Даккарай пах гарью. И пеплом — жирным, черным, больше напоминавшим сажу. Им было покрыто всё вокруг пожарища на месте продуктовых амбаров и учебный городок — почти целиком. Пепел лип к сапогам, пачкал плащи, въедался в кожу. Брала его только едкая щелочь.
Граф Бервик прибыл на пустошь еще до полудня следующего дня, воронкой, опередив комиссию и спешно собранный охранный гарнизон: защитники Даккарая и те, кто пришел им на помощь, всего несколько часов как совладали с огнем. Граф еще застал дымное облако над учебным городком, такое же жирное и черное, как облепивший прутья загонов пепел. Рассеялось оно только к вечеру. И этого времени Бервику хватило с лихвой, чтобы подтвердить худшие опасения правящего дома. Диверсия. И в том, кто ее устроил, сомневаться не приходится… Следом за графом, той же воронкой, были один за другим отправлены пятеро его лучших агентов, так что уже через час в Мидлхейм полетел гонец с донесением принцу и образцом сажи — в алхимический корпус, к герцогу эль Хаарту. Спустя полчаса он вернулся с приказом за подписью ее величества о немедленном закрытии школы. А новой воронкой, едва ли не след в след, прибыл первый заместитель верховного мага и второй после него человек в тайной канцелярии — в помощь графу. Означенная «помощь» Бервику по большей части только мешала, но с этим пришлось смириться: не тот был момент, чтоб тянуть одеяло на себя.
Произошедшее в Даккарае явилось для Геона настоящей трагедией. Из пятидесяти человек офицерского состава в живых осталось меньше половины, а тех, кто не был ранен, можно было и вовсе пересчитать по пальцам одной руки. Сорок три дракона задохнулись в дыму — помощь пришла слишком поздно. Но хуже всего дело обстояло с кадетами. На ногах осталась жалкая сотня, и та неполная — несколько десятков притихших, испуганных юнцов, в основном учащиеся первого и второго курсов. Старших выкосило на треть, и это только убитыми.
«Почти сотня трупов, — думал Бервик, покидая переполненный лазарет. — Еще сотня тяжело раненых, еще полторы — временно недееспособных… Храни боги мастера Тайрина, если б не он, Даккарай превратился бы в одну большую братскую могилу». Лицо его сиятельства, без того хмурое, стало мрачнее тучи. Он скорбел о погибших офицерах, многие из которых были в прошлом его собственными преподавателями, но сейчас все его мысли занимали кадеты. Отпрыски лучших семей Геона, дети и внуки тех, кто стоит у трона, кто держит заслон на границах… Тех, кто слишком важен и нужен. В голове всплыл длинный список имен, и Бервик, мученически прикрыв глаза, опустил голову. Держать их в неизвестности больше трех дней не получится. Потери придется обнародовать, иначе все главы родов соберутся на пустоши, под стенами цитадели, и давешняя диверсия покажется правящему дому сущим пустяком!..
Он толкнул двери и вышел на крыльцо. Была уже глубокая ночь, с черного беззвездного неба холодной моросью летел дождь. Его сиятельство скользнул затуманенным взглядом по площади, сделал пару шагов вперед и привалился плечом к стене. Беспроигрышный ход, думал он, уставившись в темноту. Данзар просчитал всё. Он посягнул на святая святых, зная, что север никому этого не простит, а уж тем более — вечному врагу. «Они хотят, чтобы мы сделали нужные выводы, — думал граф. — И напали первыми. С агрессором не церемонятся… На Алмару надежды никакой, Селим Тринадцатый получил своё и в распри не полезет, пока не дойдет до большой крови, а её величеству со дня на день предъявят счет, и кто по нему будет платить?» Бервик громко скрипнул зубами. А потом, уловив краем уха чьи-то мягкие шаги, повернул голову.
— Вы здесь, граф, — сказал Доуэл Прайт, первый заместитель верховного мага Геона и та самая непрошеная «помощь». — Это хорошо. Мы кое-что нашли. Думаю, вам это будет интересно.
— Мне интересно всё, — сдержанно отозвался Бервик, выпрямляясь. К тайникам эль Гроува он относился с прохладцей, зная уровень их мастерства, а Прайт так и вовсе был одним из лучших агентов его светлости. — Что у вас? Подкоп?
— Учитывая мага, это было бы лишним. Всё проще — воронка. И предварительно снятые ориентиры.
— Значит, этот маг был здесь раньше?
— Именно, ваше сиятельство.
— Надо думать, под чужой личиной?
— Несомненно. И скрыв амулет. Однако, на наше счастье, кое-кто из совета отличается редкой памятью на лица…
Доуэл Прайт улыбнулся краем губ, и в этой улыбке промелькнуло холодное удовлетворение.
— Прошу, следуйте за мной, граф, — склонив голову, проговорил он. Бервик отлип плечом от стены. «Воронка, — думал он, молча шагая за Прайтом. — Ориентиры… Если исключить подкоп, то скрытно проникнуть в военную школу, минуя стены, не представляется возможным. Значит, проводника диверсионной группы впустили? У главы караула нет таких полномочий. Их нет даже у членов совета. Неужели?..» Боясь спугнуть неясную догадку, граф оборвал собственные мысли на полуфразе. Мимоходом кивнув темной размытой фигуре возле фонтана, он проследовал за агентом эль Гроува через площадь, через покрытый слоем сажи двор хозяйственного корпуса, шагнул за порог черного хода и спустился по еле освещенной лестнице в погреб, временно приспособленный под мертвецкую.
Они все были здесь. Погибшие кадеты и офицеры Даккарая — в главном хранилище, а те, кто стал причиной их гибели — в винном подвале, рядом. Ровными рядами уложенные тела — тридцать восемь человек в одинаковых лосинах и куртках без каких-либо опознавательных знаков… Бервик следом за Доуэлом Прайтом вошел в винный подвал. Быстрым взглядом скользнул по влажным стенам, по узкому столу напротив двери, где лежало чье-то бездыханное тело, и отметил, что знакомых лиц прибавилось. Помимо закутанных в плащи первого заместителя главы Даккарая и его секретаря, взгляд графа выхватил из полумрака троих мужчин в форменных камзолах с шевронами тайной канцелярии. Эль Гроув не терял времени даром.
— Сюда, ваше сиятельство, — позвал Доуэл Прайт, сворачивая по узкому проходу к стене. Бервик подчинился. И остановившись возле стола, взглянул на лежащего поверх него человека. Тот до подбородка был укрыт простыней. Маг. Граф вспомнил тело в черном балахоне, нанизанное словно бабочка на острый шип крыши, — и свирепо скалящегося дракона-разведчика с задранным кверху гребнем, что свернулся кольцом вокруг лежащей без движения девушки-кадета. Зверя смог отогнать от наездницы только Сезар Тайрин, других он не подпускал. «И не он ли помог чародею найти свою смерть?..» Бервик скользнул взглядом по лежащему на краю стола амулету с треснувшим поперек камнем — его нашли в кармане балахона мага-диверсанта. Что произошло там, на крыше? Жаль, мертвецы и драконы не могут говорить, а кадет Д’Элтар, надо думать, очнется еще нескоро.
Оставив это на потом, граф вопросительно взглянул в лицо Прайту. Тот понимающе прикрыл веки.
— Барон Эверли, — мягко произнес он, обернувшись к трясущемуся то ли от холода, то ли от нервов первому заместителю главы школы. — Не соблаговолите ли повторить для его сиятельства всё, что недавно поведали мне?..
— Да, конечно, — мужественно проблеял тот. И покосившись на стол, оттянул высокий крахмальный воротник мундира. — Я… Мне знаком этот человек, ваше сиятельство. Только лицо, имени его я не знаю и встречался с ним лишь раз, но его светлость…
Он сделал паузу и судорожно сглотнул. После чего, собравшись с силами, продолжил:
— Его светлость принимал его в Даккарае. Пару недель назад, должно быть… Но я не знал, что гость — маг, амулета на нем не было. Наверное, он прятал его под одеждой…
— Скорее всего, так и было, — ободряюще улыбнулся Бервик. — А вы не помните, кем он представился? Герцог эль Виатор упоминал об этом?
— Да, мимоходом… Его светлость обмолвился, что гость был купцом, вроде бы из Лессина. Я сначала решил, что это кто-нибудь из новых поставщиков, но после того, как его светлость предложил гостю пройти в свой кабинет…
Бервик, прищурившись, метнул быстрый взгляд на Доуэла Прайта. Тот ответил ему легким кивком. «В кабинет! Личный кабинет главы Даккарая, находящийся в главном корпусе, в самом центре военной школы, являющейся закрытым объектом государственного значения?.. — подумал его сиятельство. — Браво, дорогой герцог! Вот вы и попались». Он поднял голову и вновь улыбнулся заикающемуся Эверли:
— Полагаю, барон, вы сочли, что гость был чьим-то отцом?
— Да, ваше сиятельство. Некоторые родители желают подробнее ознакомиться с условиями, прежде чем принять окончательное решение, и его светлость…
— Идет им навстречу?
— Да, ваше сиятельство.
— Понимаю. Кстати говоря, вы только что упомянули «новых поставщиков» — они так часто меняются?
— Не то чтобы очень, — опуская глаза, протянул барон, и граф внутренне хмыкнул. — Может быть, раз в год… Редко чаще, только если…
— Только если подворачивается более выгодное предложение, — закончил за него Бервик. Заместитель главы Даккарая вновь нервным движением потянулся к воротничку.
— Я… Поймите меня правильно, ваше сиятельство, я ведь всего лишь помощник его светлости, и не мне ему возражать. Но я был против, клянусь Антаром! Всегда! Ведь устав и… Поверьте, ваше сиятельство! Если бы мой голос имел значение…
— О, разумеется, барон. Я нисколько в этом не сомневаюсь.
Он снова взглянул на Прайта и, подцепив пальцами цепь амулета, задумчиво посмотрел его на свет. Первый заместитель верховного мага Геона улыбнулся Эверли.
— Вы оказали нам большую услугу, ваша милость, — почтительно проговорил он. — И ваша редкая память делает вам честь… Однако у вас выдался тяжелый день, и с моей стороны будет бесчеловечно лишать вас законного отдыха. Не смею больше задерживать. Адам, проводи его милость. Доброй ночи, барон!
— Доброй ночи, господин Прайт, — выдавил из себя Эверли. Его похожий на тень секретарь молча согнулся в поклоне. — Доброй ночи, ваше сиятельство!..
Бервик, отвлекшись от амулета, учтиво склонил голову на прощание. А после, проводив взглядом спину барона, усмехнулся.
— У обоих рыльце в пушку, — вынес вердикт он. — Только его светлости на этот раз изменила удача… Герцог прибудет в Даккарай завтра?
— Да. Но не раньше полудня, об этом мы позаботились.
— Хорошо. Эверли хватит времени, чтобы вспомнить как можно больше подробностей, если, конечно, никто ему не помешает. И в последнем, учитывая его секретаря, есть смысл сомневаться — голову даю на отсечение, что этот тихоня исправно наушничает главе школы.
— Не беспокойтесь, ваше сиятельство, Адам присмотрит за обоими. Будьте уверены, Эверли доживет и до утра, и до очной ставки. Дальше его судьбу будет решать ее величество — хотя, полагаю, барон отделается легким испугом да потерей должности. Память у него и впрямь завидная.
— Согласен, — Бервик вернул треснувший амулет на стол. — В любом случае, держите меня в курсе.
— Непременно, ваше сиятельство. Доброй ночи.
— И вам, господин Прайт. Не беспокойтесь, обратную дорогу я найду сам.
— Как будет угодно.
Они одновременно склонили головы, прощаясь, и граф покинул винный подвал. Медленно поднялся по лестнице, прикрыл за спиной дверь черного хода и, остановившись на крыльце, втянул носом влажный холодный воздух, пропитанный запахом гари. «Очная ставка, — подумал он, вспомнив спокойный голос Доуэла Прайта. — Вот, значит, как?» Брови его чуть нахмурились. С одной стороны, этот очевидный намёк на то, что с главой Даккарая можно больше не церемониться, развязывал ему руки, но с другой… Давно ли эль Виатор впал в немилость? И так ли оно есть на самом деле? Верховный маг всегда отличался умением совмещать полезное с приятным, и даже то, что сейчас они с Бервиком делают одно дело, не помешает ему убрать с поля слишком резвую пешку. Его сиятельство, сощурившись, медленно качнул головой. Нет, тут спешить нельзя. И прежде чем брать за химок Герхарда эль Виатора, нужно удостовериться, что следом за какое-нибудь другое место не возьмут его самого.
Кивнув своим мыслям, граф спустился с крыльца и зашагал к воротам. Один из тех пяти агентов, что он привел в школу вместе с собой, был магом. И за сутки, надо думать, прийти в себя от прыжков воронкой туда-сюда уже успел. «Надо было двух брать, — про себя подосадовал Бервик. — Эль Гроув, вон, мигом мой промах учёл…» Он привычно поморщился. Верховному магу Геона было не привыкать учиться на чужих ошибках: своему первому заместителю он выделил целый десяток бойцов, и не обладающих даром среди них было только трое. Пожалуй, надо велеть гонцу прихватить из Мидлхейма на обратном пути кого-нибудь из собратьев по силе, решил его сиятельство, выворачивая в проулок. Краем глаза отметил встречное движение в густой тени ограды и сбавил шаг. Из темноты к нему скользнула всё та же размытая фигура, что он недавно оставил возле фонтана.
— Мы осмотрели кабинет главы, ваше сиятельство, — услышал Бервик. — Всё подтвердилось, он был отправной точкой диверсии.
— Еще что-нибудь нашли?
— Нет, ваше сиятельство.
Ну да, кисло подумал Бервик. После ищеек Прайта в кабинете, уж верно, даже соринки на полу не осталось!
— Жаль, — обронил он. — Ну да ладно. Где остальные?
— Мэддокс заканчивает с учебным городком, Дантре и Крэйг еще не вернулись, Гренвиль в лазарете — рук не хватает, а он, вы знаете, смыслит в алхимии…
Бервик кивнул понимающе. Агент Гренвиль был тем самым единственным магом из его пятерки. Ну, пусть. Эликсиры мешать — не камни ворочать, сильно не перетрудится.
— Из Мидлхейма не было вестей? — спросил он. Агент с готовностью выпрямился:
— Только что прибыл гонец от магистра алхимии, ваше сиятельство. Он тоже в лазарете, вместе с Гренвилем.
— А! Сажа!
— Так точно, ваше сиятельство. Прикажете сопроводить вас в лазарет?
— Это лишнее, — задумчиво отозвался граф. Обернулся в сторону почерневших ворот и мимолетно нахмурился: — Отправляйся в караул, к апартаментам барона Эверли. Дорогу знаешь?
— Так точно. Караул нести скрытно, ваше сиятельство?
— Да. Там уже стоит один из людей Прайта, не попадайся ему на глаза. К рассвету тебя сменят.
— Будет исполнено, — вновь склонил голову агент и бесшумно растворился в ночи. Бервик поднял воротник плаща. «Вздремнуть бы хоть пару часов, — подумал он, возобновляя движение. — Завтра сюда явится эль Виатор во всём блеске оскорбленной невинности, и мне понадобится свежая голова». Подавив зевок, граф встряхнулся и свернул по проулку в сторону фонтана.
Освободился он лишь незадолго до рассвета. Пока нашел в лазарете агента Гренвиля, пока отправил его в Мидлхейм, снабдив запиской к его высочеству и устным приказом доставить в Даккарай еще одного мага, пока выдернул из госпитальной лаборатории гонца первого алхимика, пока дождался возвращения остальных трех агентов и отослал спать вернувшегося с подкреплением из столицы четвертого… Одним словом, с тем же успехом можно было уже не ложиться вовсе. Зевающий в воротник граф оглядел забитый под завязку лазарет, прикинул, что дорога до кадетского городка, пусть там теперь и полно свободных кроватей, займет не меньше получаса в одну сторону — и притулился в углу, за ширмой, на деревянной лавке. Удобство его уже не заботило.
Однако стоило ему сунуть под голову скатанный валиком плащ и смежить веки, как проклятая ширма скрипнула, над головой раздалось тихое «Ой» — и открывший глаза Бервик встретился взглядом с невысокой хрупкой девушкой в серой защитной робе. Из под полы робы выглядывали носы кирзовых сапог. Кто-то из кадетов, понял граф. У лекарей на подхвате.
— Простите, — виновато прошелестела девушка. — Я не знала, что вы… Я только возьму бинты! Вы спите, спите!
Бервик неопределенно шевельнул плечом. Поспишь тут, как же, хмуро подумал он, снизу вверх глядя на незваную гостью. Коробки с бинтами стояли на самом верху стеллажа, в головах лавки, а росту в девице было всего ничего. Понаблюдав с минуту за ее мучениями, граф с тоской вздохнул про себя и сел. «Не судьба», — философски подумал он. После чего поднялся, шагнул к стеллажу и снял с его верхней полки две большие коробки.
— Эти? — спросил он. Девушка, смутившись еще больше, кивнула.
— Спасибо, — выдохнула она. — Извините… Вы устали, и лечь совсем негде, а я… Хотите, я принесу вам подушку?
Бервик только утомленно махнул рукой и вернулся к лавке. Ширма скрипнула снова, и кто-то еще в серой робе прошмыгнул к стеллажу и обратно. Да медом им всем тут намазано, что ли? «Надо было чулан какой найти, — запоздало подумал граф. — Потемнее. Или прямо в кабинете герцога на софе устроиться, точно ничего бы не пропустил». Откинувшись спиной на стену, он поднял взгляд вверх и обнаружил, что девушка с бинтами до сих пор здесь.
— Что такое, кадет? Достать вам еще одну коробку? Так вроде бы я взял последние.
— Нет-нет, что вы! — отчаянно конфузясь, пролепетала она. И, поколебавшись, спросила тихонько: — Вы… вы же граф Бервик, да?
— Он самый, — его сиятельство склонил голову набок. Отчего-то вдруг ее лицо показалось ему смутно знакомым.
— Вы меня, наверное, не помните. Я Сельвия Д’Ориан, мой старший брат служит во дворце, гвардейцем… Он говорил, что вы когда-то учились вместе.
— А! Франко? — улыбнулся граф, тотчас же вспомнив эту похожую на фею девушку с большими карими глазами и волосами цвета осенней листвы. — Служит. Не беспокойтесь, с ним всё в порядке.
— Это хорошо, — робко улыбнулась она. — Но я… Нам запретили пока что писать домой, а братец, наверное, волнуется. Такая была ужасная ночь! Столько людей погибло… Ваше сиятельство! Я понимаю, это дерзость с моей стороны, но всё же… вы не могли бы…
Бервик фыркнул. Д’Орианы всегда отличались редким простодушием.
— Я передам Франко, что вы не пострадали, — сказал он. — Как только вернусь во дворец.
— Спасибо, ваше сиятельство! — вспыхнув от радости, прошептала девушка. — И простите, что разбудила… Спасибо!
Она прижала к груди коробки с бинтами и исчезла за ширмой. Бервик насмешливо шевельнул бровью. Какое бесхитростное дитя. «И что ее отцу пришла за фантазия отправить дочь в военную школу?.. — невольно подивился он, укладываясь обратно на жесткую лавку. — Совсем ведь ребенок, да и какой из нее солдат?» Он зевнул и закрыл глаза.
Гул голосов под потолком лазарета становился всё тише и тише, почти беззвучно уже скрипнула ширма, и кто-то, на цыпочках подкравшись к лавке, склонился над графом. А потом, жалостливо вздохнув, осторожно сунул ему под голову подушку. Его сиятельство улыбнулся во сне.
Герхард эль Виатор изворачивался как мог. А уж спектакль, разыгранный им по прибытии, был поистине шедевром самооправдания: герцог рвал на себе волосы, взывал к состраданию, апеллировал к заботе о будущем школы, призывал все кары небесные на головы диверсантов, каялся, превозносил, отпирался, клялся жизнью и всеми богами… На главу следственной комиссии в лице графа Бервика этот театр одного актера впечатления не произвел, сама комиссия была проинструктирована заранее, так что прямиком из Даккарая герцог был отконвоирован в родовое поместье, временно лишенный всех полномочий и с приказом имения не покидать — до особого распоряжения. Притянуть эль Виатора еще и за растрату не смог даже Доуэл Прайт. Он вместе со своими ищейками перелопатил архив, изучив все расходные книги от корки до корки, но в результате вынужден был признать, что зря тратит время. Герцог успел привести документы в порядок — надо полагать, еще год назад, когда на горизонте замаячила опала у правящего дома. Члены совета школы хором клялись, что знать ничего не знают, заместитель его светлости, барон Эверли, тоже не рискнул слишком уж распускать язык, лишь повторив историю про допуск в кабинет главы школы постороннего лица и то, что означенное лицо определенно было одним из участников диверсии. Большего из него выжать не смогли. Да и не слишком старались — на пороге войны ссориться с одним из самых влиятельных семейств Геона было не лучшим решением. Оступившийся глава рода был признан косвенно виновным в произошедшей трагедии и отправлен под домашний арест с наказом в течение года вернуть семьям погибших кадетов оплату за их обучение в полном объеме — из собственных средств, но остальных эль Виаторов не тронули. Хотя могли бы, и повод был повесомее, чем злоупотребление служебными полномочиями: ответ на вопрос, как сильно должен быть наказан главный виновник и, собственно, по какой на самом деле причине, граф Бервик получил еще до начала разбирательств. Он писал его высочеству, но ответ пришел не от него — за личной подписью верховного мага и печатью королевы Геона.
«Сталь, — вот что прочел Бервик в короткой записке. — За контрабандой стоит эль Виатор. Подтверждено и доказано. Обнародованию не подлежит. За остальное спросить по всей строгости, удалить от Даккарая и столицы и приставить охрану. Семьи не касаться».
Уточнений больше не требовалось. Исполнив волю вышестоящих и проверив готовые списки убитых и раненых, Бервик дождался прибытия охранного гарнизона, назначил Сезара Тайрина временно исполняющим обязанности главы школы и отбыл в столицу. Доуэл Прайт со своими людьми выехал следом.
Мидлхейм встретил их настороженно, притихший и словно придавленный сверху грузом дурных предчувствий. А первый же королевский совет, на который собралось почти всё высшее дворянство, едва не закончился бунтом: по зачтении привезенных Бервиком списков шум в зале заседаний поднялся такой, что даже верховный маг своим знаменитым басом отнюдь не сразу смог его унять. Главы родов и представители древнейших семейств Геона галдели как стая чаек, требуя возмездия, — в том, чья воля послала на Даккарайскую пустошь диверсионный отряд, не сомневался никто. И пусть герцогу эль Виатору, надежно укрытому караулом в своем поместье, тоже наверняка долго икалось, но в имени главного виновника совет был единодушен — Данзар. Ответить немедля!.. Кровью за кровь!.. Добиться тишины удалось с трудом, однако продержалась оная недолго: услышав, что Геон в ближайшее время никому не намерен объявлять войны, едва совладавшие с собой отцы и деды, графы, бароны и герцоги вновь повскакивали с мест. Возмущению их не было предела. Многие из них со дня на день ждали из Даккарая заколоченные гробы, часть лишилась единственных наследников — и они рвались бой, закусив удила и не слушая никаких доводов. Наследный принц, а следом за ним и верховный маг потерпели поражение, пытаясь обуздать этот единый порыв, грозящий вот-вот превратиться в сбор ополчения, но, милостью богов, обошлось. До поры молча внимавшая общему гвалту Стефания Первая выпрямилась на троне, обвела взглядом взбудораженную толпу и коротко велела «прекратить свару». После чего холодно произнесла:
— Господа жаждут отмщения? Извольте. Но прежде чем я отдам приказ, мне придется напомнить всем присутствующим о том, что Геон не готов к войне. Перевооружение еще не закончилось, а страна едва только оправилась от прошлогодней засухи. Прикажете отослать на фронт необученных солдат? А после уморить голодом либо их, либо ваших крестьян?.. Войны не избежать, мы все это знаем, но на носу зима! А на счету сейчас каждый боец — части которых, пусть малой, мы только что лишились. Вы желаете, господа, отправить следом за ними и всех остальных? Граф Монтрел! Вы потеряли старшего сына — но что касается младшего? Вы готовы послать его на смерть следом за братом?.. Барон Доуби! Ваш единственный наследник погиб, но у вас есть племянники, и пусть учатся они не в Даккарае, но война коснется всех кадетов, в небе и на земле, — вы готовы остаться даже без этого утешения?.. Граф Декстер! Ваш сын жив, но тяжело ранен, — хотите ли вы его, едва вставшего на ноги, вновь бросить в бой?.. — она уперлась требовательным взглядом в бледное лицо Сэмюэла Декстера, и тот опустил глаза. — Мы разделяем боль каждого из вас и скорбим вместе с вами. А тому, кто поднял меч на ваших детей, это вернется сторицей — но не теперь. Геон умеет помнить. И с каждым днем его мощь растет. Разумеется, мы можем объявить войну сейчас, дав повод врагу оклеветать нас перед всем миром как захватчиков, — но не лучше ли взять себя в руки, смирив до поры своё горе?.. Нам еще есть, что терять, — ее величество умолкла на мгновение и закончила: — Я отдам приказ, если так решит большинство. Но и последствия мы разделим поровну. Кто из вас к этому готов?
Таких не нашлось. Члены совета, скрепя сердце, вняли голосу здравого смысла и вскоре разъехались по домам, Стефания Первая слегла с жестокой мигренью, а наследный принц Геона вместе с графом Бервиком и герцогом эль Гроувом переместились в апартаменты последнего. Угроза немедленного объявления войны пока миновала, но она, к сожалению, была не единственной.
— У нас мало времени, господа, — проговорил верховный маг, когда все трое заняли кресла вокруг камина в его роскошной гостиной. — Данзар ждет от нас решительных действий, а не дождавшись, наверняка предпримет попытку зайти с другой стороны. Даккараю, конечно, это уже не грозит, но он не единственная военная школа в Геоне — и пусть я не думаю, что Норт-Прентайсу хватит самонадеянности пойти проторенной дорожкой, на этот счет лучше подстраховаться.
— Я этим займусь, — кивнул принц. Эль Гроув благодарно кивнул.
— Если потребуется, — добавил он, разливая кофе, — вся тайная канцелярия в вашем распоряжении, ваше высочество. Прайт лично проследит за исполнением — можете обращаться к нему напрямую в любое время дня и ночи…
— Так и сделаю, — Рауль принял из его рук чашечку, а верховный маг Геона, помолчав, продолжил:
— Мэйнарду Второму не с руки делать первый шаг к барьеру, так что, увы, скорее всего произошедшее на Даккарайской пустоши — лишь первая ласточка. Ее величество, как вы знаете, уже отдала приказ об усилении наших горных крепостей, и в самое ближайшее время точно такой же приказ получат все наши пограничники. Которые, боюсь, не лучше членов совета — необходимо позаботиться о том, чтобы хранители не наломали дров.
— Не отвечать на возможные провокации?.. — протянул Бервик. — Да, этот пункт лишним не будет, особенно учитывая южную границу. Там уже третью неделю подозрительное шевеление над хребтом. Пока хранители успешно его игнорируют, но уже завтра утром списки из Даккарая станут достоянием общественности, и предугадать ответную реакцию нетрудно. Юг горяч и вспыльчив. Достаточно одной стычки, пусть даже на условно нейтральной территории — и нам швырнут в лицо перчатку.
Рауль Норт-Ларрмайн вернул свой кофе на столик.
— На южной границе найдутся трезвые головы, — сказал он. — Как минимум одна так уж точно. И эта голова, по счастью, кое-чем обязана правящему дому в моем лице… Д’Освальдо, несмотря на скромный титул, имеет вес среди соратников. К тому же дети его, согласно спискам, более чем живы.
— Сыновья оба ранены, но не тяжело, — дополнил граф. — А дочь так вообще отделалась легким испугом.
— Тем более, — раздумчиво кивнул принц. — Я нынче же напишу барону. И, полагаю, поддержку с его стороны мы получим.
Верховный маг одобрительно прищурился.
— Значит, за юг мы можем быть относительно спокойны, — сказал он, обведя взглядом лица своих собеседников. — Восточная граница, принимая во внимание Алмару, защищена лучше всех других. Северная… Насколько мне известно, граф, вам всё же удалось встряхнуть тамошних хранителей, да и соседство с герцогством Лилии дает надежду на лучшее. А вот с западом другая ситуация.
Молодые люди переглянулись. Эль Гроув, заметив это, качнул головой:
— Понимаю, Норт-Прентайсы всегда приходили с юга. И то, что сейчас происходит над Туманным хребтом, Геон видит не в первый раз. Но Мэйнард Второй не слишком дорожит традициями: диверсия в Даккарае и его ставленник в кресле архимага самое яркое тому подтверждение. В конечном итоге, не зря же Данзар вдруг озаботился флотом? И не под его ли дудку теперь пляшет Бар-Шабба?..
— То есть, вы предполагаете обманный маневр? — наследный принц шевельнулся в кресле. — И нам имеет смысл ждать основного удара на западе?
— Определенно, ваше высочество. Но южной границе в любом случае расслабляться не следует.
Его высочество вновь переглянулся с Бервиком.
— Что ж, — помолчав, обронил он, — это, конечно, догадки, но в них есть свой резон… Однако что касается Бар-Шаббы? В ее высшей школе, полагаю, устроить резню по примеру Даккарая не представляется возможным, но тем не менее. Не вижу смысла тянуть с этим дальше — наши адепты должны вернуться домой.
— Полностью согласен, ваше высочество, — эль Гроув посмотрел на Бервика. — Ваши люди готовы?
— Давно, ваша светлость, ждут только приказа. Номер Второй еще в сентябре утвердил план действий на этот случай с главой вашей резидентуры в Бар-Шаббе.
— Очень хорошо. Тогда нужно дать знать обоим, чтобы адепты готовились по сигналу покинуть остров.
Граф склонил голову, принимая к сведению. Верховный маг сделал еще один крошечный глоток кофе:
— Сборы, согласование и подготовка отхода займут некоторое время, — проговорил он, взглянув на принца. — До двух дней, я полагаю.
Рауль Норт-Ларрмайн качнул головой.
— Постарайтесь уложиться в один, — сказал он. — Время дорого. Повторения того, что случилось на Даккарайской пустоши, мы допустить не должны.