Я сидел на ветке дерева, поджидая добычу и придерживая лиану, из которой связал примитивное лассо. Мой разум был спокоен и практически лишён мыслей, а дыхание ровным. Здешний лес весьма сильно отличался от земного, а охота от той, к которой я успел приобщиться в прошлой жизни. Чтобы быть незаметным было мало не распространять вокруг себя какие-то сильные запахи, к примеру того же табака, или не шуметь. Местная живность была не простой, в её крови буквально текла магия. Потому охотничий азарт, нетерпение или жажда крови были запретными чувствами. Если хочется есть, то изволь быть спокойным, как айсберг, иначе добычи не видать. Ожидание в засаде тоже было своего рода медитацией, хотя не правильное положение тела несколько портило скорость тока энергии в себе.
С момента, когда во мне пробудилась магия, прошло совсем немного времени и Люпина наконец начала выводить нас с волчатами на прогулки, знакомя с миром за пределами логова. По началу мои молочные братья и сестра дичились леса и солнечного света, который с непривычки больно резал глаза, но это быстро прошло. А потом своё взяли детские непосредственность и любопытство. Вокруг ведь было столько всего неведомого и неизвестного! А сколько новых запахов атаковали наши носы?
Причём и моё обоняние здесь не стояло особняком, магия сделала и это чувство острым, как лезвие бритвы. Вероятно волчья пещера была как-то защищена или запечатана от проникновения ароматов внутрь и наружу то ли своей природой то ли усилиями взрослых волков, возможно чтобы никто не узнал, что здесь есть молодой и слабый приплод. Но оказавшись на свежем воздухи запахи леса вызвали едва ли не сенсорный шок. По началу я не был уверен, что человеческий мозг вообще был приспособлен к такой нагрузке, но потом как-то притерпелся. Правда мне в принципе не давали расслабиться и заняться самокопанием в своих ощущениях обстоятельства. Люпина без лишних раздумий начала водить нас по лесу, закидывая мыслеобразами и своими чувствами сначала относительно растений, а потом и относительно животных. А я начал жалеть, что у меня нет конспекта и ручки, потому что объём информации был огромен.
Волчица… Она видела и ощущала лес гораздо глубже, чем это может сделать человек. Ну может кроме двинутых на его исследованиях учёных. И то, их знания во многом будут академическими, Люпина же была практиком и нутром чуяла свойства растений. Вот то привлекает оленей во время цветения, листья этого можно пожевать, чтобы избежать проблем с дёснами, если во время еды их где-то повредил осколок перегрызенной кости, повалявшись на вон том мху можно практически полностью заглушить свой запах перед охотой или сбить преследователя со следа… Знания вливались в мой разум и я напрягал голову до треска черепа, стремясь запомнить всё в мельчайших подробностях. Тем более, что волчица каким-то образом сразу передавала безумно полные знания о растениях и их циклах жизни от зёрнышка или побега, до тех пор, пока время не заставит их стать мёртвой частью подлеска.
Так же потоком шла информация о животных. Птицы, их гнездовье, поведение, периоды брачных игр, чаще всего полное равнодушие к ним, как к добыче, но в противовес этому шло раздражение, ведь по их поведению как раз та самая добыча может определить, что где-то рядом крадётся волк. И так о каждой твари лесной, сначала о тех, что встречались нам, потом о всех остальных, от съедобных до всё более опасных. Некоторые мыслеобразы даже едва не заставили меня отложить кирпичей.
Нет, я уже как-то свыкся, что мир магический, люди тут огнём и молниями из рук пуляют, а волки порой жрут таких пуляльщиков пачками. Но быстро выяснилось, что тот же Лохматый здесь отнюдь не вершина пищевой цепочки. Наоборот, он и Люпина откочевали в более бедные, но безопасные места, чтобы вырастить потомство, отделившись от стаи. Временно разумеется. Но тут было полно тварей по опаснее. Драконы, гидры, речные и особенно морские змеи, которые порой не брезговали выбраться к побережью. В общем вскоре я мог написать объёмную такую энциклопедию на тему «С кем не надо встречаться». К моему удивлению в этом перечне не было людей, вероятно мои приёмные родители доселе не встречались с моими сородичами. Что ж, не удивлён, по доброй воле я не полез бы туда, где огромные магические волки лишь замыкают список лидеров в гонке за право быть вершиной пищевой цепи, да и то за счёт того, что они стайные хищники. Лохматые одиночки, изгнанные из стай, либо живут плохо и не долго, либо уходят в места вроде того, где мы сейчас. Здесь меньше магических растений и животных, которые позволяют зверям расти в силе, но зато и по настоящему опасных тварей немного. Собственно в этой части леса Лохматый и Люпина имеют полное право зваться королём и королевой.
Вскоре после первого похода под небо случилась и наша первая добыча. Волчица заметила зайца, притаившегося в корнях и начала преследовать его, раз за разом выгоняя на нас. Первые наши попытки поймать ушастого не увенчались успехом, причём в основном из-за нашего общего азарта, который заставил мешать друг другу. Но с четвёртой попытки мы, обменявшись мыслеобразами, встали правильно, я сумел схватить животинку за заднюю лапу, а Серый через мгновение вцепился клыками в его горло. Потом пришлось с ним ещё и побороться за добычу, когда каждый дёргал её на себя. Хорошо ему, четвероногому, я ещё пузом и мордой во время прыжка на добычу по земле проехался. Что ж делать, если зубами дичь хватать бесполезно, приходится использовать руки.
Постепенно наши горизонты расширялись, сначала мы ходили с Люпиной только вокруг логова, а потом стали отправляться всё дальше, пока не добрались до краёв той территории, которую они с Лохматым обозначали как свою пахучими метками. Для меня эти походы становились всё большими испытаниями. Волчата на обильной кормёжке росли быстро и стремительно, да и я вроде бы тоже развивался благодаря магии. Но всё равно отставал. Если сначала я бежал прямо за Люпиной лёгкой рысью без особого труда, то через полтора месяца уже приходилось плестись в конце колоны, прилагая все силы, чтобы не отстать. Лес и его обитатели не любят слабость. А детские ноги чай не мотоцикл, быстрее ветра меня не несут, да и устают со временем. В последний раз схожие ощущения я испытывал в армии на курсе молодого бойца, когда вчерашним гражданским вдруг пришлось каждое утро бегать по три километра на зарядке. А дома я спортсменом не был, тем паче легкоатлетом.
Здесь же пот вновь заливал мне глаза, лёгкие горели огнём, как и мышцы, а ноги с каждым шагом казались всё тяжелее и тяжелее. Я был знаком с правильной техникой бега, знал, что ногу надо распрямлять до конца и максимально отталкиваться ей от земли, не тратя энергию попусту, всеми силами держа дыхалку, но тщедушному детскому телу это помогало мало. Волки растут быстрее людей и магические похоже в особенности. Потому то, что для меня было испытанием на пределе сил, для моих молочных родичей в принципе являлось чем-то обыденным. Свежим я ещё умудрялся как-то побеждать Серого в наших уже не таких уж шутливых схватках за счёт опыта, хладнокровия и продуманности действий, но в выносливости меня уже превосходил даже Лизь. Так что несколько раз пришлось получить от молочного брата трёпку и утереться. Однако раз за разом я отказывался сдаваться в забегах за Люпиной, заставляя тело вопреки боли в мышцах сделать ещё один шаг, а потом ещё и ещё. И с каждым новым метром меня всё больше несли вперёд не ноги, а чистое упорство. А может уже и упоротость, потому что разум всё больше отключался от действительности, сосредоточенный лишь на том, чтобы сделать ещё один шаг, сильнее гнать магическую силу по телу, заставляя его продолжать работать и принуждать лёгкие снова вдыхать такой неподатливый воздух, а затем выплёвывать его наружу. Не знаю как именно осваивал Лестницу Ветра мой отец, но для меня она состояла из таких вот испытаний.
Эта пытка продолжалась день за днём, пока в какой-то момент на очередном шаге, на этот раз по направлении к логову, я не почувствовал взрыв в животе, который вновь заставил каждый мой нерв гореть огнём от расходящихся по телу волн полных боли и удовольствия. На этот раз я не упал, тело было слишком сосредоточено на преставлении ног. Наоборот, каждый шаг давался мне всё проще и проще, а усталость растворялась, исчезая. Солнечный свет становился всё ярче вокруг меня, цвета всё сочнее, а их оттенки насыщенней, слух стал улавливать всё больше звуков, от стрекотания кузнечика вдалеке до сердцебиения волчат и Люпины, запахи же с новой силой дарили в нос, пусть не так, как в первый выход из логова, но всё равно чертовски сильно. Моё же сердце наконец перестало пытаться выпрыгнуть из груди через горло, а начало биться сильно и ровно. Я вновь почувствовал, что ещё недавно был как будто сломан, а сейчас часть меня встала на положенное ей от природы место. С мыслью о природе пришло и понимание процессов, что происходят в моих братьях и сестре. Рост их силы естественен и постепенен, они изначально правильные, в них ничего не может и не должно вставать на положенное место, потому что уже всё находится на положенных местах. Я же лишён такого счастья, раз за разом во мне должна набираться некая критическая масса для того чтобы произошёл некий качественный скачок к тому, каким я должен бы был быть. Шаг за шагом, пока цель не будет достигнута. Или ступень за ступенью… Некое особое чувство понимания мира вокруг, которое наверно можно было назвать просветлением, покинуло меня и лишь в этот момент понял, что оно вообще было. Однако на его излёте я успел осознать, что люди не просто так называют магические школы Лестницами и всю глубину смысла, что скрыта в таком термине.
Однако просветление прошло, а бег по лесу остался. Им я и занялся, только давался он мне теперь не в пример легче. Как легче далась и новая схватка с Серым. Она уже не была детской забавой, как после пробуждения магии, но уже не вызвала у меня полного напряжения сил. При прыжке подросший волчонок пытался ухватить меня челюстями за горло или хотя бы руку, чтобы повиснуть на мне и начать драть царапины когтями задних лап, но я не дал ему такой возможности. Раньше на подобный приём я бы не согласился, но сейчас Серый летел на меня как в замедленной съёмке, а потому я стал заваливаться назад, ухватив ладонями его передние лапы и выставил одну ногу на него, проведя что-то вроде классического броска дзюдо. Мой молочный брат получил толчок в стык груди и пуза, а потом полетел дальше, неловко упав. Через мгновенье я уже сам набросился на него, беря в мёртвый захват. Потрепыхавшись для порядка, Серый признал своё поражение. Пока что статус кво был возвращён, но внутри я понимал, что это всё таки мой закат. У меня только что произошёл резкий скачок силы, но разница между мной и Серым уже была отнюдь не так очевидна, как после пробуждения магии, а перед тем как я встал на новую ступень, он уже был сильнее и быстрее меня. Не нужно быть Эйнштейном, чтобы понимать, что ещё до нового скачка силы, если он вообще у меня относительно скоро произойдёт, Серый займёт главенствующее место среди нас четверых вполне прочно. А встав на новую ступень, я верну себе лидерство в лучшем случае на короткое время.
Именно понимание данного факта заставило меня активно шевелить мозгами. Собственно потому я сейчас сижу на дереве и жду, когда мои молочные братья и сестра пригонят добычу. Человек превосходит зверя разумом и если в прямой схватке от него мало толку против крепких клыков и острых когтей, то вот в плане подготовки он бесценен. Потому я и решил подготовить ловушку для добычи, а заодно заронить в головы четвероногих собратьев мысль, что лысый брат полезен именно мозгами. Идея хапнуть славную добычу и удивить родителей быстро захватила всех, тут и сомневаться не приходилась. Дети существа безумно азартные, это касается не только человеческих детёнышей. Выбор пал на четырёхрогую косулю. Она была солидным кушем, в ней была магия что повышало ценность приза, а ещё она была достаточно опасна, чтобы не пытаться дуром лезть под рога и копыта. То есть при прочих равных эта добыча была нам не по зубам. Но ловушка должна была сместить чашу весов в нашу пользу.
Сейчас Серый, Рыжая и Лизь гнали добычу, а я терпеливо ждал. Волчата должны достаточно напугать зверушку, чтобы та дала дёру, а втроём они должны были вполне комфортно задать ей направление, когда один из них гонит дичь сзади, а двое корректируют её бег сместившись по бокам. Вскоре шум в лесу подтвердил мои предположения и я приготовился.
Сейчас была самая узкая часть плана. Косуля не должна была увидеть меня раньше времени, а потому я был за стволом дерева, готовя бросок на слух. Уши чётко подсказывали мне где цель и дождавшись нужного момента я наконец решился, бросив «лассо» и лишь наблюдая за его полётом понял, что попадаю не совсем чисто. Петля легла не на шею зверю, а на изогнутые рога, но спустя два прыжка добычи оказалось, что и так вышло неплохо. Косуля выбрала слабину лианы до узла на толстой ветке, та натянулась и в третьем скачке копыта добычи взлетели выше её дёрнувшейся назад головы. Было бы совсем идеально, если бы она сейчас ещё и шею свернула, но увы, настолько нам не повезло.
Косуля вскочила на ноги и снова попыталась побежать, не понимая, что происходит, но результат был похожим, разве что не таким красочным. Разгон для полусальто оказался маловат. В панике животное попыталось кинуться на своих преследователей, но те отпрянули в безопасную зону, а я внутренне порадовался, что выбрал ту лиану, в которой чуял магию. Сдаётся мне обычная таких рывков могла и не выдержать.
Волчата же стали действовать согласно плану. Идея была мной честно спёрта с того, как некоторые режут подсвинков. С рассказа моего знакомца по прошлой жизни, люди вешают им на шею верёвку и привязывают её второй конец к колу, вбитому в землю, а потом гонят порося вперёд. Тот нарезает круги вокруг кола, наматывая верёвку виток за витком, пока та не кончается. Но свиньи не кладезь мудрости и идея развернуться не приходит им в голову, для них путь есть только вперёд. Так что бери да подходи со свиноколом, если в правильную сторону хрюшку гонял и она к тебе нужным боком повёрнута.
Свинокола у нас конечно не было, но кругами косулю волчата загоняли вполне успешно. Дальше настала моя очередь выйти на сцену. В идеале зверушка должна была удавить сама себя, но не сложилось. Пришлось аккуратно спрыгнуть ей на спину и сделать всё руками, чей длинны едва хватило. Непосильная задача для обычного ребёнка моего возраста с Земли, но здесь это оказалось вполне реально, особенно если жертва не способна сопротивляться и лишь пытается лягаться ногами по слишком близко подошедшим волчатам. Через несколько минут трепыхания добыча наконец упала. Для верности я потерпел ещё немного и лишь убедившись, что сердце остановилось, отпустил шею. Акелла не промахнулся, Акелла молодец.
А теперь пришлось достать острый камень и приступить к вскрытию тела. Природа не дала мне ни клыков ни когтей, так что пришлось справляться подручными средствами, чтобы съесть первый кусок печени и выпить немного крови. Не могу сказать, что это было легко, но я справился, а затем стало можно пригласить к трапезе тех, к кого с клыками всё было как раз в порядке. Отказываться никто, понятное дело, не стал. Единственное, что волчата больше думали не о еде, а о том, как будут хвастаться родителям, что завалили аж целую косулю, к которой были опасные рога и копыта, а не какого-то зайца, который способен только убегать. Я же размышлял о том, что неплохо бы как-то содрать с добычи шкуру, потому что мои портки совсем уже истрепались, сам я подрос, а срам как-то хотелось бы прикрывать. Вроде бы шкуры после снятия скоблят от остатков мяса и подкожного жира, а потом дубят… В общем предстояли эксперименты, потому что я догадывался, что дубление это как бы от слова «дуб», но не особо представлял себе подробности. Впрочем и с рогами, которые я внимательно рассматривал, стоило что-то сделать. Роговой или костяной нож смотрелся в моём воображении чем-то гораздо более удобным, чем просто острый осколок камня. А добыча-то, будем надеяться, не последняя, ещё будет что вскрывать. Живя с волками одними ягодами да орехами питаться нельзя, нужно есть мясо. Тем более что в фауне магии больше, чем во флоре, а отставать от молочных братьев и сестры совсем уж безнадёжно не хочется.