не знаю, на что ты мне тут намекаешь, уважаемый, — последнее слово лысый человечек произнес с нескрываемой издевкой.
— Если не понимаете, то мы, пожалуй, пойдем? — интонация сыщика стала заискивающей.
— Да куда же ты пойдешь, на ночь глядя, — ласково улыбнулся странный мужчина.
Йон заслонил Эреха спиной и спросил вполголоса, нормальным тоном и на нормальном языке:
— Док, а ты драться-то умеешь?
Эрех судорожно сглотнул, но ответить не успел. Рейке внезапно широко шагнул и поприветствовал ближайшего к нему человека молниеносным ударом лбом в переносицу. Раздался мерзкий влажный хруст и короткий вопль. Не отвлекаясь на собственные ощущения, мастер добавил мужчине мощный пинок в живот и того унесло вглубь дома, за занавеску. А сыщик уже встречал следующего кулаком в лицо.
Эрех отскочил в сторону, наступил на подол мантии и упал, больно ударившись спиной об пол. Кое-как вскочил и отбежал подальше. Опыта в драках у него было немного, гораздо больше — в получении побоев, но главное правило он знал твердо: если кто-то вызвался тебя защищать, не мешай ему. Особенно, когда тебе хотят не просто морду набить, а прирезать и выкинуть тело в ближайшую выгребную яму.
Мастер Рейке дрался молча, со звериной сосредоточенностью. Ломалась мебель, вокруг с грохотом бегали и ругались на лаэсти, сквозь шум драки доносились стоны — то ли первого пострадавшего, то ли обкурившихся посетителей.
Кто-то поднырнул под локоть рослому Йону и устремился на целителя. Эрех взвизгнул, позорно и не по-мужски, чудом увернулся от боевой трости и, вспомнив, выхватил из кармана спасительный флакон. Эссенция у него была отличная, собственноручно сделанная и проверенная. Получив в глаза маслянистую жгучую струю, нападающий заорал, уронил оружие и завертелся на одном месте. С торжествующим воплем но-Тьен, неожиданно для себя, добавил бандиту хорошего пинка по копчику, подхватил с пола трость и, завывая больше от страха, чем от ярости, ринулся в общую свалку…
Одурение от боя прошло не скоро. Сначала мастер Рейке научил его связывать задержанных цепочкой — Эрех до этого ее только в тюрьме видел — потом они покопались в недрах притона, игнорируя стонущих, бредящих и блюющих клиентов. Таинственных наркотиков в домике не было, зато в маленькой кладовке на втором этаже обнаружилась корзинка с нарезанным на квадраты отрезом голубого шелка.
— Ага! — торжествующе заявил Йон и загреб полную горсть скользких лоскутов. — Мы пришли по адресу.
Они спустились вниз и выдернули из получившейся колбасы того самого неприятного мелкого типа, который так настойчиво задавал им вопросы. И теперь Эрех, старательно вцепившись в веревку колодца-журавля, впервые принимал участие в допросе с пристрастием.
— Поднимай! — деловито сказал Йон.
Эрех напряг все тело, чувствуя, как тягуче отзываются мышцы рук и спины, заскрёб ногами по земле. Треклятый владелец притона оказался весьма упитанным, несмотря на скромные размеры.
Тело взмыло в воздух под аккомпанемент сухого скрипа колодезного плеча, вниз ручьями потекла зеленая, дурно пахнущая вода. Колодец явно протух.
— Ыыыыыыыы! — запротестовал допрашиваемый.
Рот ему мастер предусмотрительно заткнул его же шелком.
— Говорить будешь? — буднично уточнил сыщик.
Поток мычания был ему ответом.
— Не будешь? Ладно. Макаем!
Целитель мысленно взвыл в унисон с колодцем и лаэстом, и снова отпустил веревку. Тело поехало вниз.
— Он там не утонет? — уточнил на всякий случай, когда плешивая голова скрылась в глубине деревянного сруба.
— Обижаешь! Я же считаю, — хмыкнул Рейке. — Не бойся, док, все под контролем. Да и дерьмо не тонет. Доставай!
Процедура повторилась еще три раза. Эрех послушно тягал журавля туда-сюда, с беспокойством поглядывая на светлеющий горизонт. Кому как, а ему сегодня еще в госпиталь возвращаться и весь день работать.
На пятый раз тон мычания изменился.
— Что, передумал? — Рейке вдруг улыбнулся, даже бесцветные глаза его приобрели какой-то оттенок. — Ладно, посмотрим насколько.
Он вытащил мокрый комок из сжатых челюстей.
— Ыыыаааа, — выдохнул наркоторговец; по лицу, вниз, в глаза и на лоб, стекала мутная жижа. — Ты пожалее…
— Еще раз окунуть? — ласково предложил Йон.
Человек осекся, зажмурился, потом отрицательно помотал головой.
— Молодец. Ну, тогда начнем. Как тебя зовут? — Рейке многозначительно подбросил на ладони шелковый кляп.
— Б-боро Кутираи, — прогундосил, наконец, бандит.
— Отличненько. Можем считать знакомство состоявшемся. Скажи-ка мне, апэ Боро, не ты ли продаешь в моем городе странную смесь, завернутую в голубой шелк? И не ты ли продал ее тулу Чителу Ойзо, сыну магистрата Ойзо? А?
Боро Кутираи недобро зыркал из-под насупленных бровей, что выглядело, с учетом его положения вверх ногами, крайне потешно. Эрех облизал разбитые костяшки пальцев и поймал себя на мысли, что ситуация начинает его забавлять.
— Чего молчишь? Мы недостаточно хорошо тебя отмыли? Повторить?
Кутираи посопел и неохотно выдал.
— Я.
Рейке улыбнулся еще шире. Зубы у него были отличные, крепкие, ровные и белые, а улыбка — многообещающая.
— Краткость сестра таланта, э?
Кутираи дернулся, как червь на крючке.
— Чего ты от меня хочешь, сволочь?!
— А чего я могу хотеть? Подробностей конечно же, дубина. Историю! Где дурь берешь? Сам мешаешь?
Снова молчание, потом неохотный ответ.
— Нет.
— А кто?
— Не знаю, — Йон повел плечом в сторону, и Эрех, спохватившись, отпустил веревку. Тело неумолимо заскользило вниз.
— Неее-ээт! Я правда не знаю! У меня поставщик!
— Понятно, — Рейке почесал затылок. — Слушай, уважаемый, давай проясним один момент — все ответы, вроде «нет», «не знаю», «не был», «не участвовал» я не рассматриваю и карать за них буду немедленно. Вон, видишь, как мой док недобро на тебя смотрит? Чистый зверь! Так что давай-ка ты забудешь про краткость и расскажешь мне все как на духу. Или мне подвесить тебя внутри колодца, закрепить верёвку камнем и посмотреть, что с тобой случится за пару дней? Кстати, док, а что случится-то?
Эрех еще раз облизал кровоточащие пальцы и, с удивившим его самого хладнокровием, процитировал парочку наиболее красочных вариантов из учебника по судебной медицине. С подробностями.
Боро Кутираи побелел под слоем зеленой тины и принялся исповедоваться.
Он действительно поставлял новый наркотик богатым отпрыскам Альмейры. Нет, он не знает откуда. К нему пришел его родич, предложил небольшой опыт по выведению нового товара на рынок. Товар был хорош, привыкание с первой пробы, никто не помер, разве есть причины отказаться? Нет, это была лишь третья партия, тул Ойзо принимал с первой. Как почему? Он был завсегдатаем его домика, перепробовал все и во всех комбинациях, даже эфесских лягушек, но его не увлекало. Не более двух проб подряд, потом тулу становилось скучно. Как такой уважаемый человек к нему попал? Друг привел где-то с год назад, вроде как раз тул вернулся из Алессо. Нет, пока новых партий не было, и апэ Боро и вправду не знает, откуда товар. Родич исчез как раз перед четвертой поставкой, тул Ойзо вон тоже приезжал пару дней назад, просил, а нету…
— Когда приезжал? — Рейке прервал истерический поток слов, вскинулся, как охотничий пес.
— Два дня назад…Или три… Да, ровно три дня, вечером. В день Крысы.
— Именно приезжал?
Боро замялся, не понимая смысла вопроса.
— Я к тому, что в трущобах тачка садовая не пролезет, что значит — приезжал?
— А! Так он мне сам сказал, что оставил наемную коляску у гостиницы «Северные ворота» и очень спешит, потому что ему еще надо успеть съездить в Мимири…
Эрех встрепенулся. Так называлась деревушка неподалеку от места, где он нашел тело.
— И зачем магистратову сынку на ночь глядя переться в деревню? — вкрадчиво уточнил сыщик.
— Я не знаю. Пес их разберет, богатых ублюдков, — с неожиданным презрением отозвался владелец чумного домика, торговец дурью. — Только он часто туда ездил в последнее время. У меня не реже раза в два дня бывал и почти все время потом ехал в Мимири…
Сыщик оглянулся на целителя и подмигнул. Эрех, помимо собственной воли, расплылся в широченной улыбке.
Они напали на след.