Л ю б о в ь. Где же?
П ё т р. Тут... за дверьми...
Н а д е ж д а. Какой вздор!
П ё т р. Стоит и ждёт, чтобы его простили...
Н а д е ж д а. Не глуп, однако...
С о ф ь я (входит. Тревожно). Кто ждёт прощения?
Н а д е ж д а. А этот, который стрелял в отца...
С о ф ь я (оглядывая всех). Кто это знает?
Я к о в (успокаивая). Это Пётр сказал, Соня! Ему кажется, что этот человек где-то около нас и ждёт, чтобы мы ему простили.
С о ф ь я (странным тоном). Революционеры считают себя правыми...
Л ю б о в ь. Как все властолюбцы...
(Пётр незаметно уходит. Вере скучно, она стоит сзади кресла няньки, прикрепляя ей на голову бумажные цветы с абажура лампы. Любовь смотрит на всех из угла неподвижным взглядом. Надежда всё время охорашивается, тихонько напевая.)
Л ю б о в ь (серьёзно, Вере). Цветы ей не идут.
В е р а. Разве?
С о ф ь я. А где Александр? И Павел Дмитриевич?
Н а д е ж д а. Муж только что пришёл, переодевается. Это он сказал, что убийца заболел...
С о ф ь я (тревожно). Заболел? Чем?
Н а д е ж д а. Сходит с ума, кажется. (С иронией.) Тебе его жалко, мама?
С о ф ь я. Я не сказала этого...
Л ю б о в ь (усмехаясь). Потому что боишься?
Н а д е ж д а. Эта мама становится какой-то чудачкой!
В е р а. Не обижайте её, а то она не купит мне новые коньки.
Л ю б о в ь (матери). Скажи, ведь тебе его жалко?
С о ф ь я. Мне надоело всё это злое. Тюрьмы, суды, казни - противны.
Я к о в (вздыхая). С каждым днём их всё больше...
Н а д е ж д а. Это необходимо, чтобы люди могли жить спокойно.
Л ю б о в ь. Даже индусы перестают верить, что покой есть счастье...
С о ф ь я (неожиданно для всех). Террористы заявили, что он не участвовал в покушении.
(Все смотрят на неё. Любовь стоит, закрыв глаза книгой, и через неё смотрит на всех подстерегающими глазами.)
Н а д е ж д а (не сразу). Разве можно верить революционерам? Как это наивно, мама!
(Виновато улыбнувшись, Софья садится на стул и как бы вдруг стареет, мякнет, опускает голову.)
А л е к с а н д р (в столовой, кричит). Послушайте, эй! Почта была?
Н а д е ж д а. На этажерке в гостиной лежит письмо тебе... Вера, иди причешись, ты ужасно растрёпана.
В е р а. Ой, мне не хочется!
Н а д е ж д а. Ну, не кривляйся. (Ведёт её за собой.) Ты становишься небрежной; имей в виду, что мужчины терпеть этого не могут...
В е р а. Господи! Опять мужчины! Маленькую меня пугали чертями, выросла - пугают мужчинами...
Я к о в (тихо). Что с тобой, Соня?
С о ф ь я (вздрогнув). А? Я задумалась...
А л е к с а н д р. Обед скоро?
С о ф ь я Да... сейчас...
А л е к с а н д р (идёт, насвистывая). Маленький митинг? По вопросу о финансах, или - внутренняя политика, а?
Л ю б о в ь. Как это остроумно!
А л е к с а н д р. Как ты горбата!
С о ф ь я (укоряя). Александр!
А л е к с а н д р (не глядя на мать). Mon cher oncle (мой дорогой дядюшка - Ред.), как здоровье ваших ножек?
Л ю б о в ь (уходя в дверь за ширмой). Выгони его, мама!
А л е к с а н д р (прищуриваясь). Э? Что я слышал? Оскорбила и спряталась, точно жидёнок-революционер.
С о ф ь я (просит). В самом деле, Александр, иди в столовую.
А л е к с а н д р. Да, maman? Вы - командуете?