Марк быстро оглядел крошечную комнатку. Облезлые стены, привинченный к полу стол, за столом единственный уцелевший стул. Чёрная ширма в углу, маленькое окошко, сквозь которое просматривались покосившиеся металлоконструкции. Глянул вниз, прикидывая высоту:
«Приблизительно четвертый этаж. Опасно».
Вернувшись к столу, склонился над лежащим без сознания Феликсом, чьи седые волосы неспешно окрашивала сочащаяся из раны кровь. Отвернул борт серого пальто. Подмышкой на фоне белоснежной рубашки чернеет кожаная нагрудная кобура, с торчащей рукоятью большого десятизарядного VW-9. Вытащив пистолет, Марк вынул обойму, перезарядил. Ощущение оружия в руке придало уверенности.
«Так-то получше будет», — подумал он.
Подойдя к ширме, заглянул и тут же отпрянул назад. Там, неестественно вывернув под себя руки, лежал комиссар Витте. Он был мертв. Рот широко раскрыт, будто в предсмертной агонии, он жадно заглатывал воздух. Пузыристая пена на обвисших усах не успела засохнуть. Пустые стеклянные зрачки уставились Марку прямо в глаза. Тот попятился, остановился и с минуту таращился на мёртвого Витте, шепча бессвязно:
— Надо же…
Отделавшись от оцепенения, быстрым цепким взглядом с головы до ног осмотрел труп, и усевшись рядом, принялся проворно снимать с него одежду. С комиссаром Марк был одного роста и похожего телосложения. Пиджак, брюки, даже модельные кожаные туфли оказались впору. Застегнув последнюю пуговицу рубашки, парень поправил отвороты пиджака и проверил, нет ли чего в карманах. Вынул пластиковый пропуск, ключи от машины и недушеный носовой платок. Задумчиво покрутив его в руке, накрыл посиневшее лицо комиссара и направился к двери. В это время застонал Феликс.
«Давай-давай!» — Марк ускорил шаг.
Держа пистолет у бедра, он приоткрыл железную дверь и выглянул наружу. Роза сидела так же, как и до его ухода. Увидев его, девушка выпучила глаза и непроизвольно вскрикнула:
— Марк!?
— Тише, Роза, — прошипел он, растягивая по слогам: — ти-ише-е.
И подскочив, принялся проворно развязывать верёвки на её ногах. Затем, подхватив под здоровую руку, помог подняться. Ноги девушки затекли и онемели. Она чуть не упала, но упёршись плечом в стену, удержала равновесие и здоровой рукой принялась бить и растирать непослушные конечности, пытаясь разогнать по венам кровь.
Тем временем Марк глянул сквозь битые стёкла панорамных окон вниз. Там под навесом от назойливого дождя прятался Хромой и что-то энергично говорил в трубку коннектофона. В руке чернел «глок».
— Нельзя… — зло цокнул языком Марк и огляделся.
В углу, недалеко от арки, ржавая металлическая лестница, уходящая далеко за изворотливые переплетения труб, такие же ржавые, как и сама, ведущая, скорее всего, на крышу.
Роза привела в порядок ноги и стояла рядом, пытаясь понять, что задумал Марк.
— Туда, — сухо приказал он, указывая на лестницу.
Первой шла Роза. Ей было трудно подниматься по ступеням, держась и одновременно перехватываясь за перила единственной рабочей рукой, и Марк придерживал девушку снизу, упираясь плечом в упругий подтянутый зад. Прогнившая лестница шаталась и протяжно скрипела, но держалась. Когда Марк и Роза поднялись к металлическим переходам, витиевато петляющим среди чёрных труб стальных перекрытий, внизу послышался быстро приближающийся стук ботинок. Не глядя вниз, Марк подхватил Розу под руку, и они устремились к железной двери, ведущей на крышу. Затылком оба чувствовали, как сзади ржавая лестница под чьими-то стремительными ногами скрипит также, как минуту назад скрипела под ними.
Дверь на крышу оказалась незапертой. Вернее, это была даже не дверь, а прикрывающий пустой проём кусок рекламного щита, на котором потемневшими от времени пятнами краснели две буквы «СК». Они отодвинули щит и выскочили на пологую крышу цеха прямо под проливной дождь. Роза бросилась дальше, к следующему цеховому проёму, но Марк резко одернул её, крепко схватив за локоть, и потащил в противоположную сторону, за угол кирпичной кладки сиротливо торчащей кирпичной вентиляционной трубы. Спрятавшись за трубой, Марк всем телом вжал Розу в стену.
В проёме послышалось стальное эхо приближающихся шагов. Тень упала на мокрый битум, и следом на крыше появился Феликс. В правой руке он держал металлическую трубу, другой прикрывал рану на разбитой голове. Седая шевелюра и ладонь были в крови. Стекая по предплечью, та пропитала рукав пальто и, капая с локтя, оставляла за полковником быстро смываемый дождём красно-бардовый след. Шатаясь, Феликс направился ко второму цеховому проёму и через минуту скрылся в его чреве. Вдруг в проёме рядом что-то застучало. Послышался скрип металлических ступеней и шаги. Быстрые, не такие тяжелые как у Феликса, а неровные, нервные. Так и есть, на крыше появился Хромой. Щурясь из-за заливающего глаза дождя убешник огляделся и поднял на высоту груди свой «глок». Сжимая оружие двумя руками, он сделал осторожный крадущийся шаг. Остановился, прислушался. Медленно повел головой. И тут, резко развернувшись в сторону вентиляционной трубы, за которой притаились Марк и Роза, уверенно двинулся вперёд.
Ствол пистолета Хромого смотрел в их сторону, и Марк машинально погладил указательным пальцем спусковой крючок VW-9. Хромой сделал два шага к трубе и прислушался. Дождь бил ему в лицо и стекая ручьями по блестящей лысине, заливал глаза. Казалось, дождь был его врагом. Он мешал Альфреду и помогал Марку. Хромой протёр глаза рукавом плаща и сделал ещё один шаг. Марк поднял пистолет, уперев ствол в подбородок. Его очки запотели, но он не рискнул их протереть. Сквозь тусклые стёкла различал силуэт Хромого — если что, не промахнется. Рядом притаилась Роза. Сейчас она Марку не помощница, придётся отрабатывать одному.
На другой стороне крыши послышался крик:
— Чего застрял?
Марк скосил глаза. Во втором цеховом проёме маячила красно-белым пятном голова Феликса. Хромой повернул голову на зов, как вдруг из вентиляционной трубы, прямо над головой Марка, взметнулись ввысь два сизых голубя, громко курлыча и яростно разрезая крыльями промокшее небо.
— Тьфу, чёрт, — выругался Хромой.
— Долго так будешь стоять? — опять донеслось из дальнего цехового проёма. — Дай мне пистолет и оставайся!
— Дай ему пистолет, — недовольно буркнул Хромой, — свой терять не надо.
Опустив оружие, он развернулся и быстрым шагом пошёл в сторону полковника, прочь от вентиляционной трубы. Голова Феликса скрылась в проёме, а в скорости там же растворился белый плащ Хромого.
Всё длилось не более минуты, но для Марка эта минута показалась вечностью. Тяжело выдохнув, он медленно поднялся и вышел из укрытия. Пригнувшись и не сводя глаз со злосчастного второго проёма, подошёл к первому. Убедился, что опасности нет, махнул Розе. В мгновение девушка скрылась в темноте цеха, и Марк, не оглядываясь, последовал за ней, прикрыв за собой проём куском рекламного щита с буквами «СК».
Спустившись по ржавой лестнице, они снова оказались в цеху.
— Куртка! — Роза дернула Марка за рукав.
Тот скрылся за серой дверью. Вернулся с женской курткой в руках, оставленной раньше под брошенной больничной пижамой. Накинул Розе на плечи. Перевязка на раненой руке пропиталась кровью, видимо открылась рана. Марк помог удобнее надеть куртку и застегнул «молнию» так, что простреленная рука осталась внутри, а заправленный в карман пустой рукав, смешно топорщился в сторону.
Сверху послышался шум. На голову посыпался мусор.
— Сюда, — одними губами сказал Марк, кивнув на комнату, из которой только что вышел.
Роза вошла первой. Марк последовал за ней, аккуратно прикрыв за собой дверь. Только успел это сделать, как у основания лестницы послышались голоса. На цыпочках отойдя к столу, Марк жестом указал девушке зайти за ширму. Роза сделала это, и у неё перехватило дыхание. Она, молча, одними глазами указала Марку на распластавшийся в углу с платком на лице полураздетый труп комиссара Витте, будто спрашивая, что тут произошло. Тот пальцем ткнул, в невидимого Феликса, и провёл ребром ладони по горлу. Оба присели рядом с остывшим трупом, и затаились, внимательно вслушиваясь в тишину. Так они просидели довольно долго.
— Надо уходить, — Марк, наконец, выглянул из-за ширмы и замер. Подкрался к двери и приложил ухо к ржавому железу. Никаких посторонних звуков, кроме бьющего в разбитые стекла дождя. Бесшумно достал пистолет и, удерживая его у подбородка, выглянул в цех. Немного постояв в дверном проёме, сделал шаг и скрылся за дверью.
Роза съежилась и замерла. Болела рука, но девушка не обращала внимания на боль. Вся превратилась в натянутый нерв. Ожидание убивало. Марка не было довольно долго и Роза медленно, на носочках, вышла из-за ширмы, прислушиваясь. Дождь превратился в ливень, удары тяжелых капель слились в сплошной пугающий грохот.
Внезапно дверь распахнулась, и Роза еле удержалась, чтобы не упасть. В проёме показался Марк. Нетерпеливо махнув рукой — идём — он снова скрылся в темноте. Роза бросилась за ним.
Через минуту они были уже на улице. Под натуральным ливнем. То был не унылый, монотонный плач уходящей зимы, а по-настоящему сильный, теплый весенний водопад.
У ворот пусто. Ни единой машины.
— Сделают круг и вернутся, — предположил Марк.
В дальнем конце здания, сквозь пелену дождя забрезжил слабый электрический свет, и предательское чувство тревоги спазмом сковало лёгкие. В плотной стене воды мелькнул чёрный бампер и из-за выщербленного угла дальней пристройки показался блестящий капот спортивного электрокара. Машина с горящими фарами медленно развернулась к воротам, и дальний свет ударил по глазам.
Спортивный «Ногано» угрожающе рыкнул и сорвался с места.
— Бегом! — заорал Марк, перекрикивая шум ливня.
Прямо по лужам, по щиколотки в воде они бросились прочь, через пустырь. Впереди серел заброшенный спальный район.
Электрокар нёсся в объезд, и Роза боковым зрением видела две скачущие световые дорожки его мощных ксеноновых фар. Только бы добежать раньше до края пустыря, пересечь дорогу и затеряться в узких городских улочках. «Ногано» свернул на финишную прямую. Два ярких луча вырвали из дождя глянцевые стены заброшенных домов. Совсем немного и преследователь перережет путь к спасению.
Они успели первыми. Спустились по гравию обочины, свернули за угол одинокого жилого здания, кинулись по безлюдной мостовой, мимо спортивной площадки, вдоль начавшихся высоток. Подбежав к арке, свернули во двор, затем сквозь проходной подъезд на зажатую домами узкую улочку, в конце которой, сверкая лакированным кузовом, освещая вымытый дождём асфальт, притаился спортивный «Ногано». Гаркнул мотор. Молнией мигнули фары. Колёса медленно начали разгон.
Дождь вмиг прекратился. Небо почернело, словно огромный чёрный купол накрыл улочку. Взяв Розу за руку, Марк сделал шаг и его ноги оторвались от земли.
Марк с Розой растворились. Исчезли, будто и не существовало никогда. Распались на атомы, на крупицы, хаотично разбросанные космическим ветром по дальним уголкам Вселенной. Тела их рассыпались, раздробились. Мышцы разделились на молекулы белка, кровь на миллионы кровяных телец, нервная система на миллиарды нейронов. Скелет на кальций, магний, коллаген… Они были, и вместе с тем не были. Ощущали себя, и одновременно не чувствовали.
Кто они теперь? Кем бы ни были, точно уже не прежние. Освободившись, стали сгустком космической пустоты. Черной Дырой — беспредельно пустой в растворившемся пространстве и времени, и безгранично наполненной, не выпускающей ни кванта света. Удивительное ощущение присутствия и небытия. Ты и Бог и Ничто. Абсолют и Точка Ноль.
Больше нет страха. Нет ни тени беспокойства. На все вопросы найдены ответы, все задачи решены. Нет, они просто перестали существовать. Растворились в пустоте, прекратили мучить беспокойный ум, который рассыпался на атомы так же, как и само эго.
Квинтэссенция иллюзорности мира. Больше нет страдания, нет даже намека на физическую боль. Несуществующие нервные окончания больше не переносят её по телу, которого нет. Нет и нервных окончаний. Душевной боли тоже нет, ведь не может страдать душа, вместившая в себя Вселенную.
Впереди граница, за которой счастье и полный покой. Стоит лишь переступить её, и окунёшься в нирвану, в вечную умиротворенность и свободу. Всего один шаг отделяет тебя от райских планет. Шаг — и жизнь превратится в сон, а сон в жизнь…
В серых тучах мелькнул солнечный луч и между атомами возобновились прежние связи. Первые удары сердца и кровь, как и раньше, понесла по венам жизнь.
— Что это было? — испуганно спросила Роза, пытаясь восстановить дыхание.
— Не понимаю… — выдохнул Марк.
Они стояли посреди пустынной улицы, далеко от того места где нагонял их спортивный «Ногано». Опасаясб увидеть его снова, Марк ухватил Розу за пустой рукав и втащил в ближайший подъезд. Обессиленные, промокшие до нитки, они повалились на бетонные ступеньки лестничного пролёта.
— Как ты это…? — сбивчиво произнесла Роза, оглядывая себя.
— Говорю же, всё сложно. Просто верь. Как рана?
Роза одной рукой расстегнула промокшую куртку. Кровотечение прекратилось, и высохшая повязка крепко обжимала рану.
— Гораздо лучше. Пуля ещё внутри, но совсем не болит, — девушка удивлённо смотрела на забинтованную руку.
— Чип! — вдруг выкрикнул Марк.
— Что?
— Твой… чип…, — сбивчиво повторил снова, — он найдёт нас по чипу.
— А твой?
Парень руками показал крест, и Роза поняла, его чипу пришел конец.
— Как это?
— Сейчас покажу, раздевайся.
— Что? — Роза изумленно подняла брови.
— Что-что, — передразнил её Марк, — чип где? На плече.
Личные чипы встраивали всем государственным служащим ещё с далекого две тысячи восемнадцатого. Они заменяли служебное удостоверение, социальную карту и медицинскую страховку.
— Ну, помоги уж, — Роза подбородком показала на раненную руку.
Она отвернулась, села прямо и, выгнув поясницу, принялась ждать. Марк аккуратно стянул куртку с её левой здоровой руки, пальцами взялся снизу за свитер, и медленно поднял вверх, аккуратно стаскивая через голову. Перед ним явилась смуглая точеная спина с двумя плавными, тонкими выпуклостями лопаток и до умопомрачения красивым желобком позвоночника на пояснице. Нос учуял тонкий сладкий запах шелковистой кожи. Нежный и волнующий. Роза убрала волосы с затылка, отчего картина стала еще соблазнительней. Марк растерялся, мотнул головой, собираясь с мыслями.
«Тоже мне Дон Жуан, — одернул сам себя. — Нашёл время и место. Соберись тряпка! Она — твой друг… и не более».
Роза ждала. Парень осмотрел правое плечо и нашёл темную, похожую на родинку точку размером с пятипоинтную монету. То был ЛЧС — личный чип служащего Объединенных Территорий — в народе прозванный личкой. Высвободив из брюк сухой край рубашки, он вытер им мокрые руки. Затем потёр ладони, стряхнул пальцы, словно пианист перед игрой, и только после этого прикоснулся к голой девичьей спине. От неожиданности Роза вздрогнула.
— Не бойся, пару секунд и готово.
Одной ладонью придерживая плечо спереди, вторую Марк положил так, что полностью накрыл чип. Сильно сжал плечо обеими руками и замер. Роза застонала:
— Горячо.
— Да-да, — выговорил Марк натужно, — так надо.
Карта памяти лички — маленькая кругленькая, хранящая всю информацию, темно-коричневая бляшка — со звоном ударилась о бетонную ступеньку.
— Готово. Теперь он чистый.
— Как это? — изумилась Роза.
— «Засветил», — скривил губы Марк.
Роза сидела с голой спиной усталая, опустошённая. Не оставалось сил даже подняться.
— Марк, что с нами произошло?
— Это как вспышка. Что-то само собой происходит внутри. Я им не управляю…
— Чем им?
— Чем-то.
— Как это?
— Не знаю.
— Когда ты взял меня за руку, я будто утонула в невесомости. Это фантастическое ощущение. Чёрт, Марк, что с тобой произошло?
Молча пожав плечами, он поднял свитер и протянул Розе:
— Переждём до темноты и пойдём. Сейчас тебе нужна помощь — надо вытащить пулю. Я знаю, кто нам поможет.